Cold War Kids - Hospital Beds
There's nothing to do here, some just whine and complain, in bed at the hospital
Coming and going, asleep and awake, in bed at the hospital
- Откуда была такая уверенность, что я знаю текст? – Вайолет медленно спускалась по ступенькам балкона, оглядываясь назад на Тейта.
- Ниоткуда. Выбрал наугад. – улыбался тот. – Но я даже и не удивился, когда ты стала повторять слова песни.
Спрыгнув с последней ступеньки на влажную землю, Вайолет улыбнулась той улыбкой, какая обычно появляется на губах у людей, вспомнивших чудесный период своей жизни.
- Abba – любимая группа моей мамы. Я буквально выросла на их песнях…
Тейт улыбнулся и, видя как она ежится от холода, приобнял девушку за плечи, медленно следуя за ней по тропинке.
- …знаешь, - продолжила Вайолет. - у нее была огромная коробка винила и кассет с текстами песен на обратной стороне. В детстве я любила рыться во всем этом, трогать пластинки. До сих пор ощущаю шероховатый материал на пальцах… все это хранилось на чердаке нашего старого дома. Я часто туда поднималась, пока родители не видели, забиралась в коробку и разглядывала старые записи. Я помещалась в квадратную коробку, ты можешь себе представить?? – Вайолет радостно повернулась к Тейту. Тот улыбался, глядя на нее. – Ой, прости, я наверное опять много говорю, я не должна, извини… - Вайолет переменилась в лице. Нахлынуло чувство вины, смыв все веселье с ее облика. Девушка попыталась отстраниться.
Тейт резко остановился.
- Вайолет. – сильный глубокий голос заставил ее обернуться.
- М?
- Иди-ка сюда. – юноша поманил ее пальцем. Та сделала пару неуверенных шагов. Тейт стоял под огромной ивой, ветви которой шумели под потоками ветра, скидывая на головы всех бесстрашных прохожих мелкие, подобные бисеру, дождевые капли. Тейт смахнул воду с плеча девушки и продолжил, взяв ее за руки, нежно гладя пальцы. – Почему ты все время извиняешься за свои слова?
Вайолет подняла взгляд. На его лице читалось искреннее непонимание, глаза лихорадочно искали ответы в ее собственных.
- Просто… просто я не привыкла, что кто-то интересуется мною. Мне много раз говорили «Все, замолчи, это неинтересно» или перебивали, и в какой-то момент я просто… совсем отчаялась найти кого-то кому можно сказать хоть что-то кроме «У меня все нормально» или «Нет, ничем не занимаюсь». Всем было так наплевать на мои слова… - Вайолет съежилась, пальцы сжали ворот рубашки, лоб наморщился. Сейчас. Снова. Опять непрошеные слезы. Привычный ком подступал к горлу, губы дрожали.
Тейт перепугался, глаза расширились. Юноша быстро обнял ее, крепко сжимая в объятиях.
- Вайолет, не плачь, прошу, рассказывай мне все, слышишь, я же говорил тебе, ты можешь делиться со мной всем, чем тебе угодно… Вайолет… - блондин гладил ее по спине, по волосам, и сам начинал успокаиваться: она вроде бы не плакала.
- Я просто не понимаю, почему. Зачем тебе все это? Зачем тебе слушать меня? – Вайолет прижималась к его груди, чувствуя холодными ладошками, как горячо бьется его сердце под свитером. – Я не могу понять…
- Ты разве не рада?
- Очень, очень рада, просто не могу привыкнуть. Это… словно я заново научилась ходить.
Тейт издал смешок и чуть склонился, заглядывая ей в лицо.
- Пойдем внутрь, здесь становится холоднее.
Вайолет кивнула и нехотя отстранилась, двинувшись за парнем обратно к корпусу.
- Так что, твоя мама знает наизусть все тексты? – желал вернуть прерванный разговор юноша.
- Ага, знаешь, она мне рассказывала, как в молодости брала старую телефонную трубку и пела в нее. В ней была хорошая акустика, и можно было слышать собственный голос. Забавно, правда? А еще...
Тейт смеялся, слушая девушку. Она говорила с таким задором, с каждым предложением все сильнее и сильнее разжигаясь, начиная жестикулировать руками и словно подсвечиваться изнутри. Тейту казалось, что если бы в эту секунду ее прервал санитар или банальный гудок машины за каменной стеной клиники, то он бы не раздумывая расправился с источником шума.
