Уэнздей. Снисхождение

—Что это значит? Как это понимать?—выводя девушку из забытья, повысила дрожащий голос Севера. Руки её тряслись, хотя взгляд старался быть крепким и сосредоточенным. Она останавливалась, чтобы успокоить дыхание, меряя быстрыми шагами кабинет.—Уэнздей!—она метнула безысходный взор на девушку, полный слёз.—Как ты вообще там оказалась?—Аддамс молчала, смотря на свои пальцы, нервно царапающие друг друга. Все крики Гудман летели сквозь неё, перед глазами стоял образ невозмутимости Торпа, когда тот обвинял её в убийстве. Уэнздей подняла глаза, наполненные почти осязаемой горечью. Всё происходило слишком быстро, без последовательности, как оно бывает в фильмах или книгах. Всё навалилось кучей. Не успев развязать один узел, её запястья перевязали тремя канатами на морской, а то и дьявольский узел.—Уэнздей!!—Севера истошно закричала, и голос её дрогнул от того, как он звучал в крике. Она накрыла рот рукой и по-другому посмотрела на черноволосую. Более осознанно, отпустив тревогу и ужас.—Скажи, Уэнздей, то что ты сказала — это правда?

—Вэйда Мортис мертва.—про Ксавье она не сказала ни слова, но его образ не выходил из головы. На затылке появился неприятный зуд, как бывает, когда за тобой наблюдают.

—Кто-то видел её? Кроме тебя?—женщина тяжело сглотнула и заозиралась по сторонам, будто тоже почувствовала чьё-то присутствие.

Перед глазами всплыл выбор. Да или нет. Правда или ложь. Жизнь или смерть. Не тот случай, чтобы умолчать, когда тебя спрашивают напрямую. К тому же Ксавье сейчас представлял собой намного большую опасность, чем раньше. Больше чем Севера Гудман, что является главной целью. Являлась. Теперь Аддамс знала, что его помощь была напыщенной выводкой на информацию, как у неё с Аргеном. Теперь Уэнздей ощущала фразу «у тебя здесь нет друзей» намного ярче. Если Ксавье оказался примешанным ко всему, то чего ждать от других? Его нужно было обезвредить. Убрать с горизонта, и может тогда всё прояснилось бы? Один из немногих, что был так близко, так рядом. Он и мешал ухватиться за мысль, пересказывая небылицы и выдавая их за вещий сон. Он просто путал верёвки. Обезвредить, или он обезвредит её, повесив убийство. Поэтому она решила и уверено сказала:

—Нет, миссис Гудман. Больше никого не было.—Она встала из кресла на негнущихся ногах. Перед ней стоит её враг. Оборотень, выдающий себя за Северу. Так великолепно играя эмоции, что даже проскальзывает мысль об ошибке. Ведь есть Гентриетта. Вильям Брадфорд. Глэйзеры в конце концов. Ксавье Торп..

Уэнздей вышла из кабинета и тут же бросилась на улицу. Холод обдал по лицу, но она даже не пожмурилась. Побежала к Юджину, чувствуя всё тот же зуд чужого взгляда между лопаток. Она толкнула дверь, кучерявая голова вздрогнула и вскрикнула.

—Ты зачем пугаешь?!—он с рукой на сердце, недовольно стал таращиться на девушку, которая без приглашения прошла в небольшое помещение, где стояли улья, многочисленные ящики и возившийся в чём-то Оттингер. Он снял перчатки и устало вздохнул.—Что такое? Ты не в себе. И что с твоей курткой? Кто-то подножку поставил? У меня такое было,—он обернулся к столу, продолжая, чем-то шелестеть,—..я уже хотел мяч поймать, а Верон..—он недовольно фыркнул, пока Уэнздей прошла, осматривая травы на столешнице,—..Все подумали, что я идиот, который упал на ровном месте..—он вздохнул и обернулся к подруге.—Кстати. Твой 'элексир' готов.—это не могло не обрадовать Уэнздей. Она вскинула брови и шире распахнула глаза.—Уже придумала, как напоишь им Хайда?—он усадил очки глубже на переносице и снова улыбнулся.

—Нет.

