Просто плохой сон
– Ты какой-то встревоженный. Что-то не так? – Катя кладет свою ладонь на колено Дамира.
Прошла неделя с тех пор, как айтишник виделся со своими друзьями. С тех пор все, что он сделал – это нашел психолога, который был достаточно популярен в узких кругах. Однако он продолжал обманывать обоих: Кате он так и не рассказал о Виолетте, а андроид до сих пор не знал о том, что его создатель уже давненько подумывает о том, чтобы закончить эти странные во всех смыслах отношения.
Недавно Воронову снился сон. Он пришел в огромный после срочного вызова от своего начальника, в его голосе читалось явное раздражение. Босс не стал ничего объяснять одному из своих лучших сотрудников, просто потребовал зайти к нему как можно скорее. Парень бывал в кабинете директора его фирмы и наяву, но в царстве Морфея комната казалась просто до неузнаваемости громадной, неуютной, отсюда хотелось уйти как можно скорее. Свет из окон бил по глазам, ослепляя.
– Дамир! – голос начальника эхом прокатился по комнате. – Тебя-то я и жду...
– Что-то случилось, Константин Палыч? – тихо отозвался Воронов, скукожившись от непреодолимой тревоги, которую он испытывал, находясь здесь.
Молодой человек молча глядел на шефа, который сидел на офисном кресле спиной к нему. Все, что выдавало его присутствие – это лишь звук тяжелого дыхания.
– Ты случился. Со своей тягой присунуть уже хоть кому-нибудь.
Из ниоткуда у ног Дамира появился странный конверт. Айтишник открыл его. Внутри оказались фотографии крайне плохого качества, но на них отчетливо можно было разглядеть силуэты V10-LETTA и самого Воронова. На изображениях они целовались, обнимались, вместе смотрели кино дома и занимались обычными делами. Глядя на фото, у молодого человека подкосились ноги, а сердце забилось как бешеное. Руки затряслись.
– Ты можешь хоть как-то объяснить это?! – Дамир едва открыл рот, но Константин Павлович перебивает его. – Хотя... Плевать. Мне одно только интересно: неужели она лучше обычной живой женщины?
– Это не то, что вы...
– Замолчи. Эти фото мне прислали конкуренты. Они узнали все. Где ты ее собирал, как долго программировал. Ты представляешь, что ты натворил?! Они требуют денег. Нет, они требуют очень много денег, чтобы эта информация никуда не утекла.
У Воронова холодок пробежал по коже. Неужели все настолько плохо? Общество, которое парень считал прогрессивным, не сможет принять его из-за выходящих за рамки отношений?
– Константин Палыч, я ведь не нарушал никаких законов! Мои отношения за пределами работы никак не могут повлиять на репутацию компании! – попытался оправдаться айтишник.
Директор рассмеялся в ответ. Смех этот был зловещим, пугающим.
– Мы – команда, которое создает ПО для множества корпораций. Может быть ты забыл, Дамир, но один из наших отделов создает программы и для роботов тоже. Тех самых, что приносят еду, таскают коробки на складах, работают на кассах магазинов. Представь, что случится, если люди узнают о том, что за чудовище Франкенштейна ты создал. Люди будут считать нас компанией, которая создает девайсы для обделенных вниманием мужчин. Они захотят попробовать тоже самое, что и ты.
– И что? – голос парня дрогнул. – Такой андроид стоит дорого. Не у всех найдется эта сумма.
– Поэтому они захотят переспать с любым другим роботом. До этого никто не пытался заглянуть под их штаны или юбку, но теперь... Ох-хо-хо... Похотливые извращенцы начнут на них нападать. Ты в курсе, Дамир, что бывает с теми, кто пытается напасть на андроида?
Он молча кивнул. В программе есть специальный протокол на случай, если кто-нибудь решит повредить машину. Расценив ситуацию, робот имеет право защититься любым доступным образом, однако не может нанести серьезный вред человеку.
Но есть и обратная сторона этому. Согласно закону о частной жизни, ни один механизм не имеет права вести видео или аудиозапись. В его памяти отражается сообщение об угрозе, но он ничем не сможет доказать, что это не простой сбой в программе. Андроида отправят на утилизацию. А это, между прочим, весомый убыток для любой компании.
