-18-
Еще несколько часов Ангелина бродила по захваченному солнцем городу, постоянно натыкаясь на спешащих по делам людей, ведь они отлично знали, куда им идти. Однако внезапный голод и усталость помогли определиться с дальнейшими планами, и она потянулась в метро, чтобы наконец-то отправиться домой после затянувшейся прогулки.
Рабочий день многих закончился как раз в это время, и метро чуть ли не разрывалось от количества человеческих тел. Несколько мужчин и женщин задели Ангелину плечами или сумками, и та моментально вышла из себя.
— Личное пространство! — этот крик, возможно, услышали даже над землей.
Кто-то обернулся и с испугом посмотрел на Ангелину, некоторые усмехнулись, решив, что она попросту неуравновешенная. Но все остальные даже ухом не повели и продолжили толкаться и лезть вперед с полузакрытыми от тяжелого трудового дня глазами.
Подойдя к желтой линии, в голове Ангелины мелькнула мысль, что здорово было бы сейчас сбросить вниз окружающих ее людей — троих писклявых учениц начальной школы и двух толстых мужчин, громко обсуждавших свои скучные рабочие дела.
«Однажды мое терпение закончится», — предупредила саму себя Ангелина и сделала шаг вперед, когда заметила приближающийся поезд.
***
Уже на лестничной площадке послышался любимый джаз, и Ангелина с хмурым из-за ревности к музыке лицом зашла в незакрытую на ключ квартиру и до нее тут же донеслись два знакомых голоса. Возле порога стояли женские ботинки, и Ангелина наконец-то поняла, что происходит. Она совсем забыла про Злату и их занятие английским языком.
Ангелина бесшумно сняла кроссовки, держась за стену, и подкралась к гостиной. Дверь в комнату была немного прикрыта, и она выбрала удобный ракурс, чтобы понаблюдать за Егором и ученицей.
— Моя сестра обожает подобное, а я вот больше люблю русский поп, — ответила на какую-то фразу Злата.
Оба сидели на диване в метре друг от друга и мило улыбались. Егор выглядел чересчур веселым и бодрым, казалось, он совсем позабыл о неприятном случае в парке. Он постоянно взъерошивал свои мягкие русые волосы, в то время как свои белокурые пряди Злата периодически закладывала за ухо.
Идеальная парочка, подумала Ангелина и перенесла вес на другую ногу, чтобы стать в более удобное положение.
— Мне тоже русская музыка по душе, но сейчас не могу включить, на компьютере есть только это, а интернет вчера отключили.
— О, правда? И какие исполнители тебе нравятся? — с горящими глазами поинтересовалась Злата. — Я не могу жить без Егора Крида. По-моему, это лучший певец всех времен.
— Да, он классный.
«Что ты несешь, дурак? Хоть бы одну его песню послушал, чтобы говорить подобное!» — Ангелина не удержалась и закатила глаза.
Вскоре она поняла, что больше ничего интересного не услышит и не увидит, и уже решила зайти в комнату, как вдруг Егор ловко избавился от этого метра между ним и Златой, а его рука оказалась на девичьей коленке. Лицо Златы вспыхнуло, а дыхание явно участилось. Она не знала, куда ей деть собственные руки, и поэтому не придумала ничего лучшего, чем положить на широкую ладонь мужчины.
— В следующий раз мы обязательно послушаем Крида, — голос Егора стал приглушенным, едва уловимым из-за музыки.
— Хорошо, — также тихо ответила ему Злата.
А затем последовал медленный и нежный поцелуй.
— Что... ты... делаешь? — Злата с трудом нашла в себе силы, чтобы отстраниться от внезапно захватившего ее сердце Егора.
— Ты красивая.
— Спасибо, но ты ведь старше меня на десяток. А еще ты встречаешься с Ангелиной... Александровой.
— И что? Я тебе не нравлюсь?
«А кому ты нравишься?» — закатила тем временем глаза Ангелина за дверью и осторожно, чтобы не спугнуть любовников, прошла в спальню.
Она не чувствовала ничего кроме преследовавшего ее несколько месяцев раздражения. Вроде как сейчас должны были начаться дикие припадки ревности и злости, истерика и скандалы, но у Ангелины то ли не было сил, то ли желания что-то чувствовать. Чувства ей не нужны.
— Нравишься, — донеслось едва слышно, когда она уже тихонько закрыла за собой дверь в спальню.
Как только Ангелина опустилась на манящую белую кровать, то поняла, что уже не сможет подняться. Жалея, что на окнах нет жалюзи, чтобы скрыться от обалдевшего солнца, она даже не попыталась раздеться, а лишь накрылась одеялом и попыталась уснуть.
Скоро дверь в спальню распахнулась, и на пороге появились прижавшиеся друг к другу Егор и Злата. Их поцелуи стали уже яркими, непрерывными и страстными. Руки Егора тянулись к блузке школьницы, так и надеясь дотронуться до манящей груди. Он безумно желал заняться тем, чего ему так долго в этом доме не хватало, и он даже толком не думал, с кем именно ему предстояло оказаться в кровати. Однако обнадеживающие планы моментально разрушились после ошеломленного вскрика Златы: «Черт, она дома!». Девочка оттолкнула от себя прилепившегося к ней парня и закрыла лицо руками.
— Что?! Когда она пришла? — Егор попятился к двери, не спуская глаз с крепко спящей Ангелины, по обыкновению натянувшей на голову одеяло.
— Мне лучше уйти, — еле-еле выдавила из себя Злата, все еще скрывая лицо, будто в комнате были расставлены камеры.
— Естественно! Проваливай! — гаркнул Егор.
Злата со скоростью света покинула комнату, а затем выскочила и из квартиры, даже не потрудившись закрыть за собой входную дверь.
Егор же ударил кулаком в попавшуюся под горячую руку и фонтан эмоций стену и прошипел себе под нос:
— Господи, что я наделал! Она меня ни за что не простит!
Егор совершенно не догадывался о том, что Ангелине плевать на его выходки, поэтому решил во что бы то ни стало добиться понимания и прощения. Он в слезах упал на колени и подполз к кровати, где принялся шептать какие-то извинения и оправдания вроде «Прости меня, урода, пожалуйста», «Я просто свихнулся», «Только ты моя любовь», «Я не знаю, что на меня нашло».
Тонкая рука Ангелины оказалась зажатой в больших мужских ладонях, а ее лицо покрывалось осторожными поцелуями, намокая от чужих слез. Егор думал, что это лучшее, что он может сделать, не догадываясь, как Ангелине отвратительны его слова и прикосновения. Она хотела оттолкнуть его, но разум подсказывал, что тогда все начнется заново, поэтому лучше дальше притворяться спящей и терпеливо подождать, пока Егор закончит свое мерзкое представление.
С этими мыслями она уже по-настоящему провалилась в сон.