Глава 1
ЛИСА.
Вы когда-нибудь хотели ударить человека ножом для масла?
Потому что именно это я и собираюсь сделать.
Конечно, моя рука дрожит, и я едва могу разрезать помидор для сэндвича. И не думаю, что этот нож причинит реальную боль человеку, — легкий синяк, возможно, да, или царапину.
Но даже в этом случае стоит попытаться.
Мой парень, Крис, стоит передо мной совершенно голый, подушка зажата перед его промежностью, на лице паника. За ним, в нашей спальне, стоит моя подруга — Мишель. Одетая в кружевной бюстгальтер и стринги. Такой комплект нижнего белья не носят каждый день, а только для того, чтобы раздеться перед кем-то.
В данном случае перед моим парнем.
Я должна была догадаться, что что-то не так, как только пришла домой на обед. Я сказала Крису, что собираюсь на долгую прогулку в парк «Золотые ворота». Обычно мы ходили вместе, но в последнее время он был странным и угрюмым, поэтому я решила пойти одна. Я прошлась по магазинам, а потом проголодалась. Ненавижу есть в ресторанах в одиночестве, поэтому вернулась домой, а потом хотела снова отправиться в путь.
Я не заметила ее туфель у входной двери, хотя теперь вижу их краем глаза. Мне не показалось странным, что дверь спальни была закрыта, хотя теперь понятно почему.
Я думала, что Крис ушел. И думала так до тех пор, пока не закончила готовить сэндвич и не услышала приглушенное чихание.
Схватив нож для масла, я распахнула дверь спальни и в ужасе попятилась к кухонному столу, глядя на них обоих.
Они пытались скрыть это, надеясь, что если не будут шуметь, то я не замечу.
— Я могу объяснить, — кричит Крис, подходя ближе.
Я тычу ножом в пространство между нами, яростно встряхивая его.
— Не подходи, придурок! — мой голос разрывается между истерикой, вызванной гневом, и слезами, которые я сдерживаю.
Я надеюсь, что слезы не прольются, иначе потеряю всю гордость.
Обе руки Криса поднимаются вверх, как будто я держу его на мушке, и подушка падает на пол. Я чуть не смеюсь. Его эрекция упала, и выглядит как печальный мешок. Забавно, как кто-то может превратиться из любви всей твоей жизни в отвратительного врага за считанные секунды.
Ладно, может быть, Крис и не был любовью всей моей жизни. Но он все еще был первым парнем, которого я по-настоящему любила, первым, за кого я хотела выйти замуж.
И вот как все вышло.
Он спит с моей подругой.
О, на нее я тоже злюсь.
Не могу сказать, что я была слишком близка с Мишель. Тем не менее, я считала ее хорошей подругой, так как работала с ней, и мы часто проводили обеденные часы, поедая устриц в «Embarcadero». Мы вместе занимались йогой по четвергам перед работой, а по понедельникам пили «Маргариту» в баре. Наши разговоры обычно были поверхностными, но иногда я жаловалась на Криса, а она жаловалась на свои скучные свидания.
Никогда я не думала, что она попытается помочь мне, обратив свой взор на него.
— Как это вообще могло случиться? — восклицаю я, снова тряся ножом.
— Просто положи нож, и мы поговорим, — говорит Крис. Он делает шаг вперед, останавливается и торопливо поднимает подушку. — Послушай, это была ошибка.
— Ошибка? — говорю я, и в то же время Мишель издает насмешливый звук.
Я направляю на нее нож.
— Смешно, сука?
— Да, ошибка, — умоляюще говорит Крис.
Я смотрю в его голубые глаза, но это уже не глаза парня, которого я любила. Это глаза незнакомца. Которого я хочу убить ножом для масла.
— Ага. Ошибка. Я вижу. Значит, она поскользнулась и упала на твой член? — спрашиваю я. — Или ты поскользнулся и угодил ей во влагалище?
— Это ничего не значит!
Почему-то от этого становится только хуже. Моя кровь начинает закипать.
— Ты перечеркнул все ради какого-то секса, который ничего не значит?!
Я делаю нерешительную попытку успокоиться, но ничего не получается. Поворачиваюсь и беру нарезанный помидор, держа его в ладони, как бейсбольный мяч, семена скользят между пальцами.
— Он лжет, — говорит Мишель, сверкая глазами. — Он сказал, что любит меня.
Я даже не думая кидаю помидор и попадаю Крису прямо между глаз. С грязным шлепком, помидор разбрызгивается повсюду. Подушка снова падает на пол.
— Ты засранец! — вскрикиваю я.
Разворачиваюсь, беру ломтик поджаренного хлеба и взмахиваю им, как летающей тарелкой. Он ударяется об руку Криса, и падает на линолеум с глухим звуком. В детстве я играла с бумерангом в саду, и, по-видимому, мой прицел так же хорош, как и тогда.
— Лиса! — Мишель вскрикивает, а я тянусь за остатком сэндвича.
Швыряю его в нее. Ломтик индейки стремительно пролетает над слоями бутербродов и шлепает ее по щеке, а другие куски пропитанного майонезом хлеба и помидоры летят в воздухе.
— Убирайтесь отсюда! — я кричу на них обоих. — Сейчас же! — снова угрожаю ножом. — Я еще могу что-нибудь кинуть!
Мишель бежит к противоположной стороне кровати, натягивает джинсы и свитер. Она быстро проскальзывает мимо меня, избегая встречаться взглядом. Я не жестокий человек, я действительно терплю, чтобы не открыть холодильник и не найти другую еду.
Пока она натягивает туфли у входной двери, я поворачиваюсь к Крису. Он стонет, снова тянется к подушке, как будто ему вдруг стало стыдно.
— Пожалуйста, просто… выслушай меня.
