Марк Фадеев
(Ты обещала больше не плакать, сдержи хотя бы это обещание. Прошлому и больному воображению посвящается. Читать под Lil Peep - Crybaby)
На все мои слова и вопросы взамен, он всегда отвечал сжато, каверкая фразы.
Мне казалось, что он меня не слышит так, как должно было быть.
Я скучала по нему все это время, не пыталась писать или звонить, не искала встреч. Мне казалось это лишними формальностями.
- Я не люблю разговаривать, давай просто помолчим, - Марк поджег сигарету.
- Ты обещал мне не курить.
- А ты обещала не ебать мозги, - от его резких слов у меня екнуло сердце.
- Не матерись при мне, пожалуйста, мне неприятно.
Марк выпустил клуб дыма в сторону и вздохнул полной грудью.
- Мне неприятно все, что со мной происходит 24/7.
Я заскрипела зубами.
- Чем я могу помочь?
- Зачем тебе нужно было улетать в мае в Германию? Что изменилось, скажи мне?
- Я очень многое поняла для себя.
- Тем самым загоняла меня каждым своим действием в петлю все быстрее.
Невский проспект обычно сводил людей, а в данный момент лишь опускал нас обоих на дно, на низшую ступень социальной лестницы.
Он стоял около меня и курил, холодный ветер пронизывал до костей и даже мой супер-крутой бомбер не спасал от крупной дрожи по всему телу. Мы топтались на тротуаре, то и дело пропускали нервных людей, которые были готовы поколотить нерадивых подростков, которые решили выяснять отношения прямо здесь и сейчас, выбрав не особо подходящее для этого время и место.
Сентябрь был на удивление холодным. Солнце как обычно спряталось в кудрявых черно-серых тучах, ветер решил подмести пыльные улицы Петербурга и делал это на удивление резко и по-своему профессионально. Марк выкурил косяк и бросил окурок под ноги прохожему. Поймав на себе его недовольный взгляд, Фадеев лишь нахально усмехнулся и вернулся к разговору.
- Тебе там понравилось?
- Очень.
Проблемы нашли меня здесь. Марк хватался за соломинку жизни отчаянно, по всей видимости он очень хотел жить. Жить здесь и сейчас. Он болел, сильно и долго, но, по словам врачей, хотел выбраться из того дерьма, в котором увяз.
Мне говорили, что все время он спрашивал обо мне.
- Он Вас любит, - сказал мне седой врач, когда я приехала его забрать из клиники; руки которого тряслись настолько сильно, что можно было понять весь смысл его жизни. Смыслом жизни его было спасение чужих жизней и внушение сути существования. Я шумно выдохнула, в надежде, что он не поймет.
- Я знаю, что Вам сложно, юная леди, однако мы должны учиться быть сильными и выдерживать большие трудности, которые для нас кажутся непосильной ношей. Просто будьте рядом с Вашим другом и дайте ему шанс стать для Вас чем-то большем.
- Что случилось с тобой в августе? - Марк решил устроить настоящий допрос.
- Я стала счастливее.
- Без меня, - мрачно вставил он.
- Я переживала за тебя очень.
- Тем не менее не приходила ко мне в больницу.
- Ты сам сказал, чтобы я не тревожила тебя.
Марк в ответ лишь тихо крякнул от досады.
- Видишь это? - он достал из кармана листок из ежедневника, свернутый вчетверо и смятый максимально халтурно, казалось, в спешке и осторожно открыл его.
- Вижу. Что это такое? - я потянулась пальцем в надежде нащупать просто бумагу. Бумагу без сожержимого.
- Витаминки, - шепнул он и его лицо тронула слабая ухмылка. Марк взял одну белую таблетку и она скрылась под языком. - Всё, как доктор прописал.
У меня упало сердце. Марк еще несколько секунд постоял в раздумьях, скривился, затем часто-часто моргал и наконец выдохнул.
- Бросай меня, Полинка, бросай и ты...
Я шла домой, когда было уже совсем темно. Санкт-Петербург не щадил своих жителей, не хотел довольствоваться их счастьем.
Мимо меня пролетали один за другим автомобили, люди не обязаны отходить в сторону, чтобы их пропускать, - думала я. Но сами водители считали иначе. Они специально со всей силы выжимали газ, сигналом пугали женщин и вызывали брань у мужчин.
Выйдя из метро, я направилась вместе с толпой к жилищным комплексам.
