Забытое имя

**Гуанчжоу . Восточный причал. Раннее утро.**

Шум волн перебивал редкие звуки чаек . Один из встречающих солдат заскучав наблюдает как птицы собирают остатки рыбьих кишок с подножья причала куда скидывали всякий сор. Воздух - плотный , неприятно обволакивающий . Камни на причале скользкие от водорослей. Корабли гудят низко, лениво. В порту - движение без спешки, как у змеи перед броском. Его отвлекли звуки далёких голосов со стороны моря.
Судно встало к пристани без предупреждения - как будто не пришло, а всплыло из утреннего тумана, тянув за собой вонь сырой кожи и мокрого меха .

Цзинь Тао не любил это место. Здесь всё пахло перегноем, чужим потом и обещаниями, которые никто не собирался выполнять. Но стоять приходилось часто. Особенно - когда прибывали такие, как этот.

Ему жарко. Даже в лёгком халате здесь было бы не спастись от духоты не то что в служебной экипировке. По спине течёт пот. Он не двигается, держит в руках дощечку с именем, которое выглядело как случайная последовательность звуков: "Василий Данилович". Русский купец. Записан в караване, одобрен в Гуанчжоу, засвидетельствован в Шибоси. Бумаги - в порядке. Значит, теперь его надо сопровождать.

- Это он? - спросил старший, щурясь и хмурясь на фигуру, которая весело сошла с корабля в пёстром кафтане, будто шёл не по пыльному трапу, а по императорскому ковру.

- Он, - коротко ответил Тао.

Купец огляделся, протянул руки в стороны, будто хотел обнять весь город. Уже можно было рассмотреть его сквозь туман поближе. Мужчина лет под пятьдесят, широкоплечий, с распаренным, румяным и стройным лицом которое обрамляла недлинная борода и пышные усы . Плотная шея, над которой нависает меховой ворот. Несмотря на погоду. Мех - явно показной, как и кольцо с рубином.
Не останавливаясь по дороге к ним, он сказал что-то по-русски. Звонко. Без капли страха или почтения.

- Что он говорит?

- Говорит, "земля здесь тёплая, как старая женщина".

Старший озадаченно кивнул. Тао едва заметно скривился. В этом было всё, что он не любил в людях с Запада: громкие, непредсказуемые, ленивые в смыслах, но щедрые на слова. Они говорили так, будто весь мир должен их понимать, даже если никто их не просил

Тао молча делает шаг вперёд и чуть кланяется. Он не любит повышенные голоса - они словно лезвия, от которых кожа не трескается, но душа царапается.

- Господин Василий Куманин? - спрашивает он по-русски.

Тот моргает потом вдруг сново разулыбался.

-А , ты значит здесь за мой язык. Ну сынок выкладывай чем вы ещё меня здесь помучаете .

Тао выпрямился и ответил таким же спокойным голосом смотря прямо в глаза .

- Я назначен сопровождать вас до постоялого дома. Проверить документы, перевести для чиновника. Это порядок.

Василий фыркает, но протягивает письмо с печатью.

---

**Через несколько минут. Внутренний двор порта.**

Местный чиновник - в тёмно-синем халате с золотыми нитями. Его лицо невозмутимо, как у речной черепахи. Он читает письмо, кивает, не глядя на купца.
Тот в свою очередь нетерпеливо молчал. То глядел на чиновника, то на стражников. Он перевел взгляд на море которое виделось за касяками двери. Облокотившись, чуть постукивал пальцами по столешнице.
- Спрашивает, сколько времени вы пробудете, - говорит Тао перебирая бумаги купца изредка отвечая на вопросы чиновника.
Василий вдохнул скрестив руки на груди и слегка прожестикулировал в сторону города .
- Столько, сколько потребуется, чтобы купить у вас вон те глиняные боги и продать русское железо. Ему так и скажи.

Тао перестал на мгновение перебирать бумажки в руках, коротко кинул взгляд на купца потом выдохнул.

- Он пробудет до завершения сделки. Список товаров представлен. Просит обычное сопровождение. Без особых условий.

Чиновник кивает. Делает запись кистью в журнале.
- И пусть не шумит, - говорит он. - Здесь не базар.

Тао сложил бумаги отдавая Василию и переводит только часть.

- Просит вести себя спокойно в делах. Это поможет быстрее уладить формальности.

Куманин расслабленно выпрямился. Подхватив бумаги и свернул их в два раза , засунул за кафтан .

