ВСТРЕЧА
Лето нашего детства, – море, костров огонь...
Девочка – золотая рыбка. Узенькая ладонь.
Неподалеку мальчик, с лазурной волной играл
И вдруг провалился под воду, жертвой проказницы стал.
Не удержалась от шутки несносная егоза.
Он кашляет, и не улыбка, – слезинка блестит в глазах.
«Ох уж, мне эти девчонки!» – подумал, но промолчал.
И руку юной шалуньи в невольной досаде сжал.
– Будем знакомы! Вика! Ты на меня не сердит?..
Ну что с ней, такой, поделать?– Нет... горло немного болит.
Всё, что случилось позже, – прочно срослось в одно
Сплошное и неразрывное дружбы большой полотно.
Выдумщик и мечтатель, – уверенный, волевой...
Проказница-непоседа с шалостью очередной.
Она его вечно дразнила! Смех эхом в ушах звучал...
А он возле скал пугался и временами ворчал.
– Скажи! Но ведь я не болтушка? Ну, Юр! Ну, давай, скажи!
– Да нет, Викуль! Ты – молчунья! Слезай и не мельтеши!..
Они так могли часами и днями вместе гулять,
Не думая, не замечая, что учатся доверять.
– Я, знаешь, что ненавижу? Хитрость и жалкую ложь.
Друг другу мы можем верить? Дай слово, что не соврёшь!
Но громом пришло расставание, – нежданное как всегда...
Наивные обещания: – Ты будешь писать – да? –Да!
Банально и монотонно – деревья и стук колес.
И поезд, что равнодушно мальчишку домой повез.
«А дальше, мой рыцарь верный, мой гордый и лучший друг?
Не вспомнишь о нас, наверно, средь прежних друзей, подруг?»
Мы просто легко, как дети, – день жили, и снова день...
Утром глаза откроешь, – весь мир твой – и свет, и тень...
Нет в нем ни «вчера», ни «завтра», жестокости и доброты.
Есть только сейчас, сегодня, реальность, полет мечты!
Умение быть счастливым и верить всему вопреки.
Даны, как подарок дружбы. Мы, как и тогда, близки.
Лето нашего детства, – море, костров огонь...
Девочка – золотая рыбка, узенькая ладонь.
Мальчик стоял по грудь в воде. Пытаясь отдышаться,чтобы вновь погрузиться в накатывающую синеву. Ивдруг кто-то коснулся ног. Схватил. И потянул вниз. Лазурные волны предательски расступились и сомкнулисьнад его головой. Так быстро, что едва успел глотнуть воздуха. И хотя вокруг были дети, мальчик испугался. Растерялся. Но всё закончилось так же неожиданно, как иначалось. Ноги освободились. И мимо, к поверхности,скользнуло тонкое девичье тело. Тёплое море вновь стало дружелюбным. Вытолкнуло его следом за незнакомкой к солнцу. Судорожно глотнув воздух, он оглянулся.И увидел её. Вернее, худенькие плечи и голову. В больших глазах, уголках губ и в каждой черточке лица дрожалеле сдерживаемый смех. Проказница была явно собойдовольна. И ждала аплодисментов. Мальчик растерялсяещё больше. Начал краснеть. Он не знал, сердиться наэту красивую рыжую девочку или за что-то просить прощения. Она невинно посмотрела на него. В глазах плескалась морская лазурь. Смешно и обиженно надула губки. И вдруг прыснула смехом, встряхнув рыжими кудряшками. Смех колокольчиком разнёсся по пляжу, вызывая улыбки. Дети оборачивались, приветственно махали руками. Вздёрнув носик, девочка как-то по-взрослому жеманно протянула узкую ладошку: – Меня зовут Виктория! Можно просто Вика. Ты необиделся? Вот и хорошо! Так забавно ныряешь, что я неудержалась.Хрустально рассмеялась:– Я тоже люблю под водой. Но плаваю лучше. И быстрее. Попробуем?