Lorde - Glory and Gore
And the cry goes out
They lose their minds for us
And how it plays out
Now we're in the ring
And we're coming for blood
***
I don't ever think about death
It's alright if you do, it's fine
We gladiate but I guess
We're really fighting ourselves
За массивными больничными дверьми разных помещений скрывается не только боль и страдание, страх и разочарование, страшные приборы и врачи, которые с ними без труда управляются, но также, если набрести на нужную дверь, то можно найти и целую комнату, отведенную не только под настольные игры или просмотр телевизионных программ, но и под творчество пациентов. С тех пор как половина этажа занята психиатрией, все крыло пришлось немного переделать: зал ожидания рядом со столовой превратился в клуб «Умелые ручки». Вайолет и не думала никогда, что для таких как она есть что-то кроме сеансов терапии, на которых ты должен высказать свои проблемы кучке незнакомых людей.
Прислонив ладошки к маленькому прямоугольному окошку, девушка заглянула внутрь: большой круглый стол, что лежит на поверхности скрывают спины сидящих, все над чем-то сосредоточенно трудятся.
Вторая часть двери рядом с Вайолет резко распахнулась - вышел какой-то юноша. Девушка подскочила от неожиданности, затем ухватилась за закрывающуюся дверь и проскочила внутрь.
- Вай. - тихо окликнул ее знакомый голос. - Сюда.
За столом возле окна сидел Тейт. Не один конечно, но несколько стульев с двух сторон от него пустовали: остальные четверо пациентов сместились в кучку на другой стороне. Тейт радостно стучал ладонью по сидению рядом.
- Это и есть тот сюрприз? - вопросительно улыбалась Вайолет, нервно растягивая рукава кофты и присаживаясь рядом.
- Да. И тебе понравится. - направил на нее указательный палец блондин и издал радостный смешок. Один пациент напротив нервно дернулся и подбросил мелок вверх. Затем полетел второй и третий. Вайолет подскочила от неожиданности.
- Тихо, тихо, Зак. Не надо. - к столу подошла женщина с короткими вьющимися волосами и принялась гладить дерганого по плечам. - Не бойся, все хорошо. - ее приятный голос успокаивал даже Вайолет. - Так, у нас новенькие. - весело проговорила та, доброжелательно улыбаясь. - Как твое имя?
- Вайолет, мэм. - сконфуженно проговорила девушка.
Женщина тихо рассмеялась.
- Не мэм, а просто Патриция. Я помогаю заблудшим душам выплескивать свои переживания на бумагу, картон, полотна, ну и все, что найдется в этом зале. Может есть какие-то предпочтения? Карандаши? Акварель? - женщина просто говорила в то время как Вайолет пыталась придумать на что из этого отвечать в первую очередь. - Вон там на полках ты найдешь чистые листы, а немного пониже любые предметы для творчества. Созидай, я подойду чуть позже. - Патриция доброжелательно улыбнулась и направилась к другому столику.
Вайолет оглядела сидящих напротив: женщина, девушка, и двое мужчин. Все сосредоточенно малевали на бумаге. Обычные внешности, необычные заболевания. Что-то в них было не так, что-то напрягало Вайолет, как будто кто-то из них сейчас резко дернется и заедет ей карандашом в глаз. Может Тейт поэтому так далеко сидит? Вайолет перевела на него взгляд. Уже привычные ей неряшливые светлые кудри, сосредоточенное выражение лица, губы чуть подергиваются, слегка морщится лоб.
- Так это что-то вроде спа для мозга? Детский кружок рисования? - шепнула та.
Тейт тихо засмеялся.
- Вот про детей точно подмечено.
Вайолет нахмурилась и чуть повела головой вперед, задавая немой вопрос.
- Ну психи. У них мозг совсем размякает. Как дети становятся. - пояснил Тейт сильнее понижая голос. - Ладно, давай, найдем тебе что-нибудь. - блондин отложил простой карандаш и направился к темному стеллажу. Через минуту вернувшись, парень опустил перед Вайолет стопку бумаги. - Ты любишь рисовать?
- Ну... я... да как-то не знаю... - выговорила Вайолет и сразу засмеялась, видя как премило Тейт зажмурил один глаз, говоря тем самым что ответ неправильный. - А ты любишь?
- Патриция говорит, что это помогает.
- Ты же не болен, чем это пом...
- Тссс! - зашипела на Вайолет молоденькая девушка, но Тейт сразу ее усмирил грозным взглядом.
