Пролог
По тёмной ночной улице, которую освещал лишь желтоватый свет фонарей, шёл человек. Мимо изгородей, площадей, не обращая внимания ни на поздний час, ни на слякоть, оставшуюся после дождя, шёл он быстро, будто бы хотел укрыться ото всех где-то в тихом, укромном месте, где есть только он и нет чужих глаз.
Он был достаточно молод, высок, одет весьма аристократично: небесно-голубое пальто, последней модели, брюки, жилет, белая шёлковая рубашка, на шее был повязан красный галстук-бабочка. На ногах у него были всем известные английские ботинки со шнурками, а на руках, в одной из которых держал он чёрный и очень изящный зонт-трость, белые перчатки. На голове его красовался символ благосостояния любого джентльмена — чёрная шляпа-цилиндр, с красной атласной лентой, к которой были прикреплены две розы, алая и белая.
Вряд ли в таком виде человек вышел просто прогуляться, скорее он спешил на какой-то званый ужин или на театральное представление, а может быть и уже уходил оттуда. Хотя нет, об этом не могло быть и речи! По выражению его лица можно было легко понять, что он был встревожен и даже напуган. Джентльмен идущий на такое событие вряд ли мог беспокоиться о чём-то кроме своего внешнего вида. Пусть то, что его так встревожило, пока остаётся загадкой, а мы вернёмся к нему самому.
Пройдя ещё немного вглубь ночного города, он набрёл на парк, и увидев скамейку около фонтана, сел на неё и, скорее всего, начал размышлять обо всём, что с ним произошло.
В свете фонарей его внешность стала видна гораздо отчетливее: он был зеленоглазым блондином, волосы которого были почти что белые с немного пепельной дымкой, с овальным, немного заострённым лицом, светлой бледной кожей и стройной фигурой. Нос был остренький, с небольшой горбинкой. Всё в его внешности намекало на его аристократическое происхождение, единственным отличием были рыжие веснушки на щеках.
Наверное прошло уже полчаса с тех пор, как он пришёл сюда, а он всё сидел и думал о чём-то. В какой-то момент его губы немного шевельнулись, но этого было достаточно, чтобы произнести:
— Боже, как это было глупо, Николас... — говорил он ровно, с ноткой разочарования. — Что теперь думает общество? Какой ужас... Боже, поверни время вспять...
Так он просидел ещё немного и решил взглянуть на свои часы. Они были золотые карманные, с причудливыми красивыми инициалами на крышке. Когда он открыл их, с обратной стороны показалась чёрно-белая старая фотография молодой пары с ребёнком, сидящим на коленях своей матери.
Человек посмотрел на стрелки на циферблате, они показывали без трёх минут полночь. Людям не стоит гулять по городу в столь поздний час.
Он уже было собирался уходить, как вдруг стрелки часов завертелись с такой скоростью, какую только можно было вообразить! Они уже отсчитывали не минуты, а секунды, и даже миллисекунды! И вот! Вспышка яркого белого света озарила улицу, накрыла испуганного человека и исчезла, так же внезапно, как и появилась... Наступила глубокая тьма...
...
В конце коридора с тёмно-синими обоями, который освещал немного тусклый голубой свет ажурных ламп, похожих на крылья ночной бабочки, чьи усики изображали стрелки часов, раздавались еле слышные голоса. Многие из них звучали взволнованно, будто бы говорившие узнали о каком-то страшном секрете или о мрачной жестокой истории. Они становились то громче, то тише, то быстрее, то медленней, некоторые из них были высокими, женскими, другие мужскими.
В какой-то момент они стихли, оно и не удивительно, ведь в коридоре послышался стук каблуков, как будто бы отбивавший такт одной известной мелодии. Это была женщина с длинными прямыми и чёрными, как смоль волосами, которые были белыми на концах. Её глаза в свете ламп казались ещё более синими, как ночное небо, чем были на самом деле. Одета она была в тёмное платье в стиле начала двадцатого века, усыпанное мириадами звёзд, поверх которого был белый, с небольшой голубизной плащ. Через плечо у неё была перекинута атласная лента цвета утренней зари, а на ней красовались значки и эмблемы, одна из которых была в виде солнца и луны, а другая в виде часов, на которых вместо стенок была золотистая молния. По её бледному, холодному лицу можно было понять, что была она чем-то очень обеспокоена, но в то же время держалась она ровно и статно.
Она дошла до двери, из которой ранее доносились взволнованные голоса, и отворила её. Перед ней стояли двенадцать человек, одетые совершенно по разному: один в своей сине-красной форме напоминал капитана наполеоновской армии, другой учёного-химика из конца двадцатого века благодаря своему белому халату и лабораторным очкам. Все, как один, смотрели только на девушку, пока человек, который выглядел, как британский мореплаватель века восемнадцатого в своём тёмно-синем кафтане и белой жилетке, обшитой золотом у воротника, не начал разговор:
— Добро пожаловать на борт, в зал заседаний, госпожа Клокворкер. Мы с нетерпением ждали вашего прихода.
— Я знаю, мистер Уорден, всё-таки поэтому я и здесь, в районе Полутьмы. — она посмотрела на остальных, как будто обращаясь к ним.