—Про Вэйду так и ничего не нашли? Вчера слышал, что Гвенди собирается обратно в Балтимор. Серьёзно? А брата она своего не захватит?

—Уезжает?—Аддамс нахмурилась. Ещё одна девушка пропадёт, только без поисков. Родителей, как она поняла, у Глэйзеров нет. Терять их некому. Гентриетта подготовила почву.

-А если не выйдет, блин? Меня убьют?

У Вэйды не вышло. Выходит, следующая Гвенди. На подушечках пальцев появилось покалывание, будто путеводитель указывал на то, что Уэнздей идёт в правильном направлении.

Юджин закупорил баночку и подал в руки девушки. Та оглядела тёмную наваристую жидкость.

—Да. Хайд должен выпить всё.—он повёл бровями на стеклянный бутылёк, который в ту же секунду, Аддамс протянула Вещи, и тот пристроил его в рюкзаке.—Привет.—Оттингер широко улыбнулся, и Вещь приветственно махнул рукой.—Так ты расскажешь? Что узнала то.

—Как ты поступаешь, когда не знаешь, как правильно?

Юджин немного смутился вопроса, отведя глаза. По нему было видно, что он не просто даст сопливый совет из книг о поддержке, что стояли в ряд на старых полках, а на самом деле сейчас думает об этом. Почесав нос, он пожал плечами.

—Я всегда оставляю такие решения на потом, когда что-нибудь устаканится. Ну это как..—он стал сыпать эпитетами и примерами, но не один не был схож с её ситуацией. Уэнздей фыркнула, закатив глаза.

—А если это потом уже наступило?—она опёрлась спиной о стену, посмотрев в потолок. В помещении было прохладно, но эта была идеальная температура в данный момент. Немного замораживая мысли.

—Тогда пускаю на самотёк. Жизнь меняется с каждым сказаным словом, с каждым действием. Вряд-ли за ней убежишь.—он стал рассуждать, кажется, сам с собой, потому Уэнздей оборвала его стуком костяшки указательного пальца о дверь.

—Спасибо за отвар.—она собралась выходить, но напоследок кивнула Оттингеру, следящему за её уходом с какой-то грустью в карих глазах.

Уэнздей вернулась рассказать про Ксавье. Что-то ёкнуло внутри, когда она открыто добавила: «да, тогда я соврала».

***

Гентриетта выдохнула изо рта клубы дыма. Отряхнула перегар с сигары в пепельницу, смотря на алую линию заката в небе. Внутри были смешанные чувства. Она не должна была это ощущать. Она выполняла долг. Отплачивала за спасённого сына. Жизнь за жизнь. Каждая мать должна быть матерью своего ребёнка. Севера даровала ей эту возможность. А она подарит взамен помощь, чтобы Севера была матерью своего чада. В памяти, свежим отпечатком была распластанная по холодной земле Вэйда. По спине пробралась лихорадочная дрожь, но женщина выпрямилась, запуская в себя тяжёлое облако табака. Она была там. Они все были там. Спрятали тело несчастной туда, где его не найдёт даже эта проклятая Аддамс. В кабинет постучались, Гентриетта потушила сигару и хрипло подала голос «входите». 

—Миссис Лэйбодж?—парень замер в дверях, глядя на учителя.—Вы меня звали.

—Да, Ксавье, проходи.—женщина улыбнулась, чувствуя, как эта неприятная склизкая дрожь снова ползёт по позвоночнику.

—Вы слышали, что-то о Вэйде?—зеленоглазый сел на указанное кресло.

