ВОЗВРАЩЕНИЕ
Чёрная весть о страшном землетрясении в Армении накрыла тенью всю Страну Советов. Разваливался «союз нерушимый», и никого больше не убаюкивала колыбельная о светлом будущем. Незадолго до Спитакских событий громовые раскаты прокатились по Нагорному Карабаху, подняв народное восстание против тирании Азербайджана. Те же раскаты молнией поразили советский интернационализм в Афганистане и срикошетили в Берлинскую стену. Люди не верили ни во что, но надеялись,что всё к лучшему. Хотя и понятия не имели об этом самом «лучшем». Но знала партия, которой они доверяли,– не могли не доверять. Она вела народ к победе коммунизма. По пути расправились с царизмом и фашизмом.Маркс, Энгельс, Ленин и, конечно, «дорогой Леонид Ильич» – они знали всё и за себя, и за народ. Стихийное бедствие многие восприняли как злую волю партии, её карающую десницу. Армяне обвиняли М. Горбачёва в организации направленного взрыва. Возможно, доля правды в этом имелась.
На непроторенных дорожках разное случается: свернёшь не туда и... Хаос надежд сменился отчаянием, предрекающим конец света, межнациональные конфликты.Народная армия утопила в крови её породивших. Исчезли партия, гарантии, облигации 3-ного государственного займа. Брежнев стал прахом. Но они, вечно живые,– Маркс, Энгельс, Ленин – всё ещё взирали со своих пьедесталов на царящий беспредел. Тогда люди набросились на холодные статуи. Сбросили, растоптали, растёрли в порошок, развеяли по ветру. Действительность не сделалась более определённой. Разве что народ перестал оглядываться на мёртвых идолов. Однако «свято место пусто не бывает», и тысячи претендентов на роль кумира толпы кинулись в азарт аудиторий. Со всех сторон неслось евангельское: «Я – Спаситель!»
Вернувшихся с войны солдат встречал совсем не тот мир, который их туда отправил.
Дружба, проверенная в боях, сделала братьями многих воинов. Юрий и Коба уважали друг друга за порядочность. Они были ровесниками, оба побывали за «речкой»,и теперь возмужавшие и закаленные жизнью и смертью ребята возвращались домой. В Гагре друзья навестили родителей раненого товарища. Утешили, как могли, вестью о его скором возвращении из госпиталя. Под вечер рейсовый автобус доставил их в село Агара, где их ожидало широкое застолье. Отец Кобы погиб в автокатастрофе несколько лет назад. Мама Тамара растила детей в одиночестве – сына и двух дочерей. Проводила в армию ребенка, а теперь плакала на груди у высокого усатого солдата. Около двухсот гостей и музыканты встречали её единственного сына. Наутро ребятам удалось сбежать. А к обеду их такси миновало знаменитый монастырь, воспетый М. Лермонтовым в поэме «Мцыри». Впереди «сливаясь, шумели струи Арагвы и Куры».
Тбилиси встретил зимней прохладой и какой-то настороженностью. Ещё через полчаса рука Юрия коснулась двери отцовского дома. На звонок вышла Полина.Услышав родной голос, открыла дверь и бросилась на шею брату. Нехотя уступила родителям, продолжая держать за руку, словно боялась, что снова уедет. Все прошли в дом, и Юрий представил друга. Пока готовили ужин и накрывали на стол, Поля рассказала о землетрясении. Обе их сестры находились в Ереване, который тоже изрядно «потрясло». Телефон и телеграф не работали, и оттуда не было никаких вестей. В тот же день друг уехал обратно в Гори, чтобы встать на учёт и забрать паспорт. Договорились встретиться на следующий день в Болниси. Утром Юрий поспешил в военкомат. Седой подполковник предложил службу в местном отделе КГБ.Парень вежливо отказался, объяснив намерением участвовать в спасении жертв землетрясения. Военком одобряюще кивнул. А во дворе уже ждал Коба.