В квартире было невыносимо холодно. Когда я сбросила бомбер, кто-то словно направил на меня поток ледяного ветра. Я пошла прямиком в гостиную, не снимая обуви, нажала на кнопку автоответчика.
- У Вас есть одно новое сообщение, - отчетливо проговорила женщина из черного коробочка.
- Круто, - ответила я, будто бы надеясь услышать ее одобрительный хмык, но ледяная леди из динамика молчала.
- Нажмите повторно, чтобы прослушать, - голос вернул мое внимание к телефону.
- Да, - и я вновь нажала на кнопку.
"Полин... Полин, когда будешь дома, перезвони мне, пожалуйста. Это Максим. Есть важное дело"
На удивление автоответчика я делала одну и ту самую процедуру несколько раз подряд.
- Прослушать повторно? - не унимался голос. - Прослушать повторно? Нажмите, нажмите, нажмите.
"Что же такого случилось?" - думала я все время, пока заваривался чай. За окном погода вкрай испортилась. Мелкий дождь за несколько минут устроил настоящий апокалипсис. Хотя за почти год жизни в Санкт-Петербурге я привыкла к таким перепадам температуры и нестандартному климату, перестраиваться все же было сложно.
Люди время от времени проходили сквозь наш двор, кутаясь в плащи и сжимаясь от холода. Я смотрела в окно и отчетливо видела каждый миллиметр своей кожи, мои мимические нервы странным образом защемило и я ухмылялась, время от времени переводя взгляд на пар, идущий от горячего напитка передо мной.
С тех пор, когда мы поссорились из-за Марка Фадеева, мы с ним ни разу не пересекались. Я словно сразу же охладела к этому человеку. Мне казалось, что Максим не способен сопереживать.
После той ситуации на Пушкинской, Максим пытался со мной поговорить. Он писал, звонил и предлагал встретиться, однако что-то удерживало меня, но и не давало возможности не думать о нем.
Он полностью заполонил мои мысли, вытеснив оттуда Фадеева, подкупил сны и начал принимать там непосредственное участие. Сейчас он не сдавался. Макс упорно желал связаться со мной всеми возможными способами.
Я взяла телефон в руки.
- Плюс 7, - пальцы начали набирать знакомый номер, чтобы он отобразился в поиске. - Папуля, мамочка, Влада, Феликс, Ира С, Настя И, Марк, папа Марка, Олеся рабочий, Лена Питер, - проговаривала я все контакты, которые попадались мне на глаза. - Маша... вот, Максим, - и я нажала на контакт, вызов пошел.
На том конце провода трубку подняли чуть ли не в ту же секунду. Словно он ждал моего звонка горячо и с большим нетерпением.
- Алло, - выдохнул он перевозбужденно.
- Да, привет, - я слегка улыбнулась и провела кончиком пальца по ручке кружки.
- Прости меня, пожалуйста.
От неожиданности я зацепила локтем яблоко и оно полетело вниз, я со скоростью света метнулась за ним, но оно скрылось в щели между холодильником и полом.
- У меня тогда были кое-какие причины, чтобы не прийти. Я знаю, что ты ждала меня... прости еще раз, я знаю, что это неприлично, что так никто не поступает. Ты ждала меня очень долго тогда, я думал, что... - на этом моменте его томного монолога, который он вел осторожно неуверенным голосом, мне захотелось просунуть руку под холодильник, перед которым я сидела и выводила пальцем на белой матовой поверхности иероглифы, известные только мне одной. Я просунула руку в щель и тут начались мои невероятные приключения в пыли и грязи.
На самом деле меня смутило то, что он начал разговор сразу же с оправдания и извинений. Однако, я простила.
- Простишь? Больше такого не повторится.
Я стукнулась рукой о перегородку между полом и издала звук похожий на писк чернобыльского мышонка.
- Да-да, - прокряхтела я.
Я услышала как на другом конце провода он облегченно выдохнул, будто бы задержал дыхание вначале нашего моно... диалога и ждал моего слова, чтобы наконец спустить его.
- Тогда может быть встретимся как-нибудь? Как твои дела?
Я присела за стол снова и подперла рукой щеку.
- Не особо хорошо, я чувствую, что морально разлагаюсь.
- Предлагаю встретиться, чтобы все стало не так плохо. Как ты на это смотришь?
Он все время настаивал на встрече один на один и поэтому...
- Я согласна.
