Звёзды мне укажут путь

Дни рождения Генри никогда не праздновал, зачастую Дурсли могли не трогать его в этот день, что уже считалось отличным подарком, на что-либо материальное, особенно на открытку или поздравление (тем более торт), мальчик не надеялся, может, на третий год. Конечно, была старушка в доме напротив, которая угощала его покупным тортом в этот день и хрипло напевала песенку, никаких свечей, она слишком боялась за безопасность своих кошек, но в остальном всё выглядело прилично. Опять же, ни на какие подарки он и не надеялся, за пять лет единственным подарком стала самая обычная тетрадь и набор грифельных карандашей черного цвета, но их раздавала милая девушка всем детям, которых встречала в парке, где Дурсли оставили его в Рождество, пока ходили с Дадли, выбирая последнему подарки. Генри ценил эти предметы, а после того, как дядя Вернон забрал их однажды в наказание, мальчик начал прятать их настолько тщательно, что даже вездесущая Петуния не смогла их найти. Просто она не знала, что мальчик сделал в полу тайник, иногда он прятал там краденные у своего кузена конфеты, тот всё равно их не ел из-за кофейной начинки, а Генри они безумно нравились.

В общем, юный Блэк научился не ожидать чего-либо от тридцать первого июля, считая его обычным днем, как и прочие триста с чем-то до и после него. Однако каждый, с кем он теперь жил, так не думал, и благополучно уведомил того о празднике. Генри помнил «праздники», которые он отметил со взрослыми и Драко, но те не были широко известны в Британии. Беллатриса объяснила, что маглы забыли о них после многочисленных крестовых походов. Даже в Хогвартсе - самом магическом месте всей Великобритании - перестали праздновать основные восемь дней в году, заменяя их более магловскими вариациями: Рождество вместо Йоля, а Хэллоуин вместо Самайна; что приводило чистокровные семьи в бешенство. Генри они нравились, особенно Лита, который они с Драко провели на поле, выискивая в облаках различные фигуры, а вечером зажгли высокий костер (мальчик отметил, что волшебники не пользовались магией в такие дни, но та чувствовалась в воздухе, удивительное явление), вокруг него мальчики бегали, напевая мелодию, которая крутилась в голове, конечно, у каждого она была разная, но все звуки гармонировали друг с другом, впечатляя Генри тем самым.

К тому же волшебники любили устраивать грандиозные мероприятия на многие праздники - в основном на главные два: канун Нового года и дни рождения, - устраивая балы, приглашая вышестоящих служащих, друзей и знакомых, иногда появлялся сам Министр магии. Малфои, Генри узнал об этом в первые недели жизни с ними, считались не последними магами в Англии, даже во всей Великобритании, поэтому зачастую именно они устраивали мероприятия и решали, кого на них приглашать, к сожалению, до семи лет детей туда не рекомендовалось приводить (чистокровные начинали обучение своих детей лишь с шести или семи лет, а когда становились уверены в том, что их чадо не отбросит тень позора на семью, уже брали их с собой и знакомили с влиятельными колдунами и ведьмами, наращивая полезные связи), поэтому мальчики сидели в те дни в своих комнатах - на самом деле в одной, их редко можно было увидеть раздельно - занимаясь каждый своим делом.

Поэтому первым мероприятием, на котором побывал Генри, стал день рождения Драко, который родился пятого июня, но отмечался на день раньше, начинаясь вечером, чтобы в полночь задуть свечи. Взрослые предпочитали не устраивать публичные мероприятия, конечно, так поступали не все чистокровные, но Малфои считали, что такие дни являлись семейными, но для своего сына устраивали праздник лишь с одной целью: отметить его с друзьями. В тот день Генри впервые столкнулся с компанией Драко. Семеро детей моментально заполнили поместье своими криками, заполняя тягостную тишину, которая давила на мальчика. Четверо мальчишек и три девчонки прибыли к ним еще днем, знакомство с ними Генри запомнил на долгие годы вперед. Сама вечеринка, как ее окрестили ребята, прошла на ура. Они поиграли в квиддич-который-не-стоит-моего-времени (название принадлежит Теодору), им еще рано пользоваться мётлами, поэтому игра проходила на земле, это означало также, что снитч не выпускался. Девочки, в основном Панси, разъярёнными фуриями одержали победу, обогнав мальчишек на двадцать очков. Генри, который оказался в их команде, поскольку был новичком, всегда быстро бегал (скажем «спасибо» и покажем язык Дадли и его придуркам-друзьям за это), поэтому из него сделали «охотника», задача которого - уносить мяч как можно дальше от вражеских игроков и нестись к кольцам, где его уже ждала Панси, которая и забивала. Дафна, хрупкая на вид девчонка, стояла у колец их команды, мастерски защищая те. Астория, самая младшая среди них, была единственным «загонщиком», её задача - бегать с битой рядом с «охотником», защищая от вредных мячей - «бладжеров», что она делала в идеале, раз Генри за всю игру ни разу не пострадал (в любом случае на детях закрепили защитные чары, а взрослые стояли в относительной близости, чтобы предотвратить нежелательные травмы); Нарцисса, грозным коршуном, следила особенно тщательно за Генри, который только привыкал к «новому» зрению, а также чаще других травмировался, что она не стеснялась упоминать.

