Тонкий человек

Канада. Провинция Альберта.

Два года назад.

Шестнадцатый день рождения темноволосой красавицы Кейт отпраздновали ярко – на «праздник вчерашних детей» тёплым июньским вечером решил зайти даже нелюдимый сосед Чарльз. Как и дом семьи Кейт, его коттедж одиноко стоял в лесу, но находился на другом берегу речки, протекающей неподалёку, в низине. Когда мать Кейти – Флорис Мэйси – открыла Чарльзу дверь, он молча перешагнул через порог и всучил женщине небольшую картонную коробочку – прокашлявшись, сказал, что внутри подарок для виновницы торжества. Лично присоединиться к празднику Чарльз отказался – торопливо ушёл, передав поздравления и подарок через Флорис.

Шарики, подарки, праздничные угощения, занимающие почти весь широкий стол, красочные украшения, даже салфетки и скатерть соответствовали событию. И дядя Эндрю приехал издалека! Облысел совсем. Но как он сыграл на синтезаторе! Настоящий виртуоз! Праздник, по всеобщему мнению, удался. Не отрицала это и сама Кейти, но всё же ей было немного грустно. Мало того, что торжество шестнадцатилетия само по себе не самое весёлое – взрослая жизнь на пороге – так ещё и девушка определилась, что в скором времени уедет из родного гнезда в город. Она отправится туда вместе с отцом: папа Оливер нашёл там хорошо оплачиваемую работу, а Кейт пойдёт в старшую школу.

Через несколько дней после дня рождения Кейт уже складывала свои сумки в багажник машины, готовясь вместе с отцом к отбытию в город Калгари.

– Не тревожься, милая, – говорила ей мать, обнимая. – Уже в выходные увидимся. Тётя Кайли заедет в нашу глушь и привезёт меня к вам.

– Я люблю тебя, мам! – переживая из-за предстоящей разлуки, искренне произнесла Кейт.

– А я-то как тебя люблю!

– Девочки, ну что вы, будто в последний раз видитесь? – заговорив успокаивающим тоном, вмешался отец семейства. – Всё будет прекрасно.

Так или иначе, настал момент, когда синий седан семьи Мэйси начал движение. Флорис долго смотрела вслед удаляющемуся от дома по узкой лесной дороге автомобилю и махала обеими руками, в ответ на что и Кейти высовывала руку из окна. Второй рукой она вытирала проступившие слёзы. Нормальная реакция девушки на наступившие перемены. Когда машина окончательно скрылась из виду, женщина осталась одна среди нескончаемых деревьев и одинокого дома, окружённого высоким кирпичным забором. По крайней мере, ей так казалось. Посмотрев вокруг и глубоко подышав, пытаясь принять, что её девочке пора начинать взрослую жизнь, она не заметила лишь высокого небритого мужчину, наблюдающего за ней издалека. Неясно, чем Флорис так привлекла соседа Чарльза, редко выходящего из своего дома.

Наши дни.

Легенда о духе заброшенного национального парка существует в Альберте давно. Кто-то убеждён в его существовании, кто-то говорит, что за её основу взяты ещё более старые страшные истории, известные и далеко за пределами Канады – якобы, парк здесь вовсе ни при чём; есть, разумеется, и те, кто напрочь отказывается верить в это сказание. В любом случае, репутация у парка, расположенного, к слову, недалеко от того красивого места, где построили свой дом представители семьи Мэйси, так сказать, подпорченная. Ведь сама по себе легенда о пугающем существе не так страшна, если нет, например, реальных случаев пропажи людей в зоне его предполагаемого обитания, верно? К несчастью, такие случаи здесь были. О пропажах в разное время мальчика, девочки, женщины, пожилого мужчины в лесах, охватывающих парк, реку и два домика поблизости, даже писали в газетах. Последняя ситуация с исчезновением целой семьи с ранчо в шестидесяти километрах от парка вовсе потрясла всю страну. Одна из газет, крупным шрифтом гласящая об одном из таких событий, почему-то постоянно лежит на столе у Кейт – девушки, пережившей тяжёлое время, когда родной дом больше не мог её защитить. Она смотрит на неё и что-то бормочет, сидя в одиночестве в своей комнате.

Высокий, тонкий, полностью белый человек без лица – то есть, без каких-либо черт, глаз, носа, рта, ушей на нём – вот кто, по словам журналистов, может с определённой вероятностью напасть на вас в районе заброшенного парка. Иные говорят, что монстр предпочитает захватывать разум людей и после этого убивать их самыми изощрёнными способами.

Пять лет назад.

Тенистый лес не позволяет даже в самый ясный день полноценно насладиться теплотой яркого солнца. Однако по-другому ситуация обстоит на берегу реки. К тихой речке, течение которой лишь в некоторых местах находит на пороги, примыкает почти песчаный бережок. Пусть он и узок, но вполне пригоден для приятного времяпрепровождения: можно и понежиться под солнцем, и искупаться.

Сегодня на берегу шумно: парочка под градусом, слушая музыку, наслаждается беззаботной жизнью вдали от шумных городов и вечно требующих чего-то начальников.

– За нас, – старательно выговаривал мужчина с бокалом в руках, прижавшись к ногам супруги, сидящей на расстеленном большом полотенце. – Давно мечтал привести тебя сюда, моя королева.

– Милый, я здесь, как на Соноре. И почему я тогда предпочла уплыть на лодке отца? – рассмеялась женщина.

– А как я тебя увёз потом на его же катере куда-то в лес! – подхватил муж.

– Украл меня!

