37. Свидание
Коридор был пустым, разве что где-то вдалеке слышались приглушённые голоса. Софа свернула за угол и резко остановилась.
Она. Опять она.
Та самая с короткой юбкой, пластмассовыми ногтями и самоуверенным взглядом. Она опять стояла рядом с Лу, делала вид, что смеётся, как будто его фраза была смешной. Хотя он даже не говорил ничего. Просто смотрел мимо, с выражением усталой вежливости.
Софа вжалась зубами в щёку, вдохнула носом. Долго, сдержанно.
Она подошла, как тень, хищно мягко, будто кошка, готовая цапнуть.
— Ты, — её голос был как сталь, шепчущая о буре. — Освободи территорию. Немедленно.
Девушка повернулась, открыла рот, чтобы возмутиться, но замерла под взглядом Софы.
— Ох, да пошла ты, — буркнула и ушла, хлопая каблуками.
Софа повернулась к Лу. В ней закипало. Глаза сверкали, губы поджаты, руки в кулаки.
— Ты, блин, серьёзно?! — зло начала она. — Она чуть ли не на тебе висела! Ты хоть слова сказал бы, типа «у меня есть...» — она осеклась. — Ну, кто-то!
— Кто-то? — Лу прищурился, улыбка на губах растянулась шире. — Ты — кто-то?
— Лу! Не издевайся!
Она замахнулась, хотела хлопнуть его по плечу или груди — куда придётся. Но он перехватил её руку. Быстро, ловко, как всегда. Его пальцы обхватили её запястье, и в ту же секунду, не давая ей опомниться, он потянул её к себе и поцеловал.
Софа замерла. Сердце сорвалось вниз, в живот, потом вспыхнуло жаром в лице. Она почувствовала его дыхание, вкус его губ — такой знакомый и такой... личный.
Но всё равно оттолкнула. Не сильно, но с шумом и горящими щеками.
— Т-ты! — она заикалась, отводя взгляд. — Не смей так делать! Я ж... я...
— Краснеешь, — сказал Лу, не отпуская её руки. Его глаза скользнули по её лицу, и голос стал мягче. — Как всегда, когда злишься. Или когда хочешь меня ударить. Или поцеловать.
— Я не... — Софа закашлялась, пытаясь скрыть смущение. — Я не краснею. Это ты...
— Ага, — кивнул он, дразняще наклоняясь ближе. — Я. Виноват. Всё из-за меня. Хочешь — снова ударь.
— Хочу! — буркнула она, но ударить не смогла. Слишком сильно пульс бил в запястье, которое он всё ещё держал. Слишком близко он был. Слишком знакомо это чувство — как будто снова лето, как будто снова всё в первый раз.
Лу улыбнулся, отпуская руку, но ладонь провёл медленно, почти лениво по её пальцам.
— Прости, — сказал он тихо, — но если кто-то ещё попытается быть ко мне ближе тебя... я всё равно буду смотреть только на тебя. Так что не злись.
Софа стояла, глядя в пол, красная, будто вся сгорела изнутри. Но улыбка всё равно прорывалась. Маленькая. Упрямая. Живая.
— Придурок, — шепнула она, почти с нежностью.
— Ну а ты моя, — ответил он, почти не слышно, и тронул кончик её уха пальцем. Так, что она снова замахнулась.
На этот раз — не ударить. Просто коснуться.
Свидание казалось случайным, но каким-то особенно правильным. Лу предложил тихо, без пафоса — просто, почти буднично:
— Пошли куда-нибудь. Только мы. Просто... быть.
Софа сначала скривилась, как будто собиралась пошутить, отмахнуться, но взгляд Лу был немного другой. Спокойный, тёплый, но не просящий. Скорее — ждущий. И она кивнула.
На улице было холодно, ветер щекотал щеки и рвал волосы из-под шапки. Софа прижимала руки к груди, кутаясь в шарф, а Лу — без слов — взял её за пальцы. Её руки, как всегда, были холодными. А у него... у него, как всегда, жар.
Он не просто держал — грел. Его ладони были как обогреватели, оборачивающие её ледяные пальцы заботой. Он смотрел на неё так, будто знал это тепло ей нужно не меньше, чем ему — этот контакт.
— Всё ещё думаешь, что я мутант? — усмехнулся он.
— Сто процентов, — фыркнула она, но не убрала руки. Напротив, прижалась ближе.
Кафе было небольшим, с тёплым светом, пахло шоколадом и чем-то ванильно-корица́ным. Они сели у окна. За стеклом шёл снег, и Софа провела пальцем по запотевшему стеклу первую линию. Лу, не глядя, вторую. Получилось сердце.
Потом буквы.
Л + С.
Она тихо хмыкнула и закатила глаза, но не стёрла.
Заказали какао с зефирками — один с корицей, другой с маршмеллоу. И чизкейк с вишней. Потом ещё какой-то десерт с орехами, потому что Лу увидел, как глаза Софы загорелись.
