**
- Опять реклама... - Фанни откинулась на ковре и потерла мохнатой ручкой нос.
- Подожди, воспитатель ушла - давай переключим. - шепотом сказала Элив, играя хвостом.
- А потом нас всех в подвал... - мрачно сказал Кэлл. У него на пушистом личике было большое белое пятно. Прямо на носу. За это его звали Пятнашка.
Остальные молчали. Цаца, Мася, Рисс и Динка не проявляли особого интереса к большому экрану за решеткой и переключению каналов. Разве что Цаце были интересны мелькающие картинки, она играла хвостом и поднимала уши. Мася боялась телевизора. Она сидела в углу и тихо скулила, поджав кисточку хвоста. Рисс и Динка играли в «покусайку», с радостными воплями валяли и друг друга по полу. Остальные сидели в игровой комнате по соседству и катали мяч. Дверь в игровую комнату была закрыта, но было слышно, как кто-то бегал по ковровому покрытию.
Девушка на экране улыбалась белозубой улыбкой и держала в руках глянец.
- Читайте в свежем номере журнала «Шуга герл». Последние сплетни. Правда ли, что Лили Энджел Кейн, актриса, что снялась в известном фильме «Любовь к смерти», вышедшем на экраны в 2038 году, модификат? Советы. Что нужно делать, чтобы у тебя родился человек? Советы генетиков.
Ролики менялись один за другим.
А потом пошли новости. Через комнату прошли воспитатели - Толстуха и Ханя.
Толстуха посмотрела на детей и равнодушно прошла мимо, шаркая стоптанными цветными тапками. А потом остановилась у двери, взявшись за ручку.
- Может, переключим на мультики? - спросила Ханя, молодая женщина с короткой стрижкой. В отличие от Толстухи, она относилась к подопечным с какой-то нежностью. Даже глупая Мася, с дурацкой привычкой теребить хвост, любила прижиматься к ее белому халату. А Ханя гладила ее мохнатую голову.
- Все равно они ничего не понимают. Им все равно, что смотреть. Лишь бы картинки были. Картинки их успокаивают. - Толстуха поправила крашенные волосы, и вышла из комнаты. - Тем более у нас сегодня проверка. И гости. Говорят, снимать будут. Так нужно накраситься и туфли одеть...
Ханя исчезла вслед за ней.
После рекламы были новости. Ухоженная дикторша, с гладкой прической сидела в синей студии. На множестве экранов за ней мелькали сюжеты, а на стене красовался логотип.
- Смотрите в этом выпуске. Новая группировка «NоМо», которая недавно устроила показательную казнь модификата, раздавали значки и наклейки на центральной площади города.
- Да таких, как они надо истреблять! - орал молодой человек в камеру. На нем была футболка с эмблемой: перечеркнутый череп с кошачьими ушами.
- Человек - венец творенья! На х... эти ответвленья! - скандировала толпа молодежи. Они цепляли значки к сумкам, и привязывали ленточки на руку.
- Да - человеку! Нет- модификату!
Дикторша улыбалась в кадр, а на заднем плане, на одном из экранчиков , толпа продолжала скандировать.
- По нашим данным эта партия поддерживает одного из кандидатов на пост сенатора. Его имя Нил Говард. Эта акция, возможно, решит исход выборов в его пользу. - дикторша сделал паузу.
А теперь к другим новостям. Акция протеста против жестокого обращения с модификатами тем временем собралась у стен сената. - продолжила она, нажимая на сенсорную панель.
На экране появилась картинка. Где-то двадцать человек в масках животных стояли на улице в тени деревьев. В руках у них были самодельные плакаты: «Мы в ответе за тех, кого создали!»
- Их разогнали за нарушение общественного порядка. Активисты были арестованы.
- Вы не имеете права! - кричал человек в полусъехавшей маске, когда представитель правопорядка заламывал ему руки. - Посмотрите, что делается на главной площади! Их надо арестовывать! Это расизм!
Плакаты ломали и бросали на землю, а полиция дубинками и водой разгоняла толпу. На земле лежали маски и обрывки транспарантов.
- Я хочу вам напомнить, что сразу после выпуска новостей, на нашем канале будет самая рейтинговая передача: «За и против. Ваше мнение». Не переключайте канал. С вами ваше - «Фор - ю-тиви».
За стеной послышались шаги. В комнату вошло много людей, а сопровождение воспитателей. В дверную щель просовывались любопытные мордашки других детей.
- Закрой игровую... - шепнула Толстуха Хане. Ханя захлопнула дверь поплотнее и встала спиной к ней.
- У нас здесь игровые комнаты. Модификаты могут смотреть телевизор, слушать музыку, играть. - сказала Толстуха, улыбаясь в камеру.
