Часть 1
Адреналин бушует в крови, щекочит веки и развивает собранные в высокий хвост волосы. Музыка играет на всю громкость и, если в начале уши разрывало, то сейчас мелодия проникала в мозг и подавала импульсы по всему телу, заставляя двигаться себе под такт. Легкое покачивание бедрами влево и вправо, приподнимая при этом руки. Будто к небу. Соблазнительно провожу ладонями по груди, словно вычерчивая узоры, и останавливаюсь на талии. Внутри меня что-то отчаянно рвется наружу, но приходится сдерживаться. Я чувствую это. И он тоже...
Парень отпивает глоток свежего напитка, хищно глядя на меня поверх стакана. Он наблюдает, как я танцую более пятнадцати минут, но бездействует. Бармен наливает еще одну рюмку и протягивает блондину.
Нет, тебе нельзя напиваться, дорогой. Не этой ночью.
Диджей меняет музыку на другую - ту, в которой больше страсти. Невольно провожу взглядом по контуру его скул и в очередной раз убеждаюсь в своей правоте - он великолепен. Черные пронизывающие глаза будто раздевают одним взглядом, а когда он облизывает соблазнительные, слегка пухлые губы от напитка, меня пробирает дрожь. Он - моя цель на эту ночь. Уверена, что я его тоже, только этот таинственный незнакомец, почему-то, жутко медлителен.
Ничего, долго ты не продержишься. Никто не продерживался...
Сексуально провожу указательным пальцем по оголенному плечу, нечаянно сбрасывая лямку темно-синего короткого платья, и нагло подзываю его жестом руки. От такого разворота событий на лице красавца появляется не только ухмылка, но и заметная радость. Что ж, мне пришлось сделать первый шаг, но не думай, что я и дальше собираюсь делать все за нас обоих.
Ты же хочешь взять всё в свои руки, да? Я это вижу...
Блондин наконец слезает со стула и вальяжной походкой направляется в мою сторону, не сводя с меня взгляда. Я продолжаю танцевать, как ни в чем не бывало, хотя сердце сжимается сильнее; я сделала это.
Он мой. На эту ночь.
Из-за мигающих разноцветных ламп в клубе трудно не щуриться, но я со всей силы пытаюсь не потерять его из виду. И вот, когда между нами остаётся каких-то несколько шагов, кто-то хватает меня за руку и тащит в противоположную от парня сторону.
Я стараюсь вырваться, но насильник продолжает идти, не обращая внимания на попытки высвободить руку.
— Отпусти меня! Ты не имеешь права ко мне прикасаться! — кричу, когда мы оказываемся уже на улице. Неподалеку шайка бомжей и курящих малолеток, пытающихся казаться взрослее, но меня они не смущают. Я начинаю бить по груди парня, при этом не получая ничего в ответ. Пока что.
— Успокойся, сестрёнка, — шипит Исин, хватая за плечи и тряся чуть ли не в разные стороны. — Что, алкоголь ещё не выветрился? Мне помочь тебе придти тебе в себя другим способом? — он достает телефон из кармана и набирает знакомые цифры, которые вызывают дрожь на моем теле. — Папка будет ужасно расстроен, узнав, что его любимейшая дочурка ходит по клубам, а не готовится к экзаменам! — без доли сострадания кладет телефон к уху и выжидает, пока ему отвят.
Я же надеюсь, чтобы папа спал, иначе...
— Ты что творишь, придурок? — с размаху влепляю не хилую пощечину, оставляя отпечаток всех пяти пальцев на нежной коже, от которой у Исина шокировано выпадает телефон из руки, с треском падая на землю. Парень несколько секунд молча смотрит в одну точку, но потом резко поворачивается и глядит на меня разъярёнными глазами. Дыхание сбивается, ведь я отлично знаю - он так всё это не оставит.
— Идиотка Юи! — рычит брат, хватая за запястье и толкая в машину, которая всё это время находилась за моей спиной. Братец припёрся на своей крутой тачке, чтобы «попонтоваться» перед остальными. Но разве я смею садиться в карету излюбленного короля? Нет, что вы, я пешком дойду. — Я отвезу тебя прямиком домой и расскажу папочке о твоих ночных походах. Уверен, он будет в ярости! — брюнет садится на водительское сидение и заводит машину, изредка посматривая в мою сторону.