У меня в памяти не так давно всплывали забавные истории, которые раньше казались катастрофой, нерешаемым ужасом из-за которого нет смысла жить дальше. А что сейчас? Сейчас я имею гору приятных неожиданностей от людей - личности другого пошиба, другие и далекие.
Я размышляла над важными вещами: почему капля не скатывается вниз по стеклу, а затем до меня дошло осознание того, что она находится с внутренний стороны стекла. В это время из прихожей раздался звонок.
Я слезла со стула и направилась к противно звонящему черному коробочку. К тому самому, откуда регулярно доносился спокойный и равнодушный женский голос.
"Это реальность и не должно быть красиво", - подумала я, глядя на грязный пол и жирные следы от масла для губ на ручке двери и зеркале.
С опаской я сняла трубку, на другом конце я услышала до боли знакомый голос, который сопровождал сегодня меня весь день.
- А ты говорила, что будешь дома не скоро.
- Почему ты так уверен, что я готова с тобой говорить?
- Ты опять не решила, что делать дальше? Мне жутко представить себя рядом с тобой спустя несколько лет.
- Мне тоже. Поэтому я хочу, чтобы мы больше не общались.
- Я тебя порчу, порочу на людях, позорю. Я монстр. Монстры тоже умеют любить, представляешь? Только их возлюбленные принимаются как жертвы обществом и их жалеют.
- Зачем ты звонишь мне?
Он замолчал.
- Хоть меня и выписали, я уже давно не могу спокойно жить и для поддержания себя и своей личности мне требуется вмешательство фармацевтов.
- Что за таблетки ты принимаешь?
- Я их глотаю так, без воды, без осознания того, что поступаю очень опрометчиво.
- Что это за гадость?
- Валиум.
- Давно?
- Так же давно, как и ты.
Этот разговор словно высасывал из меня все силы и эмоции.
- Что я? - последовал мой тихий вопрос.
- С Тарасенко.
Около месяца по сети начали гулять разного рода слухи насчет нашего тандема. Я не спешила оправдываться, Максим тоже был равнодушен. "Пройдет" - считали мы. Громкие заголовки, слова, сплетни, заявления на этот счет - все проходило сквозь нас.
Мы строили дружбу.
Я молчала.
- Марк, - начала я не спеша. - Ты хочешь сказать, что тебя это задевает?
Он шумно выдохнул.
- Мне достаточно было месяца, чтобы влюбиться. Безвозвратно и безответно. А теперь принимать твои слова и действия как должное. За что боролся, то и получил.
Передо мной предстал образ жизни, которая угасает по вине другой.
- Ты меня...
- Да. Я пытался сказать тебе об этом давно, еще в мае, когда ты пришла забрать контрольные работы из школы. На пороге лицея признаться в чувствах было не особенно красиво. Поэтому я решил сказать об этом на Невском, но ты улетела.
Я хочу, чтобы ты сейчас вспомнила свой 14-й день рождения...
***
В этот день было по истине жарко.
- Ты можешь хотя бы несколько минут помолчать? - я открыла глаза от резких слов женщины в адрес своей малолетней дочери в трамвае. Около меня устроился мужчина, который пытался отправить сообщение со своего нового телефона, вытирал пот со лба, ругался полушепотом и время от времени поднимал голову на голос кондуктора, который тынялся по салону и говорил, что трамвай будет следовать по маршруту точно так же, как и вчера вечером.
Тихое жужжание голосов, стук колес, пасмурная погода, неистовая вонь и духота клонила в сон и в то же время встряхивала и возвращала к жизни.
Сегодня мне 14 лет.
- Оплачиваем проезд, девушка, - я показала билет, свернутый между двумя пальцами в хаотичную гармошку.
На часах еще только половина седьмого утра. 31 июля, понедельник. Эти люди едут на работу, Санкт-Петербург по воле пробуждается, снимает с глаз жителей серую шаль и надевает светло-серую, более привычную для Питера по утрам.
Мне солнце машет рукой и тихо-тихо шепчет: "Я сегодня выйду поздравить тебя с днем рождения" и снова скрывается за облаком пыли и грязи.
Я доезжаю и выхожу, становлюсь жертвой выхлопных атак.
- Доброе утро, - заглядываю в окошко регистратуры. Из окошка на меня поднимает сонные, уставшие после ночной смены глаза медсестра лет 25. - Я могу навестить Марка Фадеева?
