Глава 1
Люблю вечерами прогуливаться по Сеулу, когда осенние сумерки мягко окутывают узкие улочки, ведущие меня вдоль знакомого маршрута. Люблю вдыхать влажный, свежий воздух, люблю дождь. Осень для меня — это не просто время года, а особое состояние души. А ещё я люблю детей. Наверное, именно поэтому мой диплом о высшем образовании давно пылится где-то в глубинах книжного шкафа в доме родителей.
Я сидела в уютном кафе и смотрела, как косые линии дождя хаотично барабанили по стеклу. К счастью, успела забежать сюда буквально за несколько минут до начала разгула стихии: ветер, гоняющий листья по асфальту, дождь, срывающийся в невероятно красивом танго со свинцовых туч, деревья, гнущиеся под натиском стихии... В такие моменты главное — сидеть в тепле с кружкой горячего юджа-чха в руках и думать о хорошем. Снаружи же люди, прижимая к себе зонты и сумки, спешили по своим делам, укрываясь от ледяных капель.
— Наби, у тебя звонит телефон, — услышала я мягкий голос Сухо, моего друга, и почувствовала лёгкое прикосновение к руке. Я совсем забыла, что написала ему пару минут назад, попросив выйти ко мне из-за стойки баристы.
— Прости, засмотрелась, — улыбнувшись, я достала мобильник из сумки и удивилась, кинув взгляд на экран. Странно, что она сама мне звонит. – Да, госпожа Ким. Нет, вы меня не отвлекаете, — нащупала кошелек и, прижав телефон плечом к уху, отсчитала деньги. – Э, хорошо, как скажете, но не следовало бы сначала сообщить об этом в фирму? Хорошо-хорошо, я поняла вас, да. Через час? Да, приеду.
— Кто это был? — Сухо внимательно осмотрел меня, принимая деньги и пряча их в карман.
— Женщина, с дочерью которой часто сижу - Ким Ынми. Ты должен вспомнить её, — я встала, накидывая пальто. — Ты подвозил меня как-то
— А, вспомнил, — мой друг щёлкнул пальцами через несколько мгновений, когда память, видимо, выдала тот день, — но почему-то ты не очень довольна. Что случилось? Она без предупреждения попросила присмотреть за ребёнком?
— Если честно, то не совсем поняла, — я пожала плечами, — но сегодня не получится досмотреть фильм, прости. И спасибо за деньги! — уже на выходе из кафе крикнула я и, помахав Сухо на прощание, выбежала на улицу.
Несказанным везением оказалось припаркованное такси буквально в двух шагах от кафе, где работал мой друг Сухо. Быстро запрыгнув на заднее сиденье и уточнив у водителя, свободен ли он, я ещё раз махнула рукой Сухо, который провожал меня взглядом из-за стекла кафе, и продиктовала адрес, который госпожа Ким прислала в СМС. Сегодня у меня был выходной, и я заглянула к Сухо всего на пару минут, чтобы вернуть ему долг — он одалживал мне деньги на оплату квартиры в прошлом месяце. Планы на этот день у меня были совершенно другие, но мне нравилась семья Ким Ынми, и она часто звонила, когда им с мужем нужно было срочно уехать.
Конечно, моя начальница Мика, которая подбирала нянь для семей, редко знала о таких спонтанных подработках. Да и в своё время она не хотела брать меня на работу в агентство, но я была настойчива и всё-таки добилась своего. Мика считала меня слишком неопытной и нерешительной, но я доказала обратное.
Пока машина рассекала под проливным дождём, я смотрела в окно, задаваясь вопросом, какой семье госпожа Ким могла меня посоветовать, но от мыслей отвлекла передача на огромном дисплее, закреплённом на стене торгового центра. Прочитав бегущую строку, я поняла, почему в кафе Сухо было так мало людей, да и погода, собственно, вполне соответствовала настроению в стране. Хотя не удивлюсь, если дождь специально нагнали по поводу сегодняшнего дня, ведь разгонять тучи могут, так почему нельзя устроить обратное?
— Говорят, что принц всё ещё скорбит по своей утрате, — до меня донёсся хриплый голос таксиста, который заметил, как я внимательно читала новости, пока мы стояли на светофоре.
— Да, слышала. Сколько лет прошло?