Рыпаться и кричать нет смысла; в любом случае влетит от родителей из-за этого козла. Мне остается смириться, сложить руки на груди, показывая всем видом свое недовольство, и с закрытым ртом уставиться в окно.
Ты еще пожалеешь, что родился на свет, Чжан Исин.
Дома все становится только хуже: разбуженный злой отец и его коронное: «Юи, я от тебя так устал!» уже можно заносить в книгу рекордов Гиннеса, как фразу, которую я слышу чаще всего. Не надо было меня заводить, раз от меня так легко устать. Я вас об этом не просила.
Мама бегает туда-сюда: то в кухню за водой, чтобы помочь отцу остыть, то в кухню за веником, чтобы убрать осколки кружки с пола. На ее лице привычное для меня выражение: выражение отчаяния и сострадания к самой себе за то, что у неё такая ужасная дочь.
Какая-то часть меня, возможно, и сожалеет, что именно из-за меня поседели родители; что именно из-за меня проходят в полицейском участке их бессонные ночи; что это именно из-за меня им стыдно появляться на свет. А другая... Другая пофигистично жуёт жвачку, закинув ногу на ногу, и изучает, какой у меня шикарный маникюр.
— Я думал, ты давно спишь в своей комнате! Как ты могла выскользнуть из дома и пойти в клуб? — мужчина зло швыряет телефон на диван, на котором я удобно пристроилась. — А если бы тебя там увидели сыновья моих коллег? Что бы они подумали? Что моя дочь по ночам не спит, а гуляет неизвестно где? Тебе не стыдно?! — отец обессиленно плюхается на кресло и закидывает одну ногу на невысокий стол, прикрывая глаза правой ладонью.
Было ли мне стыдно за свой поступок? Ничуть. Было ли Исину жаль, что он выдал меня?
Он злобно посмеивался, когда папа ругал меня, но стоило тому повернуться, как серьезная мина снова занимала всю его смазливую морду, которую я терпеть не могла.
Мама подходит к отцу со спины и начинает массировать его плечи, успокаивая. В ее усталых глазах ненависть ко мне, как и в темных глазах мужчины.
Как же я устала от этого взгляда.
— Юи, иди в свою комнату и хорошенько обдумай свой поступок! — приказывает женщина, недовольно шикая на меня.
— Ну наконец-то, — радостно произношу, поднимаясь с дивана. Оттенок лица брата тут же меняется на красный, стоит маме отправить меня на второй этаж, на что я хмыкаю и задеваю его плечо, проходя мимо, и напоследок шепчу: «Идиот». Хотелось сказать ещё пару ласковых, но я, кажись, провинилась, поэтому придется переложить драку на какой-нибудь другой день. — Спокойной всем ночи! — совсем не чувствуя угрызения совести, улыбаюсь я, останавливаясь на третьей ступеньке лестницы.
— Эй, это так просто сойдёт ей с рук? — Синка явно недоволен. Он показывает на меня пальцем, слегка подавшись вперед в порыве гнева. Что поделать, любимый братец, это жизнь. — Вы должны наказать её!
— А ты должен прикрыть рыло, чтобы не капало. — все же вмешиваюсь я. Не забывай, кто тут главный, братишка. — Я ухожу,— накрываю рукой ограду лестницы, чтобы спокойно подняться к себе в комнату и заснуть в теплой постельке под любимую музыку, но голос отца меня останавливает.
— Тебе это с рук не сойдёт, Юи. Ты больше не будешь себя так вести, иначе, — на всём протяжении разговора голова опущена, но стоит дойти до этой ноты, как мужской взгляд мгновенно направляется на меня. — Я лишу тебя наследства.
— Ага, — безразлично киваю, вызывая ещё несколько морщин на лице папы и мамы, после чего поднимаюсь на второй этаж. — Лишит наследства, как же! — фыркаю я, ногой толкая дверь в свою обитель. На пороге меня ожидает мой пес Джордж. Имя выбирала не я, поэтому...
Увидев, что его хозяйка вернулась, а точнее вернули домой, Джордж радостно подбегает и становится на две ноги, чтобы поприветствовать - лизнуть мое опухшее лицо, на котором тонна макияжа. Решив, что просто смыть тоналку водой будет эффективнее, я качаю головой и присаживаюсь перед своим «бульдогом».
