Ужас седьмой
Лина
Неизвестно сколько времени Лина так просидела, жестокий смех и слова Саймона гулко отдавались в голове. Это заставило пошатнуться её уверенность. Может она и правда не сможет отомстить? Эти существа слишком сильны, быстры и больше приспособлены к таким условиям. Лина должна взвешивать и контролировать каждый шаг, который сделает, ведь если она оступится - придёт конец. Как ей убедить немногочисленную группу следовать за ней? Девушка не знала. Слишком многое навалилось за короткий промежуток времени, слишком много потрясений пережила Лина.
Они с Моникой стали сиротами слишком рано, но благодаря этому, девушка знала, что такое ответственность не только за свою жизнь. А если кто-то умрёт по её вине? Вина? Да о чём это она! Лина сжала зубы, а потом оскалилась. Всё равно! Плевать на всех, в том числе и на себя! К черту эту жизнь, если не для кого жить и некого беречь!
Девушка откинулась назад. Горло нещадно саднило, у неё возвращалась чувствительность и Лина ощущала тупую боль по всему телу. Она до сих пор не притронулась к еде, только полностью опустошила бутылку.
Откуда у них еда и вода? Медикаменты? Одеяла?
Лина хотела привести мысли в порядок, закинуть всю боль глубоко, так чтобы она не смогла вылезти наружу в неподходящий момент. Но человек не может не чувствовать. Он может отгородится, но все эмоции будут продолжать существовать. И чем больше ты пытаешься их запрятать, тем взрывоопаснее будет их появление.
Лина очнулась от сильной боли в руках. Словно их кололи многочисленными маленькими иголочками - настолько остра была боль. Она так же не могла пошевелить даже кистями рук, лишь малейшее сдвижение с места приносило огромные муки.
- Да что это такое?! У-угх, - девушка застонала и медленно закрыла глаза. Её лицо было бледным из-за крайнего истощения. - Чёрт!
{Слаба, слаба, слаба} - эхом отдавалось в голове, {Ничтожна!}.
- Нет, не правда. Я справлюсь, - прошептала Лина и попробовала сесть, но у неё ничего не вышло. Тупую боль заменила острая. Даже глубокий вдох сделать было невозможно.
Она не меняла повязки, не наносила мазь. Сколько прошло времени? Час, два или больше?
Ну что за невезение! Она не может просто лежать и ничего не делать. Ей нужно что-то предпринять.
Кровь в висках стучала, поэтому девушка не сразу услышала голоса.
Лина не могла разобрать слов, но уловила некоторые: {Нельзя}, {оставаться}, {девушка}. Она выдохнула и очередная попытка поднять хотя-бы руку не увенчалась успехом. Конечно. Её не могли оставить, ведь Лина здесь чужая. К тому же, она может быть опасна. Естественно не в таком состоянии, когда не в силах пошевелиться. Девушка невесело усмехнулась.
Когда прошло ещё несколько мгновений, из проёма появились они. Шарлотта, Саймон и ещё одна черноволосая девушка. Взгляд у неё был хмурый, она не отводила пристальные глаза от Лины. Потом она посмотрела на Саймона и скрестила руки на груди. Парень же уставился на Лину. Девушка кожей чувствовала это. Из-за своего положения, она не могла четко видеть его фигуру, но знала, что это он, и поэтому ощущала себя ещё поганнее.
Шарлотта подошла к Лине и присела возле неё. Её глаза были печальными. Рыжие распущенные волосы практически полностью закрывали её, на удивление, румянное лицо. Девушка обернулась и поджала припухлые розоватые губы, а следом посмотрела на Лину и виновато сказала:
- Тебе придётся уйти. Мы дадим тебе воду и еду на первое время, но дальше тебе нужно будет действовать самой.
- Кто так решил? - раздался скрипучий голос Лины. Они даже не дали ей время восстановить силы. Неужели эти люди просто вышвырнут её к этим монстрам? Ведь всем понятно, что она даже нескольких часов не протянет в таком состоянии. Наверняка идея Саймона. Внутри клокотала злость, которая могла вырваться на ружу, но девушка с силой удерживала её. Сейчас не время. Не время.
- Это... единоглассное мнение. Почти, - ответила Шарлотта и случайно кинула взгляд на руки девушки, лежащие поверх одеяла. Большие от природы глаза ещё больше округлились. Рыжеволосая посмотрела на Лину.
