BAMBI

Вечеринка в полном разгаре: музыка с каждой песней прибавляет в громкости, люди начинают шататься, а танцы превращаются в пьяные вялые подпрыгивания. Кто-то скурил все свои запасы и, не видя смысла оставаться, по-тихоньку сворачивается, а кто-то и вовсе заявляет, что будет спать во дворе.

Ройс обходит свои владения, внимательно рассматривая каждого из гостей – не пора ли тонко намекнуть отправляться восвояси. Не считая нескольких человек, плотно блюющих у парадного входа, всё идёт как обычно.

Он запускает бутылку от пива на переднюю поляну перед домом, усаживаясь на ступеньках крыльца и доставая очередную сигарету из-за уха. В этот момент дверь дома широко распахивается, выпуская на воздух сизый кумар, словно дым из печи.

– Йоу, чел, я всё организовал. – Лучший друг Ройса плюхается рядом с ним, по-хамски забирая не подожженную сигарету.

– Значит, он приедет в город завтра?

– Так точно, шеф! – Йок успел набраться до такой степени, что не смог нормально подкурить.

– Ну и нахер ты тогда так напился? Терпеть не могу похмельных. – Ройс подпирает голову рукой, выражая готовность к оправданиям.

– Прости, увлёкся. – Еле выговаривает Йокки. – Прямо сейчас пойду спать.

Латинос пытается встать, но сваливается обратно на ступеньки, начиная дико хохотать. Ройс же тяжело вздыхает и поднимает друга, закинув его руку себе на плечо.

Встретив в Доме более-менее трезвого Рино, он скидывает отрубившееся тело Йока ему. Поднимать и укладывать этого засранца – самое неблагодарное, что можно себе представить. И он точно не будет этим заниматься, когда внизу есть ещё незаконченные дела. Нужно найти Бэмби, проследить, чтобы с ней всё было нормально. Учитывая опыт прошлых вечеринок, эта девушка безбожно пила до полнейшего беспамятства, а после крыла каждого матом, как сапожник, пока Ройс пытался затащить её на второй этаж. На утро же она ничего не помнила и свято верила в то, что выпила немного и легла спать без лишней шумихи, а провалы памяти списывала на сильную измотанность.

Но, в момент передачи, Йок вскидывает руку в знаке протеста:

– Я, бля, сам. – Он цепляется за перекладины перил и почти ползёт по лестнице, расталкивая других людей. – Дорогу! Дорогу!

Кое-как преодолев препятствие в виде лестницы, латинос бредёт в сторону спальни, водя руками по стене для уверенности в ногах. Он останавливается, наваливаясь всем телом на дверь женской комнаты, и усмехается, пьяно вытирая слюни в уголках рта.

Оттуда слышатся мужские стоны, вперемешку с женскими всхлипами, скрип кровати и страстные шлепки. Йок мечтательно закатывает глаза, он бы с удовольствием сейчас оказался на месте счастливчика.

– Ебать, Кили, потише! – Он вяло ударяет по двери, продолжая плестись к себе. – Не знал, что ты любишь пожёстче, мы бы с тобой таких дел наворотили...

Тем временем на первом этаже Ройс разговаривает с парнями, пытаясь узнать кто и когда в последний раз видел Киру. Он не стесняется в выражениях, не пытается юлить, а спрашивает в лоб. Видел? Нет. До встречи. И так по кругу, пока он не натыкается на Марию, которая каждый раз крутится около Киры.

– Привет, где Бэмби? – Ройс не очень вежливо дергает девушку за руку, привлекая к себе внимание.

Он на нервах ещё с тех игр в гляделки между Кирой, им и Зигги, и не прочь на ком-нибудь оторваться, а тут как раз Мария оказывается под рукой. В голове до сих пор прыгают картинки хищной рожи Зигги, когда он глазами раздевал Киру. Выгнать бы его из сета, чтобы не доставлял лишних неудобств, да совесть не позволяет.

Мария удивленно смотрит на свою руку, где большие пальцы мужчины сильно сжимают кожу, а потом на Ройса, вопросительно сдернув бровь. Миллион вопросов рождается в её голове, но она не торопится раскидываться козырями, поэтому спокойно отвечает на вопрос.

– Ушла спать где-то час назад. – Мария снова сверлит глазами место на руке. – Может прекратишь играть в страшного босса и отпустишь наконец?!

Она выдергивает руку и хмыкает, задирая нос вверх. Ройс не был главарем её банды, она подчиняется только одному человеку, поэтому у Марии сильно развязывается язык, когда с ней так обращаются. Кто он такой, чтобы хватать её?

