4
– Привет, пап.
– Привет, сын.
Он специально сделал акцент на последнем слове, и это сильно резануло по ушам. Я повёл плечами и хмуро улыбнулся. Не такой я представлял нашу встречу спустя пять лет. Хотя, если честно, я её вообще не представлял. Нет, я конечно, не ожидал, что мы бросимся друг к другу на шею, но такое сухое приветствие удручало.
– Нормально добрался? – отец отложил в сторону стопку документов и внимательно посмотрел на меня.
– Вполне.
– А ты совсем не изменился, – вздохнул он, – хотя нет, повзрослел, возмужал. Но остался все тем же упрямым мальчишкой.
– Ты тоже мало поменялся.
– Я думал, с самолёта ты приедешь домой. Мы тебя ждали.
– Я и приехал домой, – сухо ответил я.
Отец покачал головой:
– Приезжай сегодня на ужин. Татьяна обещала приговтовить что-нибудь особенное и очень тебя звала. Пожалуйста.
– Нет, у меня на вечер другие планы, – отрезал я.
– Влад...
– У нас очень много дел, давай не будем терять время. Я здесь не ради семейных ужинов, а ради работы.
– Хорошо, – в глазах отца мелькнуло разочарование.
Я опустился на стул перед ним. Отец придвинул ко мне несколько огромных папок, заполненных документами.
– Вот здесь вся основная документация компании. Можешь взять это все себе и изучить. Сейчас я представлю тебя сотрудникам, а дальше смотри сам. Можешь присмотреться к отделам или взять какой-нибудь под свой контроль. Можешь забрать часть моей работы, когда войдешь в курс дела. Решай сам.
Я немного помолчал.
– Начну со встречи с начальниками отделов, хочу узнать настоящую обстановку в компании. Дальше – посмотрим. Хотелось бы еще пообщаться с сотрудниками, оценить с кем именно мне придется работать.
– Отлично. Твой кабинет прямо за стенкой, располагайся. Идем.
Мы вышли в коридор и прошли в большой холл, где, очевидно, проводились все рабочие собрания. Медленно, не переставая перешёптываться, стали собираться сотрудники – человек шестьдесят, не меньше. Компания отца заметно выросла с тех пор, как я был здесь последний раз. Я ловил на себе десятки заинтересованных взглядов. Должно быть, для большинства из них оказалось полнейшей неожиданностью, что у начальника вообще есть сын – уверен, он никогда не рассказывал обо мне. Я и до отъезда был тут нечастым гостем, и о моем существовании знали, пожалуй, только те несколько человек, кто был с отцом с самого начала. И то лишь потому, что он мог назвать их друзьями.
И сейчас у всех этих людей вокруг меня крутилась в голове одна и та же мысль: "Что он здесь делает? И чего ожидать от его появления в этом офисе?" Я мысленно поморщился. Ожидал чего-то подобного, но это все равно действовало нервы.
– Доброе утро всем, – громко произнес Сергей, – как я вам и говорил, с сегодняшнего дня в нашей компании будет трудиться мой сын – Владислав Сергеевич. Он несколько лет жил в Лондоне и успешно там работал. Теперь он готов поделиться с нами опытом иностранных коллег. Чтобы ввести его в курс дела прошу после нашего собрания всех руководителей отделов подойти в его кабинет с отчётами за прошлый год и за первый квартал текущего. Затем Владислав изъявил желание немного пообщаться со всеми сотрудниками. Начнём, пожалуй, с отдела рекламы, как наиболее близкого ему направления.
– Здравствуйте, коллеги, – я постарался как можно более приветливо улыбнуться, – надеюсь, мы сработаемся.
***
Я стояла, сложив на груди руки и слушала речь начальника. Это просто насмешка судьбы, что я умудрилась подрезать вчера на парковке именно его сына. Похоже, теперь впору не Максиму Фёдоровичу вакансии листать, а мне.
Ирка, словно подслушав мои мысли, толкнула меня в бок.
– Не дрейфь, подруга, не уволит же он тебя за то, что его место заняла.
– Ты бы видела его лицо, он смотрел на меня, как на ничего не умеющую цирковую обезьянку. Думаешь, ему нужны такие сотрудники?
– Перестань, может, паркуешься ты плохо, но рисуешь лучше всех. Стоит только заглянуть в твое портфолио, и сразу понятно, что можно простить тебе любые недостатки.
Я улыбнулась Ире. Подруга, конечно, немного приукрасила мои способности, но в целом была права – рисовала я действительно отлично, и создаваемые мною дизайны рекламных макетов всегда имели успех.
Мы проводили взглядом Владислава, направившегося к себе в кабинет, и стали расходиться по рабочим местам. В нашем отделе царило оживление – женский пол во главе с Ритой восхищался новым сотрудником, а мужская часть коллектива угрюмо на них поглядывала. Максим, неестественно бледный, перебирал папки в стеллаже, ища нужные отчеты. Выглядел он совсем плохо – даже становилось его жаль.
– Все будет хорошо, Максим Фёдорович, – бодро произнесла я, решив поддержать начальника, – вы же эти отчёты сами делали, вам ли не знать, что в них. И отдел наш хорошо работает, с целями справляется и даже больше. Так что вам есть, чем похвастать.
Максим выдавил кислую улыбку, но глаза его потеплели.
– Спасибо, Полина. Надеюсь, так оно и будет. Но скажу честно, мне совсем не нравится, что начать решили именно с нашего отдела. И это желание побеседовать со всеми лично. Как бы нас всех не ждали большие кадровые перестановки.
– Да бросьте, – закатила глаза Ритка, – я вот совсем не против побеседовать с Владиславом Сергеевичем наедине. И это даже замечательно, что наш отдел будет первый, есть возможность сразу показать ему, на кого стоит обратить внимание.
