Имя
Держа в зубах сигарету и сидя на корточках, Юхан старательно пытается прикрутить дверцу к узкому старому шкафу. За его попытками, заняв единственный в комнате стул, внимательно наблюдает Алекси.
– Только не говори, что...– начинает он, но Юхан его сразу же обрывает.
– Да не собираюсь я его усыновлять.
Алекси нервно закидывает ногу на ногу и стул под ним издает жалобный скрип. Не отрываясь от своего занятия, Юхан раздраженно выдыхает дым и косится на последний шуруп, пытаясь понять пригодится он или же смело пойдет на помойку.
– Но потом ведь придется, – продолжает спорить с ним Алекси.
– Выкрасть – не значит усыновить, – отмахивается от его слов Юхан.
– Как иначе объяснишь, когда спросят кем тебе приходится ребенок?
– Подделаю документы и скажу, что пацан мой сын.
– Это практически одно и тоже.
Юхан с раздражением смотрит на дверцу шкафа, не понимая почему именно сегодня ему не удается исправить такую простую поломку.
– С каких пор кража ребенка и подделка документов считается усыновлением? – почти не слышно произносит он.
Юхан уже несколько раз обсуждал с Алекси дальнейший план действий. Но тот снова и снова не желал поддерживать его идею, ссылаясь на слишком большую опасность. И дело не только в изменениях будущей жизни с приходом лишнего рта. Все обстояло намного серьезнее. Сама их совместная работа никогда не включала в себя наличие детей. Тем более родных, не говоря уже о приемных. Одно дело подставлять под угрозу самого себя и совсем другое – рисковать чужой жизнью. Последнее – худшая из всех возможных затей, что когда-либо зарождались в голове Юхана.
Пытаясь хоть ненадолго отвлечься от плохих мыслей, Алекси стаскивает со своего худого запястья тонкую резинку и принимается собирать волосы в высокий хвост, туго перетягивая пряди. Закончив с этим и ощущая общую нервозность в комнате, подходит к шкафу и вырывает из пальцев Юхана отвертку. Тот сразу же занимает освободившееся место. Повторяет позу напарника, закидывая ногу на ногу, затем старается чуть отклониться назад. Раздается треск, грохот. Следом за этим Юхан незамедлительно оказывается на полу среди деревяшек, некогда бывших стулом.
– Да чтоб тебя! – громко, со злостью вырывается из Юхана.
Алекси оборачивается на шум и замечает со смешком:
– Ты только что лишил своего подопечного стула.
– Пошел ты, – не остается в долгу Юхан.
– Да я бы с радостью, – пожимает плечами Алекси. – Только вот ты сам попросил меня помочь.
В комнате становится тихо. Что-то обдумывая, Юхан поднимается на ноги и достает из кармана темно синих джинсов пачку сигарет. Зубами вытаскивает одну, вставляет в рот. Забирая зажигалку с грязного подоконника, несколько раз чиркает кремнем и прикуривает. Помещение наполняется сладковатым дымом.
– Между прочим твоему «найденышу», – вскользь подмечает Алекси, делая ударение на последнем слове, – вредно дышать этой гадостью, – кидает красноречивый взгляд на сигарету.
– Что-то я не вижу пацана в комнате, – выдыхая дым сквозь ноздри, Юхан вопросительно приподнимает правую бровь. – А ты, мамочка? Не видишь, нет? А знаешь почему? – едко интересуется. – Наверное, потому что я его еще не украл.
Алекси, пропуская насмешливое «мамочка», оборачивается обратно к шкафу и ловко вкручивает последний шуруп.
– Я тебя совсем не понимаю, – продолжает он развивать свою мысль. – Зачем тебе вообще воровать ребенка? Ты же с детьми не ладишь. Так ради чего весь этот лишний геморрой в виде заботы и прочего. Неужели приближение профессиональной пенсии сыграло с тобой злую шутку и теперь тебе хочется оказаться в шкуре отца. Ну ладно, если так жаждешь примерить роль папаши – усынови ребенка постарше. Хотя бы одиннадцатилетнего. В чем проблема. Зачем ломать жизнь шестилетнего мальчика.
