1
Я плохо помню то, что было со мной до восьми лет... наверно это нормально, раз по рассказам я месяц лежала в реанимации и столько же в коме.
Нормально же?
По началу было странно. Ничего не помню, ничего не знаю, ничего не понимаю, смотрю на мир беспристрастным взглядом. Странное ощущение, будто не в своём теле. Спрашивать что либо было бесполезно да и у кого? Врачи сами толком ничего не знают.
Всё, что я помню - часть фамилии и имя. Меня зовут Токи Нео. Родителей я помню крайне размыто : у отца были яркие глаза и горячие руки, маму помню очень плохо, из общей каши отзывалось только ощущение холодных рук на щеках. Родители я определила как строго и серьёзного отца и добрую любящую маму. Я не знаю почему именно так, но что-то убеждало меня в том, что так правильно. Я не стала заостряться над этим, ведь понимала, что раз я в приюте, то не особенно то и нужна им, по сравнению с новым восприятием мира это - пыль.
С возрастом и датой рождения разбирались врачи. Сошлись на том, что мне восемь лет и днём рождения будет день выхода из комы - десятое января. Что касается квирка - маленький голубой огонёк дрожал у меня на ладошки. Он становился то больше то меньше, то бледнее, то ярче, а после лёгкие начинало выжигать изнутри и я начинала задыхаться собственным дымом.
Ненавижу свою способность. Её так больно развивать, ещё другие на меня волком смотрят из-за спонтанных сполохов на эмоциях.
«Эмоции надо сдерживать» - это первый и простой закон, который я усвоила за неделю сознательной жизни. Сначала было сложно сдерживать их, особенно когда тебя задирают, но потихоньку я стала брать все чувства под контроли и держать весь огонь внутри.
Всё равно сверстники смотрели на меня волком. Удивительно, в нашем разношёрстном причудливом обществе всё ещё процветает травля по внешним признакам. Но почему всё скрестилось на мне? Яркие бирюзовые глаза? Но они же не с чёрным белком и красными радужками и не имеют причудливой формы. Белые волосы? В их-то обществе где место волос могло быть всё что угодно : от щупалец до рогов? За бледность кожи? Нет.
А за что тогда?
Этим вопросом я перестала задаваться после того, как увидела как опускают мальчика без причуду его же сверстники. Значит мне ещё повезло - внешность поправима.
Так и продолжилось моё тихое и неприметное существование. Я стала жить по своим семи заветам. Первый - скрывай свои эмоций для своего же блага. Второй - не бросайся в глаза и тебя не сразу заметят. Третий - не проси о помощи, это твои проблемы. Четвёртый - не помогай другим если не просят, это не твои проблемы. Пятый - при посещении врачей проявлять дружелюбность и вежливость. Шестой - лучше перепроверить, чем на слово поверить. Седьмой - делай что хочешь и будь что будет .
Не часто получалось следовать всем семи сразу, но я старалась и оно того стоило. Идеальное поведение с сотрудниками и полное забвение сверстниками гарантировало мне спокойствие до шестнадцати минимум.
А дальше?
Делай что хочешь и будь что будет, так вроде?
Какая же хорошая мысль, особенно «что хочешь».
***
Я живу уже четыре года и следую своим заповедям. Оказывается что правильно будет «что должен», но мне больше нравиться свой вариант, это «должен» как-то калечит умную мысль.
Сегодня мне пришлось впервые нарушить четвёртый завет, по своей воле. Удивительно.
Началось всё с того, что я ушла мучатся со своим проклятием на пустырь. Всё прошло как обычно : горло саднило, появилось несколько ожогов на шее , контроль стал немного лучше . Я заставила моё пламя, по щелчку пальцев, загораться между большим и указательным, держать форму и размер. Такая био-зажигалка, чтобы траву поджигать.
По переполненной улице шли люди разных форм, цветов и одежд. Все куда-то спешили, герои чинно вышагивали по улицам дежурно улыбаясь и отработанным движением руки ставили свою подпись где попросят. Удивительно, никто не обращает внимания на шатающегося без присмотра ребёнка в лёгкой одежде в начале октября и с яркими ожогами, а ещё никто не обращает на мечущегося в разных направлениях мальчишку. Сто процентов потеряшку. Никому нет дела, да у меня тоже не должно, но тогда почему я иду к этому красно-белому мальчишке и оттаскиваю его к стене здания, спасая от толпы.