После игр на улице детей созвали на ужин, после которого именинника затопили подарками (Дадли, если бы видел количество коробок, мог захлебнуться слюнями от зависти. Когда Генри сказал об этом Драко, тот пообещал в будущем отдать ему воспоминание об этом дне, чтобы Блэк мог показать его своему кузену, мальчик не совсем понял, но согласился). До полуночи детей «заперли» в детской гостиной, пока взрослые могли в тишине поговорить и поделиться друг с другом последними сплетнями и новостями, Панси даже рассказала некоторые из них, подслушав их от матери. Когда до пятого июня оставалось пять минут, эльф отвёл детей в столовую, где Драко ждал огромный торт из трёх ярусов, который украшали звёзды и созвездия (созвездие дракона, в честь которого Драко и был назван, красовалось на самой верхушке), а над самим тортом летал маленький ящер, сделанный из шоколада. Когда шесть свечей зажгли, Драко закрыл свои глаза, мысленно что-то загадывая, и под оглушительные удары маятниковых часов задул огни все разом. На вкус десерт оказался, как и его внешняя составляющая, роскошным. Генри впечатлился тем, как обильное количество добавок не повлияло негативно на вкус, мальчик в тот момент вспомнил мороженое на Косой Аллее: тоже много всего, но ничто не выделялось и не затмевалось.

Драко и Генри после трапезы убежали в комнату блондина, чтобы распаковать подарки, им потребовалось около часа на это. Сытыми и довольными они уснули под мелодию, льющуюся из нового будильника, которая напоминала звуки леса (их на самом деле была целая коллекция внутри, на выбор и под настроение).

Несмотря на такое грандиозное событие, Генри не думал, что через месяц его будет ждать то же самое, но ровно за день, тридцатого числа, Драко ворвался в комнату Блэка, призывая немедленно собираться, ведь они отправляются в домик во Франции, который принадлежит Малфоям около трех или четырех поколений, где Генри и отметит свои шесть лет. Сказать, что мальчик растерялся и был в шоке - это не сказать ничего. После колебания в две минуты Драко раздраженно закатил глаза и самолично помог другу переодеться и собрать вещи, ведь их порт-ключ должен сработать совсем скоро (что такое этот «порт-ключ» Генри так и не спросил, погруженный в свои мысли). Уже в обед мальчики разбирали свои сумки в общей спальне на втором этаже небольшого домика, который расположился вблизи океана, оттого окно всегда оставалось открытым, чтобы слышать крики чаек и запах соленого бриза.

Друзья Драко («Они теперь и твои друзья, идиот, просто смирись!») не приехали, поскольку Генри и сам не знал о своем празднике, но ему предложили самому выбрать список гостей на следующий год, чем он воспользуется, а пока он рад отметить свой день рождения в кругу семьи (настоящей, а не той, которую из себя представляли Дурсли).