Люди засуетились, стали снимать и фотографировать. Молодая, красиво одетая женщина с синим мелированием, подошла к Элив и Фанни.
- Сфотографируйте меня с вот этими.
Народ обступил сидящих на ковре детей, а она присела между ними.
Она пахла чем-то вкусным и приятным. Элив силой прислонили к изящной груди красавицы, а потом отпустили. Она пахла вкусно-превкусно. Наверное, она хороший человек. Плохие люди плохо пахнут. Тостуха пахнет чем-то горьким и кислым. Ханя пахнет сладким детским мылом.
- Интревью для Ньюс Пресс! - прокричал мужчина с камерой.
- Как вы относитесь к модификатам? - выкрикнула женщина в белом костюме .
- Мне очень жаль, что так получилось. Это страшная ошибка человечества. Она не должна повториться. Поэтому стоит сделать все, чтобы ее исправить. - ответила красавица улыбаясь.
- Как вы относитесь к статье «Шуга герл», о том, что вы - модификат после пластической операции? - крикнул мужчина в серой куртке.
- Мой продюсер уже подал в суд на эту клевету. - красавица продолжала улыбаться.
- Как вы относитесь к тому, что звездная пара певица Кэтри Форс и актер Джереми Сью собирались усыновить модификата?
- Это запрещено государством. Я его полностью поддерживаю!
- Еще один вопрос для «Дейли Фактс» . За кого вы проголосуете?
- На сегодня интервью окончено. - к красавице подскочил толстый мужчина в очках, и заслонив собой, помог встать. Они вместе вышли в сопровождении других людей. Высоких и молчаливых. Они ни к кому не приставали, а просто смотрели.
Тем временем журналисты набросились на воспитателей.
- Трудно ли вам работать с модификатами? - Толстуха раскраснелась и фальшивым голосом ответила:
- По- всякому бывает.... Пройдемте -ка туда. У нас там спаленки.
- А можно дать им конфеты? - неуверенно спросила одна из женщин, шурша в большой сумке.
Конфеты пахли здорово! А еще фантики! Ими можно играть, когда Толстуха опять соберет и закроет игрушки. До следующей проверки.
- У многих из них нарушен обмен веществ, поэтому не стоит. Передайте лучше нам. Мы потом им отдадим. За обедом. - нежным голосом пропела Толстуха, принимая цветной пакетик. Мася повела носом. Конфеты она любила больше всего на свете, но пакет просто впечатлил ее. Такой красивый, такой яркий. Все помнят, как у Маси пытались отобрать цветной фантик, что она хранила под ковром, в тайном месте. Она так рычала, что даже у самых бойких и глупых не было желания с ней связываться. Элив прекрасно помнит, как ночью его утащила Цаца, и как потом нюхала и лизала, забившись под кровать.
Почему-то все вели себя по- разному. Фанни и Кэлл никогда бы не утащили что-то у Элив. Они никогда не рычат. Они все понимают. Несмотря на то, что учат всех, говорят только некоторые. Вот, допустим, Цаца знает несколько слов. Она все понимает. Мася все понимает, но почти не говорит. А Рисс умеет говорить, но не хочет. Он никогда не говорит перед воспитателями. А с Фанни и Кэллом всегда можно поболтать. Они, так же как и Элив, пополняли свой словарный запас посредством телевизора. Телевизор - это тебе не мячик катать. Телевизор - это тебе не в «поскакайку -покусайку» играть. Элив никогда не играла в эти игры. Хотя нет, мячик катала в детстве. А потом стало скучно. Поэтому она стала смотреть телевизор с Кэллом и Фанни. Каждый вечер.
- Мася! - прошипела Фанни. - Не ходи туда!
Маленькая, черненькая Мася, одетая в глупое голубенькое платьице шлепала в сторону спаленок. Там, рядом со спальней была комната дежурных воспитателей. Масин хвостик вилял, а ушки были навострены.
- Фета... Фе-е-ета, - нудила Мася, открывая дверь.
- Мася! - Элив бросилась к двери, - Мася! Тебя накажут.
Она с силой захлопнула дверь.
- Фета... - удивленно повторила Мася, тыкая мохнатой лапкой в сторону комнаты дежурных.
- Вон, какие картинки, - сюсюкала Элив, отводя Масю на место. Мася, которая боялась телевизора села рядом с Цацей, и стала теребить хвост, причитая: «Фета...фета....»
Тем временем по телевизору показывали толстого дядьку, с лысиной, который рассказывал что-то скучное. Динка и Рисс убежали в комнату играть. У телевизора остались Фанни, Кэлл, Элив, Мася и Цаца. Кэлл уснул прямо на полу. Телевизор монотонно гудел.