—Нет. Ничего.—«Ложь. Ложь. Ложь»-эхом разносилось в голове женщины. Это эхо становилось всё громче, всё чаще.—Я позвала тебя по другому вопросу.—она выдвинула ящик. Это было не её решение, не её ответственность. Но Торпа убрали. Обернулись им, фактически скосив все стрелки на себя. И чтобы всё осталось, не проиграв партию, нужно столкнуть Ксавье с шахматной доски. Она обошла его кругом и кивнула головой на окно,—Снега в этом году много.—Ксавье согласно улыбнулся. Она ощущала, как в глазах жжётся, как дыхание тупится, как в ушах начинает тонко звенеть.—Как окажешься там, не старайся выбраться, ладно?—тихо шепнула она, а когда он хотел повернуть к ней голову, то в его шею уже вошла игла. Он стал хватать воздух, держась за место, куда Гентриетта вколола препарат.—Всё будет хорошо..—парень посмотрел на неё со слабой надеждой на что-то. Его глаза смотрели на неё, ей было некуда от них скрыться. Ненависть к себе стала душить её колючей проволокой. Она открыла рот, стала дышать так часто, будто игла вошла в её шею, и тогда Ксавье ослаб, закрыл глаза. Женщина поспешно отвернулась, подошла к окну. Она продолжила пускать клубы дыма, только теперь по щекам лились слёзы, которые она не спешила убрать. В голове трещало: это не моя вина, не моя, не моя, НЕМОЯ! Но странный голос, а вернее её собственный, твердил в ответ: конченая Севера, мать её, Гудман. Ведь если бы умер сын Гентриетты, если бы Севера не вызвалась помочь, то она бы ничего не должна была взамен. Слишком много жертв для одного чёртового отпрыска.

***

Уэнздей сидела на кровати, положив локти на колени и подперев ладонями голову. Когда она рассказала про Ксавье, почему-то легче не стало. Пустила всё на самотёк. Сказала Севере, что там был он, предлагающий спрятать тело. Глаза миссис Гудман сверкнули догадкой и скрытым неодобрением. Что с ним теперь будет? Его обвинят? Но ведь нет прямых доказательств. Неприятная волна явсёделаюнетак накрыла девушку. Она пару раз приземлилась лбом о сжатые кулаки, но и от этого лучше не стало. Вещь тыкнул в неё пальцем, привлекая внимание. Она выгнула бровь, быстро глянув на него. Губы скривились в неприязни, но она сильнее стиснула руку, которая оказалась в замке с Вещью.

Дверь распахнулась и в неё влетела Энид. Она шмыгала носом и жмурила глаза от слёз. Видимо, у всех вышел поганый день. Она упала на кровать и обмоталась плюшевым пледом с головой. Аддамс переглянулась с Вещью, сощурила глаза. Не успев ничего сказать, Синклер сама стала говорить без умолку.

—Я сказала.. сказала! Что нам!—слова пропадали в рыданиях и подушке,—..нуж..но рас..расстаться!—она перевернулась и стала успокаивать дыхание.—А он.. а он такой..—она глянула на подругу, которая вскинула брови, равнодушно покосившись на блондинку.—..«ты права, нам нужен перерыв», понимаешь?! Перерыв?!—она всплеснула руками, снова падая лицом в подушку, оставляя на ней чёрные пятна от туши.—Он.. дурак!—она швырнула от себя подушку, начиная сравнивать Аякса с бесчувственным голым землекопом, о котором они как раз говорили на биологии.

Уэнздей эта история немного приободрила. Кто-то плачет из-за перерыва в сопливых обжиманиях за каждым углом, а она даже улыбается, когда вокруг—пропадают люди, трупы в лесу, оборотень и Ксавье, которого она однажды поцеловала, и который просто рушит весь план. Она ухмыльнулась, но тут же стёрла ухмылку, когда Энид сильнее залилась слезами от смешка подруги.

—Ты ничего не скажешь?—голубые глаза уставились на Уэнздей, из-за чего она заёрзала на месте, уводя глаза. Захотелось выплеснуть всё, что накопилось у самой Аддамс. Всё, не упустив ни одного пункта, по порядку, а потом нахмурить брови и обвиняюще спросить: «И ты ничего не скажешь?»

—Нет.—а когда после рассказа блондинка ошарашено бы раскрыла свой рот и распахнула заплаканные глаза, позабыв о своём ненаглядном Аяксе, Уэнздей бы развела руками и даже бы улыбнулась для такого повода со словами: «Эй! Не вини меня! Я просто поделилась впечатлениями! Где мой плюшевый плед, чтобы выплакать все мои переживания, а?»