***
Понедельник нагрянул незаметно. И также незаметно пролетел. Первый день недели всегда насыщен событиями. Очередной сеанс у Доктора Хейза. Снова молчание, касаемо важных тем. Снова пространные попытки психолога вывести девушку на диалог, в результате чего сорок минут обсуждали «Багси».
На этой неделе должны были начаться групповые сеансы, но лишь после полного обследования.
Инес забрала Вайолет от психолога на сбор анализов. Девушка никогда не боялась вида крови, но вот мысль о том, что пускать ее будет не она сама, а врачи, причем с намеренной благородной целью, заставляла ее нервничать. Рядом с кабинетом сидели еще пациенты, также ожидавшие своей очереди: худой мужчина, все время чесавший свою левую руку, спокойная, словно мертвая женщина, рядом с которой сидела очередная медсестра, и парень, опершийся о косяк двери и, кажется, спящий. В кабинете на кушетке сидела девочка. Уж не знаю, почему врачи не любят закрывать двери, а хотя может это потому, что вроде как нет маленьких пациентов, и значит некого пугать, но вот визг этой девочки звонко раздавался в голове у Вайолет. Санитары старались ее успокоить, гладили по голове, а девочка все равно кричала, и хотелось верить, что это не от боли, а от простого страха. Вайолет с детства не сдавала никаких анализов. Может за это время процесс введения иглы в вену действительно стал болезненнее?
Наконец ее очередь. Со стальным спокойствием на лице девушка вплыла в кабинет. Молодая медсестра, уже встречавшаяся Вайолет в одном из коридоров, одарила ее приветливой улыбкой.
- Голодная? – спросила та, суетясь над рабочей поверхностью, скидывая проспиртованные ватные тампоны в мусорку.
- Чего только не сделаешь ради точного анализа. – как можно более бодро ответила Вайолет, усаживаясь на кушетку.
- Я бы попросила Зои оставить тебе порцию завтрака, да к тому моменту, как мы закончим, уже и время обеда подойдет. – проговорила Инес, материализовавшись у входа.
- А я думала лишь кровь нужно будет сдать… - с обидой ответила Вайолет.
Молодая медсестра, тщательно вымыв руки и натянув латексные перчатки, принялась вытаскивать какие-то баночки, пробирочки и прочие нужные предметы. Вайолет зачарованно следила за ее действиями.
- Сможешь сама засучить рукав?
Вайолет задел этот вопрос. У нее запястья порезаны, а не пальцы. Она вполне в состоянии выполнять несложные действия. Рукав рубашки задрался вверх, пузырясь вокруг руки так, словно вещь раньше принадлежала великану из детской сказки.
- Вытяни руку и посжимай пальцы в кулачок вот так. – медсестра показала движение и Вайолет начала повторять.
- Ай. – проскулила та, почувствовав мгновенную боль в запястьях. Погорячилась она еще с выводами о своей дееспособности.
Медсестра выдохнула.
- Так, тогда медленно, но сильно. Постарайся сжать хотя бы пару раз.
Вайолет кивнула и морщась продолжила.
Медсестра наложила жгут, туго затянув его на предплечье девушки, затем разорвала антисептическую салфетку и протерла место венепункции. Пока женщина доставала иглу и снимала с нее защитный колпачок, Вайолет старалась дышать. И чего вдруг на нее накатила паника? Тело будто сдавливалось невидимыми горячими стенками и становилось трудно делать вздохи.
«Это голод, всего лишь голод.» - пыталась успокаивать себя Вайолет.
Медсестра вставила иглу в иглодержатель и, быстро завинтив и сняв колпачок с другой стороны, поднесла чуднóе устройство к вене девушки, мгновенно проткнув тонкую бледную кожу. Вайолет и испугаться не успела. Еще секунда, и заготовленная пробирка уже вставлена в иглодержатель.
Вайолет завороженно смотрела на то, как бурая кровь поступает в пустую пробирку, стремительно заполняя пространство. Ей казалось, что это уже перебор, хотелось крикнуть «Стойте! У меня же так ничего не останется!» А ведь еще буквально неделю назад, глядя на большее количество крови на полу ванной комнаты второго этажа, ей казалось, что это такой пустяк, что это так мало, как лужица от пролитого чая.
Руку тут же освободили от жгута и приказали разжать кулак. И чего она нервничала? Лишь легкое покалывание. Никакой сильной боли. Глупая маленькая визжащая девочка, что была тут до Вайолет.
