Глава 1
- Ты говорить разучился?
Прежде всегда было достаточно повернуться на другой бок, чтобы избавиться от навязчивого сна. Но только не сейчас. Этот сон регулярно снился мне, несколько раз за лето, и каждый раз было трудно из него выбраться. Я даже вставал в туалет, потом выходил на кухню выпить воды, тихонько ставил пустой стакан на стол и минуту стоял перед окном, глядя из темноты, как луна подсвечивает силуэт облепихового дерева в соседском огороде. Но я все еще был окружен застывшими в ожидании персонажами, физически чувствовал связь с ними: сон лежал под полупрозрачной реальностью, дразнил, как яркие жвачные вкладыши из-под тонировки оргстекла, и стоит мне положить голову на подушку, он продолжится, с небольшим нахлестом назад, чтобы я не потерял нить. Я смотрел сон как единственный зритель видеосалона, в котором происходящее на экране замедляется, стоит тебе отвлечься; полотно терпеливо ждет, чтобы погрузить в каждую секунду трансляции. Здесь не выйдет остаться невовлеченным. Сон в точности повторял, какими я их помню, события одного дня, произошедшие со мной чуть больше года назад, пятнадцатого июня две тысячи первого года. Почему я возвращаюсь туда и что хочу забрать? - задаю я вопрос и одновременно даю себе установку, накрываясь одеялом. Снова вхожу в эту реку, вчитываюсь в пацанскую притчу, смысл которой должен разгадать.
- Жука, ты говорить разучился?
Я сижу на лавочке. Мне не стоит никаких усилий начать угадывать происходящее заранее. Но если я проговорю в уме фразу Лёджика до того, как он ее произнесет, мне самому же станет страшно. Нужно поверить, что все это происходит в первый раз, прикинуться и проживать сцену за сценой. В этой постановке одного дня из моей жизни я должен быть естественным, но не импровизировать.
Вот он я, здесь, по-настоящему пьяный, и сейчас Лёджик скажет что-то про обезьяний язык...
- На обезьяньем только можешь? Человеческий забыл?
Все нормально. Мне удалось синхронизировать внутренний ритм с ритмом повествования. Мой рот распух, он размазан по лицу. Поднимаю на Лёджика взгляд, щурюсь, чтобы немного навести фокус. Грозя ему указательным пальцем, отвечаю, еле разжевывая вязкие как хурма слова:
- Но не забыл, что ты спиздил у меня пилу.
Я совсем не уверен, что это он, но подозреваю его. И вот я закинул удочку. Не подает виду. Раскусить его сложно, но если это и в правду был Лёджик, теперь он знает, что я в курсе.
Лёджик смеется надо мной.
- Сегодня ты официально перестал быть человеком, - говорит. - Распрощался с человеческой сущностью. Такого я еще не видел. А ведь ты подавал большие надежды.
Хочу ответить, что он и сам не лучше: с кем это он сейчас увлеченно болтает, кому зачитывает это ироническое сочинение обо мне? - сам с собой же разговаривает, шизофреник. Но не могу острить, дар речи опять покинул меня. Ничего, это быстрое опьянение, скоро оно пройдет, нужно просто держать себя в руках. Качнувшись, встаю с лавочки, кладу ладони на уши и крепко хватаю себя за голову: соберись. Мне удается выбросить за борт фразу-пустышку, чтобы выиграть время и не пойти ко дну:
- Обратно ты тупого включил.
И меня кто-то резко толкает в плечо.
Откуда ни возьмись появился этот тип и первым делом, без всякого «здорово», довольно сильно пихнул меня. От неожиданности и адреналина я выпрямляюсь и становлюсь трезвее:
- Что случилось? - спрашиваю я максимально взросло и серьезно.
По-моему его называют «Ляля», настоящее имя мне неизвестно. Видел его, но не знаю, кто он такой.
- А ну-ка свалил отсюда! - агрессивно говорит мне он. Стриженый под машинку здоровяк с залысинами, похожий на бешеного краснорожего пупса-альбиноса, оторванный от мира, в котором прилагательное «гуманитарный» имеет хоть какое-то значение. Маленький, но безжалостный двадцатилетний крепыш. Ничего не понимаю. Откуда он свалился? Я развожу руками и открываю рот, пытаясь выдохнуть все свое недоумение.
Ляля не размыкая губ злобно облизывает зубы, гиена, собирательный подонок.
- Потеряйся, - заявляет он мне.
Я молча поворачиваюсь к Лёджику. Он с тревогой и любопытством смотрит на меня, на Лялю.
- Лёджик, это нормально?