—Тебе всё равно, да?—Уэнздей удивлённо вскинула брови. «Нет, ты что! Мне правда очень жаль. Как тут вообще может быть не жаль? Кстати, что скажешь, кому лить 'сыворотку оборотня'? Севере? М? Или может Гентриетте? Только выбирай хорошо, сыворотка одна, а вокруг столько уродов. А может, мне лучше самой её выпить, подавиться и сдохнуть, чтоб не мучится с такими идиотами как вы?»

—Отчасти.—Уэнздей прикусила губу, следя за выражением Синклер. «Серьёзно думает, что мне есть дело до обсасываний с Аяксом, когда я чувствую себя в центре огромной жопы? Оу, нет, Энид не убивай меня. Если ты сейчас заноешь, я выброшусь из этого окна»

Блондинка поспешно вытерла лицо, протяжно шмыгнув. На её физиономии появилось, что-то типо усталости. Уэнздей нахмурилась. «Если ты умеешь читать мысли, я однозначно выброшусь из окна».

—Ты права. Нужно делать вид, что всё нормально и тогда..—она стала упоенно рассказывать свои планы, кажется, на весь год, а то и на всю жизнь. Уэнздей удивилась тому, как Синклер нашла дельный совет в её словах 'да' 'нет' 'отчасти'. «Мне бы так»-черноволосая посмотрела на подругу, которая активно жестикулировала и улыбалась, хитро посматривая на фотографию в рамке на её столе. Счастливые улыбки Аякса и её собственной. Она что-то говорила, спрашивала ещё что-то у Уэнздей, но не успевала та понять о чём вопрос, как Энид сама на него отвечала. Вскоре она добралась до стола, начиная резать фотографию на мелкие кусочки. Аддамс ухмыльнулась, снимая кофту и убирая её в шкаф, но в комнату раздался поспешный стук.

Как обычно, без приглашения зашёл Арген. На его лице было спокойствие, будто так и должно — врываться по-среди ночи в комнату к девушкам. Энид пискнула прикрывая пледом обнажённые ноги в коротких шортах, больше напоминающие трусы. Она гневно всплеснула руками.

—Эй! Вообще-то я не одета! Я расскажу парню!—на последних словах она запнулась, пощурившись. Уэнздей закатила глаза. Она закрыла шкаф и села на кровать, достав из тумбочки бутылёк, она капнула на руки. И растирая, теперь подняла голову к Глэйзеру. Его взгляд метнулся по её фигуре в бульшущих штанах, которые держались на тонкой резинке где-то низко на бёдрах и топе на бретельках до пупка. Волосы собраны в низкий хвост, а чёлка немного растрепалась в стороны. Он быстро поднял глаза, встречаясь с её чёрными безднами.

—Директор собирает сейчас всех.—фыркнул он, куда-то в сторону Энид, будто придумывая предлог для её ухода, чтобы в этой комнате не осталось никого кроме него с черноглазкой.

—Сейча-ас?—потянула блондинка, кривясь и накидывая халат.

Он равнодушно покосился на неё, вздохнув.

—Не думал, что у 'сейчас' есть другие значения.—он натянул улыбку, чтобы слова не обидели Энид.

—Что случилось?—Уэнздей присела на колени перед кроватью, стараясь нащупать под ней свои кроссовки. Глэйзер отвёл глаза в сторону окна, подальше от задницы Аддамс.

—Не знаю.—бросил он, а взгляд невольно на секунду снова упал на выпяченный зад, который заёрзал из стороны в сторону, пока другая часть тела была под кроватью, ища обувь. Блондинка, собирая волосы перед зеркалом, проследила за взглядом Аргена и вопросительно вскинула брови, затем вздохнула, закалывая переднюю прядь и покрепче стягивая пояс розового шёлково халата.

Глэйзера это раздражало. «Ты там особенную пылинку в темноте ищешь? Почему так долго? Тебе, что? Помочь, может?»-он сжал кулаки и прошипел сквозь зубы:

—Торопимся, девочки, торопимся.

—Я готова.—наконец-то она вылезла, обула свои кроссовки и положила руки на талию, с таким видом, будто всерьёз удивляется, почему Глэйзер оглядывает её тело раз за разом, стараясь выказать его ненавязчивый вопрос: «ты ведь в этом не пойдёшь?».

