Ни шагу назад - Pedri

Матч завершился яркой победой Барселоны, и стадион, словно единое живое существо, ревел от восторга. Габи, всё ещё не веря в случившееся, стояла возле раздевалки, прижав к себе футболку с номером Пау, ожидая свою сумку. Возвращаться внутрь она не решилась — слишком много эмоций, слишком много реальности в одном дне.

Она взглянула на экран телефона — 22:00. Удивительно, как ночь в Барселоне могла быть такой светлой — не только из-за фонарей, но и из-за огней победы, пульсирующих в сердцах фанатов.

Раздался щелчок — дверь распахнулась, и в проеме появился Педри. Габи машинально подняла взгляд... и снова встретилась с его глазами.

— А это ты... — спокойно, почти устало сказала она, отводя взгляд в сторону.

— Опять случайно здесь оказалась? — в его голосе прозвучала ирония, но не колкая, скорее настороженная.

— Не совсем, — коротко ответила она, не желая вдаваться в объяснения, которые сама не до конца понимала.

— Кто ты такая? — повторил он, на этот раз медленнее, почти выговаривая каждое слово, будто пытаясь пробиться через некую завесу непонимания между ними.

— Не поняла? — удивлённо переспросила Габи.

— Кто ты такая? Почему ты постоянно появляешься на моей дороге? — он шагнул чуть вбок, пропуская своих товарищей по команде, которые выходили из раздевалки, но она осталась стоять на пути. Вздохнув, он вдруг взял её за локоть и легко потянул в сторону, при этом их расстояние стало почти исчезающе малым.

— Что ты делаешь? — девушка нахмурилась, пытаясь высвободиться.

— Я вопрос задал. — Педри говорил тихо, но напористо. В его голосе уже не было раздражения, только странное, пугающее спокойствие.

— Откуда я знаю? Так получилось, — упрямо ответила она, не опуская взгляд.

— Так получилось? — он ухмыльнулся, в его взгляде мелькнул огонёк — то ли насмешки, то ли интереса, которого он сам не ожидал. Затем, неожиданно мягко, он провёл пальцами по прядям её волос.

В этот момент дверь снова отворилась — Пау Виктор вышел, держа в руках её сумку.

— Прости, что задержался, я... — начал он, но заметив сцену перед собой, слегка приподнял брови. — Вы знакомы?

Габи тут же отстранилась от Педри, убрала его руку с себя и легонько ударила его по груди, почти автоматически — как будто стряхивала с себя напряжение. Повернулась к Пау и, поправляя волосы, ответила:

— Да так... неважно. Давай сумку, — и протянула руки, чтобы забрать свои вещи.

Педри молча посмотрел на Пау, и в этом взгляде была странная смесь — хмурость, ревность, подозрение. Затем, не сказав больше ни слова, он развернулся и пошёл прочь, вслед за Гави, растворяясь в вечерней суете стадиона.

Она бросила быстрый взгляд на Пау, тот смотрел на неё с лёгким вопросом в глазах, но не стал ничего говорить. И она была благодарна ему за это.

— Ладно тогда, пойдём? — предложил Виктор, легко, будто между ними давно была своя динамика. Получив кивок в ответ, он двинулся вперёд, и Габи послушно последовала за ним.

Они вышли со стадиона, не привлекая внимания, прошли к его машине — чёрному, элегантному спорткару с тёмными стёклами. Когда двери закрылись, а за окнами остались огни стадиона, Виктор повернулся к ней:

— Ты бывала на испанских вечеринках? — спросил он, слегка наклонив голову, будто всматриваясь в её реакцию.

— Не была, — ответила Габи, пожав плечами, почти спокойно, но внутри у неё всё сжалось от предчувствия неизвестности.

— Обычно после матчей, если выпадают свободные дни, мы с ребятами собираемся в загородном доме. Там проходят вечеринки — шумные, настоящие: с музыкой, гонками... иногда и мы, футболисты, в них участвуем. Я как раз туда сейчас еду, — он бросил на неё взгляд с лёгкой улыбкой. — Может, тоже придёшь? Я не настаиваю, но было бы здорово, если бы ты согласилась.