– Не о том ты думаешь, Маргарита, – строго сказал Максим.
Потом хотел еще что-то добавить, но передумал, махнул рукой и, прихватив огромные папки бумаг, направился из отдела.
Работа сегодня не шла ни у кого – Рита бесконечно поправляла причёску и макияж, Ирка не упускала возможности ее подколоть, Дима то и дело бегал в другие отделы узнать настроения и последние сплетни, а я, поняв, что полностью включиться сегодня в работу не получится, просто рисовала.
Когда из-под моего карандаша появилась уже третья спящая кошка, наконец, вернулся Максим. Выглядел он так, будто только что пробежал олимпийский марафон – с бисеринками пота на лбу, тяжело дышал и покрылся красными пятнами.
– Ну как? – Димка тут же материализовался возле стола начальника.
– Вытряс из меня все. Все цели, цифры, показатели. И душу заодно.
– Ого. Серьезный у него подход.
– Еще какой, – Максим устало опустился на кресло и с наслаждением вытянул ноги, а затем, спохватившись, добавил: – Полин, иди к нему скорее!
– Что? Почему я? – у меня даже карандаш из рук выпал, – пускай вон Рита первая идёт, она этого две недели ждала.
– И еще подождет. Ты иди. Я ему расписал в красках, что у нашего отдела такие хорошие показатели в том числе потому, что наш художник идеально отрисовывает макеты. Теперь он желает познакомиться с этим самым художником. Так что давай, не заставляй его ждать.
Я обречено вздохнула и, бросив последний взгляд на Ирку, побрела в кабинет Владислава. Замерев на пару секунд перед дверью, решительно постучала и вошла внутрь. Он сидел за столом и что-то внимательно изучал в разложенных перед ним документах. Когда я прикрыла за собой дверь, он поднял на меня глаза, и его брови удивлённо поползли вверх.
– Какая встреча, – процедил он, – только не говорите, что вы тот самый хвалёный художник.
– К вашему сожалению, это именно так.
Он кивком указал мне на кресло, стоящее перед его столом. Я села и уставилась на парня, ожидая его дальнейших вопросов или распоряжений. Но он молчал, продолжая быстро пролистывать один за другим лежащие перед ним листы бумаги.
– Что вы хотели? – наконец, не выдержала я.
Он посмотрел на меня так, будто только вспомнил, что я нахожусь в комнате. Я почувствовала разгорающуюся во мне злость и, отбросив всякие приличия и субординацию, довольно резко спросила:
– Вы хотите меня уволить?
– Что?
– Если хотите меня уволить, делайте это побыстрее. Не задерживайте ни себя, ни меня.
– Почему я вдруг должен вас увольнять?
– Может, вы очень злопамятный человек, или я опять заняла какое-то крайне любимое вами место, откуда мне знать? – раздражённо ответила я.
Владислав еле заметно улыбнулся, буквально самыми уголками губ.
– Если бы мне нужно было уволить всех, кто не умеет хорошо водить машину, то в этом офисе почти некому было бы работать.
– Кроме вас, разумеется.
– Разумеется.
Мы немного помолчали, и он, вздохнув, продолжил:
– Я не собирался и не собираюсь вас увольнять. Мне просто хотелось познакомиться с сотрудниками, особенно с теми, которых так хвалит начальник отдела. Но оказалось, что мы с вами уже немного знакомы... Полина, верно?
– Да.
– Полина, расскажите немного о себе.
– Рассказать о себе? Так-так, – я откинулась на спинку кресла. – Хорошо. Меня зовут Полина Разумовская, и я работаю в этой компании уже три года. Все дизайны рекламы проходят через меня, если увидите в городе рекламный щит с названием этой компании, будьте уверены – это моя работа. Рисовать я любила с детства, окончила художку, потом институт... Но это вам, наверное, не интересно. Что еще? Месяц назад я получила права и теперь, если где-то произошла авария – велика вероятность, что именно я к этому причастна. Ведь именно из-за таких, как я, они и происходят. Ой, но вы это и так знаете, верно?
Я бросила на него хмурый взгляд, понимая, что очень рискую. Но его вытянувшееся лицо этого стоило. Как говорила моя бабушка: "Помирать, так с музыкой!" Я готова лучше отправиться на поиски новой работы, чем отказать себе в удовольствии заткнуть его за пояс.
Он нахмурился всего на пару секунд, а потом его лицо озарила едва уловимая улыбка.
– Ну думал, что вас это так заденет.
– Да ладно? Видимо, оскорблять незнакомого человека для вас совершенно нормально.
– Я вас не оскорблял, просто констатировал факт.
– Тогда на будущее, – я склонилась вперёд, уменьшив расстояние между нами, – это не факт, а ваше субъективное мнение. И оно интересно далеко не всем.
Он не удостоил меня ответом, и между нами повисло тягостное молчание. Секунды текли бесконечно, а тишину, царящую в кабинете, нарушал только стук его пальцев по столу.
– Содержательная вышла беседа, – взгляд его холодных серых глаз едва скользнул по мне, когда он, наконец, решил заговорить.
Я только развела руками.
– Что ж, приятно было познакомится, Полина. Надеюсь на наше благотворное сотрудничество. И хочется верить, что рисуете вы действительно лучше, чем паркуетесь.
– Очень смешно.
Он снова перевёл взгляд на бумаги, давая понять, что разговор окончен. Вот же надутый индюк! Я резко встала, заставив кресло подо мной жалобно заскрипеть. Но он даже глазом не повёл, и это почему-то разозлило меня ещё сильнее. И я, не найдя злости лучшего выхода, от души хлопнула дверью его кабинета.