– Ты уволен. С сегодняшнего дня. Собирай свои шмотки и проваливай.
В комнате становится невыносимо светло. Айтишник кричит так, что у него закладывает уши. По щекам текут горячие слезы обиды и горечи. Что он натворил?! Господи, во что он ввязался?
– Просто плохой сон, – со вздохом отвечает парень, не желая вспоминать тот кошмар.
Катя поправляет очки и улыбается.
– Знаешь... В таких случаях всегда нужен тот, кто разбудит и успокоит.
Воронов согласно кивает. Виола, на удивление, никак не отреагировала на это. Когда Дамир проснулся, он заметил, что у нее практически полностью разряжена батарея. V10-LETTA объяснила это тем, что решила прибраться на кухне посреди ночи, а восполнить заряд в темное время суток не получилось. Воронову показалось это странным, но он не стал ничего говорить. На кухне и правда стало гораздо чище, поэтому подозрения ушли на второй план.
– Меня раньше тоже мучали кошмары. Будто я посреди пустого пространства, но за мной кто-то или что-то наблюдает. Что бы я ни делала, я не могла найти выход. Я чувствовала себя такой маленькой и беспомощной, что хотелось лечь, обнять коленки и расплакаться. Всякий раз, когда я видела этот сон, то просыпалась разбитой. Без сил, будто и не спала вовсе. А потом... Все само прошло.
– Надеюсь, что и я смогу справиться. Не хочу пить снотворное.
Боже, как же ему хотелось все ей рассказать! Слова признания встали комом в горле, блокируя любую попытку их проговорить. Айтишник водил носком ботинка по асфальту, чертя какие-то замысловатые фигуры, смотрел на это отрешенным взглядом и отвечал девушке, которая ему нравилась, совершенно абстрактно, будто не заинтересован в разговоре.
Но что он мог сделать? Вывалить свою проблему и надеяться, что Катя его поймет? Да она покрутит пальцем у виска, убежит, заблокирует везде, лишь бы этот безумец больше не появлялся в ее жизни. Дамир уже мечтал о встрече с психологом. Тот хотя бы не станет рассказывать о том, с какой просьбой пришел к нему клиент. Не поползут грязные слухи. Ничто не очернит его репутацию.
Воронов тяжело вздыхает. Лучше бы он отказался от свидания сегодня, встреча явно не удалась. Его бедной спутнице приходится самой вести этот диалог.
– Слушай... А ты смогла бы встречаться с андроидом? – неожиданно выпалил молодой человек.
Катя странно взглянула на него, словно не поняла вопроса. Неловко помолчала, прикусила губу в раздумьях.
– Не знаю, – наконец ответила она. – А с чего ты решил поговорить об этом?
– Недавно с друзьями обсуждали один сериал. Не помню названия, но суть в том, что юноша создал себе идеальную девушку, чтобы похвастаться перед приятелями.
Это была ложь. Никакого сериала не было. Просто выдуманное наспех оправдание того, почему он решил затронуть эту тему.
– Хм... – Катя зачем-то посмотрела на небо, погрузившись в свои мысли. – Это сложный вопрос. Мне кажется, если бы они были более человечными, то может быть. Правда, я таких роботов еще не встречала.
– Ну, прогресс идет. Кто знает, что случится завтра? Может, мы получим не андроида- курьера, а уже полноценного члена общества.
– Наверное. С одной стороны, это было бы круто. Выбираешь себе полностью чистого партнера: без психологических травм, темного прошлого, сумасшедших бывших... Настраиваешь его в приложении так, чтобы было комфортно тебе. А с другой, насколько это справедливо? У человека есть воля. А робот будет привязан к тебе, как собака, до конца жизни.
– Зато можно не переживать о том, что он тебя предаст.
– Да. Но, знаешь, иногда человеку нужно пережить боль, чтобы понять, как он не хочет. Так мы учимся разбираться в людях. Если бы у меня не было токсичных отношений в старшей школе, как считаешь, добилась бы я того, что имею сейчас?
Катя рассказывала, что один из ее экс-бойфрендов был полным мудаком. Их отношения строились по канону многих подростковых фильмов: плохой мальчик и хорошая девочка.