В целом день прошел насыщенно, Генри побывал в Париже, слушая приятную речь Нарциссы и Люциуса на местном языке, скверную пародию Драко и яркие высказывания Беллатрисы о чопорных французах, которые прекрасно ее понимали, но то ли ее высказывания оказывались верными, то ли французы обладали хорошими манерами, чтобы не принимать все слова женщины близко к сердцу (второе подтвердилось, когда один мужчина подошел к ним и, вежливо улыбаясь, попросил говорить тише или на том языке, который люди (маглы) вокруг не смогли бы понять). Впрочем, Нарцисса быстро успокоила свою сестру, грозно ее отчитав. Мальчики крепко сжимали губы, чтобы не выдать свои улыбки. В Сен-Дени они разделились на две группы: женщины ушли по магазинам, Люциус с мальчиками отправились в парк со сложным названием, который Генри даже не попытался выговорить, а у Драко выходило что-то похожее на «Лажон», «Лосьон», «Лжон» и «Д...нер?», что вызвало громкий приступ смеха у Блэка, тот еле смог себя успокоить. Генри хотел попросить привезти его сюда как-нибудь в другой раз, когда у него с собой будет его тетрадь и карандаш, чтобы он мог сделать набросок поля, где состоялось цветочное мероприятие в честь праздника аквилегии, но не решился, но он смог убедить женщину, которая возглавляла мероприятие, одолжить ему один цветок, который срезали для букетов. Мальчик отнес свой ценный приз мужчине, чтобы тот мог его «заморозить» до их возвращения в Англию. Даже спустя почти год Генри не переставал восхищаться возможностям магии.

Обедали они все вместе в каком-то небольшом ресторане, где Драко успел попробовать вино из бокала своей тети, пока Генри отвлекал взрослых. Когда блондин чуть не задохнулся от кашля, когда напиток попал не в то горло, Нарцисса даже не стала читать нотации, посчитав карму прекрасным учителем. В остальном трапеза протекала спокойно, взрослые обсуждали какие-то рабочие вопросы, а мальчики, глядя на прохожих в окне, придумывали истории, где каждый имеет свою темную сторону и скрывает огромный секрет, считая, что никто о нем не догадается. К концу обеда они насчитали четырех убийц, двух коллекционеров и одного мага под прикрытием («Ну ты видел, как презрительно он посмотрел на того магла?»).

Вернувшись к домику, взрослые начали готовиться к празднику, выгнав мальчишек на пляж. Драко сразу убежал в воду, а Генри увлекся книжкой «История Хогвартса», где подробно изучил факультеты и предположил на каких учились все его знакомые взрослые и куда мог попасть он. На ужин они шли уставшие, но довольные, особенно блондин, которому удалось заманить друга в воду, где они устроили два состязания: кто дольше продержится под водой, и кто быстрее доплывет до берега. В обоих случаях победу одержал Малфой. Ужинали в тишине, но сразу после, когда Генри отдали все его подарки (целых одиннадцать), покой нарушили восхищенные возгласы мальчишек.

Друзья Драко, которых Генри учился считать и своими тоже, отправили всякие безделушки и сладости, поскольку еще плохо знали мальчика, но Генри все равно был рад, он пообещал себе написать каждому благодарность и отправить (или отдать лично) ответные подарки на их дни. От мужчины мальчик получил цепочку на шею с украшением в виде звезды с буквой «α» на обороте, Люциус пояснил, что буква означает альфа, и рассказал о Регуле, ярчайшей звезде в созвездии Льва, под которым он и был рожден, а его отец, хоть и не является таковым, но был назван в честь этой звезды. Генри, который уже как год вживался в роль сына Регулуса Блэка, посчитал это прекрасным подарком, ведь теперь о парне, который погиб в столь юном возрасте, есть напоминание в виде этой звездочки. Прежде чем совершить поступок, мальчик спросил разрешение и, получив согласие, крепко обнял мужчину, прошептав на ухо слова благодарности. Об одинокой слезе не говорили. Нарцисса сначала обняла мальчика и пожелала здоровья, как целительница эти слова она посчитала традицией, а после отдала небольшой конверт, в котором лежали фотографии - колдографии, поправила женщина - с мужчиной в круглых очках и с черным хаосом на голове, а также женщиной с яркими зелеными глазами и пушистыми рыжими волосами. Даже без подсказок Генри узнал в них Джеймса и Лили Поттеров, своих биологических родителей. На каких-то снимках женщина, скорее девушка, была окружена подростками, за которыми стоял невысокий мужчина и широко улыбался, поправляя галстук-бабочку.

- Это профессор Слизнорт, он был нашим деканом, - начала Нарцисса, - деканом Слизерина. Он каждый год собирал студентов, которые выделялись своими достижениями в учебе или квиддиче, в одном клубе Слизней, где тех могли познакомить с выдающимися магами Великобритании. Твоя мама была хороша в Зельях и Чарах, а Слизнорт преподавал первое. Он гордился ей, - прошептала она с нежностью, - даже друг твоей матери - Северус, который считался лучшим на Слизерине в Зельях, не мог с ней сравниться.