- Как известно в конце двадцатого века появилось движение «Фурри», оно так же было связано культурой японского аниме, где были крайне популярны ушки и хвостики у главных героев. Но само «Фурри» предусматривало полное перевоплощение в животное. С развитием генной инженерии, каждый желающий мог себе позволить вмешательство генетическую карту организма, вызвав определенный мутации. Этим воспользовались тысячи людей, работающих в специфических условиях, модифицировав свое органы чувств.
- Да-да, - перебила его сухая старая тетенька в зеленой кофточке с брошью. - я помню рекламу: «Расскажу своей подружке - я себе вживила ушки!!!». Там еще такая блондиночка с кошкой.
- Да. - Продолжил лысый толстяк. - Но люди не знали о последствиях. Мало кто догадывался, что будет дальше. Неконтролируемые процессы ... - он замолк.
- Как вы считаете, профессор Джейсон Голдман, - спросил худой мужчина в круглых очках, - Модификаты способны жить в социуме?
- Вы, знаете, это спорный вопрос. Я сейчас изучаю социальный аспект модификатов. Кто-то может, кто-то нет. Они опасны тем, что фактически непредсказуемы. - лысый откинулся в кресле, - Многие из них могут общаться. Многие спокойно уживаются в мире людей. Вы ведь знаете, что существует определенный список работ, который утвержден свыше, для разнопроцентных модификатов... Минимальная и максимальная зарплата. Сейчас - от 100 евро до 150 евро в месяц. И это при условии, что для них созданы специальные магазины. А для тех, кто не соображает, что с ней делать - зарплата выплачивается в виде питания каждый день. Все продумано. Система работает. Они живут и служат на благо людям. И живут в социуме.
- Спасибо за ваш ответ, мистер Голдман. А у меня вопрос к Лидии Фрай. - мужчина в очках повернулся. Зеленая тетенька взбодрилась и положила руки на подлокотники кресла.
- Я Вас внимательно слушаю.
- Как вы относитесь к тому, что модификаты живут в социуме? В частности среди людей?
- Я категорично против этого. Они опасны. Опасны для себя и для людей. Я предлагала свой законопроект о том, чтобы прекратить учебу модификатов. Это сэкономит много миллионов. Тем более, что результата нет. Я рада, что утвердили законопроект о стерилизации каждой особи. Я рада, что каждый из них стоит на учете. Я вообще за то, чтобы их уничтожать. Селективно. Некоторых, самых сообразительных, можно оставить.
- У нас вопрос от зрителей, - перебил ее ведущий , - Почему при нашем прогрессе продолжают рождаться модификаты? Почему не убивать их в утробе матери?
- Вам как по-научному или чтобы понятно было?
- Как вам удобнее. - улыбнулся ведущий.
- Хорошо. Модификаты зачастую выглядят вполне нормально в утробе. А после родов начинают проявляется аномалии. Большая часть тестов на модификацию не дают сто процентного результата. Помните, был случай, когда молодая мать подала на врачей в суд за то, что они убили здорового, нормального ребенка, приняв его за модификата. С тех пор рожают все. А государству нужны рабочие руки. Пусть даже эти руки блохастые и лохматые!
- Простите, - перебил старушку лысый профессор, - У вас есть собака?
Старушка надменно кивнула.
- Она тоже лохматая...
- Бог создал собаку собакой. А человека - человеком. - она скривилась, с брезгливостью глядя на оппонента.
- Так и будьте же человеком. Вы их создали. Вы и я. Мы все. Не отрицайте. - выдохнул мужчина поправляя очки, которые съехали на самый кончик носа.
- А теперь время для голосования... - вмешался ведущий. Присылайте сообщения на номер ....
- Ушли. - сказала Фанни, прислушиваясь к двери. - Спустились вниз по лестнице и сели в авто.
- Фета... - фыркнула Мася, потянув носом.
- Она не будет нас ругать? Как тогда... - мрачно спросил Кэлл, протирая глаза.