- ...чему тут помогать? - закончила Вайолет, понизив голос.
- Ну, у всех есть что-то что им не нравится в себе. Вот и я хочу стать чуть лучше, поэтому и слушаю ее. - улыбнулся одними уголками губ парень и придвинул бумагу. - Давай. Я тоже сначала не хотел.
Вайолет сдвинула губы в сторону и оценивающе наклонила голову.
- Ладно. Тут есть еще один простой карандаш?
***
В комнате стоял аромат свежезаточенных грифелей и восковых мелков. Постоянный звук трения принадлежностей для рисования о бумагу действовал успокаивающе. Почти никто не шумел, не прыгал, не вел себя буйно. Лишь пару раз какой-то парень агрессивно комкал свои листы и швырял их в толстяка за столом Тейта и Вайолет. Тот резко подскакивал, снова подкидывая свои мелки вверх. Патриция спешила их успокаивать, и все возвращалось на круги своя.
Вайолет постукивала кончиком карандаша по поверхности стола, откинувшись на спинку стула. Бумага пребывала в таком же белом состоянии как и десять минут назад когда ее только принес Тейт. Девушка покосилась вправо: Тейт старательно прорисовывал серые линии. Вайолет пригляделась, чуть наклонившись.
- Хей, это же обложка первого американского издания «Над пропастью во ржи». - прошептала та, завороженно разглядывая рисунок через его плечо. Тейт улыбнулся. - Ты что же, помнишь все детали? - в шутку спросила та, ища глазами книгу или какой-нибудь вспомогательный постер на стенах. Но взглянув на Тейта, сразу поняла, что вопрос был скорее утверждением. - Да ладно! Ты серьезно помнишь обложку?!
- А ты не рассматривала вариант, что книга лежит передо мной, вот здесь? - юноша кивнул на светлую поверхность стола. - Быть может это только ты ее не видишь? - пошутил тот, сложив руки, пристально глядя в глаза девушки. Вайолет весело подняла брови и сунула в рот карандаш, жуя кончик, взглядом вернувшись к своему белому листу. - У тебя нет вдохновения? - спросил Тейт.
- Я не знаю. Не могу сосредоточиться.
- Вай, здесь не нужно напрягать мозги, наоборот, расслабься...
Вайолет вздрогнула. Никто еще не называл ее так, кроме отца. Но у него это звучало как-то по-семейному, обыденно, вроде: «Ну вот, опять Ред Сокс выиграли» или «Вив, что взять к ужину?». Тейт же произносил ее имя по-особенному, с такой силой в голосе, с придыханием, будто «Вай» - это последнее, что он хотел сказать в этой жизни. На «й» он выдыхал, будто легкие в момент опустели, средняя «а» же получалась звонкой, мелодичной, будто он пел, а не говорил. Хотелось слушать снова... и снова... и снова.
- ...Вай, ты слышишь?
Девушка моргнула и еще раз посмотрела на Тейта. Кажется он что-то говорил.
- М?
Тейт улыбнулся.
- Я говорю не напрягайся, просто закрой глаза и рисуй первое, что всплывает в воображении. Кстати ты кажется уже там. - смеясь проговорил тот.
- Я просто... просто... а ты прав. - улыбаясь ответила та и, откинувшись на спинку, прикрыла глаза.
Веки дергаются. Так сильно, что это доставляет дискомфорт. Все красное. Крик, пронзительный отрывистый крик. Голова будто распухает от этого внутреннего голоса. До ушей доходит звук трения грифеля о бумагу. Кто-то с силой полосует по листам. Линии длинные, четкие. Красный. Кровь.
Вайолет вскакивает, резко отодвигает, почти что отбрасывает стул, который противно царапает плитку пола, и распахивает большую дверь, быстро удаляясь в противоположном направлении.
- Вай, эй, Вайолет! - Тейт приподнимается, встречаясь взглядом с Патрицией. Та хотела было метнуться за ней, но тут один из пациентов тоже вскакивает в попытке повторить резкое движение Вайолет. Патриция принимается успокаивать бедолагу, а Тейт тихо выходит в коридор, пытаясь догнать девушку.
***
Ветерок сдувает со щек слезы. Те крупными холодными бусинами скатываются к шее и капают вниз на джинсы. По ногам пробегают мурашки от внезапной прохлады воды. Вайолет сидит на скамейке в садике психиатрического отделения, скрестив ноги и обхватив колени руками, облокотившись о стену корпуса. Время еще раннее, почти никого нет. Послышался звук приминающихся листьев.