- Ты не обрабатывала раны?! - гневно протараторила та. - ты хоть понимаешь, что наделала?!
Не дожидаясь ответа, Шарлотта протянула руку и аккуратно задела кровавую и пропитанную гноем повязку, отчего невольно причинила боль сероглазой.
Какой же слабой чувствовала себя сейчас Лина. Словно, котёнок, что попал под дождь, и который ищет приюта у первого попавшегося человека. Хоть сейчас она и была беспомощна, в её глазах плясал огонёк нежелания покориться судьбе. Её не покидало невезение, но также и сопутствовала удача, иначе она не смогла бы раз за разом выживать.
- Заражение, - тихо прошептала она. - Нужно срочно всё снять!
Будет больно.
Шарлотта аккуратно развязала узел и начала потихоньку отделять ткань от кожи. Хоть повязка и была наложена в несколько слоёв, Лина почувствовала огромную боль и вскрикнула, но сразу сжала челюсть, не позволяя звукам вырываться наружу. Серые глаза стали предельно ясными и девушка не отрывала взгляд от потолка, усеянного многолетними трещинами. Плямя факелов играло на камне, вырисовывая всё новые узоры. После того неожиданного возгласа, Лина не проронила ни звука. Она терпела, хоть сделать это было довольно сложно. Через неопределённое количество времени девушка отключилась.
×××
- Ей нельзя здесь оставаться, - раздался смутный голос Саймона. - Не знаю почему, но она опасна.
- Мы не можем её бросить! Особенно в таком состоянии! - это говорила Шарлотта. Сознание постепенно возвращалось к Лине, но она до сих пор не могла открыть глаза. Тупая боль разлилась по телу, но девушка не обращала на неё внимания прислушиваясь.
- Ты не понимаешь? - говорил незнакомый женский голос. - Чем больше у нас людей, тем уязвимее мы становимся! Дать еду и воду? С ума сошла? Мы сами практически не едим!
- Саймон! - не сдавалась Шарлотта, - посмотри на неё. Ты действительно выгонишь её на произвол судьбы? Ты видишь её состояние? Она не то что сражаться с монстрами, она ходить не может!
У девушки в груди разлилось тепло. Лина давно не чувствовала заботу со стороны. Особенно от постороннего человека, который её не знает. Но это чувство быстро поглотила злость. Они хотят выгнать её!
У Лины получилось приоткрыть сухие потрескавшиеся губы и прошептать:
- Я сама уйду. Просто дайте мне немного времени.
Все три головы синхронно повернулись в её сторону и уставились на лежащую прикрытую одеялом слабую девушку. Воцарилось молчание. Шарлотта укоризненно посмотрела на Саймона, а тот, в свою очередь, не отводил глаза от Лины. У неё действительно был очень жалкий вид: грязные, сбившиеся в кучу волосы; запавшие веки; слишком бледное лицо, которое её совсем не украшало; сильно выделяющиеся скулы, из-за крайнего истощения; мелкие, но очень заметные ссадины и синяки на щеках и лбу. А огонь плясал по её глазам и отбрасывал тень, делая их ещё мрачнее. Да уж, ну и видок.
- Катарина, принеси воды.
- Но она...
- Катарина, это был приказ, а не просьба.
Катарина скорчила рожу, но больше ничего не сказала и развернувшись ушла. Только после этого Саймон выдохнул и его лицо приобрело виноватое выражение. Глаза, которые были властны несколько мгновений назад, сейчас устало смотрели перед собой. На секунду закрыв глаза, он тихо сказал, но так, чтобы услышала Лина:
- Все становятся тревожнее, каждый раз, когда кто-то присоединяется к нам. Никто не доверяет друг другу, обстановка накаляется и чтобы держать всё хоть как-то под контролем, приходится играть лидера, который может принимать жёсткие решения, не колеблясь. Я не хочу этого делать, правда. Я не хотел становится кем-то, кто поведёт группу перепуганных людей. Но получилось так, как получилось. Теперь все эти люди - моя ответственность.
Лина молчала. У неё не было сил что-то ответить, сонливость мешала нормально мыслить. Но его слова были предельно ясны для неё. Она, скорее всего, поступила бы также, не будь другого выхода.