Он смущённо пожал её руку, недавно тянувшую ко дну.Но от «попробуем» решительно отказался:– Нет. С девчонкой не буду. Да и не люблю соревноваться. Можно просто поплавать. Меня Юрой зовут.Так они и встретились. Совершенно разные. И абсолютно одинаковые. Вокруг кипела лагерная жизнь. А этидвое уже жили другой. Той, что зарождалась в сердцах.Разгар лета. Лазурного цвета вода. Кипарисы. Бамбуковые заросли. Это был настоящий рай! В Артеке проходил международный детский фестиваль «Пусть всегдабудет солнце!». Полторы тысячи пионеров. Сотни гостей со всех концов света приехали участвовать в грандиозном шоу. Политики вели большую игру. И главной ставкой были дети. А юные сердца просто радовались жизни. Целебный горно-морской воздух. Туристическиепоходы. Экскурсии. Дети больше не соревновались другс другом за лучшую успеваемость. Они, наконец-то, отдыхали от гонки, к которой их принуждали взрослые.Спортивные игры требовали лишь участия. Разные творческие конкурсы – того же. Синие ночи у Чёрного моря«взвивались» пионерскими кострами. Днём огонь разжигали исключительно от солнца. Игривые волны ласкали детвору в своих объятиях. Повсюду солёными брызгами разлетался радостный смех, отпугивая чаек и привлекая стаи дельфинов. Но мальчик из таёжной глушибольше не обращал на это внимания. Видел только её.Слушал. Удивлялся новым ощущениям. Вика что-тооживлённо рассказывала, не забывая напоминать, чтововсе не любительница разговоров. Юра молча улыбался. И серьёзно кивал в ответ на милую болтовню. Соглашался, что она совсем не болтушка. Вытерлись однимполотенцем. Оделись. И пошли гулять. Подальше отшума моря. Детского гвалта. А девочка всё говорила иговорила... Забегала вперёд. И так, глядя ему в глаза ипятясь спиной, рассказывала о своём городе. Родителях.Друзьях. Мечтах. Юра беспокоился за неё. И подстраховывал, чтобы не споткнулась. Проказница весело смеялась этому страху. Дразня его, вскакивала на бордюры.Или близко подходила к краю скалы. Они учились доверять. Время летело. И дружба крепла всё больше и больше. Друзья обследовали каждый уголок лагеря. Но, увлечённые друг другом, почти ничего не запомнили. Неминуемая пора расставанья была забыта. Но она наступила.Мальчик лежал на верхней полке в купе скорого поезда. И смотрел в окно. Крым остался позади. Величественная гора Аю-Даг. Лазурное море. Там, за окном, насколько хватало глаз, простирались бескрайние степи, изредка пересекаемые лесополосой. Перед его взором сиялиглаза Вики. Рыжие кудряшки. Кокетливо надутые губки. Прощались они почти так же, как и познакомились.Она протянула узкую ладошку. И он нежно коснулся еёсвоими пальцами. Мальчик был растерян. Не знал, чтоговорить, что делать. Вика старалась не показывать волнение. Но огромные глаза блестели от сдерживаемыхслёз. Пообещали писать как можно чаще. Поклялисьникогда ничего не скрывать друг от друга. Они обменялись пионерскими галстуками, значками и пилотками.Вике от обиды хотелось разрыдаться. Ведь этот мальчиктак трогательно заботился о ней. Она дала себе слово,что обязательно разыщет его, когда вырастет. И сделаетсвоим рыцарем. Довольная смелым решением, девочкарасставалась более весело. Юра хоть и не подозревал обудущем рыцарстве, но настроение подруги передаласьи ему. Они разъехались. Он – на восток. Она – на запад.