— Юи вернулась домой, Джордж. Ты же скучал по своей маме? — искренне улыбаюсь, когда собака ложится на спину и высовывает язык, ожидая, пока я возьму со стола шарик и поиграю с ней. — Прости, любименький, но я ужасно устала. Давай поиграем завтра?
Исин называет это сумасшествием - я говорю со своей собакой, как с любимым мужчиной, которого у меня никогда и не было. Ну и плевать. Джордж - единственный, благодаря кому я до сих пор улыбаюсь наступающему дню и иду по жизни с гордо поднятой головой. Это не просто собака - это моя жизнь, которая смотрит на меня добрыми глазами. Единственная.
Из-за шпилек трудно сидеть на корточках, поэтому я быстро поднимаюсь и стягиваю их с ног, бросая на месте. Ужасная обувь.
Джордж смотрит на нее, как на еду, и я с ужасом вспоминаю, чтобы не накормила его вечером.
Так ты не хотел играть. Ты хотел кушать... Уверена, ни родители, ни брат не проявили заботу и не насыпали ему корма в миску. Это же так сложно.
Вынимаю из шкафа огромную пачку вкусностей и подхожу ко псу, который, увидев самую любимую вещь на свете, начинает светиться и прыгать. До краев наполняю синюю миску с изображением кости и протягиваю. Собака начинает жадно поедать содержимое миски.
— Джордж, Юи плохая? — пёс поднимает черные глаза и, будто понимая меня, кивает. — Боже, я плохая? Ты так считаешь? — начинаю истерично смеяться, поглаживая его по макушке.
Я знаю, ты не считаешь меня плохой.
Вскоре приходится уложить его в свою кроватку, которую я ему долго выбирала. Я не позволю единственному любящему меня существу на этой планете спать на холодном полу, пока такой монстр, как мой брат, нежится в кроватке.
Иду в ванну и ужасаюсь при случайном виде своего отражения в зеркале, подвешанном чуть ли не на всю стену. На меня смотрит усталым взглядом девушка, у которой есть деньги, но нет счастья. Оно умерло в тот же момент, когда бабушка переписала всё наследство на меня, лишив Исина и родителей даже копейки. С этого момента-то и начались все проблемы: отец внезапно начал пропадать допоздна на работе, ведь теперь ему приходилось работать усерднее, зная, что наследства ему не видать. Мама замутила роман с его коллегой по работе, но все быстро стало известно папе и начался скандал. Не знаю, почему они еще не развелись. Исин возненавидел меня за то, что я была любимицей бабушки и она завещала мне даже дом загородом, в котором безумно хотел жить он. В общем, мы были не самой дружной семьей, с которой я сошла с ума. Ещё два года назад я была отличницей, пай-дочкой и примером для подражания. Сыновья папиных коллег не видели во мне девушку, часто издевались, но в основном просто не обращали внимания. Даже когда пыталась выглядеть красивой и женственной, надевая платье и туфли, оставалась наивной заучкой, никому не нужной в этом мире.
Всё изменилось в один миг. Этот день навсегда был помечен красным крестиком в моём календаре. Четверг двенадцатого числа, два года назад. Корпоратив в компании отца. Белое короткое платье, хрустальные туфельки, запах невинности и звонкий смех вместо привычных алых губ, шпилек и дерзости - всё это относилось ко мне. Тогда я действительно думала, что люди - это люди. Нет, люди - это твари. Бесчувственные, бессердечные твари.
Он казался таким мужественным, таинственным и элегантным, что я не могла оторвать от него детского взгляда, наполненного восхищением. Сын папиного напарника. Того самого, с которым спала моя мать. Я не знала этого, но... если его отец был таким же красивым, я ее не виню. Когда он касался бокала изящными тонкими пальцами, меня пробирала дрожь. Я, будучи еще совсем невинной, не понимала, каким взглядом он на меня смотрит, а главное - почему он этого взгляда у меня подкашиваются коленки. Его черный костюм и белоснежная рубашка с незастегнутыми двумя пуговицами на шее сводили меня с ума, медленно туманя глаза. Он представился как Лу Хань. Неповторимый 25-летний китаец, прибывший из Нью-Йорка на тот самый злосчастный корпоратив. Лучше бы он не прилетал. Лучше бы я его вообще не знала. Но на тот момент я была настолько слепа, что не разглядела его животной сущности за милым личиком.