-иди в одном направлении с толпой. - кинула я и хотела уже пойти дальше, но меня кто-то схватил за рукав ветровки.
-мы раньше не виделись? - спросил мальчик. Я обернулась. Он выглядел странно знакомым : половинчатые волосы, гетерохрония, шрам от ожога, почти пустые глаза, может я где-то и видела его в толпе. Вроде, я видела его несколько недель назад с какой-то девушкой в продуктовом. На такого половинчатого сложно не обратить внимание.
-то есть тебя не волнует где ты? - проигнорировав его первый вопрос спросила я. Тут мальчик стал выглядеть брошенным и потерянным, начал озираться по сторонам.
-я... я потерялся. - буркнул половинчатый.
-подойди к патрульному. - кинула я. Это не мои проблемы, пусть сам разбирается, но почему я изначально подошла к нему, будто никогда не видела потерявшихся детей.
-они меня не замечают. Я подходил, но они не обращают внимания. - почти дрожащим голосом говорил мальчик и прикусывал губу.
Нео, ты не должна этого делать. Это не твои проблемы, пусть разбирается с...
-где ты живёшь, опиши. - сказала я, прежде чем успела подумать.
Мальчик посмотрел на меня как-то очень добро и благодарно. Как непривычно... разве может человек так смотреть на другого человека?
Половинчатый описал место где живёт и то, что рядом находится. В принципе не так далеко, всего три улицы перейти.
-идём.
Я повела его кротчайшим маршрутом через продуваемые переходы и грязные подворотни. Потеряшка выглядел так, будто впервые это видел. Ну раз выбрался на улицу, то пусть увидит все.
За двадцать минут я привела его к большому особняку в традиционном стиле за высоким забором. Не удивительно, что ребёнок богатеньких родителей потерялся в трёх соснах, если можно так выразиться.
-тут?
-тут. Спасибо э...
-Токи, Токи Нео. - представилась.
-Тодороки Шото. - сказал Тодороки.
-ага. Не теряйся, Тодороки Шото. - закончила я и поспешила смыться в том направлении, в котором пришла, потому что за открытыми воротами кто-то замелькал.
Я нарушила сразу два завета - второй и четвёртый. Ну надо же так, хотя если обратиться к седьмому, то я сделала это всё по своему желанию, значит я по сути ничего не нарушила. Прекрасно. Можно возвращаться.
Вернулась я, логично, позже обычного, но не настолько, чтобы это заметили. Поздоровалась с охранником на входе, улыбнулась Паучихе. Паучиха - одна из старших сотрудников, которая меня раздражают больше всего. Четыре пары полностью красных глаз, скрипучий голос, противная натянутая улыбка и запах подвальной сырости. Чтобы не попасть в число «неугодных» мне пришлось изрядно попотеть. Прошла на второй этаж мимо больничного крыла, который получил название «склеп» среди местных.
-о, явилась! - раздалось где-то слева. Симон... от него у меня никогда не получалось скрыться. И ведь его способность никак не связаны с поиском людей. Его квирк заключается в том, что он может раскрывать клыкастые челюсти по всему своему телу или наращивать клыки себе.
-и как ты меня находишь?
-да какая разница. Где была?
-там уже нет. Комендантский час я ни местный, не городской не нарушила. - сказала я и пошла дальше. Мальчик сунул руки в карманы и пошёл рядом.
-и всё же? - он закинул мне на шею руку и потянул к себе.
- какой-то богатый мальчишка потерялся на улице, пришлось проводить до дома.
-да ладно?! А как «не помогай другим, если не просят, это не мои проблемы»? Или он попросил? А ещё «не бросайся в глаза»?
-а ещё «делай что хочешь и будь что будет».
- как его звали? Или он не представился.
-Тодороки Шото, вроде. - пожала плечами я, а Сима открыл рот. - рот закрой.
-ты же в курсе, что Старатель - это Тодороки Энджи, а пацан которого ты привела домой - его отпрыск.
-да? Меня это ни как не заденет. Старателю не с руки, чтоб кто-то узнал, что его сын шатается с каким-то отрепьем.
-пожалуй соглашусь. Завтра день открытых дверей. Интересно, придёт тот мужчина или нет? - я посмотрела на него с вопросом в глазах. - ну, с чёрным хвостиком на голове, во всем чёрном и с недосы...