—Я тоже, идём.—Энид побежала к выходу, и вильнула в коридор, быстро сбегая по ступенькам вниз. Уэнздей поспешила за ней, но рука Глэйзера преградила ей путь.

—Мы торопимся, нет?—девушка опёрлась спиной о дверной проём, закинув голову так, чтобы взгляды соприкоснулись.

Зрачки Аргена были расширены до предела. От него исходил аромат масляного воска, к которому мешался глубокий и багряный запах его духов. Древесная вишня. Уэнздей хотела чувствовать этот аромат постоянно. Всюду искала: выходя на улицу, сидя в кабинетах. Даже когда просыпалась ночью. Он кружил ей голову.

Она застыла на несколько секунд. Так близко. Она ощущает этот аромат повсюду.

Как и Арген. Он смотрит на неё, кажется, позабыв о том, зачем пришёл. Просто осматривает её тело, глаза, пухлые губы.

Первой очнулась она.

—Глэйзер.—она щёлкнула пальцами у него перед лицом, от чего он проморгался и посмотрел на неё более осознанно.—Торопимся.

Он что-то решал. Глаза маячили от одного её глаза к другому. Дыхание стало обрывистым, зубы стиснулись до скрежета и линия скул очертилась сильней. Он качнул головой, то ли 'да' то ли 'нет'.

Тревога нарастала в его глазах, становилась осязаемой. У Уэнздей вспыхнуло чувство чего-то единого. Невидимые верёвки стали вязать ей запястья, стягивать с Глэйзером. Она шумно выдохнула, чувствуя как от касания руками, с сердца падает что-то тяжёлое. Словно освободительное прикосновение. Словно он забрал этот камень с её плеч, но стоит рукам перестать друг друга касаться, как всё гаснет и снова прежняя обременённость, крест тянет ко дну. Арген отстраняет кисть за спину, без особого желания, только из надобности спешить.

Но Аддамс перехватила его руку, и сжав в своей опустила чуть ниже своих ключиц. Бледная, нежная и тонкая кожа, неистово холодная, кажется, что от горячей руки Глэйзера, появится сначала ожог, потом просто пропасть и рука утонет в груди, прожигая насквозь.

Арген податливо расслабил ладонь, чувствуя, как в её груди колотится сердце. Надо же, оно есть. Он поднял взгляд с её груди на шею, губы, выше к глазам. Она же ощущала горячий поток, растекающийся по телу приливами волн.

Уэнздей сосредоточенно следила за смятением брюнета. Ресницы подрагивали, а брови взметнулись вверх в мольбе о чём-то. Вдруг его рука вырвалась из её, поползла вверх, обхватывая шею. Взгляд сменился на уверенный и озлобленный. Пальцы стиснулись сильнее, Аддамс сглотнула от чего стало больно. Одна её рука поднялась у его головы, заправляя тёмную прядь волос за ухо, большой палец лёг на шрам по брови. Он ей нравился.

«Шрам. Не Глэйзер»,-Уэнздей сдавила пальцы на его затылке, приказывая наклониться. Это не заставило долго ждать — Арген ослабил хватку на её шее, приподнимая ей подбородок и нависая сверху в паре сантиметрах. Уголки её губ приподнялись в улыбке, чёрные глаза забегали от одного глаза к другому. Глэйзер толкнулся вперёд, врезаясь в её губы.

Она не успела сделать вдоха, распахнула рот, и пропустила между своих губ язык, который связался с её. Рука Глэйзера снова спустилась от подбородка к шее, прижимая её к дверному проёму, что остро встал между её лопаток. Он прошёлся языком по её губе, смотря в распахнутые глаза, обрамлённые пышными ресницами. Подаваясь вперёд и снова разрезая его губы, заходя внутрь, она прикрыла глаза.

Чёрт. Этот запах. Она умирала от него. Он сладко душил её. И аромат. И Глэйзер.