- Вот и все. – медсестра, вытащив пробирку, затем иглу, приложила к вене сухую ватку. Вайолет согнула локоть.
- И что даст этот анализ?
- Забор крови на биохимические исследования покажет насколько хорошо работают твои органы, и не навредили ли твоему организму принятые тобой психотропные препараты.
Вайолет расширила глаза.
- Да, да. Чудо, что на первый взгляд все в порядке, могла ведь и калекой остаться. – добавила медсестра, сейчас меняющая ватку и заклеивающая ранку пластырем.
- Ну, ну, не пугай девушку, ей и так досталось. – проговорила Инес, вынимая руки из карманов халата. - Пойдем дальше.
Вайолет послушно спрыгнула с кушетки, следя за тем, как молоденькая медсестра быстро делает пометки на пробирке со свежей кровью.
***
Лифт, коридор, еще один, и еще, затем улица, дорожка в сторону совершенно незнакомого корпуса, затем снова лифт, стремительно уносящийся, как казалось Вайолет, прямиком в небеса. Девушка дергала края пластыря.
- Шш, не трогай. – одернула ее Инес, быстро водя ручкой, заполняя формуляр на планшете в руках. – Ты очень голодная? Можем быстро перекусить, потому что ЭХО будет длиться полчаса.
- Нет, я не голодная… ЭХО? –переспросила Вайолет.
- Эхокардиография.
Вайолет прищурилась. Инес оторвалась от планшета.
- Твое сердце. Мы должны проверить его работоспособность.
- Но я ведь жива.
- Да, но таблетки могли нанести ущерб.
- Ну прямо как у Коэльо.
Инес засмеялась.
- Надеюсь, что ты не подражала Веронике.
- А вот это обидно.
Инес снова засмеялась.
- Ладно, извини, идем. – медсестра пропустила ее в открывшиеся двери лифта. Вайолет угрюмо поплелась вперед.
***
Кабинет эхокардиографии пристроился в одиночестве в самом конце коридора шестого этажа возле больших окон, открывающих вид на заднюю часть больницы.
Инес завела Вайолет внутрь и, обменявшись парой фраз с сидящей у большого агрегата коллегой, оставила девушку одну.
- Снимай верхнюю одежду и ложись на кушетку на левый бок. – произнесла женщина с красивой кожей шоколадного оттенка.
Вайолет неспешно принялась стягивать рубашку и майку, кидая вещи на близстоящий стул на колесиках. Закончив все приготовления, девушка уже устраивалась на серой кушетке, подкладывая согнутую руку под голову. Кушетка оказалась мягкой, но довольно холодной, а одноразовая медицинская простыня все время норовила съехать на пол. Вайолет осматривала стоящую рядом новенькую белую машину с кучей цветных кнопок и большим темным экраном. С корпуса свисали красные и белые проводки. Вайолет сглотнула.
- Не бойся, это абсолютно безболезненно. – улыбнулась врач-кардиолог, вытаскивая из специального отсека белую банку. Вайолет завороженно следила за тем, как прозрачный холодный гипоаллергенный гель наносился на кожу ее грудной клетки. Затем кардиолог сняла проводки и подключила датчики. Те стянули кожу, будто присоски. Вайолет подняла глаза на врача.
- Теперь тридцать минут отдыха. Можешь подремать. – женщина принялась передвигать полукруглый датчик по груди девушки.
Вайолет хотела бы. Правда хотела бы вздремнуть, поспать, получить хоть немного покоя. Но не могла. Несколько минут она бездумно изучала экран с непонятным синевато-черным изображением, как при УЗИ. И это творится у нее в грудной клетке? Такая вот непонятная каша? Ну тогда вопрос о душевных потемках отпадает.
Когда гель на коже немного прогрелся, и движения датчика стали уже не такими неприятными, Вайолет провалилась в поток мыслей. Сначала была первая волна, которая определенно заставляла ее в блаженстве закрывать глаза. Последние несколько суток были насыщенными, но вот дни, проведенные с Тейтом были самыми приятными. Хотя ей все еще не верилось в настолько сладостный исход событий. У нее конечно были мысли о том, что все это злая шутка или какой-то розыгрыш, а может быть юноша просто такой же как и парни во всех школах, в которых она была, такие милые поначалу, потому что им нужен один лишь секс. Но Тейт ни разу за неделю не приставал к ней, был конечно тот момент в саду, когда они чуть было не поцеловались, но и тогда он не давил, не настаивал, даже несмотря на все его разгильдяйское поведение, нарушение правил и наплевательское отношение ко всему вокруг.