- Почему ты убежала? - Тейт несмело подошел ближе, то ли боясь спугнуть, то ли желая убедиться, правда ли это Вайолет.
- Я не могу.
Видя, что она не против, блондин присаживается рядом, теперь неспешно потирая ткань светлых джинсов.
- Не можешь рисовать?
- Нет, я не об этом. Я не могу делать так как ты сказал - не могу закрыть глаза, очистить разум и нарисовать то, что первое появляется в сознании.
Тейт посмотрел на ее профиль: бледное лицо, слегка покрасневший контур глаз, розовеющий кончик носа. Вайолет почувствовала взгляд и утерлась рукавом. Он сидел здесь, рядом, и не принуждал рассказывать. Но энергия, которая исходила от него, его черные, как стая воронов на закате, глаза не просто просили, а умоляли поделиться с ним всем, что ее тревожило.
- Если не хочешь, то можешь не говорить, только пожалуйста не плачь.
Вайолет слегка улыбнулась. Это все мужчины не любят, когда девушки плачут?
- Я ненавижу больницы.
- Я тоже. - усмехнулся Тейт.
- Нет, я не просто ненавижу потому, что отец оставил меня здесь, а сам укатил бог весть куда. Это... это... - Вайолет неуверенно всматривалась в его глаза, стараясь понять, можно ли ему доверять. Так и не поняв этого, девушка просто продолжила говорить. - ... это все из детства. Тогда у меня были аденоиды, это...
- ... не объясняй, я знаю что это. - спокойно прервал ее Тейт и слабым кивком головы предложил продолжить.
- ... так вот, мама тогда тоже сильно заболела и не могла меня отвести в больницу, пришлось отцу. У него в том году были трудности на работе, а в тот день он ждал какого-то очень важного звонка и... в общем из-за нервов пострадала я: на вопрос врача «с наркозом или без» отец ответил без, причем врач его переспросил, но в этот момент зазвонил телефон, и ответ был все тем же отрицательным. Меня... меня отвели в большую, холодную, серую комнату... посадили на стул и... - Вайолет сглотнула. - ... и надели фартук. Затем в комнату вошли санитар и врач. Принесли инструменты, надели перчатки. Я сначала не боялась, ну подумаешь, начало как при обычном осмотре... но потом... потом он попросил открыть рот. Я послушалась...я... я точно не помню, что произошло, но мне стало больно и я дернулась. Врач сказал, что так не пойдет и позвал еще кого-то. Пришли трое мужчин. Один... один держал голову, еще двое держали руки, а врач... он... я помню что было больно, и кровь... она лилась по фартуку... я пыталась вырваться, но меня крепко держали, и плакала, а они говорили, что если я не успокоюсь, то меня положат на стол рядом. - глаза снова стали влажными, Вайолет еще раз сглотнула и шмыгнула носом. -Кровь была такой темной-бордовой, я давилась ею. Мне говорили сплевывай! Не глотай! Не смей глотать! Я старалась кричать, но сил не было, голос как будто вымыло с кровью из тела. До сих пор помню вкус. Вязкая, почти что черного цвета, она была везде. Я никогда не думала, что у человека может быть столько крови... у ... у ребенка... я... врач орудовал чем-то во рту, я чувствовала прикосновение холодного металла к плоти... -Вайолет зажмурилась. С ресниц упали две тяжелые капли. Девушка втянула ртом воздух. Губы были алыми и влажными от текущих слез.
- А потом что? - осторожно спросил Тейт.
Вайолет открыла глаза.
- ... когда все кончилось меня понесли в палату. Я помню по дороге я повернула голову, а медбрат нес в комнату ведро с тряпкой. Полы были как в самом навороченном ужастике. Представь себе одинокий стул в комнате с решеткой на окне с окровавленным фартуком, повисшим на спинке, а возле ножек твоя собственная кровь, словно тебя только что расчленили, и это место преступления. Даже сам Декстер бы позавидовал... последнее, что я запомнила перед тем как отключилась - это мое горло, которое жутко болело, адски просто, как будто меня на части разрывали, и еще девочки в палате, мирно беседующие о каком-то мультике про... пони что ли... они пытались узнать что со мной, но они... они незлобно спрашивали, а... с... с волнением в голосе... это были последние люди в моей жизни, которые вот так вот просто, по-детски, искренне хотели узнать, что и почему у меня болит... - Вайолет замолкла, поняв, что только что завязала узел с помощью двух шнурков с разных ботинок.