— Третья годовщина уже, — мужчина плавно вёл машину, и мне казалось, что мы плывём по воде, ведь огромные лужи и так походили на море. Не меньше. — А я ещё помню их свадьбу. Столько людей в тот день стремилось попасть к королевскому дворцу, чтобы посмотреть на бракосочетание принца Джиху. Говорят, что невесту выбирал сам король Джиён. Жаль принцессу — покинула наш мир такой молодой, но она успела подарить сына королевской семье.
Я вполуха слушала рассказ о пышном праздновании бракосочетания новой четы «голубых кровей». На экранах телевизоров, что ярко светились в витринах магазинов, несмотря на серость и дождь за окнами, показывали одно и то же: наследный принц возлагал цветы на могилу своей погибшей жены. И эти скорбные кадры сменялись кадрами кинохроники королевской свадьбы.
Это было поистине грандиозным событием. Как и полагается по традициям, в этот день соблюдались древние обряды: от церемонии поклонения предкам до символического объединения двух семей. Свадебные наряды молодожёнов были впечатляющими. Принц был одет в традиционный гонрюнджонбок — наряд корейской знати, символизирующий власть и честь, а принцесса — в изысканный ханбок с яркими вышивками, каждое украшение которого имело особый смысл. Обряд соединения пар на королевской свадьбе сопровождался подношением рисового вина — символа плодородия и благополучия, а также церемонией совместного чаепития, олицетворяющей мир и гармонию.
Толпы людей стремились хотя бы мельком увидеть это историческое событие. Королевский дворец в тот день был украшен сотнями фонарей, цветов и лент, подчеркивающих важность момента. Всё выглядело безупречно, как будто монархия снова обрела свою былую силу и величие.
Но спустя всего несколько лет после этой пышной церемонии, когда королевская семья, казалось, утвердила своё положение, случилась трагедия: молодая супруга наследного принца Джиху была убита противниками монархии. Это стало не только личной утратой для принца, но и потрясением для всей страны и мира, где многие главы государств наблюдали за восстановлением королевской власти в Южной Корее.
Я всегда была далека от политики, да и все эти дворцовые тайны, заговоры и интриги редко касались простых жителей. Всё решалось за стенами дворца, а людям рассказывали лишь то, что было безопасно, чтобы не вызвать беспокойства и паники.
Помню, тогда мне было девятнадцать лет, и мои сверстницы дико завидовали Мин, которую выбрал король для своего брата. Все следили за их жизнью с большим интересом, и никто даже подумать не мог, что спустя всего пару лет, в первый день рождения их сына, случится непоправимое. Принц Джиху стал вдовцом в свои неполные двадцать два года, потеряв жену в результате политического заговора. Это был удар для всей страны.
— Приехали, госпожа, — таксист отвлёк меня от размышлений.
— Спасибо вам, — ответила я, протянув деньги и быстро выбравшись из теплого салона на дождливую улицу.
Прикрываясь сумкой, я поспешила к воротам, надеясь не промокнуть сильнее, но, конечно, удача снова обернулась против меня. Наступив в глубокую лужу, я почувствовала, как вода моментально залила кроссовок.
— Чёрт, — раздражённо пробормотала я, переступая с ноги на ногу и оглядывая злополучную лужу. В этот момент в кармане пальто завибрировал телефон. — Алло, да, я на месте, — осмотревшись, я добавила: — Стою у ворот. Хорошо.
Не прошло и минуты, как массивная кованая калитка, сделанная с таким мастерством, что напоминала произведение искусства, тихо отворилась. Навстречу мне вышел молодой, красивый мужчина в строгом костюме, явно сшитом на заказ. Он слегка скривил губы, заметив, как я трясла ногой в попытке избавиться от воды в обуви, но не позволил себе большего.
— Госпожа Хван Наби? — он подошёл ближе и поднял зонт, чтобы укрыть меня от дождя, его движения были точными и выверенными.
— Д-да, — ответила я, слегка запинаясь.
— Госпожа Ким порекомендовала вас как отличного специалиста в своём деле. Прошу, следуйте за мной, — мужчина слегка поклонился и пригласил меня жестом войти в небольшой дворик. — Меня зовут Ю Минхи. Я, — он немного помолчал, — дворецкий.
Мы подошли к массивной двери, которая, казалось, весила не меньше тонны, но Минхи легко открыл её одним движением, и передо мной открылось зрелище, совершенно не соответствующее моим ожиданиям. Лестница, застеленная ярко-алым ковром, уходила винтом вверх, словно приглашая исследовать ещё как минимум один этаж. Начищенные до блеска перила отражали свет огромной люстры, висящей под самым потолком, но она больше походила на тонкую паутинку, усыпанную россыпью утренней летней росы и светящуюся солнечными лучами, запутавшимися в ней.