Руки сжали воротник его рубашки, то ли отталкивая, то ли притягивая. Глэйзер задыхался в этом движении, но не от стягивающей ткани, а от прикосновений холодных пальцев к шеи, таких острых, что можно сравнить с пятью кинжалами, осторожно исследующие тонкую пульсирующую кожу. И в ответ он сильнее сжал её горло, почти до хрипа, отдалённо напоминающий стон. Вторая рука остановилась на бедре, будто долго искала своё место и вот, нашла. Пальцы отодвинули резинку штанов вниз, впились, оставляя на коже полукруглые очертания ногтей.

Она прошипела ему в губы. Она отказывала или податливо шла навстречу? Он не мог понять. Ему и не нужно было. Он сделает так, как захочет.

Но Арген хотел, чтобы она его просила об этом.

—Ты хочешь?—прошептал он ей в губы, сжимая в ладони ягодицу девушки.

«Что хочу? Быть облапанной?»—Уэнздей улыбнулась, опуская руку к натянутой ткани брюк Аргена. Надавила ладонью, ощущая его напряжение.

Арген хрипло выдохнул, прикрывая глаза, и подаваясь бёдрами вперёд. Впечатывая в дверной косяк Аддамс. Она широко распахнула рот, проникая языком между его плотно сжатых губ. Он промычал, сильнее сжимая её шею и ягодицу.

—Хочу..—наконец ответила она, обхватывая через ткань твёрдый до предела член.

Но вдруг раскалённые упругие губы Уэнздей замерли. Она распахнула глаза, будто что-то вспомнила. Глэйзер поспешно отдёрнул руки, отстранился, шагая назад за порог, который теперь их разделял. Если это короткая вспышка видения, подумал он и проклял всех богов. Но это не было видением, Уэнздей просто услышала сквозь шум бьющегося сердца и пульсации в висках звон колокольчика, которым объявляли представление. Сегодня на сцене цирка обещали самого директора белая-крыса-Вильяма-Брадфорда.

—Идём.—она вышла следом, закрывая дверь и быстро спускаясь по лестнице на первый этаж. Уэнздей обернулась, чтобы убедиться, что Арген движется за ней,—Что?

—Накинь.—одна его рука была в кармане брюк, другая протягивала пиджак, недвусмысленно подглядывая на обнажённые плечи, глубокий вырез короткого топика и штаны, посаженные так низко, что уже видна тонкая ткань трусов. «Никто не будет видеть тебя раздетой» но вслух только:—У тебя трусы видны, дура. Накинь, говорю.

—Сам дурак.—Уэнздей хмыкнула, на всякий случай опуская глаза, чтобы убедиться, что их всё-таки не видно.—Ладно.—она протянула руку, но он неспешно прошёл к ней, сам небрежно накидывая на её плечи чёрный пиджак. И слегка подталкивая со спины к толпе.

Вильям уже извинялся, что потревожил сон, хотя и было всего десять и никто не спал, но усердно корчил недовольные рожи.

—..поступила заявка о том, что тело Вэйды Мортис найдено..—он что-то говорил, но говор в зале перебивал директора.

Арген толкнул парнишку, проходя вперёд, в первые ряды, как всегда. Недовольный Дерек, потирая ушибленное плечо, развернулся и остервенело оглядел Глэйзера, который буквально разгребал учеников по сторонам, чтобы за ним шлейфом неспешно шла Аддамс, устраивая на плечах слишком большой пиджак поудобнее. Теперь шёпот был не про найденое тело.

—Заткнитесь уже!—негромко подал голос Арген, но все услышали и шёпот резко затих, все покорно уставились на сцену, на которой уже по классике жанра были трое. Севера Гудман, Вильям Брадфорд и Гентриетта Лэйбодж. Все были в привычном виде, кроме брюнетки. Руки не сцеплены, что стало уже так привычно, взгляд замер в стену, а глаза припухшие от слёз. По туши видно, что её старались нанести не раз и даже не два.

Глэйзер под всеобщие взгляды по-хозяйски притянул Аддамс за плечо и поставил перед собой, предоставляя самое лучшее место своей избраннице в своём собственном цирке уродов. Не хватало фраз:
—Смотри, эти уродцы сейчас будут танцевать, тебе нравится, милая?
—И петь?
—И петь, милая, и петь.. Слышали? Пойте, уроды.