Хань заговорил со мной первым. После того, как я потеряла одну туфлю от неудачного падения с лестницы. Он подошел ко мне, пока я грустно сидела за столом, время от времени попивая детское вино. Смешно, конечно, для совершеннолетнего человека, но будь там сок, я бы обязательно выпила его. Мой рот удивленно открылся, когда Хань присел передо мной на одно колено, нежно взял мою ногу и надел на нее хрустальную туфлю. Прямо как в сказке... Его лучезарная улыбка, смешные шутки, двенадцать ночи - это действительно было великолепно. Но потом что-то пошло не так... Он отозвал меня в отдельную комнату, оказавшуюся офисом отца. Присев за деревянный стол, он протянул мне бокал с вином и обворожительно улыбнулся, чтобы я, не стесняясь, села напротив. Какая-то сторона меня отчетливо понимала, что он ведёт себя чертовски странно для парня, с которым я познакомилась несколько часов назад... А другая с сердечками в глазах бежала пить неизвестно что в компании неизвестно кого.
Его разговары казались завораживающими; как человек, проживший всю жизнь заграницей, у него был шикарный английский. Хоть я и была той еще заучкой, но английский оставался для меня очень сложной задачей. Лу Хань рассказывал, что любит ходить по музеям, посещать разные корпоративы и увлекается сбором картин художницы Шарлотты Энисон, которая была моим идеалом. Мы так заговорились, что я не заметила, как все стали расходиться. А когда заметила стало уже поздно.
— Лу Хань, все расходятся по домам... Я, скорее всего, пойду... Была рада знакомству с тобой. Надеюсь, мы еще встретимся. До встречи. — не знаю, заметил ли он, но в моих словах и тоне черным по белому было написано «Попроси у меня номер, чтобы мы продолжили этот великолепный разговор...»
Хань усмехнулся, когда я потянулась к ручке двери и удивленно застыла, поняв, что она заперта.
— Х-хань, дверь заклинило, ты не мог бы?.. — натянула доброжелательную улыбку на лицо, оборачиваясь. Блондин отложил бокал и поднялся с кожаного стула, подходя ко мне впритык и слегка наклоняясь, чтобы открыть дверь. От такой близости с ним мои щеки вспыхнули красным оттенком.
— Да, Юи, она действительно заперта. Думаю, кто-то закрыл её на ключ.
— Ч-что? К-к-кто мог?
— Я... — парень провёл ладонью по моему лицу и остановился большим пальцем на губах, опуская взгляд.
— Что? — я и впрямь не понимала, к чему ведёт Лу. — Хань, выпусти меня. Папа будет в-волноваться... — постаралась убрать его руку, но блондин сжал мой подбородок и облизнул сухие губы.
— Ты такая красивая. — соблазнительным голосом прошептал он, резко наклоняясь, чтобы поцеловать, но я быстро отвернулась, не давая возможности коснуться своих губ. Нет, я не могу отдать свой первый поцелуй таким образом!— И невинная... Не волнуйся, я не кусаюсь. — эти слова и в правду заставили меня ослабить хватку, но я все еще была уверена, что не хочу таким образом касаться него. Не сейчас.
— Хватит, выпусти меня! — я старалась придать мягкости голосу. Более того, даже пыталась улыбнуться, хотя отчетливо понимала - рядом с Лу мне не до шуток и улыбок. По крайней мере сейчас. — Х-хань... — смущенно прикусила губу, когда парень положил руку на мою талию, медленно опуская её ниже.
— Ты ведь ещё совсем невинна, Юи?..— не знаю, откуда он узнал, но это пугало не на шутку. — Боже, как же ты бесподобно пахнешь, — произнес он, проводя носом по шее и еле ощутимо касаясь губами открытой ключицы. — Мне сносит крышу от таких маленьких девочек, как ты...
Я поняла, что ему от меня нужно, но, увы, он не по адресу. Я не такая.
— Так, всё, перестань! Я сказала, чтобы ты немедленно прекратил! — прикрикнула, но парень тут же заткнул мне рот рукой и зло прошипел:
— Не делай глупостей, Юи. Обещаю, тебе понравится. Ещё никто не уходил от меня с грустным лицом. — он коснулся кожи плеча, незамедлительно опуская рукав белого платья. Прости, Лу, но нет!