Девушка собирается с мыслями, открывает свой журнал посещений и берет ручку в руки.
- Кем Вы ему приходитесь? - не глядя на меня, она начинает искать его фамилию среди больных, лежащих в этом отделении.
- Сестра, - выпалила я. - Двоюродная.
Врач еще несколько минут тупо глядела сквозь стекла очков на инициалы больных и наконец смогла дать окончательный ответ.
- Как ваше имя и отчество?
- Полина Дмитриевна Фадеева, - я топталась на месте, некуда было деть руки. Было немного страшновато, меня могли и не пустить.
- 7 палата, 2 этаж, сразу налево по коридору.
Я вошла, тихо отворив дверь. Она поддалась на удивление без проблем, сразу же в палату пролился свет с коридора. Он сидел спиной ко мне и смотрел в окно.
- Привет.
- Привет, двоюродная сестра.
Не понятно точно, от чего его лечили. Я лишь знала, что от зависимости, от желтухи, кололи разные анаболики, чтобы он все еще мог хоть как-то дышать без трубки.
Я закрыла дверь и пристроила пакет с фруктами на тумбе. Находясь в палате чуть больше нескольких минут, я смогла отчетливо рассмотреть всю комнату и дать характеристику.
Больница удивила своим размахом, такие я видела в Германии, когда слегла с отравлением. Мой украинский желудок привык к другой пище, более легкой. Немецкие продукты отличались натуральностью, поэтому меня и вывернуло наружу: я привыкла к синтетике. Лежала я под капельницами и смотрела на весь мир изподлобья.
- Как ты себя чувствуешь? - я присела рядом.
- Хреново, - ответил он. - Даже если и колят всю эту дрянь, не значит, что количество может каким-то образом повлиять на качество. Я запущенный случай, со мной не прокатит как с остальными, - он повернулся ко мне. - Здесь лежат всякие язвенники, к которым каждый день ходят родственники-язычники. Меня даже перевели в отдельную палату, ибо один козел пожаловался своей придурковатой мамаше, что я наркоман сраный. Такой же сраный, как и весь этот мир, такой же сраный, как и все здесь, как голос его идиотки-матери, как недовольная мина глав-врача, как вся эта больница! - он толкнул ногой урну и она разлетелась. - Я может быть и зависим, но я хотя бы не просто так страдал этим, - он повернулся к окну и оперся на подоконник. - У меня матери нет с 6 лет! Всю школьную жизнь я ненавижу! Ненавижу этот мир, ненавижу себя и их, - крикнул он. - Я выживу, выкарабкаюсь из этого дерьма. Не доставлю этим сукам удовольствия, они не будут кривить свою козью морду при виде меня.
Он выглядел, словно покойник. Будто бы кто-то высасывал из него последние соки, цвет, обезвоживал.
- Ты так хорошо сегодня выглядишь, - улыбнулся Марк, глядя на меня. - Что-то случилось?
Я хмыкнула.
- Сегодня мне 14 лет.
***
Я сидела на полу и сжимала в руках трубку телефона.
- Как ты узнала, что я сделал? - я слышала его слова, но делала вид, что помехи в голове от моего тихого плача не давали проход фразам.
В тот день он сорвался. Сбежал из больницы, чтобы приехать ко мне на день рождения.
Он появился как снег на голову. В кураже явился ко мне домой, потом добрался до места празднования.
- Я был под ЛСД, - сказал он тихо.
- Ты чуть не убил моих друзей, - ответила я так же тихо.
Мы переговаривались сидя на кафеле в разных сторонах Питера, понимали чувства друг друга.
- Ты наткнулся на Максима, ты грозился расквасить ему лицо.
Я услышала, что Марк вздохнул.
- Мне было очень плохо, ощущение ненужности не покидало меня.
- Поэтому ты решил испортить мне праздник, - я закинула голову, чтобы слезы не падали с переносицы.
- Прости пожалуйста за все. Я виноват, правда. Очень сильно, я сожалею обо всем содеянном.
- Знаешь о чем я мечтаю?
- О чем?
- Понять, кто является моей родственной душой, что принесет мне счастье и когда закончится эта ужасная "та сторона медали"
- Мне очень плохо без тебя. Я сегодня сказал тебе не все.
Я вспомнила слова врача.
"Он Вас любит. Сделайте его счастливым, пожалуйста. Ему это очень нужно сейчас"
Невозможно полюбить через силу, из жалости врать человеку о своих чувствах низко. Я знала, что вытащить его из этого дерьма могу только я.