Спустя час автобус пересёк границу Армении. Неиссякаемый автомобильный поток медленно продвигался вглубь зоны бедствия. Гуманитарная помощь поступала со всего мира. Команды спасателей пытались вырвать из пасти смерти живых, но обезумевших людей. Каждая секунда была дорога, любые промедления, нерешительность стоили кому-то жизни. Военные явились первой и наиболее организованной «армией спасения». Вторым эшелоном шли медики, милиция и многочисленные добровольцы из разных стран. Всё ещё не опомнившиеся от нагрянувшей беды местные были скорее помехой. Без раздумий и соблюдения мер предосторожности кидали сына каждый стон развалин и становились жертвой собственных эмоций. В первые часы после затишья люди продолжали гибнуть сами и становились причиной смерти других. Друзья присоединились к одному из воинских подразделений, работающих на руинах города Спитака – эпицентра трагедии. Поздним вечером Юрий,предупредив друга и командира их группы, уехал в Ереван, к сёстрам. Радость встречи на фоне всеобщего несчастья была сдержанной. Убедившись, что с девушками всё в порядке, Юрий вернулся в Спитак.
Последующие события проходили как в кошмарном сне. Спасатели трудились без устали. Из-под развалин выносили живых и мёртвых. Соотношение было, к сожалению, не в пользу первых. Вдоль дорог стеной чернели тысячи гробов. Палаточный госпиталь Красного Креста не справлялся с огромным количеством исковерканных болью людей. Выживших после катастрофы ещё требовалось спасти, вернуть к жизни, к осознанию реальности. Многих так и не удалось. Однажды пережитой страх закреплялся на уровне инстинктов – бедняжки боялись закрытых помещений, городских улиц с нависшими домами, тротуаров. При малейшем шуме впадали в панику, порывались бежать. Извлечённые из-под завалов останки срочно предавали земле. А то, что ещё осталось от живых существ, отправляли в международные реабилитационные центры.
Вскоре появились и неизлечимо «больные» – группы мародёров, без нравственных и моральных ограничений.Жажда наживы двигала падальщиками, и всё человеческое было им чуждо. Для борьбы с этим явлением и охраны различных ценностей формировались отряды добровольцев. Друзья-афганцы тут же присоединились к защитникам элементарных человеческих качеств. Спитак стал испытательным полигоном для многих людей.Одни выжили. Другие потеряли этот шанс навсегда.Нужна огромная сила воли, чтобы не стать очередным убийцей и причиной страданий.
Группа окружила участок земли с провалившимся домом. На поверхности виднелась только крыша. Из глубины доносились плач и хриплые голоса. Со стороны сада внутрь развалин вёл свежевырытый лаз, откуда и слышались живые звуки. Оба друга и один из местных пролезли в отверстие и оказались на верхнем этаже. Плач пробивался снизу полосками света. Сквозь большую дыру в полу соседней комнаты увидели двоих мародёров, угрожающих женщине ножом. Армянин перевёл друзьям, что подонки выпытывают у несчастной жертвы о месте хранения ценностей. Скоординировать свои действия спасатели не успели. Не дослушав перевода,Коба спрыгнул вниз и вырубил гада с ножом. От второго его оттащили товарищи. Преступников увели, а женщину доставили в госпиталь.
Ограбленных и убитых оказалось много. Трупы, найденные на пятые и последующие сутки, были обобраны до нитки. Вырывали зубы, кольца и серьги отрезали вместе с плотью. Банды стервятников слетелись со всех концов планеты. Маскируясь под спасателей, они грабили всё, до чего могли добраться, от банковских хранилищ до зубных коронок заживо погребённых. Горе народа обогатило не одного подонка «по-жизни». Взирающие на происходящее с высоты служебного положения мародёрствовали не меньше. Гуманитарная помощь уходила «налево» и разнообразила торговый ассортимент кавказских и других рынков. Но товар и деньги не пахнут.Огромные суммы из благотворительных средств исчезали в бездонных карманах ненасытных чиновников. За короткое время в разных местах страны выросли роскошные особняки. Никто не собирался компенсировать ущерб выжившим после землетрясения. Во многих случаях это было просто невозможно. Подземные толчки,разорвавшие армянскую землю зияющими провалами седьмого декабря тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, продолжали разрушать веру, сердца и умы её жителей. Больше ничто не могло убедить армян в твёрдости почвы под ногами.
Из Спитака автобус выехал задолго до рассвета. В Тбилиси добрались к полудню. Прощально светило солнце
этого года. Приближался новый, полный хороших и не
очень сюрпризов. Но молодые люди были готовы ко всему. Проведённое вдали от дома время пошло на пользу.