Я укусила его руку и, воспользовавшись его минутным отступлением, оттолкнула, что есть силы. Блондин отлетел к столу, чуть ли не падая лицом к полу, но коем образом сумел сохранить равновесие. Дверь предательски не поддавалась напору, а я с ужасом начала понимать, что сейчас будет худо. Глаза Ханя заблестели недобрым взглядом. Он снял с себя пиджак и откинул на кожаный диван, приближаясь ко мне.
Тело начало трясти, а коленки стали дрожать от одного его злого вида. Ведь ещё пять часов назад ты был другим, Хань...
— П-пожалуйста, не приближайся! Я закричу!
— А кто-нибудь услышит? — усмехнулся блондин. Д-должен услышать... Кто-то должен был остаться в компании! Они же не могли про меня забыть? Исин должен был вспомнить, что я тут. Он же мой брат! — Юи, не бойся. Всё хорошо. Я не сделаю тебе больно. Разве я тебе не нравлюсь?
— Нравился, — проговорила, сразу же сталкиваясь с недовольным лицом. — Т-ты ведь был другим ещё минуту назад? Разве не ты говорил, что в отношениях важно взаимопонимание и любовь?
— Говорил, — кивает китаец, делая последний шаг ко мне. Теперь он впритык ко мне; дышит в мои приоткрытые от испуга и непонимания губы, смотрит в глаза нежно, будто то, что он делает, нормально. — Но у нас нет никаких отношений. Ты мне понравилась, Юи, но ты же не думаешь, что это надолго? Насколько бы не была прекрасна девушка, интерес рано или поздно пропадает, понимаешь? Когда тебе кто-то нравится - это ужасно, поэтому я хочу поскорее избавиться от этого чувства. Тебе всего-то нужно переспать со мной, и я больше тебя не потревожу. — приподнимаю руку вверх и влепляю пощечину Лу Ханю, отчего его голова заметно качнулась в сторону. Парень схватился за пылающее место и, скалив зубы, набросился на меня, хватая за плечи и придавливая к стене.
— Думаешь, я боюсь тебя? Делай, что хочешь, но запомни – после этого безнаказанным ты не останешься! Я обращусь в полицию и тебе не поздоровится, обещаю! — кричу, хотя голос дрожит и выдаёт меня. Холод охватывает всё тело, из-за чего на руках появляются мелкие мурашки, а ноги становятся ватными. — Нет, ты не посмеешь меня тронуть! Кишка тонка! — окончательно перехожу на крик, но мгновенно затыкаюсь, когда парень хватает меня за волосы и швыряет на диван, как ненужную вещь. Как тот пиджак.
Мотаю головой в стороны и хлопаю себя по щекам, чтобы придти в себя. Я брежу наяву.
Отражение смотрит на меня и одним взглядом кричит «Ты тряпка, Юи! Разве тебе не надоело всё это? Просто забери свои деньги из банка и вали из Сеула! Не важно куда. Главное - подальше от этих монстров!»
Почему я ещё не сбежала из дома? Не знаю. Каждый день ловлю себя на мысли, что так продолжаться не может. Что я сама копаю себе могилу. Но... что-то сдерживает меня в этом доме... Что-то, что мешает мне быть счастливой в другом месте. В другое время. С другими людьми.
Почему я снова вспомнила об этой мрази Хане? Ужасный человек, который даже этого звания не достоин. Разрушивший мои представления о жизне. О мире. О любви. Сделавший меня такой же мразью, как и он. Подонок.
— Юи, можешь помочь мне? — гадко улыбаюсь, сжимая в руках края умывальника и смотря в зеркало. Потекла тушь, стерлась помада и потрескалась пудра. Я действительно ужасна. — Как начать жить, чтобы эти твари пожалели, что знакомы со мной? Чтобы они горели черной завистью, даже смотря в мою сторону? Чтобы они думали, насколько низки по сравнению со мной? Как мне, черт возьми, начать жить, чтобы всем было завидно, а не жалко? — я сильно стукнула по краю умывальника, но не рассчитала силу. Рука приобрела фиолетовый цвет и вскоре немного опухла. Отлично, это как раз то, чего мне не хватало.