— Ситуация, обострившаяся в мире людей, проблема, которой никогда ещё не было, — начал человек в одежде учёного. — время... временные аномалии обострились. Кто-то, скорее всего хронисты с Земли, решили нарушить баланс времени! Нужно действовать сейчас, иначе по моим подсчётам не только миру людей, но и нашему миру может угрожать серьёзная опасность.
— Однако нашему миру пока ничего не угрожает. — вмешалась девушка, в очках, с пионами в волосах и кружевным летним зонтиком в руках. Одета она была, как настоящая аристократка. Руки её в ажурных белых перчатках напоминали хрупкие цветы, а платье крылья грациозного лебедя. Её голос напоминал эхо, тихий хрустальный звон. — Вы, господин Горенберг, наверное не понимаете, что наш мир и мир людей не связаны более. Единственное, чем Безвременье до сих пор помогает Земле, это устранение временных аномалий. А все технологии мы создаём сами...
— Основываясь на земных... — добавил учёный.
— Но всё же, господин Горенберг, — продолжила она. — нам ничего не угрожает, земные хронисты слишком слабы и не опытны...
— И тем не менее они смогли создать громадную проблему, угрозу! — вмешался человек в старославянской одежде с густой каштановой бородой.
— Это ещё не доказано, не известно, как это произошло! Может быть земные хронисты не виноваты во всём этом. Причина данной аномалии и всего происходящего ещё не выяснена. Возможно, они тоже этим обеспокоены, просто не знают, как этому противостоять.
— Но я всё равно считаю, — продолжил человек в старославянской одежда. — что нужно вернуться на Землю и остановить их. Нужно собрать наших бравых ребят и...
— Бравых ребят!? — вмешался француз. — И каких же? Мадмуазель Соул!? Или может быть Облачного? Скажу сразу, что по сравнению с армией великого Наполеона они...
— Они не нужны нам, как армия, Лоярт! — снова заговорил учёный. — На нужны те, кто разбирается в шпионском деле, кто знает свою магию, кто умеет использовать её и изменять время! И я считаю, что фрау Соул будет идеальной кандидатурой! Она лучший агент, лучшая выпускница, она сможет остановить беспорядок на Земле!
— Но решать всё-таки не нам... — решил влезть в разговор человек, похожий на американского бизнесмена и киноактёра. После чего он обратился к первой женщине с чёрными волосами. — мисс Клокворкер, президент Двенадцати Часов, глава совета Времени. Что решили Вы?
Девушка с чёрными, как смоль, волосами и атласной лентой, цвета утренней зари, стояла, оперевшись на стол, она выслушивала всех, опустошённо и растерянно смотря вниз. Она нехотя, немного лениво подняла глаза, снова осмотрела всех присутствующих и тихо, холодно, словно призрак, произнесла:
— Я считаю, сейчас лучше... не вмешиваться. — в зале воцарился переполох, некоторые были возмущены решением президента, другие же её поддерживали. В это время она стояла как-то странно, немного гипнотически улыбалась. Она начала говорить, голос её был медленным, тихим и бархатистым. — Я прекрасно понимаю, что многие из вас не считают моё решение истинным, но сами подумаете, мы уже не являемся частью мира людей. Безвременье — отдельная вселенная, где время течёт совсем по-другому. Да, хронисты прошлого, жившие на Земле, создали наш мир, но что нам мешает сохранить его таким, какой он есть, без земного вмешательства? Тем более, отправлять наших людей на Землю слишком опасно. Я надеюсь, вы уже осведомлены о том, что такое «Конец эпохи».
Глаза всех присутствующих раскрылись в неподдельном ужасе и понимании, всех, кроме человека в одежде британского мореплавателя, стоявшего поодаль от остальных, облокотившись на стену, около двери. Его лицо напротив было серьёзным, сосредоточенным, по-видимому он лучше всех осознавал, что происходит, но в то же время не боялся этого, как остальные. Госпожа с чёрными длинными волосами улыбнулась ещё сильнее и продолжила:
— Холодная бездна, пожирающая всё на своём пути. Съедающая эпоху за эпохой на Земле. Отправить туда наших людей будет не то, что безрассудно, это будет опасно, как для них самих, так и для Безвременья. Я считаю, что сначала нужно полностью обезопасить нас, от прихода «Конца эпохи», а потом уже разбираться с проблемами Земли...
— Извините, госпожа Клокворкер, — произнёс человек в одежде британского мореплавателя, ухватившись за ручку двери. — но прямо сейчас наш разговор перестал быть конфиденциальным, нас подслушивают.
Он открыл проход, но в коридоре никого не оказалось. Единственное, что они успели заметить, это маленькая, юркая тень, которая лишь показалась им и сразу же ускользнула. Человек в форме мореплавателя прошёл туда и увидел на полу маленький блокнот. Он открыл его:
— Мисс Соул! Держу пари, она слышала нас и отправилась спасать время!
Все были возмущены таким поступком, кроме учёного Горенберга он был рад, что хоть его предложение и не было одобрено, Соул сама решила привести его в действие. Клокворкер всё ещё улыбалась, но в этот раз она выпрямилась, сложила руки на груди и прищурила глаза так, чтобы они напоминали кошачьи, голубые кошачьи глаза.
Мореплаватель подошёл к ней с блокнотом в руке:
— Что вы прикажете? Догнать её
— Хахахах... — рассмеялась она игриво. — Догнать? Зачем? Пусть идёт. Это может сыграть нам на руку, потянуть время.