Габи на мгновение задумалась. Это было вне её зоны комфорта, всё слишком спонтанно, слишком неожиданно. И всё же, она кивнула. Что-то в голосе Пау звучало искренне, почти по-доброму. А ещё... ей хотелось понять этот мир ближе.

— Согласна, — тихо сказала она.

Виктор улыбнулся. Он включил музыку в машине, но не громко — лишь фоном, чтобы не нарушать лёгкую тишину между ними.

Спустя какое-то время они остановились возле загородного дома, освещённого неоновыми лампами. Музыка доносилась до них ещё с дороги, басы отдавались в груди. Вокруг кипела жизнь — свет, смех, фейерверки. Сбоку от дома располагалась трасса для уличных гонок — широкая, блестящая от недавно прошедшего дождя.

Габи поправила ремень сумки на плече и осмотрелась. Мир здесь казался совершенно другим: дерзким, живым, свободным. Почти без правил.

— Тут прикольные ребята, — проговорил Виктор, заглушая двигатель. — Но будь осторожна, есть и... ну, поехавшие, скажем так. — Он усмехнулся.

Габи кивнула, чувствуя, как напряжение внутри неё сливается с интересом. Она снова посмотрела на Виктора, и он, весело подмигнув, обернулся к группе парней, которые окликнули его издалека.

Пока он шел здороваться, она осталась стоять чуть позади, наблюдая за тем, как оживает вечер.

Не дождавшись Пау, Габи решила не теряться в толпе и двинулась дальше сама, позволяя ритму вечеринки понести её вперёд. Музыка вибрировала в воздухе, разноцветные неоновые огни отражались на гладкой поверхности бассейна, люди смеялись, танцевали, шумно спорили, кто выиграет в следующих гонках — вечер кипел жизнью.

Она ловко подхватила высокий стакан с розовым безалкогольным коктейлем со стойки и пошла дальше, делая осторожные глотки, чувствуя, как холодная сладость освежает ей мысли. Всё казалось странным и волнующим — новый мир, в котором она пока чувствовала себя чужой. Но любопытство пересиливало неловкость.

И вдруг — толчок. Кто-то задел её плечом, и прежде чем она успела понять, что происходит, розовая жидкость выплеснулась из стакана и окрасила вишнёво-розовым пятном идеально белую рубашку проходящего мимо парня.

— Что ты сделала, тварь?! — рявкнул он, остановившись и обернувшись на неё. Его голос был резким, словно удар по стеклу.

Габи замерла. Она открыла рот, чтобы объяснить, что её толкнули, что это была случайность, но вместо этого её голос зазвучал твёрдо:

— Меня толкнули! — с вызовом бросила она, встречаясь с его злобным взглядом.

— Это не мои проблемы, — зло процедил он, глядя на свою испорченную рубашку. — Ты посмотри, что ты сделала! Как отмывать будешь, а?

Внутри неё что-то вспыхнуло. Не страх — отвращение. Холодное, тягучее, как свинец. Она медленно достала из сумки купюру, сунула её ему в грудь. Деньги упали на пол, как вызов, как пощёчина.

— Подавись, придурок. Отведёшь в химчистку. — её голос был ровным, но в нём сквозила ярость. Она уже собиралась развернуться и уйти, когда он резко схватил её за локоть, грубо прижав к металлическим перилам веранды.

— Да что тебе ещё надо?! — вырвалось у неё сдавленно, рука его крепко сжимала её запястье.

— Извинись, — прошипел он, подходя так близко, что она почувствовала его дыхание на щеке. В его глазах блестела злоба, едва прикрытая агрессия.

— Катись к черту, — бросила она, глядя ему в лицо с презрением.

И тогда, в одно движение, он замахнулся. Габи зажмурилась, инстинктивно схватившись за перилу, сердце стучало в ушах, и всё, что она успела почувствовать — это резкий всплеск страха... и чьи-то руки, вмешавшиеся в этот момент.

      ***

Педри и Гави сели в машину и направились туда, где футбол временно уступал место другим страстям. В загородный дом, что стал неофициальным убежищем команды — местом, где они позволяли себе забыть про давление стадионов, интервью и тренировки.

