глава V: запретное тяготение.
эта ночь становилась всё темнее, а тишина на фабрике становилась удушающей. порывы ветра, проникающие сквозь трещины в стенах, создавали ощущение, что само здание наблюдает за ними. Рэйби и Бобби были как два противоречивых элемента, поглощённых игрой, в которой никто не мог победить.
Рэйби стояла перед Бобби, их тела разделяло несколько дюймов, но этого было достаточно, чтобы ощутить пульсацию между ними — напряжение, которое заставляло сердце Бобби биться быстрее.
— ну ты боишься меня, — произнесла Рэйби с лёгким, почти неуловимым намёком на удовлетворение в голосе. — и всё равно ты не можешь отвести взгляд. ты всё больше мне принадлежишь.
Бобби стиснула зубы, ощущая, как её тело предательски дрожит. страх, ненависть, желание — все эти эмоции сплелись в одно огромное противоречие. медведица пыталась сопротивляться, но каждый взгляд Рэйби заставлял её сердце биться всё быстрее. внутренне она сопротивлялась, но, кажется, её тело подчинялось совсем другим законам.
— да я же не твоя игрушка, Рэйби, — снова выдавила она, хотя её слова звучали всё менее убедительно. — ты не можешь... не можешь просто заставить меня стать частью твоей тьмы.
Рэйби наклонилась, её глаза горели ярким пурпурным светом, когда она тихо прошептала:
— ты уже часть этой тьмы, Бобби. ты просто не хочешь это признать.
её руки скользнули по плечам Бобби, словно проверяя, как она отреагирует. Бобби ощутила её холодные пальцы, и эта прохлада была контрастом её горячему дыханию, что чуть касалось её кожи. и каждый её жест был как обещание, как угроза, которая только пульсировала в воздухе.
— да просто запомни это. ты не можешь просто так сьебаться от меня, — повторила Рэйби, её голос теперь был тёплым и обволакивающим. — ты же ведь знаешь, что это так. мы связаны и я знаю, ты это чувствуешь.
Бобби замолчала, её взгляд метался по фабричным стенам, как будто она искала выход, способ вырваться. но каждая попытка только усиливала её бессилие. Рэйби была не просто рядом — она была в её сознании, в её мыслях, в её чувствах. и чем больше Бобби пыталась сопротивляться, тем больше она ощущала, как её воля слабеет.
Рэйби увидела это, и её улыбка стала ещё шире, зловещей и загадочной.
— ну я же вижу.. ты не хочешь уходить. — сказала она с тенью удивления в голосе. — ты хочешь, чтобы я удержала тебя. и я буду держать. крепко. сильно.
она привлекла Бобби ближе, её ладонь прошлась по её щеке. Рэйби склонила голову и нежно, но настойчиво коснулась губами её кожи, оставив после себя холодный, почти ледяной след. и в этот момент Бобби почувствовала, как её нервы напряглись, как её сознание пошло вразнос, пытаясь понять, что происходит, и почему её сердце вдруг стремится к этому холодному прикосновению.
— ты только моя, — повторила Рэйби, её голос теперь был почти шепотом, но таким глубоким, что Бобби почувствовала его в каждой клеточке своего тела. — ты моя и только моя, и ты это знаешь.
Бобби не могла вырваться. она просто стояла как в ловушке, но в её глазах было что-то большее, чем просто страх. и это было признание — признание того, что она не может избежать того, что тянет её к Рэйби, что заставляет её волей-неволей становиться частью этого кошмара.
— я... я же не могу этого допустить... — прошептала Бобби, её голос был почти потерян в тёмной тишине. она боялась признаться себе в том, что её желание было не меньше, чем её страх.
Рэйби улыбнулась ещё шире, её глаза наполнились огненным блеском.
— ты уже блять допустила. ты уже здесь, и ты будешь здесь. так или иначе.
тень, которая витающая вокруг них, как будто сгущалась ещё больше. ощущение её была почти физическим, как холодный ветер, который пронизывал до самых костей. Рэйби прижалась к Бобби, их тела оказались настолько близки, что Бобби почувствовала её холодную аурой и хищный запах, который исходил от неё. это было не только запахом ночи, но и что-то более древнее, что пробуждало в ней инстинкты.
— ты просто в душе не ебёшь, что такое тьма, пока ты не позволишь себе быть поглощённой ею. — прошептала Рэйби.
Бобби закрыла глаза, её сердце билось бешено. она уже не могла ответить. и все её мысли были скользкими, запутанными, но одно было ясно: её мир уже никогда не будет прежним.