Колёса отстукивали увеличивающееся расстояние. Сердце запульсировало тоской. Это была его единственнаялюбовь. На родине мальчика ждали не только родственные объятия. Отчим напивался до белой горячки и недавал пасынкам проходу. Избивал регулярно и безо всякой причины. Ногами и руками. Жестоко. Нередко докрови. Учёбу пришлось забросить. Убегал из дома. Ночевал где попало. Дни проводил в библиотеке или на чердаках бараков. Читал взятые из библиотеки книги. Без Вики прежняя жизнь стала невыносимой. И мальчикпогрузился в мир приключений.Безотцовщина – это вечно кровоточащая рана! Родные никогда не рассказывали мальчику об отце. Но постарались чужие. Армян представлял очень чёрными.Укладывающими асфальт. Рядом с железнодорожнымвокзалом находился асфальтозавод. Про битумное озероэтого предприятия рассказывали страшилки. Якобы тамгибнут коровы. И туда же бросают людей. Однаждымальчик подошел довольно близко к «асфальтчикам».Хотел услышать их речь. Но язык показался тарабарщиной. Армяне вскоре уехали. Наступили холода, и они улетели. Как птицы – в тёплые края. А с ними и интерес котцу. Зимние ночи мальчик коротал в колодцах теплотрассы. Питался отбросами возле столовых. Иногда забирался в буфеты кинотеатров и школ. Голод заставилворовать. Риска не боялся. Оказавшись на перепутье, шёлпо бездорожью. Подальше от людей. Заранее расписанный сценарий не прельщал. Неизвестность всегда увлекательней. Вначале было трудно. Затем пообвык. Сталбеспризорником. Свыкся с холодом и голодом. Школапервой забила тревогу. Вызвали мать. Собрали педсовет.Довели до суда исполкома. Осудили. В школу-интернат.Она находилась далеко-далеко от дома, ставшего чужим.Жизнь человека – это всегда монолог. Даже когда двое.Пятеро. Целая толпа. Единственным мерилом воспринимаемого мира является сам человек. Именно из себясамого и творится кумир. Из Артека мальчик привёз ссобой нежность, любовь. Дома его ждала ненависть. Онродился почти в тюрьме. Тридцатитысячное населениегородка составляли потомки евреев. Политическихссыльных из Польши. Работали на угольных шахтах, алмазных копях, урановых рудниках. Жили в деревянныхдвухэтажных бараках. Из прошлого мальчику почему-тозапомнилось слово «мусор». Раньше так называли евреев, выслуживающихся во власти. А вскоре это выражение стали употреблять и в блатном жаргоне. По-русскипереводится как «предатель».Отношения сына и мамы не складывались. Возможно, мальчик и был частью её монолога к миру. Можетбыть, по-своему, она его даже любила. Но – увы! – аргумент оказался несостоятельным. Колёса поезда убаюкивающе выстукивали, и мальчик заснул. Мама разбудила,когда состав уже стоял у перрона. Потом была школа.Что-то вроде казармы. Вокруг глухой забор. Очереднаятюрьма в жизни ребёнка.Нет ничего ужаснее, чем одиночество в стенах людского равнодушия. Тем более для мальчика десяти лет. Апрошлое, настоящее и будущее уже лежали в руинах. Онещё мечтал о далёких морских путешествиях, земныхподвигах во имя человечества. Как в книжках. Но толькозатем, чтобы доказать себе и другим, что он не пустоеместо. Не «ублюдок». Ради хрустального смеха и полныхнадежды красивых глаз девочки хотелось жить. Потомучто это романтичнее любой поэзии. Всех этих гимнов отискусства. Конечно, играть роль, выбранную родителями и учителями, – задача ответственная. Но прожитьсобственную жизнь, полную неожиданностей и чудес,гораздо интересней! А главное, никто не сделает этоговместо и лучше тебя. Любая ситуация – это оптимальнейший результат! Не могло быть лучше или хуже. Жизньникогда не оставляет выбора! Она требует. И ты подчиняешься. Это после кажется, что можно было бы поступить иначе. Лучше. Разумнее. Нет! Человек живёт в одном мгновении. В следующий миг – это совершенноиной человек. Либо вообще перестает им быть. А сейчас,в эту самую секунду – Вот Я! Такой! Годы – как остриженные волосы. Только что они были твоими. И вот ужелетят в урну, срезанные беспристрастной рукой. Мусорная корзина времени вместит в себя всю жизнь, как бывысоко человек её ни ценил. Конечно, всё было заранеепредопределено. Запланировано. Санкционировано.