Смываю с себя всю грязь одной левой рукой, накидываю халат на голое тело и выхожу из ванны. Джордж мирно спит в своей мягкой кроватке в форме сердца. Невольно замечаю, что он убрал за собой: миска лежит под кроватью, а мешок кое-как «сам» дотащился до шкафа. Видимо, корм он случайно высыпал на пол по пути, а после, испугавшись, что я его наругаю, съел. Не пес, а восьмое чудо света.
Выключив свет, я залезаю на постель и, посильнее укутавшись в одеяло, прикрываю глаза, в скором времени отправляясь в царство Морфея.
***
— Уйди от меня, подонок. Я... Я обязательно тебе... — слова не хотели выстраиваться в предложения, а от нахлынувших слез перекрывало проход к кислороду. Щеки горели. Нет, все тело горело от боли и ужаса, что я только что испытала. Боль - единственное чувство, которое мне удалось познать этой ночью. — Ты ужасный человек. Ты... К-как ты мог со мной так..? — я ощущала, как сердце начинает биться все медленнее и медленнее, а перед глазами начинает плыть. Шок от стресса. Я болела этим не раз, но почему-то именно сейчас мне казалось, что я умираю. Нет, я умерла в ту же секунду, как он коснулся меня. Он износиловал меня, разрушив этим детский мир, который я так долго строила. Он хрустнул, когда папа пришёл с работы пьяным в хлам и избил маму. Он треснул, когда мама плакала перед ним на коленях из-за того, что изменила с его коллегой. И ты дополнил мерзкий список моих ужасных воспоминаний...
Лу Хань оборачивается через плечо, накидывая пиджак и закатывая рукава рубашки. Если бы он только знал, что убил во мне этой ночью...
На его лице больше нет той удивительной улыбки и нежности. Сейчас в ней только презрение. Он окидывает меня взглядом и ухмыляется, когда я смущенно протягиваю руки к порванному платью, желая хоть чем-нибудь прикрыться.
— Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, дорогая Юи, — произносит он, поворачивая ключ в замочной скважине, который все это время был в его кармане. Это единственное, что он говорит перед тем как уйти, силой забрав мою невинность.
Мне кажется, что мир перестал иметь краски. Все стало даже не серым. Этот диван, стол, стены, окна и внешний мир стали жутко черными. Я ослепла, падая в пропасть отчаяния. Туда, откуда мне никогда не выбраться. Кто бы мог подумать, что все вот так вот закончится, даже не начавшись. Какой-то простой корпоратив в компании отца, китанец из Нью-Йорка и моя смерть. Первый долгожданный поцелуй забрали грязным способом, оставив противный отпечаток в моей душе, который еще очень долго будет напонимать о своем существовании. Мою девственность забрали против моей же воли, даже не соизволив быть нежным. Я до сих пор ощущаю его руки на своем теле... Лучше бы ты убил меня, придурок!
Дверь неожиданно приоткрывается и в тени я вижу знакомую фигуру. Увы, это не Лу Хань, пришедший, чтобы извиниться и раскаяться в содеянном. Это Исин.
Мне стыдно находиться перед ним в таком виде, но я ничего не могу с этим поделать. «Исин...» - еле шепчу я, прижимая колени к груди и утыкаясь в них мокрым лицом. Голос охрип. Слезы скатываются по талии, покрытой синяками и ссадинами.
— Посмотри на себя, тряпка, — уши заложило, когда до меня дошло сказанное... Что мой единственный любимый брат такая же мразь, как и этот китаец. Шатен снимает с себя черную куртку и брезгливо бросает на меня, попадая в лицо. Я сжимаю губы, чтобы не зарыдать в полную силу.
В этот день умирает Чжан Юи - двадцатилетняя наследница огромного состояния. Милая и умная девушка, в чьем сердце было место только добру... И рождается Юи, у которой нет брата и родителей. Нет фамилии. Холодная, самовлюбленная, циничная Юи с ужасным чувством стиля, но с толстым кошельком, чтобы это не было так заметно.
— Чжан Юи, повторите, что я только что сказал! — кто-то вынимает из моего уха наушник и несильно бьет по голове, вынуждая открыть глаза и вылезти из воспоминаний, в которые я успела погрузиться с головой. Надо заканчивать с этими грустными песнями.