- Сегодня уже 20-тое число.
- Ты вернешься в школу? - меня не покидали надежды, что у него пройдет это все, рассосется так сказать само собой.
Марк под чутким руководством вездесущих терапевтов бросал курить. Сегодня опять сорвался, нагрубил мне и выкурил целую пачку Бонда.
Его лечили от страшных зависимостей, но самую страшную считали спасением.
Мне было его действительно жаль, я думала о нем даже тогда, когда не стоило, когда говорила с Максимом, глядя в глаза, когда снимала видео, когда была на репетициях, когда учила свой текст, когда засыпала.
- Вернусь, - ответил он.
***
Родители вскоре вернулись домой.
- О боже, этот мужчина меня просто рассмешил, - в мою комнату ввалилась веселая мама с бутылкой сухого вина в руках. Я сидела за монтажом нового сложного ролика-подарка ко дню рождения Максима, который уже наступал на пятки и не давал вдохнуть, ведь был не за горами. Я быстро свернула программу, повернула голову в ее сторону и подперла щеку рукой.
- Твой папа сейчас такую штуку снял на видео, во, - она показала большой палец, который свидетельствовал о том, что событие действительно значимое.
- У нас какой-то праздник? - поинтересовалась я.
- Да! Отмечаем же твою пятерку по русскому наконец-то! - я закатила глаза.
- Ну мааам...
- Ладно, хорошо. Придет Катя и расскажет как ее сын учится. Все о своем сыне. Нам же с папой интересно знать, какие детки растут у наших друзей.
Я лишь пожала плечами.
- Я не против, если потом вы не начнете ставить его мне в пример.
- Ну это уже как получится. А ты что делаешь? - она наклонилась к столу и поводила мышкой iMac, тем самым открыв программу. - Да-да, все уроки сделаны и завтра в школу тебе не надо? - она с вызовом покосилась на меня.
- Почти, - начала выкручиваться я. - Это важнее всяких уроков.
- Послушай, - мама развернула меня вместе с креслом и грозно нависла надо мной, словно коршун над своей жертвой. - Если ты не дай бог не сдашь экзамены и не поступишь в 10 класс, затем не закончишь школу и не поступишь в СПБГУ на юридический, то ты поедешь в ту жопу, из которой я тебя достала! - она говорила, словно какой-то мелкий продюсер, который занимается развитием имиджа примитивной модельки из провинции.
Только были нюансы: моя мама не продюсер и я не из провинции. Однако она права, Харьков по возможностям в сравнении с Санкт-Петербургом занимал не утешительную позицию.
И я сломалась. Мне не хотелось обратно. Я знала, что меня там не ждет мое неутешительное прошлое, становиться такой, как прежде не позволяли мне мои новые моральные устои и пришлось сдаться.
Я склонила голову перед мамой и вздохнула.
- Надоело уже, вечно толкать тебя под зад по учебе. Ты талантливая, способная как никто другой. Знаешь об этом, поэтому вечно рассчитываешь на это. Нужно работать, грызть этот самый гранит науки, чтобы оставаться на высоте всегда, - она подвинула ногой мой рюкзак, кожа проскользила по ламинату и он оказался в руках мамы. Она вынула оттуда тетради и положила их передо мной.
- Что задали?
- Русский я сделала, геометрия и немецкий остались.
- Фантастика. Все самое легкое для тебя на потом оставила. Быстро делай!
Родители всегда очень переживали по поводу моего образования, поэтому и отдали в лучший лицей Питера.
- О, нет, я в самом деле сделал это, - пропела я себе под нос.
Мама вышла, оставив за собой открытой дверь.
- Я буду на втором этаже, - предупредила она. - Буду проходить мимо и если я увижу, что ты занимаешься не тем, - она пригрозила пальцем, - все твои старания на смарку.
Она грозилась не пустить меня на день рождения к Максиму. А это было самым ожидаемым событием недели. Я не могу так рисковать!
Он позвонил мне вечером среды, когда родители пили вино внизу на кухне, а в мою нескромную комнату врывался до сих пор летний ветер. Я лежала на боку, прикрыв ноги пледом и листала подаренную кем-то на день рождения книгу, настолько скучную, что до нее руки дошло только сейчас - в конце сентября. Книга была без картинок, с нудным сюжетом и почти без смысла. Она вынула меня из реальности и охотно погрузила в свою карикатурную абстракцию.