Весёлые супруги расслаблялись, как не могли себе позволить ранее, занимаясь Николсом-младшим – своим единственным сыном. К слову, и сегодня, отправившись на речку, они взяли мальчика с собой. Вот только им сейчас, похоже, не до него. Пока взрослые занимались своими делами, тот тихо пытался слепить что-нибудь из смеси песка и грязи. А потом убежал.

– Дорогой! – отстраняясь от ставших настойчивыми приставаний мужа, заворчала женщина. – А где же... Где наш мальчик?

Спотыкаясь, не надев сброшенную ранее футболку, Чарльз побежал в лес. Всё дальше и дальше позади оставалась река, и деревья проплывали мимо, словно изгибаясь и желая встретиться со лбом старающегося удержать равновесие человека. Когда сил стало заметно меньше, сердце забилось, как во время марафона, и Чарльз оказался один в тёмном лесу. Деревья отбрасывали огромные тени, и всё плыло перед глазами. Непонятного происхождения тёмные силуэты то появлялись, то исчезали вокруг. И вот остался только один силуэт. Вдруг стало тихо, даже треск в голове прекратился. Чарльз крикнул имя своего сына изо всех сил и продолжил движение в сторону, где маячила ему таинственная фигура, становящаяся то высоченной, то совсем маленькой, как ребёнок. От наступившей тишины, нарушаемой только резким шорохом травы под ногами, внутри всё похолодело. Буквально через две минуты медленного движения вперёд, ветви кустарников словно расступились перед растерянным мужчиной, и кто-то чёрный, мутный будто подзывал его к себе. Чарльз осторожно взобрался на каменистую возвышенность, и вокруг стало ещё темней – похоже, испортилась погода. Или же это приступ анемии? В глазах по краям накатились красные капли, и что-то укололо в висок. Было непонятно, наяву появляются эти капли, собирающиеся в лужи, или же это странные плавающие помутнения. Но в следующую секунду в животе Чарльза словно что-то оторвалось. Тело похолодело, словно его макнули в ледяную воду, и голова закружилась. Больше становилось красного, и всё сильнее глаза мужчины наливались таким же красным цветом. Дышать стало невозможно, и ноги больше не держали – он упал на колени прямо перед маленьким окровавленным телом. Бездыханным телом. Телом мальчика, которого недавно Чарльз держал за ручку. Николс-младший, как он любил его называть.

Брюшная полость трупа была разодрана, и глаза, застыв в панике, смотрели на отца, который начал рыдать – так рыдать, как никогда и никому из семьи Николсов не доводилось. Так, что все дикие звери, испугавшись, поспешили уйти подальше. Так, что исчез и пугающий тёмный силуэт.

Три года спустя.

К высокому забору, окружающему дом семьи Мэйси, подъехал синий седан, успевший за время, проведённое с хозяевами в Калгари, соскучиться по родному для него и дома лесу. И, на удивление, оказался здесь не единственным в своём роде: рядом стояла машина полиции. Без лишних разглагольствований прибывший Оливер Мэйси стал эмоционально рассказывать полицейскому о пропаже своей жены – Флорис Мэйси.

– Она пропала! На звонки не отвечала. В субботу должна была приехать к нам в Калгари с родственницей, но та тоже с ней связаться не смогла. Когда я занервничал и приехал её проведать, дома никого не оказалось. Езжу и ищу её третий день! Помогите, прошу вас!

– Я Вас понял. Думаю, нам придётся прочёсывать лес, – полицейский нахмурился, но попытался успокоить Оливера понимающим взглядом.

– Там ещё этот парк, – нервно произнёс тот, уставившись на лес.

– Мы найдём вашу жену. Если нужно, подключим вертолёт. Пришлём особых людей, – продолжал наводить обстановку уверенности в лучшем исходе представитель власти.

И всё же, немного помолчав и сменив тон, полицейский под нос произнёс:

– Гиблое это место.

Наши дни.

– И долго ты собираешься гнить тут? – призывным тоном заговорила девушка, вошедшая в комнату Кейт, как обычно, сидящей перед зеркалом.

Кейт ничего не ответила, но хотя бы повернулась лицом к подруге. Та привезла ей еду, ряд гигиенических приспособлений и стиральный порошок.

– Еле дотащила, – продолжила подруга, выложив все гостинцы из пакета и поставив в коридоре большую упаковку порошка. – Унесёшь сама, куда тебе надо.

– Спасибо, Лура, – наконец заговорила Кейт. – Порошок можно в ванной поставить.

– Знаешь что, Кейти, – строго сказала Лура, – это всё нехорошо! Я столько с тобой натерпелась, подруга! Неужели всё зря? Пора давно новую жизнь начинать! Помнишь, как ты хотела, когда впервые к нам в Калгари приехала?

Кейт закачала головой, показывая, что слова подружки вызывают у неё негативные эмоции.

– Я понимаю, что тебе тяжело. Но даже в самом трудном случае, если ты жива, значит, всё можно исправить. Всё в твоих руках! – Лура нежно прижала ладонь к щёчке Кейт. – Поехали со мной, милая. Всё будет хорошо. Хочешь, психолога найдём тебе? И парни плачут по такой красотке! Начнёшь реально новую жизнь.

Кейт улыбнулась, но затем сказала:

– Не сейчас, Лур. Мне нужно побыть одной.

– Ну, опять двадцать пять! – подруге явно это не понравилось, но, тем не менее, она собралась уходить. – Приеду в среду!

Лура ушла, как уходила много раз, вот так навещая свою лучшую подругу Кейт. Повезло Кейти с такой подругой.