Как будто действительно усомнился, в том ли мире нахожусь, или это уже другой мир, в котором любой мудак может прогнать тебя с места, где ты стоишь, только потому, что ему так захотелось.
- Это мой подъезд, вали отсюда, алкаш.
Лёджик вытягивает руку между нами и говорит:
- Стоп. Это же Жука. Спокойно.
Ляля здесь живет, да, но и мой друг Миша здесь живет, это двор моих друзей: Миши, Лёджика и Тимофея. Свободная от опасных приключений зона на моей карте мира. Где же Миша и Тимофей, куда они подевались? Если бы Миша был рядом никто и никогда не решился бы меня толкнуть. Лёджик что-то говорит, пытается отцепить Лялю от меня, но тот отпихивает его обратно на лавочку. И толкает меня от подъезда, быстро и механически, как будто подметает клочок своей собственной земли, на которую недавно оформил документы. Уперся, выбрал меня в качестве предмета для вымещения агрессии, решил, что это его звездный час, что он проявит себя как альфа-самец, хотя на самом деле он просто черт.
- Пошел отсюда, черт! - говорит он мне.
Это я мысленно предугадал его слово. Из-за страха мне хочется действовать. Меня выбросили, я уже стою в нескольких метрах и смотрю на обидчика. Ну и человек, вытолкал меня на дорогу (как шуганул гадящего на участке кота) и теперь пытается завязать с моим другом светскую беседу. По-соседски, как ни в чем не бывало.
- Ну и день. Подрезал меня какой-то хер сегодня. Мы сцепились прямо на дороге, - говорит Ляля Лёджику, который не очень понимает, что сейчас произошло.
- До сих пор отойти не могу, - вот что говорит Ляля.
Лёджик смотрит на Лялю, поворачивается на меня, немного щурится и водит лицом в поисках смысла, так как ситуация, похоже, вышла за рамки его представления о вечере. Значит Ляля во мне увидел козла отпущения. С кем-то поссорился, может быть, его слегка унизили, и он решил отыграться здесь. Я никогда не нападал первым и не понимаю таких вещей. Как он посмел? «Да кто он такой, обычный гопник, не какой-нибудь авторитетный пацан», - думаю я и пытаюсь завестись, разогнать себя, будто старый мопед. Вдох-выдох, вдох-выдох, моя диафрагма - сцепление, нужно вытолкать слова и воздух, и дальше все произойдет само собой, мотор с ревом заработает, останется только запрыгнуть и покатиться с ветерком под горку.
- Эй, Ляля! Мы с тобой еще не закончили! - мои слова звучат внушительно и объемно, на весь двор. Каждый козырек над каждым подъездом, панельные стены, выложенные грязно-голубой мозаикой, этажи и окна, лавочки и газон, качели и песочница резонируют моему голосу, подзвучивают и продлевают жизнь фразы.
Меня зовут Женя, и в этом дне мне пятнадцать лет, почти уже шестнадцать. Я только что окончил десятый класс. Друзья называют меня Жукой в честь героя сериала «Секрет Тропиканки», который показывали по Первому каналу несколько лет назад. Прозвище не имеет никакой связи со своим прототипом, никто даже и не вспомнит, чем был примечателен тот персонаж. Говоря «Жука», все давно имеют в виду только меня, то есть несколько знакомых им до боли сущностей.
1) «Это же Жука» - немного юродивый доморощенный поэт и «философ», вспыльчивый, но не агрессивный;
2) «А, вот и Жука» - начинающий, но уже не подающий особых надежд на выздоровление пьяница, душа своей маленькой компании;
3) «Жука» с устало растянутым «у» - человек, который, как ребенок, задает много вопросов, пытаясь найти смысл там, где его нет; умник и демагог, любитель вывести на чистую воду, хотя и сам знатный мифотворец;
4) «Хорош, Жук» - зануда в отношении мелких и никому не интересных деталей, хотя и плевал на вещи поважнее.
Несколько месяцев назад у меня появилась первая работа, или подработка, если хотите. Три-четыре раза в неделю по вечерам за мной заезжает Серега, и мы развозим питьевую воду на его «каблучке».
- Как сам? - спрашивает Серега, протягивая мне руку.
- Нормально. Сколько сегодня? - отвечаю и спрашиваю я.
Обычно мы развозим двадцать пять - тридцать бутылей за вечер. По выходным бывает больше, пятьдесят или шестьдесят. Договоренность такая: мои два рубля с каждой бутыли. Но Серега всегда округляет мой заработок в большую сторону, плюс иногда мне достается на чай. Серега спокоен и серьезен, не болтлив, таких называют «настоящий мужик». Мне приятно, что он со мной на равных, не как с подростком. Я привычно закидываю двадцатилитровую бутыль на плечо, свободной рукой набираю код домофона, если домофон есть, и легко вбегаю на лестницу или в лифт. Забираю деньги и пустую бутыль у клиента - бегу вниз по лестнице, - и мы едем на следующий адрес.