Теперь она полностью удостоверилась в словах Киры про него – действительно напыщенный индюк, каких ещё поискать надо. Раздутое самомнение, лицемерие и высокомерие, какой кошмар, как Кира уживается с таким под одной крышей?

Ройс кивает и, со спокойной душой, возвращается к девкам, готовым на всё этой ночью. Раз он считает себя самопровозглашенным папочкой новенькой, то, убедившись, что с Бэмби всё в порядке и она в безопасности, настает время подумать о себе и своих потребностях.

– Девушки. – Многозначительно произносит Ройс и открывает новую бутылку пива.

2

Сквозь сон Кира слышит, как хлопает дверь комнаты. Кили сегодня быстро, обычно она засиживается с парнями до самого утра, предпочитая самостоятельно выгонять последнего назойливого гостя. Но у каждого человека есть свой ресурс и, видимо, у Кили он иссяк.

Кира снова провяливается в дремоту, но прогнувшаяся под чужим весом раскладушка заставляет девушку распахнуть глаза. Она всматривается в темный силуэт и ей хватает доли секунды, чтобы различить в нём мужскую фигуру.

– Йокки? Что ты здесь делаешь? Забыл, где твоя комната? – Она с готовностью спускает ноги на пол, чтобы помочь другу дойти до нужной спальни.

Но силуэт не двигается, лишь чёрная рука ползёт по белому белью всё выше. Кира хмурится, но смирно ждёт, думая о том, что Йок ещё ни разу не напивалась настолько, чтобы перепутать двери.

Но уверенность рассеивается, когда рука хватает её за запястье, а вторая откидывает обратно на подушки. Кира больно ударяется головой об перекладину, расширяя глаза и пытаясь вглядеться.

То, что она видит, ей совершенно не нравится. Страх проходится по телу волной мурашек, когда в темноте ей удаётся разглядеть глаза. Те самые, хищные и гадкие. Они блестят нездоровым свечением, словно у безумца.

Силуэт надвигается на девушку, закидывая её ноги обратно на раскладушку и зажимая своими. Он оказывается сверху, давя на Киру всем телом. Одна рука грубо сдерживает тонкие запястья над головой девушки, не давая вырваться из хватки, а вторая проходится по всему юному телу, оголенному достаточно, чтобы не препятствовать путешествию.

Ночная майка задирается от попыток вырваться, с каждым разом открывая плоский подтянутый живот для чужих глаз всё больше. При тусклом мерцании полной луны кожа Киры отсвечивает белёсым цветом, словно мрамор.

Но девушка вовремя приходит в себя и начинает истошно кричать, пытаясь привлечь внимание хоть кого-нибудь.

Силуэт злобно бормочет ругательства и затыкает рот девушки рукой.

– Если будешь визжать, как свинья, то я придумаю способ поинтересней, поняла, дрянь?

Он, всё также держа руку у рта, начинает противно облизывать шею Киры, с каждой минутой спускаясь всё ниже. Она извивается под ним, но делает только хуже: силуэт подминает Киру под себя, не давая возможности выбраться из этой ловушки.

– Прошу тебя, не делай этого. – Неразборчиво шепчет Кира.

За это он сильно кусает её за грудь, утопая в нежном эпидермисе зубами и наслаждаясь криком девушки от внезапного укола боли. Кожа горит огнём, а кровь приливает к месту укуса, образовывая сильную гематому жуткого синего цвета.

– Не рыпайся. – Командует он, а после поясняет. – Раз ты до сих пор не прыгнула ко мне, то я сам заберу то, что мне нужно.

Нет. Только не это. Кира дрожит от страха всем телом, боясь пошевелиться. Не так она представляла свой первый раз, совсем не так. До этого момента она и подумать не могла, что когда-нибудь столкнётся с насилием.

Но прямо сейчас её собираются взять силой: стягивают майку, больно натягивая запутавшиеся лямки, спускают шорты и лезут грязными руками в места, где никто никогда раньше не был. Кира смирно лежит в одних трусиках, лишь слёзы скатываются с её щёк, затекая в уши и впитываясь в подушку.

Силуэт, переместив руку на изящную женскую шею и слегка придушив её, отодвигается от девушки на долю секунды. Тишину разрезает звук молнии, кажущийся оглушительным. А после что-то тёплое и липкое касается внутренней стороны её бедра, заставляя Киру сжаться. Беззвучные рыдания превращаются в громкую истерику.