Севера что-то шепнула Вильяму, тот кивнул. Загрёб платиновые волосы в разные стороны, прокашлялся и снова повторил толпе.

—..Мортис найдено. Не будем оглашать, от кого поступила данная.. кмх.. заявка.—Уэнздей закатила глаза, когда взгляд директора после своих слов быстро упал на неё. «Конфиденциальность у вас в крови»,—Конечно, была выслана группа на осмотр, но..—Вильям нервничал, точно вспоминал текст своей речи, который ему написали эти две женщины.—..но нет. Никакого намёка на тело, а тем более на тело Вэйды Мортис.—Гентриетта закрыла глаза, Севера поджала губы, опуская голову. Уэнздей сжала кулаки, пульсация в голове усилилась. Она гневно метнула взгляд на Вильяма. «Тупая белобрысая крыса, я бы сделала всё, чтобы завтра нашли твоё тело»-глаз задёргался, а спины незаметно коснулся Арген. Он вопросительно вскинул брови, и она ответила ему кивком 'всё нормально'.—Но..—все снова глянули на директора. Куда ещё больше этих 'но'?—..так же по заявке инкогнито..—он снова глянул на Аддамс, и все последовали его примеру. Теперь это не нравилось Аргену. Его избранница стала объектом на арене перед зрителями. Он повёл бровью, оборачиваясь. За ним стояли девушки, что перешёптывались, глядя на чёрную копну волос.

—Что-то интересует, девочки?—девушки смущённо отвели глаза, будто и не было этого разговора вовсе, и до этого они слушали директора, который продолжал.

—..в убийстве был обвинён Ксавье Торп.—Все разом вздохнули. Челюсти черноглазой с каждой секундой стискивались сильнее, веки дрогнули. «Всё не так»-грудь стала чаще вздыматься, Глэйзер не поднимал глаза на сцену, всё его поле зрения занимала она. Готовая разрыдаться. От этого стало мерзко. Ради Торпа — рыдать?—Мы не могли оставить это без внимания, хотели провести небольшой допрос, но как только миссис..—он указал на Гентриетту,—Лэйбодж хотела это сделать, Ксавье уже сбежал. Полиция приняла это как признание, плюс есть обвинения Уэнздей..—он запнулся,—..инкогнито.—губы Аддамс задрожали в непомерном раздражении и горечи,—И полиция совершила заключение: Ксавье Торп обвиняется в убийстве и избавлении от тела Вэйды Мортис.—все замолкли, а затем вспыхнула яростная безудержная толпа, они стали кричать о несправедливости, о том, что это невозможно. В первые ряды вырвалась рыдающая Бьянка.

—Зачем вы лжёте?! Ксавье никогда!—она вдруг обратилась к Уэнздей, которая опёрлась о руку Глэйзера, тяжело дыша.—Это ты убила Вэйду! ТЫ! Вы покрываете Аддамс!—кто-то согласно закричал. Уэнздей попятилась назад, невозмутимо осматривая гневные лица. Всё взаправду стало цирком, а она главным развлечением.

—Мисс Барклай!—возразил директор,—Будь Ксавье невиновным, он бы не сбежал.—но его уже никто не слышал.

Уэнздей вдруг ощутила щемящую её ненависть ото всех вокруг. Это позабавило, она ухмыльнулась тому, как в минуту стала врагом всех неверморцев. Цирковым уродом среди нормальных. Образ Ксавье не выходил из головы. Кажется перед глазами застыл этот зелёный взор, говоря, что он невиновен. Конечно, она верила в это. Хотя бы надеялась. Но что от того? Сейчас от этого легче никому не станет. Глэйзер наклонился над её ухом, шепнув:

—Идиоты.—Уэнздей оглядела яростные лица, кричащие то ли на сцену к директору, то ли к ней. Она улыбнулась, но внутри начинало гореть отчаяние, а в глазах закипать слёзы.

Часами ранее.