Неделю с лишним назад я сказал себе: хватит все пропивать и просто бездарно тратить, нужно скопить немного денег. Решил откладывать понемногу каждый раз, ограничить карманные расходы, чтобы пригласить девушку на свидание. Есть одна девушка, я познакомился с ней в Доме творчества, куда хожу репетировать рэп. Она на два года старше и красива. По моим подсчетам, нужно скопить рублей четыреста, чтобы пойти с ней гулять. Думал о ее коже, когда упаковывал деньги в целлофан и убирал за шкаф. Потом доставал пакетик, пересчитывал и вкладывал в него новые купюры. Она такая ухоженная и скромная. Скоро я позвоню ей.
А сегодня пил спирт с Мишей и Тимофеем. Мишины родители уехали на дачу, а у Миши сломана нога, вот он и остался. Мы пришли в гости с бутылкой. Миша прыгал по дому на костылях, смеялся и расставлял рюмки; он быстро напился. Даже Тимофей ушел к себе домой спать, а мне все было мало. Вышел на улицу и пока решал, идти ли домой или искать продолжения праздника, встретил Лёджика.
- Какие люди! - сказал он.
- У меня дома есть немного денег, - сказал я сразу, чтобы пропустить все ненужное.
Пока Лёджик ждал за оградкой, я отодвигал шкаф у себя в комнате, чтобы разрушить едва заложенный фундамент, обменять на выпивку собственное будущее счастье. Так и потерял все свои сбережения плюс надежду на любовь.
Но я не позволю этому Ляле безнаказанно унизить меня. Вот моя краткая самопрезентация, мое рестлерское резюме перед выходом на ринг.
Ляля говорит:
- Как ты меня назвал?!
Пока он пытается изобразить крутого, скорчить гримасу в стиле «Последнего бойскаута», я успеваю напасть. Понторез, он даже не защитился. Опрокидываю и прижимаю его тушку к бетонной площадке. Он крепкий и на несколько лет старше, но правда на моей стороне. «Не подпускать его к себе. Соблюдай дистанцию, у тебя длинные руки, в дальнем бою он проиграет», - командует внутренний тренер. Но Ляля и так только беспомощно отбрыкивается, то ли пытаясь оттолкнуть меня, то ли обнять и сделать захват. Несколько раз приподнимаю и бросаю его молодым жирком на бетон. Потом резко выдергиваю из лежачего положения, ставлю на ноги, как ребенка, будто он мой сын-недоумок, которого я сейчас обувал. Но еще не собираюсь отпустить его на прогулку, нет, моя постановка не закончена. Больше трех лет упражнений с гантелями и ежедневного онанизма сделали мою правую руку сильной, как у гориллы. Или это спирт вывел меня на новый уровень, за рамки моей человеческой природы. Лёджик был прав, я утратил человеческую сущность. Крепко хватаю Лялю за грудки и с силой швыряю о дверь подъезда. Еще и еще раз бью его о деревянную дверь, так, что шарниры стонут и дверная коробка трещит. Отступаю на несколько шагов, выпячиваю руки и резко ныряю на Лялю, вспоминая фильмы о кунг-фу, хочу размазать его по двери, чтобы он прошел через нее, пробив доски: отправить парня домой, в его вонючий подъезд.
Но я чувствую тупую боль в макушке, и кровь заливает мне глаза. Значит что-то пошло не так. Я выхожу на середину площадки перед подъездом. Заходящее солнце ласково тянет ко мне из-за домов остывающие лучи.
- Эй, Конан-варвар, - говорит Лёджик. Он так и сидит на лавочке, попкорна только не хватает.
Оборачиваюсь на дверь - Ляли уже и след простыл - дверная ручка (вот на что я напоролся) и сама дверь в крови, бетон в крови. Пытаюсь дружески улыбнуться Лёджику, насколько позволяет мое состояние, и получается не очень. Видимо, я не знал элементарных алгоритмов, по которым можно было нормально закончить этот вечер.
- А где же мой друг Ляля?! - вот и вся моя наспех сочиненная шутка.
Ирония получается свирепая, и я развожу руками: сработано не по плану, но в моем ключе: травмы получаю я сам. Устал, подставляю окровавленное лицо остывающему дню и вспоминаю, что могу проснуться. На сегодня хватит, это ведь не вечер, а утро настоящего.