Мои глаза расширяются.
— Что, черт возьми, ты можешь сказать? Крис, я только что застукала тебя со своей подругой!
— Я не люблю ее. Я люблю тебя… только что понял… я запутался.
— Запутался? — повторяю я, мой голос уже не такой пронзительный. — Запутался?
Он снова театрально морщится и прикладывает руку к уху.
— Ты можешь не истерить?
— Может, я тебе ухо отрежу, как в «Бешеных псах»? — я ухмыляюсь ему, снова размахивая ножом.
— С тупым ножом будет нелегко, но поверь мне, я буду стараться.
Он свирепо смотрит на меня.
— Знаешь, с тех пор как ты потеряла работу, с тобой было нелегко общаться.
О боже мой.
Он же… он же не говорит, что это моя вина?
Должно быть, он прочитал выражение моего лица, потому что в его глазах пробежал страх, и он быстро говорит:
— Это не твоя вина. Я не это имею ввиду. Я знаю, что тебя никогда раньше не увольняли, знаю, что ты проработала в этой компании целую вечность, знаю, что это сильно ударило по тебе. Ты просто… не такая, как была раньше.
Я могу только смотреть на него, разинув рот. Мои эмоции перескакивают от возмущения к разочарованию, и мне хочется плакать.
— Извини, что я не всегда такая веселая, — говорю ему. — И, кстати, я нормально пережила увольнение. Я хандрю и сосредотачиваюсь на негативе, а не сплю с чужими парнями.
Он тупо смотрит на меня.
— Мишель тоже уволили! — кричу я ему. — И пошел ты на хер за то, что вообще поднял эту тему. Это делает все еще хуже, ведь ты предал меня в самый трудный период жизни, когда я на дне.
Он сухо смеется, и мне хочется врезать ему прямо по носу.
— На дне? За те два года, что мы вместе, ты ни разу не была на дне. Все тебе подается как на блюдечке.
Я фыркаю. Он не первый, кто это говорит.
— Ну, теперь все не так, да? Сначала я потеряла работу, а потом и своего парня.
Ох, теперь он выглядит грустным.
— Лиса… это еще не конец.…
— Чушь собачья, и ты это прекрасно знаешь. Все кончено. И это уже давно закончилось, не так ли? Еще до того, как я потеряла работу. Ты уже отстранялся. Я не хотела этого видеть, не хотела признавать, но ведь это правда, да? Ты будто хотел, чтобы тебя застукали.
Крис отворачивается и рассеянно вытирает с лица помидорное семечко. Я бы рассмеялась, если бы не чувствовала себя такой разбитой.
— Может быть, я отстранялся, чтобы посмотреть, притянешь ли ты меня обратно. Посмотреть, нужен ли я тебе, — Крис смотрит на меня, и теперь он больше похож на человека, в которого я влюбилась, хотя я знаю, что он никогда больше не будет прежним для меня. — Я отступил назад, но ты так и не вышла вперед.
Я не хочу это слушать. Он все выставляет таким образом, будто это моя вина.
— Есть такое слово «взаимодействие», — говорю ему.
Я все еще киплю, но это начинает сливаться во что-то другое, что-то более печальное, то, что мне не нравится. — Ты мог бы поговорить со мной, а не играть в дурацкую игру. Вместо того, чтобы изменять. Если бы ты хотел покончить с этим, ты мог бы просто сделать это, как настоящий мужчина, которого я знала. Это все из-за тебя, Крис. Не смей выставлять меня виноватой, — я делаю паузу, призвав всё свое мужество. — Я пойду на улицу. И когда вернусь, хочу, чтобы ты и все твои вещи исчезли.
— Лиса, — жалобно кричит он, жестикулируя. — Я живу здесь! Куда мне идти?
Я скрещиваю руки на груди.
— Не знаю. Может быть, к Мишель? И ты должен был подумать об этом, прежде чем приводить ее сюда, чтобы трахнуть в нашей постели.
— Ты ведешь себя неразумно.
— Ну и мудак же ты! И даже не думай качать права на квартиру, потому что Большой Джим всего в двух шагах отсюда.
Да, у меня есть друг по имени Большой Джим — вышибала. Мы с ним подружились тогда, когда я тайком пробиралась в клубы с поддельным удостоверением личности, и он никогда не любил Криса.
Глаза моего бывшего сужаются.
— Так вот оно что, а? Ты меня просто вычеркнешь из жизни? Вот так просто?
— Вот так просто, — говорю я ему.
Я беру свою сумочку со стула и перекидываю ее через плечо, иду по коридору к входной двери.
— Лиса, — кричит он мне вслед.
Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь.
— На следующей неделе мы должны лететь в Новую Зеландию, — напоминает он.
— Твоя сестра будет очень разочарована, если ты появишься без кавалера, и я знаю, что ты стесняешься быть на публике одна. Давай просто поедем вместе и посмотрим, что получится. Если потом захочешь расстаться, то хорошо. Билеты ведь уже куплены.
Мое сердце замерло. Какая-то часть меня хочет его поддержать. Я ненавижу саму мысль о том, что полечу туда одна, ненавижу мысль о том, что поеду на свадьбу сестры без него. Черт, я ни на какую свадьбу не хочу идти в одиночку.
Но как бы сильно я ни нуждалась в нем, я знаю, что это будет ошибкой.
Мне придется лететь одной.
Я смотрю на него через плечо и слегка улыбаюсь, наверное, потому что знаю, что это, надеюсь, последний раз, когда я его вижу.
— Я вернусь в десять вечера. У тебя будет достаточно времени собраться. Береги себя, Крис, — я делаю паузу. — И пожри дерьма.
С этими словами я выхожу за дверь от человека, которого, как мне казалось, я любила.