- Уладить, угладить... С вашими улаживаниями три месяца ждать. Не успеешь, уже всё протухнет!
Он невесело хохотнул и развернулся на пятках направляясь к выходу. Хоть и понятия не имел куда ему нужно.
Добираться до Хами предстояло очень "занимательно" долго . Ну ничего, 3 месяца. Не самая тяжёлая его дорога .
----

Переход через рыночную улицу. Каменные мостки, обрывки бумаги у стен, пахнет соевым соусом и уксусом.

"Постоялый двор "У трёх ступ"
«Зарубежным - с паспортом. Остальным - обратно.»

Василий бросает взгляд на вывеску, усмехается:

- "зайцев " боитесь? Что, и у вас они бегают, как крысы?

Тао отвечает не сразу.

- Люди бегут через границы с разными мыслями. Но для чиновника - все одинаково крыса ты или нет . Нет бумаги - ты "зараза" для империи

Василий чуть нахмурил потом поднял брови хмыкнув.

- Бумага всему голова.

Они входят.

Служка берёт сумку купца, стражник записывает имя, город, длительность визита. Всё вежливо, по шаблону. Тао остаётся на ступенях, глядя в след.

Купец возился с трактирщиком уже пятую минуту, жестикулируя и хохоча, как будто торговался не за комнату, а за место в раю. Цзинь Тао стоял в дверях, скрестив руки. Молчал. Переводил - только если просили.

- Он хочет комнату с балконом и видом на храм, - сказал он наконец, не скрывая, насколько ему это безразлично.

- Это дорого, - буркнул полный трактирщик.

- Ему всё равно. Он платит серебром.

И действительно - Василий бросил пару монет на стол, хлопнул по плечу хозяина, что едва не выбил у того воздух из лёгких, и с видом победителя пошёл наверх.

Тао отметил: он улыбается, но смотрит внимательно. Такой человек не просто торгует - он изучает. И знает, что изучает.
Такие - опасны.

Он ванёс первую запись в журнал для отчёта.

"Купец западный, имя - Василий Данилович. Характер - говорливый. Настроение - хорошее. Причина хорошего настроения - неизвестна."
----

**день клонился к вечеру. Рынок.**

Василий настаивал пройтись пешком - "понюхать город", как он выразился. Тао шагал рядом, чуть позади, как и положено. Его раздражало, как купец глазеет на лавки, как везде спрашивает, смеётся, пытается поговорить жестами с торговцами. Он был слишком... свободный. . Таких тут любили когда дело доходило до празднеств , но пропускали в списках , если что-то случалось, темболее если человек сделает малейшую ошибку в поведении.

Он поворачивается, оглядывает улицу - не из интереса, а по привычке.

Уже жара, хотя солнце ещё бледное. Толпа сгущается у рынка, дети гоняют бумажного змея по весеннему ветру .

Когда-то, лет семь назад, он бы слушал Василия с интересом. Русские были загадкой - суровые, резкие, неуловимые в логике. Теперь он знает их цену. И цену их медным монетам, которые звенят громче, чем их слова.

Они свернули в один из узких рядов между пряностями и тканями. Василий вдруг замолчал. Но тут же он прерывает молчание звуком шагов. Мужской голос. Мягкий, бархатный, с лёгкой усмешкой - говорит на русском, громко, будто не считает нужным шептаться.

- Вот она, красота Востока! Гляди, Тао, ты только гляди. Здесь кто угодно разорится с удовольствием.

Цзинь Тао, молча сканирует лавку глазами, пока Василий с интересом берёт в руки кусок ткани с прилавка

Тао поднимает взгляд на торговку. Та только встала с низкой табуретки отвернувшись к задним полкам не заметив покупателей. Она осторожно раскладывая сушеные финики и мешочки с травами. На ней - простая туника, поверх которой висела соломенная шляпа с широкими полями, почти скрывавшая лицо. Под ней - плотный платок, закрывавший щеки и рот, оставляя только глаза. Что-то в её движениях зацепило его внимание..Тао молча следил за девушкой. Василий сново что-то буркнул Тао. Тот ровно говорит на китайском, официально, от лица "представителя".

- Купец из далёкой страны интересуется этим товаром.Он сомневается в качестве. Хочет знать, откуда привезён шёлк и назови цену

Она повернулась к прилавку и посмотрела на сопровождающего. Лишь на мгновение взгляд...Серо-голубой, светлый. Слишком широкий.
Не хотанский. Не уйгурский. Не отсюда.
Словно по привычке - встретила взгляд. И тут же отвела. Слишком быстро . Она глянула на шёлк в руках русского купца , указала на несколько тканей назвав цену на китайском и как можно кратко сказала откуда доставлены.