Чуть раньше. И так до бесконечности. Люди, в определенном смысле, бессмертны. Отзвук шагов на Земле разносится по всей Вселенной. Вызывает бури. Кто не слышал про эффект бабочки? Или про свет звёзд, умершихмиллионы лет назад? Человек всё это видит. Слышит.Чувствует. Никто не вправе судить о собственном поступке, потому что любое действие простирается в вечность.Разве можно увидеть в начале пути всю дорогу, до самогоконца? Откуда знать, какие свершения произведет брошенный кем-то камень? Посаженное дерево? Родившийся ребёнок? И это не вопрос времени. Ответа здесь нет.И не может быть. Ни здесь, ни где-либо ещё!Валерия уехала одна. Наверное, она всегда была одинокой. Трое мужчин, не ставших мужьями. И трое сыновей, лишенных материнской любви. Могло ли быть иначе? Нет. С ней не могло! Да. Это всё тот же взмах крыльевбабочки. Страшно. Может, где-то и больно. Но таковачеловеческая доля! Кому-то пришлось бы нести её бремя? Тогда почему не Лере? Её сыновьям? Вике? Все людихотят жить в раю. Но даже там желают получить больше,чем предлагают! В итоге становятся узурпаторами. И пожинают участь изгнанников.Из тюрьмы-интерната мальчик сбежал на следующееутро. На вокзале уговорил охранников почтово-багажного поезда взять его с собой, до Чернышевска. Откуда ких городку шла отдельная ветка. Наплёл какие-то небылицы о забывчивой старшей сестре. И ещё чего-то... Скорее всего, ему не поверили. Но взяли на поезд. Накормили. И вдобавок ко всему научили играть в шахматы. Дородных мест мальчик добрался через сутки. Сразу к бабушке. Своей единственной защитнице. Он никогда нежаловался. Но бабушке этого и не требовалось. Она любила своего первого внука. Чувствовала себя ответственной за него. Мальчик ни в чём не нуждался. Хотя внешняя обеспеченность не могла заполнить бездну души.Он был одинок. В окружении непроницаемой тьмы. Всего лишь сгусток света в коконе мрака. И бабушка приняла окончательное решение! Внука отправила к своей сестре, в город Сретенск. Шилка была самой крупной изрек его детства. Мальчик всё воспринял как новое приключение. Отлично отдохнул. Развлекался купанием ирыбной ловлей. Однажды даже поучаствовал в ночнойрыбалке. Тихонько сидел в уголке плоскодонки. Лодкабесшумно скользила по тёмной воде. Один дяденька-рыбак грёб вёслами. А другой, с факелом и острогой, стоял на корме. Вдруг показалась тень, поднявшаяся из глубин и заскользившая им вслед. Такого огромного сомамальчик видел впервые. После того как добычу выловили, ему рассказали, что это – хищник. Зарывается в донный ил и выжидает свою жертву. Но он любопытнее детей. И «летит» на свет факела, как мотылёк. Уха из любознательной рыбины удалась на славу! А Юра получилочередной урок. На следующий день дядька с острогойзабрал его к себе, в деревню Утан. Там тоже была речушка. Дяденька оказался двоюродным братом Юриноймамы. Вместо кисти правой руки у дяди был протез в чёрной кожаной перчатке. Он научил мальчика ездить налошади. Жеребца звали Серко. Красивой, светло-сероймасти в белых яблоках. А в начале зимы вернулся домой,к бабушке. В школу он всё-таки пошел. Находилась она впяти километрах от дома, на другой стороне реки. Юрашёл вместе со своим другом, Мишей Ханкевичем. Перейдя мост, дети заметили мотоцикл с коляской, который мчался на них. Миша вскочил на завалинку водокачки. А Юра бросился через дорогу прямо под носоммотоцикла, надеясь добраться до забора напротив. Вдругего словно схватили за ноги и потащили вниз. Очнулся вбольнице со сломанным ребром, помятой грудной клеткой. В палате находились бабушка, мама и соседи, оказавшиеся хозяевами злополучного мотоцикла. Они принесли фрукты и сладости – дорогое удовольствие в сибирской глуши. Водитель дядя Саша извинялся. Просилне жаловаться в суд. И что-то ещё. Юра посмотрел набабушку и маму. Ему были до лампочки все эти «суды-жалобы». Внимание льстило детскому самолюбию. Обилие заморских лакомств привлекало не меньше. Мальчик уминал фрукты за обе щёки и соглашался со всем,что ему наказывали взрослые. Вкусный подкуп был благосклонно принят. Вскоре он поправился. И обо всёмзабыл. Как это часто бывает в детстве.