- Дай я... -Тейт осторожно взялся за черные концы, принявшись развязывать. - Пожалуйста, продолжай, это ведь не конец?
Вайолет помотала головой.
- Отец пришел в бешенство, узнав, что натворил врач. Грозился в суд подать. Но это было бы бесполезно - на бумагах его подпись, доктору было дано разрешение на операцию без анастезии. Отец так себя корил за это. Когда я очнулась, то услышала крики и ругань из соседней комнаты: мама орала на отца, пыталась объяснить ему, что именно он натворил. Дело чуть не дошло до развода, если бы не я. Как бы мне не было больно я решила сделать все, что в моих силах, чтобы они не разошлись. Говорила, что все в порядке и я ничего и не почувствовала, что я и не помню ничего и вообще это пустяк.. но... это... это был шок для меня... - Вайолет, все это время всматривающаяся в осеннюю пустоту сада, почувствовала взгляд и, опустив глаза, встретилась глазами с Тейтом, заботливо развязывающим ее шнурки. Во взгляде читалось понимание и сочувствие, грусть и одновременно обида за боль девушки. -... через несколько дней, у меня случился нервный срыв. Ты можешь себе представить нервный срыв в шесть лет?? Мне было... ш-шесть... -Вайолет повторяла эту цифру так, словно сама и не знала этого факта до этого момента. - мать и сама чуть не слетела с катушек, обвиняла во всем халатность отца. Я пыталась доказать им, что это из-за того, что я боялась их развода и нервничала из-за скандалов, и... судя по тому, что они все еще вместе, всем пришлось поверить в мои слова... остальные дети в этом возрасте светлячков во дворе ловили по вечерам, а я снова оказалась в клинике с... с... нервным срывом. Мама со мной лежала, целый месяц я... я... это... -Вайолет выдохнула. - Я там столько повидала. Я ненавижу больницы.- Вайолет отвернулась, сильно закусив нижнюю губу и шумно сглатывая.
Тейт хотел было что-то сказать, но тут девушка снова заговорила:
- Мне было так страшно, Тейт. Сидя на том стуле, мне казалось, что страшнее ничего нет. Я хотела кричать от страха, кричать от того, что я не могу произнести ни звука... от того, что нет голоса... Никогда я не чувствовала себя более беспомощной, более подавленной... с тех пор я ничего не боюсь. Нет ничего страшнее ужасов жизни. Таких вот ужасов. - голос становился все тише и тише, пока она совсем не замолчала. Нижняя губа дрогнула, лоб наморщился, волосы застилали глаза.
- Вай, Вайолет, пожалуйста, не плачь... Вай... - Тейт не на шутку перепугался, быстро присаживаясь перед ней на корточки и кладя ладони ей на колени, на руки.
Вайолет заплакала, и, резко поставив ноги на землю, обхватила шею парня руками, прижавшись всем телом, крепко обнимая Тейта. Тот сперва опешил, но быстро стиснул всхлипывающее создание в объятиях, прикрыв глаза, гладя теплыми ладонями спину, волосы и нежно, совсем нежно голову. Вайолет издала смешок.
- Ты чего? - спросил Тейт.
- Просто... просто опять этот запах порошка... так приятно. - Вайолет слегка втянула носом воздух, заставив кожу Тейта покрыться мурашками. Юноша прикрыл глаза в упоении: ощущение того, как Вайолет зарывалась холодным кончиком носа в его волосы и шею в сочетании со слегка обдувающим октябрьским ветерком, заставляли его думать об очень нехороших вещах, совсем неуместных в данной ситуации.
Вайолет, немного успокоившись, будто бы пришла в себя и поспешила отстраниться.
- Прости, я не хотела, я не... это... ты извини меня... - начала оправдываться та.
- ... эй, эй, эй. - настороженно смотрел на нее Тейт, держа за плечи. - Ты что? Никогда не извиняйся за то, что обняла меня или рассказала что-то, слышишь? Если тебе нужно выговориться, или объятие или... да хоть что угодно, то я всегда рядом, ты слышишь? - озабоченно говорил Тейт, глядя ей прямо в глаза, стараясь, чтобы его слова прочно засели у нее в голове. Янтарно-зеленые радужки блестели от недавних слез, а зрачки то сужались, то расширялись.
- Пойдем, пойдем внутрь, здесь прохладно. - Тейт поднялся с колен, помогая Вайолет подняться. - Скажи, ты точно не принимаешь Аминазин или что-нибудь еще?