-эй, Чудила, разговор с самим собой - первый признак шизофрении! - из-за угла вышел Старший - ему было лет четырнадцать-пятнадцать, для приютских он был почти старик, но из уважения к возрасту и боязни отхватить мы звали его «Старший». Он имел короткие, прямые, чёрные волосы и длинные когти. У него был задиристый характер и иногда он не рассчитывал свои силы. Из-за этого страдали окружающие, а в особенности я - вроде хочет слабенько толкнуть или поцарапать, а ты уже валяешься на полу с синяками и останавливаешь кровь. Поэтому услышав его шаги, я сделала вид, что чуть отстала от Симона, который был настолько увлечён разговором, что не услышал опасности. Когда же Старший полностью вышел, то я быстро встала за спину и замерла. Хорошо иметь высокого друга - за ним всегда можно спрятаться.
-так я же...
-да не, он с Поганкой говорил. - из неоткуда вышел дружок Старшего. Миньон, как его все называют, подошёл к Симе и вытянул меня из-за его спины. Он действовал быстро, не давая мальчика даже возмутиться или ответить.
Я недовольно оскалилась. Ненавижу когда меня трогают.
-о, и в правду. - усмехнулся когтистый. - и что же мы тут делаем за десять минут до отбоя? Время позднее, малявкам пора спать. - он подошёл ближе. Я следила за каждым его движением, не произнося и звука. Сейчас промедление может стоить глубоких царапин. - а я погляжу ты мазохиста... - Старший наклонился ко мне и схватил меня за шею, его когти больно давили на ожоги.
Я невольно скривилась, но сразу взяла себя в руки. Не собираюсь я показывать свою слабость перед ним, да и боль не настолько сильная - можно потерпеть.
-пусти её! - подал голос Сима и схватил Старшего за руки и судя по всему не просто схватил, а раскрыл на ладони пасть с острыми зубами.
-поганец! - когтистый оттолкнул мальчика в сторону, отпустив для этого меня. На его предплечье красовался след от укуса. Кровь ровными струйками вытекала из отметил и стекала вниз. - да я тебя в соломку покромсаю и скормлю Паучихе!
Я молча смотрела на то, как Старший заносит руку на Симона. Сердце орало : «вмешаться!», а мозг твердил : «не лезь - сам напоролся!». Тело послушало сердце и через секунду плечо поразило режущей болью. Пошла кровь. Я с широко открытыми глазами хватала воздух и хрипела. В глазах поплыло от резкой боли и мгновенно образовавшихся слёз.
-что здесь происходит!? - почти одновременно с осознанием произошедшего прозвучал голос Надзирателя. Надзирателем был сорока летний комендант, который выходил на патруль за десять минут до отбоя. У мужчины были обострённые органы восприятия. Нашу возню он, скорее всего, услышал сразу, как вышел на дежурство.
-гх... - не сдержала я полу хрип, полу стон и зажала плечо. Боль была адская.
-мы просто дурачились. - начал отпираться друг Старшего. Ну-ну. У нас два человека с травмами.
-оно и видно. Токи, кто зачинщик? - спросил меня Надзиратель. Меня всегда пугал этот человек. Из-за его причуды, казалось, что он всегда следит за тобой, знает кто ты и знает где ты.
Я словно онемела. Глаза заметались по присутствующим.
-можешь не говорить. Коу, Норимару, в мой кабинет, живо. - процедил мужчина. Парней стало откровенно жалко . Чувствую, что завтра в склепе прибавится. - а ты, - он указал на меня - к медику.
Я сглотнула. Ненавижу больницы и связанное с ним.
-и без фокусов. Симон, проследишь. - приказ был отдан и обжалованию не подлежит.
Мы кивнули и пошли в склеп.
Никого не было. Привычно темно, холодно и пыльно. Будь он на первом этаже было бы и сыро, но больничное крыло было размещено на втором этаже . Наверное во избежание побегов больных. Желающие, наверное, всё равно появились и на окна были повешены решётки, других причин я не вижу. Красть тут нечего.
В потёмках Сима нашёл какой-то бинт и перекись.
-третий раз за месяц... я убью его. - шипел мальчик, обрабатывая мои раны. Я наблюдала за его движениями. В двенадцать лет он уже так ловко и аккуратно обрабатывал раны, что любой медик позавидовал бы.