Над замёрзшей рекой взлетал детский смех. Каталисьна коньках. Играли. Двоюродные братья веселились совсеми. Кто-то из девчонок сообщил, что их зовёт бабаСара. Побежали домой. Разгорячённые и раскрасневшиеся мальчишки вбежали в зимовье. И растерянно остановились на пороге. Дом был полон людей. Сидели застолом, на стульях, кровати. И даже на старинном сундуке у входа. Вся многочисленная родня. Из стоящейвозле печи группы отделился мужчина с черными волнистыми волосами и большим носом. Подойдя к мальчишкам, обнял Ваню. И стал целовать. Вокруг засмеялись. Бабушка Сара насмешливо позвала:– Эх, папаша, папаша! Это же Нинкин сын! Твой тот,постарше.И указала на Юру. Встреча состоялась. Отец мальчикаотпустил смуглого Ваню и с сомнением посмотрел насына. Первое впечатление всегда особенное. Своего рода«идея-фикс». Сомнение оказалось непреодолимой стеной между отцом и сыном. Валерия не желала видетьсясо своим прошлым и была рада, что ничто ей о нём больше не напомнит. С сыном рассталась без колебаний. Татевос задержался ещё на два дня. На семейное торжество. Дочери младшего брата Валерии исполнялся годик. И отец Юры взял на себя все расходы. После этогоувёз сына оттуда навсегда. Наверное, человеку свойственно терять. По-видимому, он нуждается в этом время от времени. Если подумать, то мальчик ничего не утратил. Просто, прекратил поиски давно утерянного. Отчаявшись. И устав. Жизнь полна сюрпризов. А ребёнокверил в чудеса. Сказки. Доброту. На фоне печальной реальности отец казался добрым волшебником. К летучести иллюзий мальчик ещё не привык. Начальное образование в школе жизни завершено. Ученик обрёл знания.И смотрел через их призму на мир, живущий совсем поиным законам.Сутки на поезде. Потом самолетом. Белокаменнаястолица мальчику совсем не понравилась. Вика рассказывала об этом городе. Красной площади. Мавзолее вождя пролетариата. Кремле. Юра мечтал увидеть мир, восхищающий его подругу. Но там всё оказалось не так, какожидалось. Слишком каменно. Железобетонно. Людикакие-то отрешённые. Потерянные. Зато Кавказ приятно удивил. Солнечная, волшебная столица Грузии очаровала с первого взгляда. Вечерний Тбилиси излучал тепло недавно зашедшего солнца. И извечного южного радушия. Стоял ноябрь. Город укутался в осенний багрянец листвы. Справа от дороги, на склоне горы, красовался огромный плакат с призывом «Превратим город всад». И это работало! Он цвёл сказочной осенью, булыжными мостовыми, черепично краснел крышами. И повсюду улыбки людей. Своеобразный герб города. Сердце мальчика билось совсем не по-осеннему, предвкушаявесенние перемены. Ведь где-то рядом находится она!Расстояние стало призрачным. В новом доме чувствовалось то же тепло. Вместо двух братьев стало три сестры.Отчима заменил отец. Рядом с ним та, которую мальчикникогда не сможет назвать мамой. И множество родственников, соседей, просто знакомых. Без отца ребёнок словно надломленная ветвь. Разлука с матерью ломает окончательно. Это не сразу осознаётся. Сначаламальчик даже не вспоминал родную даль. Только бабушку. Он с головой окунулся в новые впечатления, сказочную атмосферу изобилия – до поры до времени. Маленький северный гость не был знаком с обычаями Востока,моралью общества, веками культивирующего лицемериекак способ выживания. Притворство было во всём: улыбках, чарах, радушии. Но мальчик принимал всё за чистую монету. Светловолосый, с нездешними чертамилица, он явился живым доказательством супружеской измены. Вслух об этом не говорили. Люди приветствовали.