– Я научилась отстаивать свои границы и свое мнение. В какой-то момент я захотела показать ему, что смогу добиться значительно больше, чем он себе представлял. Мы жили в глубинке. А там, как водится, выражение «выбиться в люди» означает окончить шарагу или, если повезет, универ в соседнем городе. А потом жениться и всю жизнь выплачивать ипотеку. Вот и он говорил, что зря я так много сижу за учебниками. Конец ведь один. А я смогла сделать все иначе.
Катя горела мечтой о том, чтобы переехать в мегаполис. И единственным вариантом, который обеспечил бы ей путевку в жизнь, было как раз-таки поступление в вуз. Мало того, что девушка смогла показать на выпускных экзаменах высший класс, так еще и поступить на бюджет, а на втором курсе уже начать стажировку в одной известной фирме.
– Я, кстати, до встречи с тобой иногда заглядывала на его странички. Он сыграл свадьбу, завел двоих детей, через несколько лет развелся и живет все там же. Жалко даже немного.
– У тебя еще остались к нему чувства? – Дамир удивленно приподнимает бровь.
– Что? Нет! Я считала его способным парнем. По крайней мере, мне казалось, что он достоин большего, чем работать в шиномонтажке. Наши отношения были не самыми простыми. Но я не держу на него зла.
Воронов не знал, что ответить. У него никогда не было отношений. Единственная девушка, которая нравилась ему в школе, жестоко обошлась с ним – позвала в гости, признавшись в чувствах, а в квартире юношу отметелил старшеклассник. Как оказалось, у нее уже был молодой человек.
А дальше... Постоянные попытки построить хоть что-то, но и они оканчивались ничем.
– А если бы кто-то из твоих близких начал отношения с андроидом, что бы ты подумала?
– Вот заладил, – Катя рассмеялась. – Я бы не была против. Не привыкла лезть в чужие отношения. Если всех все устраивает, то кто я такая, чтобы их судить?
Девушка посмотрела на своего собеседника.
– Это что, какой-то странный подкат? Ты пытаешься сказать мне, что ты не человек?
– Я? Нет, конечно. С чего ты вообще решила? – парень заметно занервничал и отстранился от спутницы, словно пытаясь себя защитить.
– Ври больше. Я так и знала, что ты андроид. У тебя на лице написано!
– Что...
Но не успел айтишник ответить что-либо на это обвинение, как Катя приблизилась к нему и поцеловала в щеку. От такого неожиданного действия парень покраснел и отвернулся.
– Ты такой смешной, когда смущаешься, – захихикала девушка, поправив свои русые волосы. – Я же пошутила. Ты чего?
– Ничего...
Молодой человек не привык к сторонней инициативе. Обычно он первым предлагал встречу, писал, но с ней... Все было иначе. Может, это то, о чем говорил Саня? Стала бы она целовать его, если бы он ей не нравился?
– А это, – Катя прижимает подушечку указательного пальца к щеке Воронова, – подкат. Самый настоящий. Я свой шаг сделала, а теперь жду от тебя.
Молодой человек улыбнулся, но сейчас он испытывал огромный стресс. Черт возьми, почему все всегда происходит вот так? Он еще не решил ничего с Виолеттой. Как бы он ни пытался настроить себя на то, что его сожительница – всего лишь многофункциональный механизм, совесть не позволяла ему начинать отношения с Катей. Хотелось решить этот вопрос по-людски, а не просто выключить робота и начать новую главу своей жизни.
И почему он такой жалостливый? Наверное, всему виной та привязанность, которая возникла во время создания и тестировки.
– Катя, ты очень хорошая девушка и ты мне тоже симпатична, но... – сердце айтишника пропускает пару ударов.
– Но?
– Я хочу узнать тебя получше. Мне стыдно об этом сказать, но боюсь торопиться.
Спутница Дамира кивает.
– Я понимаю. Не переживай.
Он спокойно выдыхает. Спасибо всем высшим силам за то, что она такая понимающая и добрая.
– Давай сходим куда-нибудь? Я голодная.
– Хорошо. Знаю одно кафе неподалеку, там делают потрясный вок.
Они идут вместе, держась за руки. Катя кажется счастливой, но Воронов... Он вновь погрузился в свои раздумья. Нужно срочно решать проблему, если он не хочет упустить девушку своей мечты. Настоящую девушку.