ядерные [СовоАме]

Между ними холодная война. Они для себя уже решили. Негласно, ни у кого не спросив. Им незачем разбираться.

Они не помнят, почему начали. Не помнят, зачем. Слово за слово, но вот они уже разошлись по разные стороны баррикад. Глупо, бессмысленно и бездушно. Кому до этого есть дело, когда скука и беспомощность раздирает на неровные, рвано оборванные части?

И их это изматывает. Гложет. Грызёт. Ладони холодные, а под рёбрами горячо. И температура не уравнивается. Тепловой баланс не устанавливается там, где нет постоянства. А им его явно не занимать.

Единственное, в чём они сходятся – что холодная война важна. Важна для обоих. Своего рода состязание, кто лучше. Состязание, где главный приз – недостижимое превосходство над другим, а главный мотиватор – чистая ненависть.

Но ненависть – очень плохое топливо. Оно не годится для заправления ракет и танков. И ровно так же не годится для достаточной мотивации что-либо делать. Потому что ненависть порождает месть, а что может быть ещё более неконтролируемым и опасным, если не она? Смешно, но в материальном мире есть эквивалент мести. Ядерное оружие. Но если за ненавистью, ракетами и танками ещё можно уследить, то вот с ядерным оружием так просто не получится. Банально не хватит времени. Как иронично, что именно оно порождает распад атомов и бесконтрольное высвобождение большого количества энергии.

Кто бы мог подумать, что у ненависти есть материальное воплощение, не правда ли?

Что будет дальше? Неизвестно. Они теперь разнесут друг друга? Возможно. Если будут слишком одурманены вечными спорами.

Легко разнести мир подчистую, когда ты слеп. И ещё легче, когда вы оба.

– Я тебе ещё раз говорю, Турция находится слишком близко ко мне, – вновь повторяясь, яростно кричит Советский Союз, дозвонившись до США, – убери свои чёртовы ракеты от моих границ подальше.
– А то что? – смеётся США на том конце провода, отыгрываясь на нервах Советского, – не припомню, чтобы у тебя было что-то подобное.

Америка хихикает, сидя с закинутыми на стол ногами, наматывая телефонный провод на палец. СССР сбрасывает трубку.

– Прости, милый СССР, – сладко лепечет США, разговаривая сам с собой, – но эта игра слишком весела, чтобы останавливаться.

Америка кладёт телефон на место и прокручивается на стуле, прежде чем вернуться к работе. Он беззаботно и легко рушит чужие планы на вечер.

А в скором времени он сам инициирует звонок.

– Да, Америка, – протягивает Союз, постукивая пальцами по столу и невольно улыбаясь, – чего-то хотел?

США откашливается.

– Откуда у Кубы ракеты? – намеренно занижает голос Америка, сильно сжимая телефон в ладони и чуть ли не процеживая слова сквозь зубы.
– Откуда мне знать? – легкомысленно отвечает Союз, с лица которого не сходит лёгкая улыбка, – может, нашла где?

Аме слышит эти нетщательно скрываемые смешки и впадает в ещё большую злость.

– Ты ей их поставил? – США сильно хмурится и убирает ноги со стола, быстро накручивая телефонный провод на указательный палец.
– Не припомню, чтобы у меня было что-то такое, – миловидно отвечает СССР, – неужто ты подозреваешь меня в том, чего я бы и никогда в жизни не сделал? Думаешь, стал бы я намеренно угрожать чьей-то территории и жителям?

Наигранная фальшь Советского Союза в стиле Америки бьёт по самооценке Аме с сильного размаха. США злится, сбрасывает трубку и, швыряя телефон со всей силы, ещё около получаса матерится на всё здание.

Союз на всякий случай перезванивает Кубе, и, убедившись, что всё в порядке, прощается и сбрасывает звонок. Поправляет стопку с документами, легонько посмеиваясь и отправляясь заваривать крепкий чёрный чай.

Один ликует, другой думает. А на следующий день всё снова будет переиграно. Швыряются вещами и делают ставки, кто лучше. Разбрасываются словами, пока один из них первым не выдержит и не сбросит звонок. И останется думать, замыкая их вечный цикл, состоящий из чистой ненависти.

Они играют в опасную игру. Ядерное оружие – это не шутки. Но им так весело: смотреть, пока мир не схлопнётся. И так интересно знать, кто из них на самом деле прав. Но правда в том, что правила игры стёрлись, а уговоры забылись, пока из увлекательного шоу всё превращалось в пугающую действительность.

Но какое им дело? Никакого. Ведь разрушенный кукольный домик никогда не будет поздно заменить на новый. Сколько кукол доживёт до переезда? Кто знает. Они и сами вряд ли знают.

Бессмысленные игры ради бессмысленных побед. Имитация власти и какой-то несмешной абсурд. Случайная бомба падает в море, чтобы быть испытанной. Но никто из них не признается, что это его.

–_–_–_–_–_–_–_–_–_–

какие-то размышления, которые ни к чему не ведут. и образы тоже какие-то рассеянные. да, я пытаюсь оправдаться за то, что мне нравится.

не знаю, что выйдет из этой работы, но я вообще-то планировала драббл. возможно, будет части две-три, но вряд ли больше.

зачем я вообще это пишу?

Слов: 679.