Он не улыбается. Василий тем временем склонился к изделиям и щупает шелк как будто говорит с ним. Он даже не глядит на торговку.

Василий на русском, тихо, будто самому себе
- Шёлк? Или подделка для туристов? Чёрт меня дери, Тао, если это не настоящий хамийский шёлк, я съем свой сапог.
Цзинь Тао на секунду сщурил глаза , медленно переводит:

- Эти ткани доставлены из Хотана. Цена - разумная. Она уверяет в качестве.

Он не добавляет "с акцентом", но определённо заметил. И делает пометку в уме. Тонкий склад губ, как у того, кто почуял фальшь - не доказал, но услышал. Ничего не говорит ,ещё, но наблюдает. Василий же, напротив, становился лишь веселее .
- Ах, Хотан. Персидская душа в китайской оправе. Ну-с...

Он поднял голову и наконец взглянул на девушку. Глаза у него хитрые, живые, как у старого лиса, которому плевать, сколько вокруг собак.
- Тао, скажи ей, что я возьму... вот этот, и ещё два вот те. Скажи, что я плачу серебром, а не обещаниями.

Тао сново испытующе глянул на торговку сказав на китайском ровно.
- Он берёт три. Платит серебром. Передаст монеты сейчас.

Она чувствует на себе взгляд обоих. Один - поверхностный, вроде бы. Второй - цепкий. Как будто Цзинь Тао ждёт, что она допустит ошибку. Что-то скажет не так. Сделает неверный жест. Не местная женщина от бедности - а кто?

Василий, пока Тао передаёт серебро, продолжает рассматривать ткань и бормотать на родном, не думая, что его кто-то понимает. Она чуть кивнула не показывая больше глаза из за шляпы . Направилась за сумкой вглубь лавки. И вернулась обратно заворачивает молча нужную ткань.

Василий Данилович выпрямился довольно выдохнув . Скрестив руки, перешёл на слегка насмешливый тон - конечно, всё ещё по-русски, как будто забавляется:

- Какая экономия слов. Прямо как моя первая жена. И тоже глаза прятала - правда, от долга, а не от взгляда.

Он не ожидает ответа. Цзинь Тао ничего не переводит. Он просто хмыкнул. Кажется, не понимает сути, но улавливает насмешку. И в этот момент, когда девушка заворачивает ткань...

При словах Василия о его жене . Её губы едва заметно дрогнули сжавшись от осуждающей слегка ухмылки
Проводник заметил. Он ничего не сказал. Он никогда ничего не говорит лишнего - предпочитает слушать. И видеть. А это он увидел. Незаметный изгиб губ. Полу-улыбка, полу-суд. Как если бы кто-то случайно выдал своё настоящее мнение

Тао не поворачивает головы к Василию, а просто, не отводя взгляда от нее, говорит:

- Ты понимаешь, что он говорит?
по-китайски. Тихо. Почти лениво. Но в этом ленивом тоне - остриё.

Василий тем временем начинает пересчитывать серебро, тихо бормоча: "Раз, два, три... шесть... восемь... черти , где десятый?" - всё на русском, абсолютно не думая, что его слушают.
Тао не отрывая взгляда от девушки. Он делает полшага вперёд. Это не угроза. Это интерес, запакованный в проверку.
Небольшая пауза но она решилась . покачала головой сказав на китайском словно отрезав.
-нет
она завязала мешок .Голос у неё был тихий, но твёрдый. Резко, как будто она отрезала не только вопрос, но и саму возможность разговора.
Цзинь Тао не удивился. Он смотрит на неё чуть дольше, чем надо, как будто хочет пробить взглядом броню, но в итоге лишь делает шаг назад. Он понял. Не всё - но что-то. А ещё - он запомнил.
Василий Данилович, наконец нашедший десятый сребреник, вскидывает голову и, довольный, делает реверанс в сторону лавки, хотя она и не смотрит:

- Тао, скажи ей... скажи, что если бы все торговки были такие лаконичные, я бы разорился быстрее, но с меньшими страданиями.

Тао, не глядя на купца, переводит просто:

- Он благодарит за товар.

Они ушли. Купец насвистывал что-то себе под нос. Тао шагал рядом. Он ничего не говорил. Но в его голове всё уже сложилось.

Она - не местная.
Говорит мало. Слушает много. Прячется.

На сегодня этого достаточно.

Но он обязательно вернётся. Проверить.