- Эээ... ну Инес что-то дает по утрам, но я не знаю... а что?
***
Тейт вел Вайолет до лифтов через холл первого этажа. Следы слез были почти незаметны для окружающих, так что никто не приставал с расспросами.
- Знаешь, - начал Тейт, как только они остались наедине в кабине лифта. - я ни в коем случае не оправдываю действий врача, но считаю что в пускании крови есть что-то такое... что-то умное, правильное... -Тейт заметил, как насторожилась Вайолет, и решил поправиться, дабы не особо ее пугать. - ... я просто хочу сказать, что есть куча церемоний у разных народов. Люди режут себя, чтобы стать чище, лучше... может поэтому... поэтому ты такая... - юноша смотрел в ее глаза, наполненные смесью из ужаса и дикого любопытства. - ... такая светлая, чистая. Может быть поэтому в тебе нет тьмы... - его голос был низкий, волнующий, томный, таинственный, как туман, который с одним вдохом проникает внутрь, обволакивая, заполняя костное вещество всего скелета, растворяясь в теплой густой крови, протекая по венам до самого сердца и оставаясь здесь, в одном из самых важных органов.
Вайолет, не в силах комментировать, лишь чуть приоткрыла рот, еле слышно выдохнув. Дверцы разъехались и Тейт сделал шаг, не отрывая взгляда от девушки.
- Ты хочешь вернутся в зал? Если нет, то...
- ... я хочу. - прервала его Вайолет, расправив плечи и перестав дергать рукава рубашки. - Да, я хочу.
- Я думал это будет приятным сюрпризом, я не предполагал, что это окажется таким тяжелым испытанием для тебя, прости, если бы я только знал...
- ...все в порядке. Это чудесный сюрприз, правда. Я не садилась за альбом уже очень долгое время.
Тейт улыбнулся и кивком головы предложил пройти вперед.
***
В зале для творчества ничего не изменилось. Лишь за столом Тейта теперь сидело только двое: девушка и тот толстяк с мелками. Вайолет села на свое место, перед этим подвергнувшись тихим расспросам Патриции о внезапном уходе и ее самочувствии.
- Все в порядке. Мне просто стало нехорошо. Видимо это из-за духоты, можно приоткрыть окно? Чуть-чуть. - спросила девушка и улыбнулась, получив утвердительный ответ.
Ее белый лист мирно покоился на поверхности стола, точно также, как и начатая работа Тейта, пребывавшая в том же состоянии, как когда они покинули этот зал. Вайолет это показалось странным, если учитывать то, что сейчас делал с рисунком своей ушедшей соседки толстяк. Видимо Тейт здесь имеет какой-то особый авторитет.
« И вправду как элита...» - думала девушка, снова беря в руки карандаш.
- Знаешь, страх - это сильный мотиватор. Попробуй выплеснуть все на бумагу. - прошептал Тейт.
- А я думала мне это должна она говорить. - улыбаясь, Вайолет кивнула на Патрицию, помогающую одному из пациентов выбрать цвет для картины.
- Считай, что я твоя Патриция. - ответил Тейт, чуть приподнимая уголки губ и смеясь глазами.
***
- Так, что тут у нас. - минут через тридцать проговорила Патриция, подойдя к Вайолет и поглаживая ту по плечу. - О, это... это сильно... -женщина чуть сжала губы, оценивающе разглядывая результат: вороны всех размеров и форм теперь занимали передний и задний планы формата бумаги, закрашенные черной-черной акварелью, словно и вправду живые, улетающие далеко и надолго. Всё остальное пространство было в сине-фиолетово-алых разводах. Где-то больше воды, где-то больше краски. - Впечатляет. Почему именно акварель?
Вайолет сунула кисточку в банку с серой водой и засучила рукава.
- Ох, понятно... -сконфуженно ответила женщина, хватая банку. - Я поменяю?
Вайолет кивнула головой и повернулась к Тейту, тоже рассматривающему ее рисунок.
- Красиво. - мечтательно произнес блондин, тряхнув головой и откидывая со лба мешающиеся кудри.
- Спасибо. - польщенно ответила та. - А что у тебя?
Вайолет с интересом опустила взгляд на его работу: точный, словно под копирку, рисунок с обложки книги казалось впитывал сейчас в себя все возможные оттенки красного: от светло алого, до темно-темно- бордового, почти что совсем черного. Тени на спине и гриве коня были так старательно и заботливо прорисованы, что Вайолет невольно выдохнула.