Сейчас, сидя на старой кушетке и наблюдая за собственной перевязкой, мне показалось, что что-то не так. Наверное мы ведём себя слишком взросло.
- Нео... слишком глубоко. - полушёпотом сказал Симон. Я посмотрела на рану. Приложенная ватка быстро впитывала выходящую кровь, рука похолодела и я плохо её чувствовала. Я попыталась немного пошевелить рукой и сразу же зашипела от сильной боли в области плеча. В глазах потемнело и в них начали скапливаться слёзы.
-и? В первый раз что ли? - подавив болезненный скулёж, выдавила я.
-а вдруг я оп-пять что-то не так сделаю? - у Симона забегали глаза, задрожал голос и руки. - й-а не хочу чтобы было как в прошлый раз.
-Симон...
Мальчик вздохнул и пошёл к шкафчикам. Побренчав там какое-то время, он вернулся с иголкой, ниткой, парой баночек и стаканом воды, наверное из бутылки для растений.
-прими. - он сунул мне стакан и несколько таблеток из белой банки. - это обезболивающие. Я пока подготовлю всё.
Я выпила таблетки. Симон в это время вымачивал иголку и нитку в блюдце со спиртом из прозрачной банки.
Я поморщилась не то от противного запаха, не то от боли. Сима прав - сегодня Старший резанул глубже обычного.
-можно я попробую другой вид швов? - спросил мальчик, поливая руки остатками спирта.
-делай что хочешь.
Сима кивнул и снова обработал края ран. Его руки подрагивали, а брови были сведены к переносице.
-ц-с-с-с. - зашипела я, когда в меня вошла иголка. Из глаз покатились слёзы. Я наклонила голову к здоровому плечу и прикусила ткань футболки.
-и почему я этим занимаюсь. Мне всего тринадцать лет, а я подругу штопаю уже третий раз. Кому скажу - не поверят. - уже привычно забурчал Симон. Сегодня он и правда штопал по другому - непрерывно, не обрезая нить и постоянно натягивая её. От постоянного натяжения было больнее, чем обычно, ещё и у него руки дрожат. - у него явно имбецильность на поздней стадии. Так садануть... это он ещё легко отделался. Надо было ему руку отгрызть, а не просто укус оставить. - краем глаза я заметила, как на шее у мальчика начали прорезаться клыки, прямо из кожи. Они росли без определённой последовательности, разного размера, разных форм : прямые, изогнутые, гладкие, зазубренные, треугольные или вытянутые.
-Шимон... - не отпуская ткань, прошипела я.
-а... прости. - наросты стали убираться, а натяжение нити чуть спало. - прости...
Дальше процедура прошла молча. Сима закончил зашивать царапины и обрезал нитку и стал опять протирать раны.
-я тут бинт нормальный нашёл и упаковку со стирольной повязкой. - проинформировал меня мальчишка. Я кивнула и растёрла слёзы здоровой рукой.
-аккуратно зашил. Обойдусь четырьмя полосами?
-да. Шины у нас нет, но если ты будешь активно рукой махать, то я её к тебе примотаю.
-нашёл чем пугать. - шикнула я.
-я не пугаю. Я предупреждаю. - сказал мальчишка и стал убирать «операционную».
Закончив со всем, мы пошли в наш корпус на третьем этаже. Рука не то болела, не то отнималась, я едва не до крови прикусывала кончик языка. Больно, чёрт возьми.
-ты помнишь, что завтра «открытый день»? - вдруг спросил Симон, когда мы подошли к заляпанному окну у развилки . Я посмотрела в глаза мальчика. В них плескался страх вперемешку с волнением. Так всегда. Почему он так сильно боится, что кого-то из нас заберут? Ему тринадцать, а мне через три месяца, наши шансы на то, что нас возьмут в семью начали падать с десяти лет.
-Симон, кому мы нужны? Какая семья возьмёт себе сына приговорённого маньяка в бегах или девчонку с развивающийся социапатией без прошлого и провалами в памяти в семью?
-никто.
-вот именно. Наши личные дела - залог на то, что мы останемся там, где и должны. Теперь, спокойной. - мы кивнули и разошлись в противоположные стороны.
Главное завтра на глаза лишний раз не попадаться.
---
На обложке Нео