Я вздохнула и ответила на вызов, отбросив чтиво куда-то ближе к будильнику, паре чистых носков и зарядке - в тумбу, на века.
- Привет, Поляночка, - пропел мой друг на другом конце провода.
- С каких пор ты стал давать мне клички? Ты же знаешь, я их терпеть не могу, - и добавила недовольно, - привет.
- Не цеди слова сквозь зубы, лучше приобщайся к моей новой идеи для видео, - Максим обожал испытывать терпение других людей или вводить их в замешательство.
Я устроилась по удобнее, подобрав под себя ноги.
- Слушаю твои шикарные идеи!
И он рассказал. Рассказал все, как хотел и как умел.
Он собирался сделать новое невероятное видео, которое должно было дать начало небольшому ситкому на его канале. Он расписал мне все.
- От тебя требуется только игра и кудри.
- Мои?
- Да, твои потрясные кудри, которые мне так нравятся.
Я услышала как он выдохнул и перевела взгляд в зеркало на тумбе, чтобы оценить степень закрученности волос.
- Ты сыграешь новую Оливию, которая становится фигуристой и красивой девушкой, лишь помыв единожды голову каким-то странным средством.
Я прыснула.
- А прежняя Оливия чем тебя не устроила?
- Так, слушай, все вопросы потом, во время съемки. Ну так как? Ты согласна?
Глянув на часы, я закинула ногу на быльца кровати и чуть было не свалилась с нее.
- В принципе, если у меня будет время... - у меня есть время, я просто хочу повыпендриваться, да.
- Когда тебе удобно будет?
Изображая бурную мозговую деятельность, я тянула минуты в свою пользу. Быстро открыв свой ежедневник, в котором пустовали листы с 25 февраля 2017 года, принялась ожесточенно листать его.
- Нуу, - я откинула записник в сторону. - Мне удобно в субботу.
- Это 23 число? - Макс на секунду замолчал. - Видео уже надо смонтировать 24-ого.
- Я смогу завтра, - выдала я неожиданно даже для самой себя.
- В четверг у тебя немецкий, - в дверях появился папа и я подскочила с кровати.
- Я напишу, - и я сбросила.
Складывалось впечатление, что он слышал весь разговор.
- Куда ты завтра собралась?
- Максу помогу, - орезала я.
- Ты сперва себе помоги! Разберись сначала со своими уроками, друзьями, парнями, - он сделал акцент на последнем слове от чего я закатила глаза, - разберись кто тебе нужен, а кто нет. Кто за тебя ГИА сдавать будет? Тоже Максим?
Папа замолчал и перевел взгляд на мою несостоявшуюся домашнюю работу.
- Пойдем, поздороваешься с Катей Заславской.
Я резко повернулась.
- Как ты сказал?.. Заславская?
- Да.
Я сглотнула.
- Мама говорила, у нее сын есть.
- Есть, Феликс.
- Я пожалуй не пойду. Передайте ей привет от меня.
Папа ушел, оставив дверь открытой, чтобы каким-то образом контролировать меня.
Мне пришло сообщение в Телеграме.
"Давай встретимся завтра на Звенигородской в 4 часа. Надень что-нибудь утягивающее и сделай кудри."
Максимчэг last seen 21:20
***
Марк вылетел из ворот школы. Не оборачиваясь, он достал пачку Бонда. Вспыхнул огонек, затяжка, другая и он выпустил в небо клуб дыма.
- Пойдем, Полин, - Влада тронула меня за руку. - Он не будет жить так, как раньше.
- Он обещал мне... он обещал бросить.
- Бросит. Тебя уже не должно это волновать.
Мы стояли около ворот школы. Солнце спряталось за тучи, казалось бы, даже небесному светилу тошно от этой ситуации. Оно закрывало руками глаза так же, как и каждый первый вокруг Фадеева.
- Ему пытались помочь, но тщетно. Идем, дождь начинается, а мы без зонтов.
Я нервно одернула платье.
- Пойдем, зай, хватит, - она взяла меня за руку.
И он ушел. Слился с толпой идущих граждан по улице Харьковской в сторону метро. Его красная ветровка среди серых одеяний напоминала мне спасительный огонек среди серости и сырости.
Огонек, которому никто не сможет уже помочь...
(Ребята, если вы не поставите звездочку, автор будет плакать. Автор старался как проклятый. Люблю вас!)