Но, если миновать эти неприятные теории и догадки, то в остальном Вайолет чувствовала себя гусеницей, выбравшейся из кокона и ставшей прекрасной бабочкой. В моменты, когда она была с Тейтом, тоска куда-то уходила, одиночества будто и не было вовсе, мир снова окрашивался в яркие цвета, как в тот предрассветный час на крыше – так постепенно, секунда за секундой, минута за минутой, ей становилось все спокойнее и спокойнее рядом с ним.
Но за первой волной шла вторая, мрачная и темная, как уголок чердака. Там же, словно в очередь выстроились вопросы. Вопросы о родителях, о таблетках, странных совпадениях, новых открытиях, соседках, а главное мертвой девушке.
Боже, почему она не оставляет Вайолет в покое? Возможно купленная Инес книга заставит девушку забыть о бедняжке?
***
- Ну, как все прошло? – спокойный голос Инес эхом раздавался в пустом коридоре.
- Неплохо. Это было… очень тихо. – сделала попытку подобрать правильное слово Вайолет. На теле все еще чувствовался холодок от геля, а ощущение, что он не стерт салфетками до конца, все никак не могло покинуть Вайолет. – И как только кардиологам не скучно? Целыми днями сидеть возле спящих полуголых людей…
Инес рассмеялась.
- Лучше уж так, когда от тебя не зависит жизнь людей. Думаешь хирурги иногда не жалеют о своем выборе? Пойдем, надо тебя покормить перед МРТ.
***
Съев в кафетерии первого этажа сэндвич с курицей и опустошив большой стакан содовой, Вайолет последовала за Инес в очередное крыло здания для томографии.
- А это мне зачем делать? – интересовалась Вайолет, придерживая волосы рукой, пока Инес завязывала бантики на больничной рубашке на спине.
- МРТ грудной клетки. Посмотрим нет ли у тебя отека легких.
Вайолет кивнула, послушно следуя в темную комнатку с одним единственным агрегатом посередине, похожим на большую белую капсулу пришельцев.
Двадцать минут девушка маялась, лежа в томографе и слушая методичный щелкающий звук сканирования. Самое интересное то, что ни разу за все время проведения анализов, она не подумала о том, что результаты могут оказаться неутешительными. Возможно, это все вина светловолосого юноши.
***
Вайолет стала очень плохо спать по ночам. Она не чувствовала усталости днем или вечером, нервную систему, казалось, все устраивает. Но, закрывая вечером глаза, Вайолет не могла понять, спит ли она, или нет. Словно после захода солнца сразу же шел рассвет, а темного времени суток вовсе и не было. Вся ночь была смазана, будто кто-то рукой растер масляные краски по холсту с еще не высохшей работой. Поэтому уже не в первый раз Вайолет вставала посреди ночи и брела в тихую игровую, коротая время пока не почувствует усталость, которая так и не приходила, и приходилось возвращаться в палату и насильно закрывать глаза.
Вайолет не знала, действительно ли Инес договорилась с персоналом, и ей можно тут сидеть или она снова нарушает правила больницы, но этой ночью с понедельника на вторник девушка опять бодрствовала.
Сидя в кожаном кресле малой игровой, перекинув ноги через подлокотник, Вайолет переворачивала очередную страницу купленной Инес книги. История про мальчика, узнавшего, что его летняя школа – на самом деле бывшая психиатрическая клиника, а сам он напрямую связан с главврачом. Интересный выбор. Вайолет было любопытно, почему предпочтение было отдано именно этой книге. Надежда, что в этом нет скрытого намека, отчаянно боролась за жизнь. Стоит потом поинтересоваться у Инес.
Читая дома, на своей кровати, историю о том, как мальчик бродит по коридорам и видит галлюцинации, исследует запачканные кровью документы и открывает потайные ходы, Вайолет бы лишь фыркнула. Но находясь в больнице, а тем более по соседству с психиатрией, девушка невольно съеживалась, но все равно продолжала с удвоенным интересном проглатывать слова с неминуемо приближающихся к концу страниц.
Книга настолько затянула девушку, что та и не услышала шагов за дверью игровой.
Проходя мимо к палате, Гвен хитро улыбалась, заметив устроившуюся в кресле Вайолет.
I've got one friend
laying across form me
I did not choose him
he did not choose me
we've got no chance of recovery
joy and hospital
joy and misery