Улыбались. Поздравляли. И... проклинали. Колючиевзгляды царапали спину. Родственники. Жена отца. Дажемаленькие сестрички. Шла игра. По каким-то непонятным правилам. По-видимому, причиной был он. Мальчик привык к искренним проявлениям чувств. Чистойлюбви. Открытой ненависти. Но новизна всегда увлекает. Поначалу. И Юра принял вызов.Школа была огромной. Поделённой на сектора. Только русский насчитывал около тысячи учеников. В ихклассе – тридцать два. Большинство девочек. И лишьдвое русских. Остальные предпочли родному языкучужой. Среди учителей русскими даже не пахло. Нановичка косились все. Преподавателям не терпелосьдоказать, что в другой школе он не приобрёл особыхзнаний. А одноклассники хотели убедиться, что непретендует на роль реформатора. Ни одна из сторон небыла разочарована. В погоне за успеваемостьюсоперниками были девчонки. Это не слишкомпривлекало. Участвовать же в мальчишеской борьбе засамоутверждение выглядело как-то по-детски. Ребятакомплексовали. Им всегда твердили о мужскомпревосходстве. Но девочки оказались способнее. Такоефиаско трудно переварить. Никто не объяснил, чтотакова природа. Она заложила в женский организм болеераннее созревание. Именно это и было причинойраздельного обучения в старые времена. Ради самоуважения. И почитания другого пола. Юра тоже не знал этихтонкостей. Но думал, что правильнее будет выдержатьпаузу. Понаблюдать. А это было ошибкой. Жизнь не допускает пауз. Хотя новая семья позволяла совершатьошибки. Отец – из чувства вины за тяжёлое детство сына.Другие – из подспудного желания показать Татевосу егособственную большую ошибку. Если бы Юра не «падал»добровольно, то получал бы «тычки» в спину. Поэтомувсё складывалось как нельзя «лучше». Для взрослых.С сёстрами было гораздо сложнее. В первый школьный день за старшего брата пришлось вступаться сестре.Он ждал Полю в коридоре. Её одноклассникам это непонравилось. Обступили со всех сторон и стали задирать.Девочка вовремя подоспела на помощь. Разогнала мальчишек портфелем и увела брата домой. Они долго немогли привыкнуть друг к другу. Совместные игры ещё неделали их родными. Сперва это было только в сознании.И лишь позже родились чувства. Детский опыт мало чемуучит. Малыш просто подражает взрослым. Встает наножки. Пробует ходить. И падает. Больно! Но делает новую попытку. Затем другую. Третью. Десятую. И вот малыш пошёл. Побежал. Всё твёрже. Быстрее. Увереннее.Если устанет, то к его услугам рука взрослого. А когдаребёнок взрослеет? Оступается. Падает. Вопит от боли.Или устаёт. Выбивается из сил.Теряет родных. Друзей.Себя. И катится, катится, катится вниз, по наклонной.Что тогда? Где найти те руки, которые бы поддержали?Душу, способную понять. Простить. И согреть. Где?Страдание не захлебнётся слезами подростка. И больне утонет в вине. Через всё это мальчик уже прошёл. Самоубийство тоже не решение. Криминал всё только осложнит. Об этом написано много книжек. У отчаявшегося человека остаются два пути. Две древнейшие профессии. Паперть или панель. Одна удовлетворяет чужоетщеславие, другая – похоть. Душа проигрывает в обоихслучаях.Мальчик рассказывал сёстрам о трудностях детскогоодиночества. И девочки соглашались. Выход находитсяв самой природе людей. В гордом имени – Человек! Какв любимом мультике. Маугли вырос среди волков, но нестал одним из них. Дети видели, что в решающие моменты Маугли, как заклинание, говорил:– Я – Человек!И природа покорялась. Зло отступало. Хищник поджимал хвост. Дети перефразировали известный принцип«Divide et impera!»