Также понимала, что его нет. Она совсем чужая здесь. И всё-таки, сейчас, находясь именно в такой ситуации, девушка не знала, что делать дальше, если её выгонят. Может, Лина продержится несколько часов. Даже если монстры не смогут её достать, она будет не в состоянии позаботится о себе. Пройдёт не так много времени, как она обессилит.
- Но как же другие? - наконец задала она вопрос. - другие, которых тоже спасли. Разве они не должны уйти? И даже если всё так как ты сказал, тогда зачем нужно было убивать того монстра и помогать мне? Если бы он сожрал меня, такой проблемы не возникло.
- Ты права. Я поступил эгоистично и не думал о последствиях. Но теперь знаю, что нужно было оставить тебя там умирать.
Шарлотта ущипнула плечо Саймона и хмуро сказала:
- Всё не так как ты думаешь. Это сложно объяснить, но я тебе позже всё расскажу. А сейчас по порядку. Нас было куда больше, чем сейчас. Не так давно. Но чем больше людей, тем больше шума и запаха для них. Нас нашли и перебили большую половину группы. Ещё появился один... - Шарлотта искоса посмотрела на Саймона и продолжила, - человек, который начал охотится за нами и убивать людей. Только раненых и слабых. Так нас осталось чуть больше десятка. Мы делаем всё, чтобы не привлекать к себе внимания. Но начинается паника. На счёт того, что ты должна уйти, есть веская причина. Ты ранена и слаба. Ты можешь привлечь на нас беду - так думают Катарина и Саймон, и те кто знает, что ты здесь.
- Я дам тебе ещё десять часов. После ты уйдёшь.
Лина слушала в полуха. Чуть приоткрытые глаза бездумно уставились в потолок. Значит вот причина. Поэтому её гонят. Страх. Всему виной человеческий страх перед смертью. Десять часов - словно приговор. Дышать становилось всё труднее. Она так устала, нет, не физически, эмоционально. Ещё немного и Лина опустит руки. Больше не было желания отстаивать свою жизнь. Не было желания бороться за то, чего нет. А может это к лучшему? Может жизнь - бремя, мешающее найти вечный покой, где тебя никто не потревожит?
Девушка тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли. Нет уж, если пошла по пути мести, то нужно идти до конца. Несмотря на трудности, преодолевая страх, который забрался по самую глотку, мешая дышать, печаль, что снедает тебя изнутри, а главное нужно усмирить приступы гнева, чтобы не было необдуманных действий, которые могут привести к гибели. Ведь ей ещё не время умирать.
Лина не заметила как осталась опять одна. Похоже у них вошло в привычку оставлять её. Но в такой тишине она больше не могла находиться, и превозмогая слабость, откинула одеяло. Ей стало легче, девушка успела отдохнуть, но мышцы болели от постоянного напряжения. Оголив ноги поняла, что опять находится полуголой, только в чёрном нижнем белье. Она не стала искать одежду, которая была на ней, лишь подошла к мешку немного пошатываясь, придерживаясь за стены правой рукой. Стараясь не думать ни о чём, Лина взяла из мешка кофту и штаны, а на самом дне нашла чёрную кожанку - как кстати. Обувь (всё та же, кроссовки) стояла аккуратно у стены, у изголовья (?) одеял.
Через несколько минут, девушка была готова. Физически она ощущала слабость, но уже могла двигаться, а значит нужно что-то делать. Что-то предпринять, пока не решили за неё. Тогда её судьба будет определенна другими, а этого допустить нельзя. Чашка уже остывшего супа была съеденна буквально за десяток секунд.
Девушка более менее привыкла к холоду пока была здесь, но он всё равно ощущался, слегка сковывая движения. Где-то, в тоннелях, становилось теплее, где-то нельзя было останавливаться из-за ледяного воздуха. Запахи практически не чувствовались, вероятно потому что лабиринт (по другому его назвать нельзя) хорошо проветривался, а значит выход существует, нужно лишь найти его и выбраться.
Лина встала у черного входа, свет от факелов не мог проникнуть дальше круглой комнаты, и сделала шаг навстречу новой жизни. Жизни, в которой больше не осталось тёплых чувств, лишь тупая ненависть, сжирающая абсолютно всё. Даже надежду. Это самое опасно чувство из всех - неизвестно куда оно может привести и куда загнать в решающий момент.