Я шагнула дальше, увлекаемая молчаливым дворецким вглубь комнат, количество которых просто не могла представить. Роскошь здесь сочеталась с минимализмом, каждый предмет интерьера был подобран с утончённой строгостью. Но это была не просто роскошь — это было богатство, которое ощущалось буквально во всём. Я вспомнила наш недавний разговор с госпожой Ким: она просила не спрашивать ничего и просто занять ребенка, пока его отец не вернётся из деловой командировки.
«Что ж, ещё одно бедное дитя, страдающеё из-за работы своих родителей», — подумала я, пока Минхи продолжал идти вперёд и молчать.
Хотя бедным его детство точно не назовёшь, ведь мальчик родился с золотой ложкой во рту и его будущее уже обеспечено. Всё, что ему останется, — это лишь приложить минимальные усилия, чтобы тратить родительские деньги. Шикарная жизнь, требующая только выносливости, чтобы выдержать роскошь.
— Мы пришли, — произнёс Минхи, останавливаясь и помогая мне снять мокрое пальто. Он критично осмотрел мою одежду и слегка покачал головой. — Располагайтесь, маленький господин ждёт вас за этой дверью. Я принесу вам горячий чай, чтобы вы согрелись.
Немного удивленная, я проводила взглядом Минхи и позавидовала его осанке: всё то время, пока училась, я уверенно пропускала мимо ушей нотации матери о том, как важно прямо сидеть. Как итог к концу выпускного класса я, как и большинство моих одноклассников, сутулилась постоянно. Привычка, что уж говорить.
Неуверенно толкнув дверь, я вошла в просторную комнату. Все мои мысли о том, что здесь меня ждёт избалованное богатством дитя, всплыли вновь, как только я увидела мальчика, сидящего в углу в кресле. Он был увлечён чем-то на своём планшете, который издавал странные, громкие звуки. Мальчик даже не обратил на меня внимания.
— Привет, — мягко и доброжелательно поздоровалась я, улыбнувшись, но реакции не последовало. — Меня зовут Наби, а тебя?
— Маленький господин не любит разговаривать, — внезапно раздался голос Минхи за моей спиной. Я вздрогнула от неожиданности и прижала руку к груди, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Если этот дворецкий и дальше будет так бесшумно появляться, я точно однажды умру от испуга.
— А как зовут маленького господина? — спросила я, усаживаясь в другое кресло, на столик рядом с которым Минхи аккуратно поставил серебряный поднос.
— Гун, — ответил Минхи, аккуратно переворачивая красиво расписанную фарфоровую кружечку и наливая в неё горячий ароматный чай. — Ему четыре года, — добавил он, — если что-то понадобится — позвоните.
Дворецкий положил мобильный телефон на край стола и, сделав глубокий поклон перед мальчиком, удалился, оставив меня одну с этим молчаливым ребёнком. Глубина поклона ясно показала, насколько высоко положение этой семьи в обществе.
Погружённая в свои мысли, я сделала небольшой глоток чая, который приятно согревал изнутри. Тепло разливалось по телу, добираясь до замёрзших конечностей. Но мой покой нарушил глухой стук — планшет Гуна с грохотом приземлился на пол рядом со мной. Мальчик, надув губы, уставился на свою игрушку и скрестил руки на груди. Было очевидно, что он рассержен, хотя он так и не удостоил меня взглядом.
Честно, даже представить сложно, как можно расположить этого ребёнка к себе, но опыт у меня был и похуже, поэтому отставив кружку обратно на поднос, я подняла планшет и посмотрела, что же так разозлило Гуна.
— О, ты тоже играешь в неё.
Игра, знакомая мне не понаслышке, была запущена, а уровень, на котором застрял Гун, я проходила месяца два, мучая несчастных птиц, пока пыталась помочь дочери госпожи Ким. Итогом моих многочасовых противостояний зелёным свиньям стал виртуозный финт, который я выработала попытки с восьмидесятой, но который оказался действенным и стоящим всех приложенных усилий. Посмотрев на мальчика, что сидел и всё так же не проявлял ко мне никакого интереса, я двумя ударами под правильным углом повалила достаточно шаткую конструкцию и протянула планшет обратно хозяину.