– Заткнись, сука! – Силуэт даёт девушке звонкую пощечину. – Лежи смирно, нахуй.

Он с лёгкостью раздвигает непослушные ноги, оказываясь между них и оттягивает ткань нижнего белья в сторону. Кира тяжело дышит, громко вдыхая через нос.

Силуэт проходится рукой по самому сокровенному месту, предварительно смочив пальцы слюной для смазки. Когда с короткой подготовкой закончено, он берет свой затвердевший член и резко вставляет в девушку.

Кира верещит от жгучей боли внизу, словно её подожгли. Внутри будто что-то оборвалось. Красная пелена встаёт перед закрытыми глазами, а руки вцепляются в простынь, разрывая её на лоскута.

Силуэт начинает ритмично двигаться, больно вжимаясь в хрупкое тело. Свидетельница-раскладушка скрипит с каждым новым толчком, оплакивая потерянную ужасным способом невинность.

Его губы терзают губы девушки, пытаясь пробраться в рот, но Кира вертит головой из стороны в сторону. Тогда он грубо хватает её за щеки, оставляя на коже что-то неприятное и липкое. Чужой язык размыкает губы, заставляя девушку мычать от боли. В нём нет ласки, нет ничего, кроме дикого желания отыметь новенькую. Она для него лишь очередная зазубрина на поясе победителя. И он берёт её, с каждым толчком глубже погружаясь в тело, причиняя адскую боль.

Заставив женскую ножку обнимать свою талию, силуэт начинает звонко и сильно шлепать по ягодице, вызывая новый поток ненависти. Но единственное, что может сделать Кира, это лежать и стараться не двигаться, тогда ей не так больно.

В дверь комнаты глухо ударяют. Кира изо всех сил кричит, но из-за музыки по ту сторону стены её никто не слышит. А силуэт всё продолжает толкаться в неё, совсем не обращая внимание на посторонние звуки. Возможно, это её шанс. Шанс закончить унизительную пытку, прекратить испытывать сокрушительную боль...

– Ебать, Кили, потише!

Голос Йока кажется единственным спасением, и девушка пытается снова и снова докричаться до друга. Пожалуйста, пускай он поймёт! Услышит и спасёт.

Но Йок уходит, остальных его слов не разобрать, и Кира впадает в отчаяние, достигнув апогея внутренней агонии. Ненависть к нему затмевает все остальные чувства. Собрав все оставшиеся силы, она кусает нижнюю губу своего насильника, заставляя его заорать.

Он забывает про Киру, прикрывая рот рукой и пытаясь остановить алую струйку, вытекающую из губы. Девушка, выплюнув гадкую жидкость с металическим привкусом, пользуется секундным замешательством и бежит к двери, прикрывая голую грудь рукой, а второй ища замок.

Дверь распахивается. Кира чувствует мимолётное облегчение от запаха сигаретного дыма, но это ещё не конец. В любой момент из тьмы может показаться силуэт. И тогда он схватит её, схватит и вернёт. Снова будет насиловать.

Это заставляет её двигаться в сторону лестницы. Кира шатается, придерживаясь за стены рукой и оставляя на них кровавые разводы. Ещё несколько шагов...

Она падает без сил у ступеней, прижимая к себе ноги и пытаясь скрыть свою наготу.

Кто-то обращает на неё внимание:

– Эй, парни! – Кричит вдалеке голос. – Сюда, сюда!

Начинается шумиха: забыв про громкую музыку, люди стекаются к лестнице, ошарашено оглядываясь по сторонам. Они громко шепчутся, пытаясь понять что случилось. Но никто не решается подойти к обессиленной девушке со склоненной головой, из-за чего волосы на лице не дают понять кто это.

Ройс разгоняет каждого на своём пути, пытаясь пробраться к лестнице и разобраться в чём дело. Но, когда в бликах от дискошара он замечает знакомые длинные спутавшиеся локоны, сразу же переходит на бег.

– Отошли. – Кричит он. – Хули вы мешаете?!

За несколько прыжков преодолевая лестничный пролёт, он на ходу снимает с себя футболку, укрывая ей девушку как большим одеялом. Ройс осторожно приподнимает голову, убирая прилипшие пряди, и убеждается в своих самых страшных догадках. На лице кровь, на шее алые отметины от цепких пальцев обидчика, всё тело кричит о случившейся беде.

Ройс берет девушку на руки, не давая ткани сползти достаточно, чтобы открыть вид на оголенную грудь. Хрупкая Кира закатывает глаза и вяло обхватывает Ройса за шею.