Туда, где позволяли напиткам обжигать горло, музыке разноситься в венах, где моторы рычали в ночи, вспарывая асфальт, и где каждый из них мог на несколько часов быть просто парнем с огнём в глазах.

Когда машина остановилась, они неспешно вышли и направились внутрь. Воздух гудел от басов, свет неона отражался от поверхностей, а перед ними возник он — Лайм.

Блондин с ледяными серыми глазами, точёным носом и губами, чуть припухшими, как будто его лицо принадлежало и подиуму, и подворотне. Его правая рука была покрыта татуировками, которые тянулись от запястья до плеча, словно рассказывали свою отдельную историю. Спортивное телосложение, уверенность в каждом движении, и загадка, которую никто не мог разгадать — ведь его настоящее имя никто так и не знал. Для всех он был просто Лайм.

Иногда, по вечерам, они могли сидеть с ним у бассейна с бутылкой пива, говорить, шутить и спорить, кто кого обгонит на трассе.

— Вы приехали. Вас слишком долго не было, — проговорил он, лениво облокотившись на стойку и стряхнув невидимую пылинку с футболки.

— Но теперь мы тут, парень. Есть что выпить? — усмехнулся Гави, хлопнув его по плечу.

— Обижаешь, — ухмыльнулся Лайм, сделав приглашающий жест, и повёл их к барной стойке, где уже в бутылках и бокалах пульсировала ночь.

Педри держал в руке мохито, ощущая, как лёд медленно тает, будто повторяя его собственное настроение. Музыка гремела в ушах, огни вспыхивали и гасли, а он — стоял, будто в отрыве от всей этой суматохи. Что-то не давало ему полностью раствориться в вечеринке, и тогда взгляд его упал на силуэт у перил.

Он нахмурился.

Габи.

Что она делает здесь?

Мысль ударила, как ток. Но ещё сильнее его поразило не её присутствие — а фигура рядом. Парень. Слишком близко. Его рука сжимала её локоть, а лицо искажала злость. Она, напротив, была напряжена, сжалась, как пружина, будто вот-вот выстрелит. Педри даже не успел осознать, как вручил свой мохито Гави и широким шагом направился в их сторону.

Он подоспел в тот самый момент, когда тот, не сдержавшись, занёс руку.

Пальцы Педри сомкнулись на запястье парня с такой силой, что тот вздрогнул. Одним движением он оттолкнул его назад, словно защищая личную границу, которую тот посмел пересечь. Педри бросил взгляд на Габи — она стояла с зажмуренными глазами, сжавшись, будто готовилась к удару. Сердце сжалось. Почему? Почему это вызвало такую ярость в нём?

Он отвернулся от своих мыслей и уставился в глаза парню:

— Какого хрена ты творишь, щенок?

— А ты кто такой вообще?! Не вмешивайся, не твоё дело!

— Ещё раз увижу тебя рядом с ней — клянусь, я тебя закопаю, — прошипел Педри, не узнавая себя. Его голос был низким, ровным, но в нём пульсировала угроза.

— Смотрите-ка, у Гонсалеса девчонка появилась, — усмехнулся тот, будто нарываясь специально.

Габи открыла глаза. Перед ней стоял Педри. Не просто стоял — держал её за руку, как что-то своё. Его взгляд был хмур, напряжение в плечах — будто он сдерживал себя из последних сил. Он развернулся, чтобы увести её, но голос за спиной окликнул вновь:

— Только одна просьба, Педри!-Мы остановились — не выпускай эту суку из дома!

Одна секунда.

Педри замер. Его пальцы напряглись. Потом — тишина. А дальше всё закрутилось стремительно.

Он резко развернулся и ударил первым. И это не был просто удар — это была вспышка накопленного гнева. Парень упал назад, но тут же подскочил, и почти сразу к потасовке подключились другие — те, кто не против был повеселиться вживую, не только на трассе.

Габи стояла, как в тумане, в полуметре от настоящей уличной драки, в эпицентре которой был Педри — не холодный, не равнодушный, а разъярённый и яростно её защищающий.