— Держи, если хочешь, я научу тебя парочке приёмов, которые тебе помогут.
Но ответом мне послужил мимолетный взгляд и тишина. Да, будет сложнее, чем казалось на первый взгляд.
Мне оставалось только проводить мальчика взглядом, когда он встал с места и направился к внушительной стеклянной полке, заставленной различными моделями самолётов, вертолётов и машин. И я могла лишь догадываться, сколько стоит вся эта коллекция и можно ли её вообще трогать, но возражать не стала, ведь его грустные глаза на секунду повеселели.
— Что ты делаешь? — решив идти привычной дорогой, я последовала за Гуном и села на очень мягкий ковер. Его короткий ворс был приятен на ощупь и пах, как цветущая яблоня весной. — Можешь научить меня? Всегда было интересно, как мальчишки управляются с этими штуками.
Естественно, мне в очередной раз не ответили. И к исходу седьмого часа я уже смирилась со своей участью тени. Именно так. Казалось, ходить везде за Гуном, следить, чтобы он не покалечился и в случае чего звать Минхи, - все, что ждёт меня до окончания «рабочего дня» в выходной.
Однако что-то пошло не так. Я поняла это, когда в длинном коридоре, застеленном такой же ярко-алой ковровой дорожкой, как и винтовая лестница при входе, стало слишком тихо. Настолько, что огромные напольные часы, стоящие где-то в столовой, расположенной чуть ли не в противоположном конце этого здания, тикали, отдаваясь эхом внутри меня. Я чувствовала, как вибрации от каждого нового «тик» будто проходили сквозь меня, наполняя тревожной дрожью, которая затягивала в пропасть с каждым следующим «так».
— Гун? Гун, ты здесь? И куда Минхи запропастился?
Шагая и заглядывая во все открытые комнаты, я откровенно дрожала, но не могла, правда, понять — почему? То ли от страха, накатывающего на меня с приближением к комнате мальчика, то ли от холода, ведь моя мокрая одежда всё ещё была на мне. Пускай Минхи и предложил потом переодеться, но не буду же я присматривать за ребёнком в белом махровом халате.
Толкнув массивную дверь, ведущую в детскую, я поняла, что и тут нет мальчика. А потом страх ещё раз постучался в сердце. На моей памяти у нас в фирме случалось разное: няни с детьми болели, няни с детьми тонули, няни с детьми объедались, а потом вместе лежали в больнице с отравлением, но всё это происходило вместе с детьми. Да и Гун, хоть и был необщительным, но вёл себя спокойно, как так получилось, что стоило мне отвлечься на гобелен в коридоре, как мальчуган куда-то пропал?
Решив вернуться назад, в сторону столовой, где мы обедали под присмотром Минхи, я в полумраке наступила на что-то твёрдое и взвизгнула от неожиданности.
— Что это? — пробормотала я, наклоняясь, чтобы поднять предмет с пола. Дойдя до ярко освещённой комнаты, я пригляделась. Это оказался пульт от одной из моделей самолётов, который Гун таскал с собой последние несколько часов. Это было моей первой подсказкой.
Но найти следующую оказалось сложнее. Я обыскала множество ящиков в шкафах и комодах, заглядывала во все уголки, пытаясь представить, где мог спрятаться маленький мальчик. И вот, наконец, стоя у приоткрытого окна в подсобке, я поняла, что потеряла слишком много времени. Гун мог удрать достаточно далеко, и мне оставалось только гадать, где он сейчас.
Наплевав на проливной дождь, продолжающийся до сих пор, я выскочила на улицу через дверь на кухне, вот только незадача: уже стемнело, а еще в школе мне поставили один досадный диагноз — «куриная слепота». В темноте я практически ничего не видела. Ветер бил мне в лицо, спутывая волосы, а дождь лил с такой силой, что асфальт под ногами был полностью залит водой. И неизвестно, сколько бы кругов по окрестным улочкам мне бы ещё предстояло навернуть в одиночку, ведь телефон, что дал Минхи, так же лежал на краю стола, а мой валялся где-то на дне моей сумки, если бы я не услышала отчаянный плач ребёнка.
Внутри что-то оборвалось. Моя любовь к детям по понятным для меня причинам всегда была настолько сильной, что даже плач чужого ребёнка на улице, когда его родители рядом, для меня звучал невыносимо. И голос Гуна, который я услышала сейчас в темноте, как затаившийся в ночи хищник, напал на моё сердце и начал раздирать его когтями в клочья.