– Всё в порядке. Ты в безопасности. – Убаюкивающе шепчет он, занося новенькую в свою спальню.

Ему приходится быть аккуратным, чуть ли не нежным, в то время, как кулаки чешутся наказать того мудака, посмевшего сотворить такое с его оленёнком. Ройс укладывает Киру на просторную кровать и накрывает тёплым пледом, стараясь не дотрагиваться до тела лишний раз. Непонятно в каком она состоянии.

Кира, узнав в мужчине на лестнице Ройса, расслабляется и перестаёт переживать о возвращении в свой персональный ад. Рядом с ним становится необъяснимо спокойно и умиротворенно. Она доверяет ему и надеется, что хотя бы здесь её не предадут.

– Включи свет. – Шепотом просит она.

Страх темноты надежно закрепляется где-то на подкорках сознания, внушая, будто в любой момент из тьмы может выйти та мужская фигура, облачённая во всё чёрное. Лишь безумный огонь в гадких глазах.

Светильники озаряют комнату тусклым светом. Ройс с ужасом осматривает Киру: теперь он отчетливо видит всё, что с ней случилось. А когда девушка медленно поднимается с кровати, натягивая одело по шею, главарь кидает быстрый взгляд на её ноги и застывает.

Характерные яркие синяки расползаются по бёдрам, уходя выше и прячась за тканью. Не нужно быть гением, чтобы понять, что случилось. До этого он не был уверен, что Киру насиловали, но синяки, засосы и царапины словно кричат ему об этом. Он прикрывает глаза, стараясь успокоиться. Сейчас его гнев совсем не кстати. Сейчас важно помочь Бэмби.

Девушка начинает метаться по комнате в поисках ванной, настолько уйдя в себя, что не замечает шокированного Ройса, продолжающего внимательно следить за ней для оценки состояния.

Первая дверь оказывается нужной, и Кира закрывается в небольшой, но чистой ванной комнате. Она быстро щёлкает выключателем, озаряя комнату холодным светом. Здесь душевая кабина, раковина и тумба с минимумом баночек – пена и кисточка для бритья, зубная щетка и паста, стакан для воды и недавно начатый кусок мыла.

Оставшись наедине, она прислоняется к двери и снова впадает в истерику – плачет навзрыд, ударяясь головой об благородную породу дерева. Она разбита. Внутри всё уничтожено, ничего не осталось. Всё её тело стало чужим, сегодня ночью Кира умерла. Она до сих пор может ходить и говорить, но весь внутренний мир сгорел. И он вряд ли когда-нибудь воспарит, как Феникс из пепла.

Ей отчаянно необходимо отмыть тело, смыть ту грязь и позор. Она залезает в душевую кабинку, не собираясь снимать спальную одежду, и включает воду на максимум. На поддоне образовываются розовые пятна, смытая кровь, но быстро утекают вниз, бледнее с каждой секундой. Кира грубо трёт себя мылом, словно пытается содрать кожу, и совсем не обращает внимания на неприятное жжение под ногтями. Она царапает себя, нажимая слишком сильно, но едва ли девушку это волнует.

Ройс, услышав шум включённой воды и решив, что у него есть немного времени, выдыхает и решает наконец заняться делами.

– Кили!

Он находит девушку среди толпы, забывшей про шумную вечеринку. Она сидит на одном из диванов, плотно зажатая между мужскими потными телами. Сейчас люди находятся здесь только для дальнейших команд от Ройса. Они выжидают, с каждой минутой потирая руки чаще в желании отомстить. Пускай, они не были знакомы с Кирой хорошо, – некоторые её вообще не знали лично – но чувство мести и жажда крови сделали своё дело. Команда завелась, выпуская своих внутренних зверей наружу.

– Что случилось?! – Темнокожая взлетает со своего места, несясь на Ройса ураганом.

Комнату наполняют крики «расскажи нам про этого мудака!», «давай накажем пидараса!», «только покажи и я убью его.», смешиваясь в унисон. В голосах читается твёрдая уверенность вперемешку с полнейшим подчинением. Ройс знает, что никто не сдвинется с места, пока он не скажет. И он должен смочь обуздать эту разъяренную толпу. Один неверный шаг и их будет не сдержать.

– Калеки, тише. – Он поднимает руку выше, заставляя людей перестать шуметь. – У нас завелась крыса, наплевавшая на Кодекс. Вы знаете, что это значит! Калека Зигги исключён. Рино, сообщи всем, чтобы начали его поиски. Айти, займись остальным, вечеринка закончена. – Парни молчаливо кивают Ройсу. – Кили, за мной.