Это была тёмная комната. Воздух спирал тяжёлый запах пряности и остроты. Таинственность граничащая с жуткой атмосферой замкнутости. Стены, потолок, всё готово было рухнуть. Арген сидел на полу. Его зрачки, кажется, выходили за контур всего глаза. Улыбки из его гардероба кончились, и теперь лицо замерло без намёка на какую-либо эмоцию. Его рука лежала на полу рядом с листом бумаги, где выточенным почерком Глэйзера было имя: Вэйда Мортис. Он поднял вопросительный взгляд на Северу. Что-то в этом взгляде было покорное, молящее, детское. Она сосредоточенно оглядела его лицо, спускаясь глазами со скул на точёный подбородок, шею. Её взор вернулся к синим глазам. Она не была напугана или встревожена. Но она была недовольна. Покривила губой и хмыкнула, складывая руки на груди. Кажется, в этот момент в неё вселилась Гентриетта.

—Ты совершил нелепую ошибку.—сказала она, вздёргивая бровь. Севера подобрала длинную юбку и тоже села на пол, положив руку на его. Он неприязненно стиснул зубы, но руки не сбросил.—Ревно-о-ость..—потянула она, теперь мягко улыбаясь.—Ксавье был тебе не соперник. А Аддамс — не пара.

—Я знаю.—наконец заговорил брюнет, не отводя острого взора с женщины,—Но с ним могли возникнуть проблемы. Он же телепат. Я просто убрал с пути.. гниду.

—Ты поступил плохо.—Севера осуждающе замотала головой, но улыбка с её лица не пропала.—Ты же знаешь, что наша Гвенди..—она замолчала, поджав губы,—И не ври, ты рад подставить Торпа в глазах Уэнздей.—Арген хотел, что-то добавить, но она приложила палец к его губам,—Чш-ш-ш.. уже поздно. После того, как 'Торп' обвинил её во всём, ты добился своего. И там и здесь его ждёт конец.

—Ты так не веришь в то, что для Софи,—он поморщился от этого имени,—можно найти тело?—он ухмыльнулся, а Севера смела его улыбку, добавляя:

—Как же, оно уже найдено. Уэнздей Аддамс и есть наш сосуд.—она радушно обхватила его лицо ладонями, а он попытался вывернуться, но её взгляд оказался сильней.—Ох, милый. Совсем скоро, после того, как найдём няню для.. ритуала,—она воодушевлённо улыбнулась,—У моей Софи будет жизнь. И тело.—Арген вывернулся из её рук, презрительно окинув Северу взглядом, который её повеселил.

—Ты говорила, что 'няня' и станет сосудом!—Женщина засмеялась. Смех залил комнату, которую заволок тягучий туман. Только не для глаз, а для лёгких, в которые всё сложнее поступал кислород.

—Планы меняются, милый.—один уголок её губ полез вверх, издеваясь.—Я почувствовала. Аддамс — наш сосуд. Для ритуала подойдёт не каждый, но кого-нибудь да найдём.

—Мортис не подошла.—едко бросил Глэйзер, обвиняя женщину.

—Это уже не моя вина. Выбирать лучше надо.—шепнула она, сваливая этими словами всю ответственность за жизни и смерти на плечи парня.—Это всё..—она захохотала, откидывая голову. Затем вернула светлые глаза, которые в полутьме казались бесцветными, и вытянула губы, заканчивая,—..ты.

—Лучше бы ты тогда сдохла.—стиснув челюсти до хруста, прошипел он. Миссис Гудман засмеялась.

—Тогда ты думал иначе. Чем ты руководствовался?—она поудобнее уселась рядом, склонив голову набок, ожидая увлекательного рассказа.—Попасть в Невермор к любимой?—она усмехнулась,—Начать новую жизнь?

—Как ты запела. Тогда говорила, что мне принести пару неверморцев, и всё, дело сделано. Я свободен.

—Так условия не меняются.—она притронулась к его щеке, и он снова увернул голову в сторону.—Разве Аддамс не такая же? Она уже стала изгоем. Заслуженным неверморцем. Так вот,—она махнула рукой, как ребёнок, который не получил того, что желал,—я хочу её. Выполняй.—она довольно хмыкнула и встала.

В комнате воцарилась тишина, остался только он, смотрящий в стену, а в руке сжимающий карандаш, который чиркал по бумаге: Гвенди Глэйзер, Ксавье Торп. И моя Аддамс.