— Я не буду, — сказала она сразу.
— Конечно, — кивнул Лу и заказал. Через десять минут Софа первая тянулась за ложкой.
Они ели наперебой, пробовали друг у друга. Софа сначала отмахивалась, но потом всё равно подсовывала свой стакан с какао:
— Попробуй, у меня лучше, чем у тебя.
— Прямо сейчас споришь со мной о какао? — он усмехнулся. — Напоминаю, у меня победный послужной список. Я разбираюсь в сладком. Я тебя сладостями кормлю с сентября.
— Всё равно — у меня лучше.
Они смеялись, болтали, перебивали друг друга. Софа, наконец, сняла перчатки и заметно согрелась. Лу всё чаще поглядывал на её щеки — румяные от тепла и какао.
Когда пришло время платить, она полезла в карман, доставая деньги. Но Лу уже стоял у кассы, делая вид, что не замечает её бурчания.
— Лу, серьёзно? — она нахмурилась. — Я взрослый человек. Могу за себя заплатить!
— Знаю. Но я тоже взрослый человек. И я тебя пригласил.
— Ты издеваешься...
Она закатила глаза, но на губах уже играла улыбка. Такая — почти победная, но с капелькой капитуляции.
— В следующий раз я плачу, — буркнула она, подходя ближе.
— Значит, будет следующий раз? — Лу повернулся к ней и наклонился чуть ближе, ловя её взгляд.
Софа на секунду сбилась.
— ...Ты слишком уверен в себе.
— Только когда рядом ты.
И она снова закатила глаза, чтобы не показать, как загорелись щёки.
После кафе они решили зайти в магазин — «ну вдруг захочется чего-то к фильму», как выразился Лу, беззлобно подмигнув. Софа пожала плечами, мол, ладно, только быстро, но по её лицу было видно — ей хотелось, чтобы этот вечер длился как можно дольше.
Они шли, болтая и смеясь, выбирали глупости вроде газировки, попкорна, два разных вида чипсов — "потому что у нас, видишь ли, разные вкусы, Лу" — и спорили над шоколадом, пока не услышали за спиной:
— Софья?
Софа обернулась и... замирает.
— Мам?
Её мама стояла у полки с кофе, с тележкой наполовину заполненной фруктами и йогуртами. Классика. Строгая, как всегда, но в глазах светилась искренняя радость — и удивление.
— Ты что здесь делаешь? — спрашивает, а потом замечает Лу. — Подожди-ка...
Лу улыбается вежливо, с лёгкой растерянностью, но шаг делает уверенно.
— Добрый вечер, тётя Ира.
— Лу?! — мама Софы округляет глаза. — Ох ты ж мой родной, как ты вырос! — и прежде чем кто-либо успевает что-то сказать, она обнимает его, буквально затискивает, хлопает по спине и даже треплет по волосам, как в детстве.
— Я ж с твоей мамой работала, помнишь? Ты в садике ещё бегал, в костюме льва! Такой смешной!
Софа в этот момент стоит рядом, хмурится и молча смотрит, как её парень (ну... почти) буквально тает под руками её мамы.
— Мам, серьёзно? — выдыхает она, когда тисканье начинает напоминать объятия для кота. — Может, ты его домой сразу заберёшь?
Лу только усмехается, но не вырывается. Мама бросает взгляд на Софу и ухмыляется, понимая: что-то тут явно назревает.
— Ну что ж, не буду вам мешать, голубки. Софья, не забудь позвонить, как придёшь домой.
Когда мама наконец скрывается за поворотом, оставляя за собой аромат парфюма и клубок смущения, Софа быстро отворачивается к полке с шоколадом. Щёки — пунцовые.
— Что? — бросает она, будто в обороне.
Лу подходит ближе, берёт нужный шоколад, подаёт ей и смотрит с самым невинным лицом:
— Ничего. Просто... ты ревнуешь даже к собственной маме.
— Я не ревную! — Софа хмурится, сжимая плитку шоколада. — Просто она... трогала тебя, как будто ты котёнок!
— Ну я же милый, — Лу моргает, наклоняясь ближе. — Такой пушистый, ручной. Всем нравится.
— Урод, — бормочет она, но уголки губ уже предательски дрожат. Улыбка пробивается.
— Ага, урод. Но твой.
Он берёт её за руку — ту самую, что держит шоколад. Софа не вырывается. Только цокает языком и отворачивается, пряча растущую улыбку.
— Замолчи.
— Скажи ещё раз, что не ревнуешь.
— Замолчи, Лу.
— Софи, ну серьёзно... ревновать к собственной матери — это почти талант.
Она выдыхает, закатывает глаза и шепчет:
— Придушу.
— Люблю, когда угрожаешь, — смеётся он, и уже не отпускает её руку до самой кассы.