Хотя кое-что юноши предпочли бы не знать. Но раз судьба сочла иначе, значит, вскоре и этот опыт может понадобиться. Юрий предложил зайти в ресторан, развеяться:– Неохота со всем этим идти домой. Да и обсудить
надо кое-что насчёт... Короче, есть одна идейка! Но это
после праздников. Надо сперва в Херсон наведаться по
делу. А у тебя какие планы?
Коба устало сказал:
– Давай, выпьем сначала, а там видно будет. Всё ещё
не могу прийти в себя.
Небольшой ресторан рядом с метро «Исани» казался
подходящим для «развеяться». Заказали фрукты и бутылку шампанского. Сели за столик в тени, у стены. Первый
тост выпили за тех, кто сам этого делать не в состоянии.
Потом был тост за дружбу, родителей, любовь. Пили небольшими глотками, и опьянение пришло – лёгкое, туманящее мозги. Вдруг раздалась пальба. За соседним столиком какой-то пьяный палил из пистолета в белый свет.
Почти в центре города, напротив ментовской конторы.
Никто не препятствовал, не паниковал. Здоровый молодой официант стоял перед хулиганом навытяжку. Юрию
не хотелось вмешиваться, но Коба, как всегда, не раздумывал. Быстро подошел к буяну и выхватил из руки оружие:
– Слушай, дух! Здесь люди отдыхают, радуются. Ты
что-то против имеешь?
Пока хулиган пытался сообразить, его собутыльники
кинулись к Кобе. Первый наткнулся на Юрия и как-то
неловко плюхнулся обратно на своё место. Двое других
корчились от боли у ног усатого грузина. Друзья расплатились по счёту и вышли. Уже за порогом их догнал официант и, извинившись, вернул деньги:
– Аршак просит прощения за то, что помешал вашему
отдыху, и будет рад, если присоединитесь к нему. Он хотел бы поговорить.
И они вернулись в зал. Аршак оказался хозяином заведения и неглупым человеком. Он правильно оценил
ситуацию:
– Я малость перебрал сегодня. Спасибо, что вовремя
вмешались. Ствол оставьте себе, если хотите. Присаживайтесь, поговорим, познакомимся. Может, чем и пригожусь. Вы ведь после армии? Нам такие нужны – хорошие люди в большом дефиците нынче. Давайте-ка, мужики, выпьем за знакомство, за нас с вами!
Подняли бокалы, выпили со всей компанией. Друзьям не хотелось никуда идти, а новые знакомые могли
оказаться полезными. Вопрос Юрия им явно не понравился:
– За нас-то хорошо. А вы в курсе, что недалеко отсюда
люди завалы разбирают, живым помогают? Среди вас и
армяне вроде есть.
Не глядя на него, Аршак медленно выговорил:
– Лозунги не всегда уместны, парень. Не надо агитировать. Я же не объясняю тебе прелести воровской жизни. Взрослые люди сами выбирают. А нация значения
не имеет. Помогают не армянину, грузину или негру, а
человеку. «Недалеко отсюда» уже не спасают, а наживаются за счёт и мертвых, и живых. В этом участвовать западло, – ты уж извини за прямоту, братан.
Повисло неловкое молчание. Юрий чувствовал правоту слов Аршака. Хотелось что-то сказать, возразить
горькой правде. Но не мог. Как всегда, выручил друг. Расправив усы, грузин поднял бокал с вином:
– Давай, братва, выпьем за справедливость и уважение – этого всем хочется. По этой же причине мы и здесь
сейчас.
Просидели до вечера. Расстались друзьями. Коба вернул Аршаку оружие. Попрощались со всей компанией и
договорились встретиться снова. Домой поднялись пешком – всего пять километров вымощенной булыжниками дороги. Город был предпразднично оживлён. И хотя
огромная страна трещала по швам, люди старались настроить себя на радостные мысли, памятуя о том, что
«как встретишь новый год, так его и проведешь». Дома
царила та же атмосфера – улыбка сквозь слёзы. Из Еревана вернулись Людмила и Анна. Но старшая с детьми
уехала к родителям мужа. Брат помог сёстрам нарядить
ёлку и украсить по-новогоднему дом. Отец был где-то в
городе, закупал недостающее для праздника. Его жена
занималась стряпней. Вечером, после ужина, Юрий проводил друга до автовокзала. Договорились встретиться в
январе, и автобус увёз Кобу в Гори. Восьмидесятые годы
вышли на финишную прямую.