Двое направляются на второй этаж, в комнату Ройса. Кили получает указания и на несколько секунд заходит к себе за аптечкой, но останавливается при виде раскладушки. Кроватные пятна на простыне, разорванное одеяло и съехавшие на пол подушки ясно говорят темнокожей о том, что здесь происходило.

Запомнив все детали, она хватает испорченное постельное белье и кидает в ванную, чтобы парни не смогли увидеть этот ужас. Она понимает, что Кире, пускай она совершенно не виновата в случившемся, будет стыдно за эту кровь. Теперь Кили становится жалко эту девушку, а прошлая злость уходит, растворяясь в новой гамме нежных, почти материнских, чувств.

Ройс не находит Киру у себя в комнате, но, стараясь не впадать в панику, вовремя замечает всё также закрытую дверь ванной. Он медленно подходит к ней, стараясь распознать признаки жизни в воцарившейся тишине. Он кладёт ладонь на ручку, обхватывая обжигающе холодный металл.

– Кира, это я. – Вторая рука оказывается на благородном дереве, молчаливо умоляя девушку откликнуться. – Я понимаю, как тебе сейчас паршиво, но открой дверь. – Девушка не издаёт ни звука. – Прошу.

Спустя несколько минут молчания, замок оглушительно щёлкает, заставляя сердце Ройса ускориться в несколько раз. Он ещё ни разу не имел дел с девушками, имеющими такие глубокие и свежие травмы, но никогда не думал, что будет так сложно держать себя в руках. Лишь мысль о Кире и её спокойствии заставляет ежесекундно отгонять жажду мести, прицепившуюся где-то на самом затылке.

Кира делает шаг вперёд, выходя из белёсого пара, не дающего коже высыхать из-за своей влажности. Она смотрит на Ройса непонимающим стеклянным взглядом. Смотрит, но не видит.

– Как ты себя чувствуешь? Что болит? – Ройс сам прекрасно понимает глупость своего вопроса, но не знает что ещё можно спросить. Как вообще вести себя в такой ситуации? Он должен быть сильным, но, когда дело касается этой маленькой беззащитной девушки, всё его величие летит к чертям.

– Я не знаю.

Кира вцепляется в хлопковую ткань футболки и впечатывается в мужское тело, нуждаясь в поддержке. Она не соображает, что творит, но чувствует, что так ей легче. Будто только рядом с ним она может ненадолго отпустить последние несколько часов.

Его запах девушка не перепутает ни с чем: смесь табака с мятным гелем для душа, тонкий шлейф туалетной воды с морскими нотками и аромат, принадлежащий одному Ройсу, его аромат. Мужественный и вкусный, если бы сила могла пахнуть, это была бы именно она. Приятное сочетание кружит голову и дарит чувство покоя, заставляя жмуриться и дышать чуть чаще.

Ройс, опешив, не сразу кладёт руку на плечи девушки, но, почувствовав, как она откликается и прижимается сильнее, сгребает её в охапку, защищая от внешнего мира. Золотистые выгоревшие пряди струятся между его пальцев, задевая огрубевшую кожу, а сама девушка комкает футболку, пытаясь стать ещё ближе. Её лицо спрятано, уткнувшись носиком в солнечное сплетение мужчины, но Ройс ощущает, как ткань прилипает к тело из-за беззвучных слёз Бэмби.

– Я принесла успокоительное! – Кили залетает в комнату, но, при виде нежной картины, в ступоре останавливается на самом пороге. – Ройс, всё нормально?

На него это не похоже, совсем не похоже. Её сестра ни разу не упомянула о ласке, на которую, оказывается, он способен. И если бы Кили не увидела это собственными глазами – ни за что бы не поверила.

– Да. – Он кивает, готовясь разорвать контакт тел. – Кира, нужно принять таблетку. – Девушка, как только он делает шаг назад, опускает голову, закрывая лицо волосами. – Кира, тебе нужно выпить это.

Кили подносит стакан с водой и маленькую капсулу с голубым порошком к лицу Киры, чтобы та смогла увидеть, что это действительно всего лишь таблетка.

– Тебя никто не тронет. – Ройс ещё раз пытается достучаться до девушки, но она ничего не замечает с тех пор, как его руки разомкнулись. – Оставь на столике. Спасибо.

Кили делает всё, как сказали, и уходит вниз разбирать последствия вечеринки. Если бы эта ночь только могла закончиться пустыми разбросанными бутылками... Но она закончилась сломанной жизнью, не успевшей даже начаться.