Поднимаю голову и сталкиваюсь с взглядом недовольного профессора английского языка.
Так, значит у нас английский...
— Да, конечно могу, — вынимаю второй наушник и закидываю ноги на парту, готовясь эмитировать голос старого мужчины. — Чжан Юи, повторите, что я только что сказал!
Заполненная до краев аудитория кипит от смеха, что больше злит старикашку. Он настолько надувается, что аж очки запотели.
— Чжан Юи! — вскрикрикивает профессор.
— Можно просто Юи, — подмигиваю я, перекладывая ногу. Так неудобно. — Жвачка при себе имеется?
— Немедленно покиньте аудиторию!
***
— Вот что случается, стоит мне пойти на пару, — позитивно произношу я, перепрыгивая с ноги на ногу и проходя по цветочной ограде сада. В столовке было пусто, даже поварихи куда-то подевались, поэтому там было неинтересно. А там, где неинтересно, я надолго не задерживаюсь. — Оп-ля! — в очередной раз подпрыгиваю, но случайно из кармана клетчатой юбки вылетает телефон, падая на землю. Нагибаясь за ним, я испытала неописуемый шок: кто-то шлепает меня по заднице. Несколько английских матерных словечек пролетаются в мозгу, пока я злобно оборачиваюсь, сразу же натыкаясь на Инхи - новенькую, которая является единственной девушкой, которая меня не бесит своим подлизыванием к преподам и универской "элите". Ага, в кошельке стало на монетку больше и возомнили себя богачами.
— Ой-ой, извини, я случайно на тебя налетела! — спешит извиниться блондинка. В её руках находится несколько учебников, а от того, что она начинает кланяться, они выпадают. Девушка садится на корточки и собирает их, параллельно не переставая говорить, как ей жаль.
Подождав, пока она встанет во весь рост, я натянуто улыбаюсь и отвечаю ленивое «Ничего страшного. С кем не бывает».
Видимо, мой ответ вводит ее в некий вакуум; однокурсница застывает с открытым ртом.
— Муха залетит, — хмыкаю я.
— Пр-рости, я... — девушка качает головой, словно ей что-то померещилось, и с трудом протягивает руку, представляясь: — Я Чон Инхи. М-мы учимся в одной группе, не знаю, помнишь ли ты... меня... — стоило мне протянуть руку в ответ, как свою она, задумавшись над чем-то, опустила. «Ла-адно» - мысленно протягиваю я. — Кстати, ты мне нравишься! — неожиданно признается она. «Ла-а-адно номер два».
— Спасибо, конечно, я очень ценю это, — пытаюсь понять, каким боком я ей нравлюсь, но на ум приходит лишь то, что кто-то шлепнул меня, а потом оказалось "просто налетел". — Но я по мальчикам. Не обижайся только.
— Нет, что ты. Я тоже! Ты мне нравишься как человек! Ты крутая, Юи!
— Я? — вопросительно поднимаю брови, стараясь сдержать смешок. Что за бедное дитё в меня влюбилось? — Ты правда считаешь меня крутой или просто пытаешься подлизаться? — после моего вопроса тот огонек на лице однокурсницы гаснет.
— Я н-не подлизываюсь, — обиженно проговаривает она, опуская голову. — Я просто хотела подружиться. Кажется, тебе не нужны такие друзья. Увидимся завтра. Я пойду. — блондинка поправляет тяжелую сумку на плече и, развернувшись, медленными шагами отходит все дальше и дальше.
Какой-то маленький незаметный червяк проедает мое сердце, заставляя думать, что я поступила неправильно. Может быть, была слишком груба по отношению к ней, не заслужившей этого.
— Эй, Инхи, — кричу, но совсем не для того, чтобы извиниться и сказать, что была неправа. Извиняться - это не для Юи. Я привыкла забывать, что была груба, потому что так легче жить. Зачем мучить себя угрызениями совести? Это лишнее.
Инхи поворачивается и удивленно смотрит. Не знаю, для чего мне это, но... Какого это - иметь подругу? Стоит ли мне задумываться над этим? Кажется, стоит, поэтому в следующую секунду я произношу:
— Ты любишь клубы?
— Да. Ходила несколько раз. — немного подумав, отвечает она.
— Тогда как насчет того, чтобы пойти со мной и оторваться по полной?