Генри взял снимок, где его родители танцевали на каком-то мероприятии. Мужчина в костюме и парадной мантии, а женщина в роскошном голубом платье. Они кружились, пока вокруг блистали падающие снежинки.

- Тут Джеймс впервые представил Лили как свою спутницу жизни. Кажется, это празднование Нового года у Ноттов, но я не могу быть уверена, - Нарцисса повернулась к Беллатрисе, которая читала какой-то журнал. - Белла, дорогая, кто стал представителем мероприятия в семьдесят пятом?

- Нотты объединились с Пруэттами, кажется, тетушка Лу рассказывала о своем участии в подготовке, - скучающе ответила женщина.

- К слову, все древние рода варились в своем возмущении, когда маглорожденная переступила порог, ведомая чистокровным, причем из знатной семьи, которая входит в почетный список. Признаюсь, - с досадой произнесла Нарцисса, - я входила в число возмущенных, но я никогда не принижала ум этой девчонки.

Генри усмехнулся, представляя лица мужчин и женщин в тот день.

Далее колдографии показывали кадры со школьных мероприятий, поскольку Джеймс и Лили носили на них форму с гербами Гриффиндора, мальчик улыбнулся, когда увидел это. Его предположения относительно его родителей подтвердились. На некоторых снимках также мелькали трое неизвестных ему парней. Ему вкратце рассказали о Ремусе Люпине, Сириусе Блэке (старшем брате Регулуса) и Питере Петтигрю. Белла пообещала рассказать лучшие выходки их четверки, прозванной Мародерами.

Когда мальчик вернул колдографии в конверт, Белла с нетерпением отдала своему подопечному большую коробку, в которой оказалось то, о чем он и не надеялся мечтать. Она назвала это «набор художника», представляющий собой чемоданчик со всевозможными материалами. Женщина купила их в магловском магазине, поскольку многие волшебники делают материалы сами и на заказ, те не всегда оказываются качественными. Но она добавила чары расширения, чтобы в чемодан помещалось большее количество предметов, Беллатриса также зачаровала альбом, что лежал в комплекте, на бесконечные страницы, мальчик не совсем понял механику работы этих чар, но решил разобраться с этим позже. Он обнял обеих женщин, поблагодарив, и подарил им поцелуй в щеку, что у одной вызвало громкий смех, а у второй легкий румянец.

Последним подарком стала коробка от Драко, тот светился, когда вручал ее. Генри не мог не улыбнуться этому. Внутри лежал лист бумаги, а точнее сертификат, который уверял, что отныне в созвездии Дракона есть звездочка с его именем - Генри. Мальчик смотрел на документ в своих руках, пока блондин нервно сжимал свои пальцы.

- Ты единственный из Блэков, кто не имеет отношение к звездам, а ведь это известная традиция рода, - едва громче шепота произнес Драко, - вот я и подумал, что должна существовать звезда с твоим именем, - он сделал глубокий вдох и сразу после выдоха произнес, - а если нет, то я ее куплю и назову!

Генри наконец поднял свои глаза к другу, чувствуя, как по щекам текут слезы.

- Ты правда это сделал? - прошептал Блэк.

- Ну, - начал Драко, - отец помог мне, поскольку я еще не способен совершать крупные покупки, но идея моя! И звезду я выбрал сам! Эта звезда, - он указал на сертификат, - находится в самом сердце созвездия, рядом с Эта. Эта считается двойной звездой и даже имеет название «Альдибаин». Оказалось, что двойные звезды можно назвать повторно, если те не полностью переплелись, Эта по-прежнему имеет арабское название, но ее «сестра» теперь с дополнительным именем. Твоим именем.

Драко потянулся к коробке, которую Генри отложил, когда доставал сертификат.

- Это еще не все, - только и сказал он, прежде чем положить коробку на колени друга.

Внутри Генри обнаружил снимок этой звезды: маленькая желто-красная сфера, рядом с которой более масштабная голубая. На обороте подпись с названием «Эта Дра: «Альдибаин» и «Генри». Созвездия Дракона».

- Я даже не знаю, что сказать, Драко, - шепотом произнес мальчик, - я правда достоин звезды?

- Ты достоин целого созвездия или галактики!

