11. Ужин
Лина: Винсент почему-то сразу же испарился после того, как понаблюдал за моими попытками добиться ответа хоть от кого-то. Женского голоса я больше не слышала, но зато до меня стал доноситься мужской голос. Слов я разобрать не могла, но этот голос словно разгонял Мрак, заставляя меня видеть серые очертания чего-то непонятного.
Я уже начала было думать, что вот она — моя путеводная звезда, которая поможет отыскать мне дорогу. (Только вот куда эта дорога должна меня привести?)
Но не тут-то было.
Винсент был прав насчёт того, что Обскурайт от меня не отстанет. И демон не отставал. Он возник передо мной снова, оборвав моё следование за звездой. Как и в прошлый раз, это исчадие Ада было таким холодно-элегантным в своём длинном черном пальто, кожаных перчатках и шляпе.
— Почему же ты так быстро убежала с бала? Гости были очень огорчены таким исходом, — произнес он наигранно-обиженным голосом.
— Не подходи ко мне! Я знаю, кем ты являешься, поэтому не нужно разыгрывать весь этот спектакль. Что тебе от меня нужно?!
— О, вовсе не я разыгрываю спектакль. Его разыгрываешь ты. Ведь ты звезда шоу! — выкрикнул Обскурайт.
После его слов весь Мрак задрожал и начал расступаться, обнажая уже знакомый мне малахитово-мраморный зал с золотыми резными украшениями под потолком. Только на этот раз в центре зала стоял длинный обеденный стол, к которому было приставлено с десяток ажурных стульев с мягкой обивкой.
— Неужели ты думала, что уйдешь, так и не попробовав угощения?! — сказал демон, усадив меня на стул.
Не успела я моргнуть и глазом, как передо мной возникли белая зажженная свеча и блюдо, накрытое полукруглой металлической крышкой с маленькой черной ручкой-бусиной.
Обскурайт приземлился прямо напротив меня и указал на крышку:
— Предоставлю честь гостье первой попробовать закуску.
Против воли моя рука сама потянулась к крышке и сняла её с тарелки.
И то что я там увидела, заставило меня с ужасом подскочить со стула и отойти на несколько шагов назад. Я закричала так дико, как никогда не кричала, и продолжила пятиться назад, отказываясь верить в то, что вижу.
Ведь на тарелке, украшенной листьями салата, лежала моя голова.