– Меня самого в шесть лет сперли из детского дома, – пожимает плечами Юхан.
– О, вот оно что. Это многое объясняет, – хмыкает Алекси. – Починил, – говорит он, удовлетворенно хлопая рукой по дверце шкафа.
С верхней полки ему на голову сваливается комплект детской синей пижамы с яркими фиолетовыми звездочками.
– Серьезно? – в очередной раз удивляется Алекси, рассматривая одежду для сна.
Подлетая к напарнику, Юхан выдергивает из его рук пижаму и принимается старательно запихивать ее обратно на полку.
– Слушай, – выдыхает он, перекатывая языком сигарету из правого уголка рта в левый. – Ты будешь мне помогать или нет?
– А у меня есть выбор? – риторически интересуется Алекси. – Если не подстраховать твою задницу, ты точно попадешься.
Это заявление вызывает у Юхана кривую улыбку. Ну да, точно, он то попадется. Двадцать три года не попадался, а вот теперь в самый раз. Да еще на таком простом деле.
– И все же, в чем причина? – продолжает допытываться Алекси поднимаясь с колен и осматривая помещение.
Голые бетонные стены с обсыпающейся штукатуркой, глубокая трещина в потолке. Рядом с грязным окном и не менее грязным подоконником стоит узкая неудобная деревянная кровать, на которую кое как впопыхах бросили пыльный матрас.
– Да, да, – останавливает Алекси Юхана, прежде чем тот начнет по новой. – Тебя самого в шесть лет выкрали из детского дома. Слышал уже. Цель, Юхан. Меня интересует твоя цель.
– Считай, что это своего рода оплата моих грехов и принесение благодарности за то, что я еще жив.
– Кому? – устало произносит Алекси. – Кому ты собрался приносить благодарность?
– Тому, что спасает мою задницу помимо тебя, – огрызается Юхан. – Вселенной, жизни, судьбе, – пепел с сигареты падает ему под ноги.
– Ты иногда меня удивляешь, – качает головой Алекси. – А других способов принести благодарность у тебя нет?
– Например?
– Не знаю даже, может открыть приют для животных? Или пожертвовать деньги на строительство больницы.
– Заткнись, – игнорируя недовольный взгляд, Юхан тушит бычок о подоконник, оставляя на нем и без того еще больше грязи. – Я так вырос. Другого не знаю, – отвечает он. – Да и с чего ты взял, что я сломаю пацану жизнь?
– А тебе самому ее не сломали?
– А тебе? – задает вопрос Юхан и прежде, чем Алекси что-то ответит, продолжает. – Мне ее дали. Понимаешь, дали.
– Ее дали тебе при рождении, – кривится Алекси.
Оставляя отвертку на подоконнике, он проходит к кровати и устало садиться на нее.
– И бросили, как ненужного щенка. А Дейв научил меня жить.
– Думаешь это жизнь?
– Ты живешь точно так же, как я, – спокойно замечает Юхан. – Или может тебе не нравится твоя жизнь?
– Уже отсчитываю свои часы. Мне, знаешь ли, двадцать пять. Хочется хотя бы перешагнуть рубеж в тридцать лет, только вот приходится все время оглядываться. Много нажил врагов. Профессия наемного убийцы не самая лучшая в этом мире, – закидывая руки за голову, Алекси укладывается спиной на матрас и вдыхает запах плесени, исходящий от ткани. – Неужели такую жизнь хочешь подарить мальчишке? Ты с таким восторгом описывал его пальцы. Может у него судьба стать великим музыкантом. Или он будет врачом. А может поэтом или танцором?
– Ты не видел его глаза, – возражает Юхан, усаживаясь рядом на кровать. – Они слишком взрослые для шестилетнего пацана.
Алекси поворачивает к нему голову. Юхан, понимая, что смог заинтересовать напарника, продолжает.
– Стоило только встретиться с пацаном взглядом и у меня мороз по коже пошел. Пришлось обойти семь детских домой, прежде чем найти такого как он.
– Такого это какого? – настороженно приподнимается на локтях Алекси.
– Созданного для нашей профессии.
– Глаза еще ни о чем не говорят, – не слишком-то уверенно произносит он.