Элив тихо прокралась поближе к двери воспитательской. Она стояла в семи шагах от двери, но благодаря нечеловеческому слуху прекрасно слышала все. Навострив рыжие ушки, она внимательно вслушивалась в каждый шорох. Раньше, таким образом, она узнавала, что их накажут за плохое поведение при «очень важных людях». В прошлый раз их наказали за то, что одна девочка схватила какую-то толстую тетю за бусы, висевшие на шее, когда та наклонилась к ней посюсюкать. Тетя возмущалась, девочка рычала, и сжимала в кулачке крупную бусинку и тянула на себя. Потом подоспела Толстуха. Она попыталась расцепить пушистые пальчики. Но дитя держало добычу мертвой хваткой, а потом укусило Толстуху. Девочка все-таки порвала бусы. Они рассыпались по ковру, и все бросились их собирать. Ребенок плакал, тетка возмущалась, а остальные радостно ползали по полу, сжимая в пушистых или абсолютно человеческих, как у Фанни и Элив, руках цветные стеклянные шарики. Толстуха, запыхавшаяся и злая, собиралась наказать всех, кто попадет под руку. Тогда Элив пряталась. Тогда все прятались. Под кроватями или за шкафом с игрушками. Элив не умела за себя постоять. Она не умела так же, как другие сносить наказания, а через час спокойно играть. Иногда она не могла уснуть от того, что в голову закрадывались различные грустные мысли, плохие воспоминания, как ее наказывали, как ей было стыдно, за то, что она вела себя «по-дикому» - рычала и кусалась. Элив не хотела, чтобы ее считали «дикой». В отличие от многих она не мочилась на ковер, умела читать и даже немного рисовать. Та девочка, которая, порвала бусы, была строго наказана. Ханя заступилась за нее, поэтому ее не били. Девочку лишили кормежки на сутки, несмотря на то, что Ханя считала это слишком суровым. Девочку больше не садили в комнату с телевизором. А вместо нее взяли Цацу.
Часто за хорошее поведение «при людях» детям давали конфеты или печенье. В этот раз конфет не дали. Значит, что-то не понравилось. Нужно просто слушать очень внимательно, чтобы разобраться во всем, не обращая внимание на шум телевизора, на возню в игровой. Если что-то не понимаешь - стараться запомнить непонятное слово и либо ждать, когда услышишь его по телевизору и попытаться догадаться , что оно обозначает, либо тихонько спросить у Хани.
Элив умела подслушивать. Она не считала это чем-то плохим, потому что, это ей это много раз помогало. А еще всегда было немного любопытно узнать что-то новое.
Из-за двери раздавались голоса. Писклявый и скрипучий - Толстухи. Тихий и неуверенный - Хани.
- Ешь конфеты, дурочка. Не бери в голову. Облизнуться. Их и так на государственные деньги кормят- одевают... - что -то прошуршало и последние слова стало трудно разобрать.
- Ты некрасиво поступаешь... Твои дети дома конфеты каждый день едят, а эти... - Ханя говорила тихо, едва слышно.
- Дались тебе эти нелюди... Да, знаю, знаю... Ты рассказывала... С кем не бывает. Год прошел, а ты все убиваешься. У меня тоже такое было . Да у многих. Почти все через это прошли.
- Я отпуск беру. На месяц. Муж подал на развод. Предложила еще одного родить. А он отказался. Сказал, что одной попытки хватит. - голос Хани дрогнул. - Что я во всем виновата.
- Нужно было все по-умному делать. Справка о смерти и все. А там пусть думает. - сказала Толстуха. - Лучше поговорим о сегодняшнем дне. Кто знал, что приедет сама Лили Энжел Кейн! Я у нее автограф взять успела. Принесу своим. Дочка давно хотела. .. Ты это.... здорово придумала. Если надо красиво - то пусть с Фанни и Элив. Если надо жалостливо - пусть Масю. А если отталкивающе - пусть Цацу берут. Она страшненькая. А остальные для массовки. - Толстуха развернула еще одну конфету.
Ханя конфеты не ела.
Элив бесшумно двинулась обратно в комнату, ее хвост мягко вздрагивал в такт шагам. Он был рыжим и пушистым. Не таким длинным и тонким, как у Маси и не таким лысым обрубочком, как у Фанни. Ушки у Элив были аккуратными, они забавно торчали когда у нее было хорошее настроение, и прижимались, когда она напугана или переживает. У Фанни ушки висят. Они темные и смешные. А еще они у нее постоянно болят. Все остальное, кроме взгляда, у нее было человеческим. Взгляд выдавал происхождение. Он был общий у всех модификатов: затравленный и недоверчивый.
- Ханя уходит. Какой-то развод. Наказывать не будут. - прошептала Элив, проскользнув в комнату.
- Лучше бы Толстуха. Лучше бы у Толстухи был развод. - сказал Кэлл, по прозвищу «Пятнашка».
- Фета... - Мася протягивала пушистую ладошку к Элив.
-Нет конфеты. - сказала Элив, и села обхватив колени руками.
Мася долго стояла посреди комнаты и с надеждой смотрела на дверь, а потом жалобно скулила всю ночь в темноте, бормоча что-то себе под нос. Элив, спавшая через четыре кровати, даже сквозь сон слышала: «Фета...Фета... ».