(Разделяй и властвуй!) в другой –«Объединяй и Властвуй!». Сложи как мозаику. Соединисердца. Души. Притягивай. А не отталкивай! Если падаешь, где стоишь, – иди! Спотыкаешься при ходьбе –беги! Много препятствий – лети! Только не сковывайсебя тем, что внушают взрослые. Потому что подросток,юноша ещё ничего не знает. Только-только хочет спросить. Ответить. Не надо бояться ошибиться. По большому счёту, ошибки исключены. Каждый поступок начинает новую историю. Взмах крыльев бабочки и... Процесс пошёл. Возможно, в этом и нет логики. Но зато какие бури! Только дети умеют радоваться и быть счастливыми без видимых на то причин. В этом он, ребёнок –человек!На первой странице дневника мальчик записал фразу: «Не бойся открытого моря! Но берегись скал и камней у берега». Сколько детских грёз и устремлений разбилось о прибрежные «скалы и камни», так и не увидевоткрытого моря. В новой «игрушке-братике» девочкиразглядели живого человека. Немного странного, но родного. Они были почти ровесниками. Одна младше на год.Вторая – на три. Старше всех была Людмила. Училась винституте. Детских восторгов она не разделяла. Но брата любила, потому что мечтала о нём всегда. Юра во многом походил на неё, внешне и характером. На её ласкигордо заявлял:– Не люблю телячьих нежностей.Это вызывало смех. И старшая сестра уже специальнообнимала. Ради этих слов. Так они и стали семьёй. Изжелания быть ею.Отец потакал капризам сына. И удивлялся, что мальчик этого совсем не ценит. Он полагал, что, забрав ребенка к себе, безмерно его облагодетельствовал. Но обаговорили на разных языках. В прямом и переносномсмысле. Отец лелеял мечту о лучшем образовании длянаследника. И не понимал отказа мальчика содействовать её воплощению. Сын явно не уважал отца. Даже ниразу не назвал папой или по имени. Только строго подчёркнутое «Вы». Так же обращался и к жене Татевоса,избегая ситуаций, когда невозможно не окликнуть поимени. Попытка договориться с упрямцем закончиласьпровалом. Сперва Юра вообще отказался говорить на этутему. Ушёл в свою комнату, демонстративно хлопнув дверью. И отец разозлился. Вышиб запертую дверь. Ворвался с намерением проучить сына. Но остановился переддулом собственного охотничьего ружья. Жена и дочеривсё видели. Испугались. За мужа. За брата. В подобнойвойне победителей не бывает. Положение казалось безвыходным. Отправить мальчика обратно не решались –люди засмеют. Но и оставлять такого разбойника тожеопасно. Поди знай, что ещё выкинет сорванец. Большойсемейный совет, возглавляемый дедушками с обеих сторон, постановил спрятать всё имеющееся оружие и установить строгий надзор за мальчиком.Дети не посвящались в детали решения дедушек и бабушек. Происшествие возвысило Юру в глазах сестёр.Кавказское воспитание предполагает беспрекословноеповиновение родителям. И тут вдруг такое! Они почувствовали, что отныне мальчик на особом положении. И,действительно, больше никто не навязывал ему своегомнения. Мог делать, что заблагорассудится. Стал пропускать уроки, проводил время в парках, Ботаническомсаду, зоопарке, цирке и кинотеатрах. Денег давалистолько, сколько потребует. Экзамены еле вытягивал.Хотел ограничиться восьмилеткой. Отец работал строительным подрядчиком на севере Иркутской области изабирал сына с собой. Мальчик из чистого упрямствапожелал заработать деньги, а не сидеть на иждивении.Отец сделал и это, хотя ребёнок и не мог осилить взрослую норму. Его жалели. Помогали. Отец доплачивал заэто. И сыну платил столько же. Постепенно Юра втянулся. Набил мозоли. Узнал им цену. С первого заработка купил подарки сёстрам и их матери. И очень гордилсяэтим. Первые два года возвращался домой с отцом. Потом Татевос разрешил уезжать вместе с другими рабочими. И у Юры появилась возможность встретиться с Викой. Проездом. Всего на несколько часов. Это были незабываемые мгновения! На набережной. У парусника. Ксебе домой Вика его никогда не приглашала. Да мальчики не стремился. Он увозил с собой неизгладимое впечатление.