- Ты кажется не сторонник придерживаться оригинала?
- Почему?
- На обложке же не все красное... Нью-Йорк и низ - они светлые.
- Оу. - Тейт мило выпятил вперед нижнюю губу, походя в этот момент на маленького золотистого щенка ретривера.
Вайолет засмеялась так громко, что на нее опять шикнула соседка.
***
- И все же, почему красный? У тебя какие-то проблемы? - Вайолет шла за Тейтом в столовую на обед.
- Наверное просто люблю красный цвет. Меня как-то завораживает оттенок крови. Не тот светлый, который видно, если слегка резануть по коже ножом или получить ссадину на коленке. А именно темный насыщенный красный, как если сделать надрез на восходящей глоточной артерии.
Вайолет чуть отстранилась, с ужасом глядя на парня во все глаза.
- Что, тебе страшно? - прошептал тот, склоняясь над ней, весело сверкая глазами и ухмыляясь.
- Дурак. Ничуть. - усмехнулась Вайолет, ускорив шаг до столовой. Его слова по идее должны были бы ее пугать, и быть тревожным звоночком, говорить о том, что тут как бы не все в порядке с внутренним миром и головой. Но глаза. Его глаза в этот момент были наполнены дружелюбием и каким-то тайным желанием. Вайолет очень хотелось верить, что это было желание помочь, а не убить. В них горела искорка юмора, задора. Уставшие, немного прикрытые, но такие красивые, глубокие.
Тучи мышиного цвета постепенно рассеялись, выглянуло солнце, затянутое слоем серой дымки. Вайолет даже поморщилась от столь неожиданно появившихся светлых лучей. Сидя перед своим подносом, она все это время старалась понять, правильный ли поступок был - рассказать почти что незнакомцу о том периоде своей жизни, который она так тщательно старалась закопать поглубже, в самый отдаленный и темный угол сознания. Не знаю, может быть это и по-детски, но внезапно выглянувшее солнце было расценено Вайолет как знак, что это все не было ошибкой, а сидящий напротив Тейт с лучезарной улыбкой и глубокими ямочками на щеках лишь подтверждал ее мысли.
- Почему вороны?
- Что? - переспросила Вайолет, возвращаясь из мира мыслей.
- Вороны. Почему ты нарисовала воронов? - взгляд Тейта был полон ожидания. Парень улыбался.
Вайолет дернула уголком губ, обдумывая, стоит ли раскрывать действительную причину.
-Ты спрашиваешь потому что я только что интересовалась твоим?
Тейт издал смешок.
- Нет, совсем нет. Мне правда интересно.
Вайолет прищурилась, бездумно тыкая пластиковой вилкой трясущееся желе.
- Твои глаза.
- Что? - ее слова вызвали у него широкую улыбку.
- Да, это звучит странно, но... я не знаю, просто... цвет твоих глаз он... такой темный, как вороны. И красивые... как закат. - девушка подняла глаза на Тейта. Тот загадочно глядел на нее из-под ресниц, один уголок губ был чуть приподнят, слегка подергивался, будто бы он раздумывал, пытаться ли скрыть улыбку или нет.
- Ты боишься меня? - его низкий голос возбуждал, даже несмотря на вопрос касательно серьезной темы.
- Нет! Нет, с чего ты взял? - Вайолет перепугалась.
- Я же говорил нарисовать то, что пугает, значит... - по нему было не особо ясно, расстраивало его это или же наоборот, доставляло удовольствие.
- Я пыталась сделать так как ты советовал, но когда я постаралась вспомнить события того дня, то... не знаю, у меня как будто теперь антивирус на эти воспоминания. Когда я хочу представить кровь... или врачей, то вижу лишь твои глаза и становится... спокойно... хорошо. Наверное не стоит говорить такие вещи парню, я не особо в этом разбираюсь, я...
- Вайолет, эй, Вайолет. - Тейт взял ее за руку выше запястья. - Мне ты можешь рассказывать все что только захочешь. Все. Любая тема. Да хоть... я не знаю... туфли!
Вайолет звонко засмеялась.
- Для этого мне надо знать хоть что-то о туфлях.
Тейт с наигранным удивлением расширил глаза.
- Как? Ты что, ничего о них не знаешь? Ну все... - блондин сделал жест, будто бы собирается встать и уйти и засмеялся, видя как искренне радуется Вайолет.