Навеки

Осенним вечером ледяной ветер дул в противоположную сторону от того места, куда отправлялся Катсуки. Грудь его распирало от нарастающего восторга, который мог вдруг замедлиться на секунду и внезапно вновь сжать всё внутри когтистой лапой.

Этот день был особенным — как же тут не волноваться? Это был день, когда Катсуки смог воссоединиться навеки со своим любимым.

Он нёс его спящее умиротворённое тело на руках медленно, никуда не торопясь, а после посадил рядом с собой в машине. Тяжело описать то, как сильно Катсуки нравились его чудесные расслабленные губы и лицо, немного бледноватое и исхудавшее оттого, как долго тот не бывал на улице. Но Катсуки решил это исправить. Только бы не разбудить своё солнце, которое вот, рядом, лишь протяни руку...

Устроившись со скрытым торжеством, граничащим с детским восторгом, на водительское место, Катсуки мягко взял руку Изуку в свою. В ней не было никаких безупречных черт, она совершенно ничего не весила и, если бы Катсуки отпустил, болталась рядом бесполезным грузом, но для него... чёрт, для него эта мягкая нежная ладонь была превосходной. Катсуки поцеловал его прохладную ладонь, чарующе наслаждаясь красотой спящего парня.

Молчание Деку — благословение для Катсуки. Его не разлеплённые губы и расслабленные веки лучшие лишь потому, что Катсуки бесконечно обожал, когда тот не смел нагружать его бесполезным бормотанием. Он помнил моменты, как приходил в ярость, когда Изуку по своей глупости начинал что-то болтать...

Но это не Катсуки виноват в том, что Деку бывает таким раздражающим тупицей, которого не утешит ничего, кроме синяков. Катсуки любит по-настоящему. Он так сильно любит... Если бы только Деку ценил это, то Катсуки не приходилось бы из раза в раз поднимать на него руку. Если бы Деку слушался, Катсуки не приходилось бы запирать его дома, оставляя одного, только потому, что это намного лучше, чем отдаться злости и яростно кромсать его щёки своими зубами.

Однако Деку в отличие от Катсуки не идеален.

Он нежно смахнул какого-то надоедливого жучка с веснушчатой щеки и вернулся к рулю. Тут же глаза помрачнели, а брови сошли к переносице, когда он бросил взгляд на дорогу и нажал на газ.

В эту приложенную силу он вложил всю свою злость от нахлынувшего воспоминания.

Как Деку... глупый, наивный Деку выкрикнул «Я ненавижу тебя», а Катсуки сделал вид, что не заметил. Он помнил, как проскользнуло удивление на испуганном лице, как сразу неуютно сжался Деку от такой спокойной реакции.

«Я знаю»
Сказал в тот момент Катсуки, как можно старательнее проглотив своё негодование.
«Мне очень жаль»
Сказал Катсуки, скрывая за разочарованным взглядом ненависть. Голос даже не дрожал, но на дне сердца что-то тихо клокотало. Он пристально следил тогда за реакцией ужаснувшегося предателя, посмевшего сказать ему запрещённые в этом доме слова.
«Мы могли бы всё исправить»
Сказал Катсуки, наконец. Изуку смотрел на него ошарашенно, испуганно и неверяще, совсем-совсем неверяще.

Но всё равно поверил.

Ведь он такой наивный. Он хотел бы верить Катсуки... И когда тот стал приближаться, распахнув руки для объятий, то Изуку вовсе не сопротивлялся. Обнял его в ответ...

и, почувствовав тупую боль в спине, не успел даже закричать. Катсуки был быстрее, чтобы закрыть его рот рукой и ещё глубже войти остриём ножа в плоть Изуку.

Теперь-то он точно почувствует, насколько сильно Катсуки расстроен. И его сердце разрывается... Это намного больнее смерти от рук самого любимого человека. Это даже не больно. Это честно.

Но теперь всё это в прошлом.

Машина Катсуки мчалась куда-то далеко за город. На его губах играла искренняя улыбка довольного собой человека.

«Теперь-то никто и ничего не помешает тебе быть только моим»

Изуку для Катсуки не умер. Всего лишь перешёл в его владение. Они всегда мечтал владеть не только телом, но и душой своего прекрасного и такого хорошего друга.

Но Деку слишком неидеален, чтобы понять. Деку слишком глупый, чтобы видеть дальше своего носа и не нарываться на синяки тут и там, ведь важно же что? Просто любить и молчать... Непрерывно любить и бесконечно молчать.

Машина на топливе ярости, ненависти и удушающей любви  уносила их прочь от чужих глаз.

Это всё, о чём Катсуки мог мечтать.

Это счастье. Они теперь навеки будут вместе.