Я побежала на звук, спотыкаясь о камни и бордюры, проклиная себя за невнимательность и прощаясь с любимой работой. Однако мне повезло: Гун сидел под фонарём в тупике безлюдной улочки и, спрятав голову в согнутые коленки, что-то говорил. Из-за шума дождя я не могла расслышать, что он бормотал, но, сделав несколько шагов ближе, наконец увидела причину его страха: совсем близко, в паре метров от него, посматривая то на меня, то на Гуна, сидела большая чёрная собака.
И любовь к животным в моей крови была так же сильна, как и к детям, но этот пёс выглядел недружелюбно и внушал страх. Он сидел в тени мусорного бака, не двигаясь, просто наблюдая.
— Гун? — решившись, я позвала мальчика, и он моментально вскинул голову. — Тише, не шевелись, хорошо? Я буду медленно к тебе подходить, только сиди спокойно. Вот так, — после нескольких шагов, пришлось остановиться, потому что собака последовала моему примеру и вышла из тени. Удар сердца тут же болезненно отдался в горле. — Не плачь, успокойся, Гун-а, — не знаю, кого больше успокаивала себя или застывшего мальчугана, который немигающим взглядом наблюдал за моими перемещениями под косыми струями дождя. — Видишь, я почти дошла.
Когда я оказалась под фонарём, Гун, не раздумывая, подорвался на ноги и вцепился в мою мокрую кофту своими маленькими пальчиками. Он выглядел старше своего возраста, но весом не тянул даже на четырёхлетнего малыша, поэтому мне не составило труда взять озябшего ребёнка на руки и прижать ещё сильнее к себе.
— Не плачь, малыш, нуна с тобой. Сейчас только придумаю, как нам избавиться от пса и пойдём домой. Минхи, наверное, уже сходит с ума.
Оставаться на месте было не лучшим вариантом — холод пробирал до костей, ветер становился всё сильнее, а зуб на зуб уже не попадал. Я огляделась в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь. Я осмотрелась, заприметив палку недалеко от пса, которую я вряд ли смогу взять незаметно, и россыпь камешков рядом с моей ногой. Но тут тоже был подвох: пока я подниму камень, пёс, скорее всего, уже нападёт, поэтому провоцировать такую громадину, которая с лёгкостью может откусить ногу — плохая затея.
— Только не это, — простонала я, услышав мяуканье где-то над головой. Что за дурная кошка гуляет в такую погоду?
Собака моментально оживилась, приметив кошку, которая мелкими перебежками карабкалась по бетонному забору, недовольно мяукая. Я не успела ничего предпринять — буквально за секунды массивное тело пса устремилось в нашу сторону. Не думая, я прикрыла собой Гуна и зажмурила глаза, готовясь к удару. Но... ничего не произошло.
Осторожно приоткрыв один глаз, я глянула в сторону, где буквально только что сидел пёс, но рядом с нами никого не было. Ни кошки, ни собаки.
Воспользовавшись этим, мы тут же двинулись в сторону дома и уже минут пятнадцать шли в темноте на ощупь, ведь я помнила только с какой стороны выбежала, а пути назад, увы, нет. Гун всё ещё сидел на моих руках, крепко обнимая за шею и пряча нос в её изгиб. Но когда я в очередной раз споткнулась и тихо чертыхнулась, подумав, что точно сбила пальцы в кровь, он поднял голову и нервно заёрзал. Опустив мальчика на землю, я не сразу поняла, что произошло: он осмотрелся, шмыгнул носом, и взял меня за руку, проговорив:
— Нуна, давай, я покажу дорогу домой.
Сказать, что я опешила — ничего не сказать. Мне оставалось только кивнуть и слепо следовать за мальчуганом, который всё-таки лучше меня видел в темноте, да и знал окрестности, словно бывал здесь. Это насторожило, но я не стала ничего спрашивать, а покорно шла и улыбалась, когда Гун останавливался и говорил, что здесь бордюр, а там ямка.
Когда мы вышли на освещённую улицу, и дом можно было легко разглядеть, Гун снова забрался ко мне на руки и уже более расслабленно обнял меня. Дождь, как назло, начал утихать, да и ветер прекратил завывать, путаясь в проводах, но волновало меня сейчас не это. Минхи, увидевший нас в окно, выскочил так неожиданно и попытался забрать Гуна к себе, укоризненно глянув на меня, но тот даже не пошевелился, сильнее вцепившись в мою кофту и спутав пальцами растрёпанные волосы.