Генри вскочил и обнял блондина, ощущая ответные объятия. Он не знал сколько они просидели в такой позе, но он не знал, как еще ему передать те чувства, нахлынувшие на него буйным потоком.

До полуночи Генри рисовал звезды и созвездия, а после Драко, когда тот заскучал и начал отвлекать Блэка. Когда оставались минуты до нового дня, Белла позвала мальчишек вниз, где Генри увидел кулинарное искусство, с которым не сравнится даже торт Драко. Десерт был из одного слоя, но он, словно кто-то расплескал краску радужных оттенков, сиял многообразием цветов. На верхушке сидел львенок с двумя взрослыми львами. Генри широко улыбнулся и сел во главе стола, как и подобает имениннику. Он долго думал, что можно загадать, в мыслях кружили различные варианты, но, сидя прямо напротив торта, где уже зажглись шесть свечей, Генри взглянул на двух львов и понял, что у него уже есть главное - семья. Большего ему и не нужно, поэтому он пожелал того, что желают те, для кого близкие имеют наибольшее значение в жизни.

«Я хочу, чтобы моя семья была счастлива. Я хочу, чтобы моя семья была здорова. Я хочу, чтобы опасность миновала наш дом».

Ничего вкуснее Генри не ел, возможно, на это повлияли те эмоции, испытываемые в кругу тех, кто заботится о тебе, о ком хочешь заботиться ты. «Любовь» - мелькнуло в голове Генри, когда перед тем, как заснуть, он пытался обозначить чувство, которое преследовало его целый день.

***

Конец августа выдался на удивление жарким. Драко громко возмущался (о том, что всё здание покрыто чарами регуляции температуры, Генри не сообщил, но и на возгласы друга не реагировал), лежа на диване в своей спальне, пока Генри сидел у стены рядом с дверью. Художественные материалы оказались превосходными, хоть и многие закончились невероятно быстро, но мальчик сразу понял, чем пользоваться ему нравится больше всего. Цветные карандаши однозначно стали его фаворитами, к ним присоединилась акварель, а фломастеры, восковые мелки и маркеры показались Генри неудобными, поэтому он отдал их Драко. Теперь он разбирался с пастелью, которая плохо ложилась на бумагу, но отлично смотрелась на стене. Серую комнату он даже не рассматривал, свою он уже изрисовал красками различного типа, поэтому Драко милостиво предложил свою стену с одним условием - рисовать нужно дракона. Кто бы сомневался.

Так, спустя три попытки на небольшом участке стены красовался змееподобный дракон. У него отсутствовали крылья, но вместо этого его туловище имело неимоверную длину, а также рога и усы. Генри увидел его в книге Драко. Весь он был покрыт темно-зеленой чешуей, начиная с головы вдоль верхней части туловища голубым огнем мерцала грива, заканчиваясь на хвосте кисточкой, рога и усы Генри сделал черными, а глаза почти белыми, добавив немного серого, назвав их лунными. Он назвал его Галактика, вдохновившись темой звезд.

Драко восхищенно рассматривал новичка в его коллекции и даже позвал взрослых, чтобы похвастаться. Нарцисса, которую заверили, что материалы маглов легко поддаются уборке, со стены легко очистятся, не волновалась и похвалила Генри, сам мальчик гордо стоял рядом со своим шедевром.

Эта история могла закончиться на хорошей ноте, но, как и всегда, проблемы словно магнитом притягивало к бывшему Поттеру, поэтому, когда миссис Малфой эльфы сообщили о невозможности стереть рисунок со стены, она лишь час нервничала, разрушив тренировочный зал, а после собралась с духом и вызвала мастера, который занимался живыми портретами. Женщина предложила крупную сумму за работу. От мужчины требовалось лишь «воскресить» дракона, которого Генри подправил после попыток эльфов его смыть. Мужчина согласился за сотню галеонов и управился меньше чем за полчаса.

Конечно же, всё заканчивается счастливым концом, но с привкусом горечи, когда Нарцисса объявляет запрет на использование мебели, стен и других объектов дома, которые не являются специальными листами для рисования. Галактику часто можно было видеть рядом с Хвосторогой, а Генри впредь рисовал исключительно в своем альбоме, но иногда, о чем Нарцисса никогда не узнает, его эскизы различных существ можно было разглядеть на светлой коже Драко, скрытой за рукавами рубашки или мантией.