– Тебе стоит на него посмотреть и сам все поймешь. Одно имя пацана чего только стоит.
– Имя? – напрягся Алекси.
Он слишком много придавал значения таким вещам, считая, что судьба человека напрямую связана с данным ему при рождении именем.
– Каин, – Юхан не стал скрывать жесткую улыбку.
– Проклятый. Связанный с землей. А раз так, то развить навык в таких «воздушных» профессиях, как поэт, музыкант, художник – ему не судьба, – растерянно и едва слышно сказал Алекси. – Не боишься сажать проклятого себе на шею?
– Смеешься? Да он лучшее, что может быть.
– Как знаешь, – осторожно замечает Алекси и не скрывая беспокойства, поднимается с кровати. – Собираешься притащить мальчишку сюда? – в очередной раз оглядывает комнату.
– Чем тебе здесь не нравится? – безразлично интересуется Юхан.
– Свинарник.
– Пыль по углам еще не свинарник.
– Мне уже жалко мальчишку. Один шкаф, одна кровать. Ты даже не потрудился стол сюда поставить.
– Обойдется. Я и так одежду ему купил.
– Пижама еще не одежда.
– На первое время сойдет.
– Это на какое первое, не просветишь меня?
– На несколько дней. Пусть привыкнет. А потом возьмусь за его учебу.
– Я уже представляю себе этот дурдом, –Алекси недовольно щелкает языком. – Значит, усыновлять по закону ты его не будешь?
– Чушь не неси, – в пальцах Юхана появляется очередная сигарета. – Я же наемник. И он будет таким же.
– Если вообще пойдет за тобой, – отрешенно замечает Алекси, прекрасно зная, что Юхан пропустит его слова мимо ушей.
– Как ты себе представляешь усыновление? У него вся ДНК записана в базу. Если кто пробьет пацана по данным – проблем не оберешься. А раз так, ему придется умереть.
– Хочешь подстроить его смерть?
– Само собой. Он все-таки известная личность.
– Шутишь? – Алекси вновь резко садится на кровать с таким видом, словно мучается от сильной зубной боли. – Ты что, не мог нормального, незаметного ребенка выбрать?
– Слышал про женщину по имени Анселма?
– Защищающая Бога? – устало прикрывает глаза Алекси.
Несколько секунд он пытается понять, к чему клонит Юхан, затем до него доходит. В очередной раз подрываясь с места, он оказывается лицом к лицу с Юханом.
– Ты же не...
– Да. Именно, – ухмыляется тот. – Та самая женщина, которую убили за предательство города. Это ее сына я собираюсь забрать.
– Ты идиот! – не сдерживается Алекси и резко руками сжимает плечи Юхана. – Что, если нас поймают, – его голос понижается до шепота
– Нас? Так ты все же со мной?
– Идиот, – повторяет он тише, чем в первый раз. – Его же все знают. Ты хоть понимаешь, какому риску нас подвергаешь?
– Успокойся, – с насмешкой произносит Юхан, закуривая. – О нем мало кто знает.
– Конечно. Несколько сотен, тысяч, миллионов зрителей, которые смотрели новости.
– Лицо мальчишки показывали?
– Не помню. Но даже если и нет, то отряд Зачистки точно знает, как он выглядит.
– Небольшая кучка людей? – лениво замечает Юхан. – Не смеши меня. Если пацан не проклятие Эгнеса, то всем, по сути, плевать, что будет с ним дальше.
– То есть ты поэтому хочешь подстроить его смерть? Зачистить следы?
– Именно. Исчезла мать, исчез пацан. История их семьи стерта и не продолжится. По крайней мере для других. Не для него. Подумай сам, что лучше. Жить зная, что тебя презирают все вокруг из-за ошибки матери или же начать все с чистого листа, с новыми данными.
– Подделанными.
– Хорошо подделанными, – замечает Юхан, прислоняясь спиной к подоконнику и чувствуя как острые края врезается ему в кожу.
– А имя. Ты будешь менять его имя?
– Нет. Имя слишком ценно для него.
– И ты думаешь, мальчишка согласится?
– Уже, – ухмыляется Юхан.