— Маленький господин опять убежал, — вытирая волосы мальчика махровым полотенцем, Минхи выглядел очень мило, но всё равно проявлял странное почтение перед ребенком. — Ваш отец сильно расстроится, когда узнает.
— Я хотел к нему.
— Он уже скоро вернётся, а сейчас вы выпьете горячего молока с мёдом и отправитесь спать, — тон хоть и был уважительным, но не давал надежду на возможность оспорить эту «просьбу».
— А нуна? Она тоже замёрзла. Принеси ей молока и одежду, — тихо, но настойчиво добавил Гун.
Я вздрогнула от неожиданности — Гун впервые сказал что-то в мою защиту. Минхи удивлённо посмотрел на меня, его взгляд был слегка настороженным. Судя по всему, он был кем-то большим, чем просто дворецким, но он ничего не сказал. Лишь кивнул, поклонился и, не произнеся ни слова, удалился.
Спустя двадцать минут я сидела в странной одежде, наверное, принадлежащей хозяйке дома и матери Гуна, и пила горячее молоко с медом. Если честно, я готова уже была вызвать такси или позвонить Сухо, чтобы добраться до дома, но всё тело сковал холод, а в этих штанах и кофте было так тепло, что шевелиться не было никакого желания. Какой-то еле уловимый аромат жасмина и чайного дерева окутывал с головой, помогая расслабиться, но мне было не совсем уютно сидеть в гостиной под пристальным взглядом дворецкого.
— Гун уснёт, и я уеду домой, — шепнула я Минхи, когда мы втроём шли в спальню малыша. Гун сказал оставить меня на ночь, а мужчина только и мог, что скривить губы и, поклонившись в тысячный раз, согласиться. — Не переживайте.
— Маленький господин хочет, чтобы вы остались, поэтому можете не волноваться, — дворецкий остановился у двери в комнату Гуна и открыл её перед нами. — Вам постелили здесь же, поэтому доброй ночи. Вы хорошо поработали сегодня.
Проводив взглядом странного мужчину, я повернулась к мальчугану, быстро запрыгнувшему на свою кровать: он схватил со стола планшет и пульт от модели вертолета.
— Нуна, научи меня играть, как ты.
Я улыбнулась и, подойдя к кровати, присела на её край, однако практически сразу же была затянута тонкими пальчиками под одеяло. Гун уже по-хозяйски подлез в объятья и вручил мне в руки свою игрушку, внимательно наблюдая, как я вожу пальцем по экрану и прохожу уровень.
— Вау, нуна, ты просто монстр, — всё ещё было непривычно слышать голос мальчика после целого дня игнорирования и тишины.
— Гун-а, не переживай, вот будешь тренироваться и у тебя всё получится, — я потрепала малыша по волосам и всё-таки задала давно мучающий меня вопрос: — Почему ты не выпускаешь из рук этот пульт управления? Кто-то подарил?
— Ага, — Гун кивнул и посмотрел на вещицу, лежащую на его коленках, — папа. Хочешь, научу? Ты просила днём.
— Хочу, но уже поздно, надо спать, — приложив палец к губам, я немного помолчала. — Давай, в следующий раз?
— Давай, — мальчик улыбнулся, стоило коснуться его носика, и удобно пристроился возле меня, обняв, словно боялся потерять, как свою любимую игрушку. — Папа, наверное, забыл про мой день рождения, — уже зевая, сообщил Гун, но я смутно слышала его, проваливаясь в дрёму, ожидая, когда малыш заснёт, чтобы всё-таки уехать домой.
Утро всегда внезапно. Особенно, когда ты всего лишь моргнул, задумавшись о завтрашнем дне. Наверное, из-за этого я, не совсем понимая, где нахожусь, что происходит и почему так болит шея, уставилась на мужчину, сидящего рядом со мной и смотрящего таким заботливым взглядом. Я встрепенулась, потревожив спящего чуть ли не на мне Гуна, и поняла, что это взгляд адресован целиком и полностью маленькому мальчику, что перевернулся и продолжил сопеть, обнимая пульт от вертолёта. Единственное, что я не могла понять, почему этим мужчиной оказался Квон Джиху... Наследный принц моей страны.