Поломанная вещь
— Он до сих пор не выходил из комнаты? — спросил Юнги, убирая пот со лба запачканной в мазуте кистью.
— Угу. Только в туалет изредка гоняет, — кивнул Намджун, наблюдая, как младший копается в деталях своего мотоцикла, сидя на корточках.
— Дерьмо, — сквозь зубы процедил Шуга, закончив мучиться с двигателем. — Ел хотя бы?
— Немного. Когда я принес ему ужин, заметил, что паренёк совсем расклеился. Он почти не говорил, только подавал признаки жизни, мыча что-то невнятное, — объяснил Мон, облокотившись поясницей на пыльный стол со множеством железок.
— Я не знаю, что делать, — выдохнул Мин. — Мы не разговаривали с ним неделю. Когда я приношу ему еду, он мгновенно отказывается. Что бы я не делал, Лис просто смотрит на меня. Просто пялится и молчит! И эти жуткие рисунки в его комнате. Я раньше не обращал на них внимание. Только недавно задался вопросом, в чём их смысл...
— А что всё-таки произошло в ту ночь?
— Я не помню, чувак! Я не помню, блять! — прорычал тонсэн, бросив отвёртку на пол. — Если бы я только мог понять. Но он же молчит как немой.
— А ты не пробовал спросить прямо? Или, например... — затормозил хён, — рассказать ему о том, что чувствуешь?
— Он думает, что я использую его. Это всё ваши вечные шутки про то, какой я невъебический альфа-самец.
— Докажи ему обратное, — оставил Наму, после чего удалился из гаража в дом.
— Спасибо за совет, блять! — выкрикнул Мин напоследок, оглянув уплывающий силуэт.
Критическое состояние его разума оказывало влияние и на деятельность. Двигатель мотоцикла сломался пару дней назад, но артист всё никак не мог понять, в чем кроется проблема. Он перестал понимать суть всего, и мыслить рационально. Таким его ещё никто не видел. Шуга всегда смеялся очень громко, но грустил постоянно в одиночестве, подальше от людских глаз. Первым ударом был уход Хосока. Хоть парень и пытался не придавать этому значения, но выходило с трудом, ведь Хо был не последним в его жизни человеком. Затем, роковая ночь нанесла второй удар, но уже смертельный. Если бы только он помнил события, то получил бы шанс всё изменить. Чимин уверял, они вновь касались друг друга устами. Намджун утверждает, что слышал тихие стоны. Пазл складывался в ужасающую картину, но мятноволосый не хотел в это верить. Не хотел верить, что смог навредить Лису, сделать ему больно и в край проебать доверие.
— Так больше продолжаться не может... — прошептал он сам себе, и с рывком встал на ноги, быстро стягивая перчатки с ладоней.
***
— Решился? — выкрикнул Намджун убегающему по лестнице тонсэну.
— Не совсем! — ответил тот, подбежав к двери Чимина.
Медленный стук костяшками по дереву заставил худого юношу вздрогнуть, и после, произнести зазубренное слово "входи".
Открыв дверь, Мин получил мурашки по всей спине от холода, который стоял в этом помещении. Окно было открыто настежь, а ветер трепал лёгкие шторы. Лис, сидя на мятой постели, безмолвно смотрел в одну точку, направленную в открытый ежедневник.
Читай! Читай!
Не читал, просто смотрел, словно старался прожечь дыру в стопке листов.
— Я хочу поговорить, — уверенно выговорил старший, садясь на кровать. — Только, пожалуйста, не молчи. Мне нужно знать.
Но просьбу Пак выполнил лишь на половину, положительно кивнув в пустоту.
— Ладно, — выдохнул Юнги. — Расскажи в мельчайших подробностях, что произошло неделю назад? Что мы делали той ночью?
Чимин медленно поднял пустой взгляд, на нервного хён. В зрачках можно было разглядеть своё отражение. Настолько его глаза были стеклянными и уставшими. Пару раз моргнув, рыжеволосый очнулся от ступора.
— Ты пришёл домой пьяный, — хрипло начал юноша. — Потом пошел в ванную. Намочил волосы и залез под душ полностью. Я начал спрашивать тебя о том, почему ты попросил Намджун~хёна увезти меня...
Сердце Мина стало биться чаще, словно в предвкушении раскрытия всемирного заговора. Он не перебивал.
— Но ты не хотел отвечать. Я спрашивал и спрашивал тебя, но... — на секунду речь прервалась из-за кома в глотке, — ты поцеловал меня. Казалось, это был твой ответ на все вопросы. Отстранился. Потом у меня что-то щелкнуло внутри, — издал щелчок пальцами. — Я хотел ещё, и это повторилось. Мы стояли под душем, пока ты прижимал меня к стене. Просто обоюдная прелюдия. После, ты стянул с меня футболку. Я был не против. Не знаю как так вышло, но внутри всё горело, пылало.
Говори. Продолжай.
Слушая монолог младшего, у Шуги постепенно находились недостающие частички пазла, которые он не мог найти. Губы поджались. Надежда на то, что история закончилось хорошо, всё больше походила на вымысел.
— В какой-то момент... — запнулся, — твоя рука потянулась ниже, касаясь меня. Меня словно током пробило. В голову пришло то, что боялся вспоминать. Потом, я ушел. Ты не сделал ничего плохого. Лишь дал моим воспоминаниям снова появиться в кошмарах. Мне было хорошо прежде. Но после того момента, я не хотел ощущать это вновь под предлогом якобы страха оказаться очередной шлюхой.
Картинка из миллиона кусочков сложилась. Растерянный взгляд бегал по силуэту хубэ, а связки старались что-то произнести вслух.
— Кто это был?
Но вопрос не остался без последствий. В пустых глазах появились слёзы. Капля за каплей они падали на фарфоровые щёки, пока лицо Чимина оставалось безэмоциональным.
Назови его.
— Чон Хэ Ин, — медленно по слогам ответил Пак, — мой психолог, к которому меня водил отец с двенадцати до пятнадцати лет. Он говорил, что не причинит мне боль. Он говорил, что не хочет мне зла. Он врал...
Последняя фраза источала всю ненависть и злобу, которые были адресованы человеку, что надломил психику двенадцатилетнего ребенка. Юнги чувствовал, как тяжело было это рассказывать, доверяя очередную историю жизни.
Он и не знал, что предпринять в такой ситуации. Хотел бы обнять, но вдруг касания навредят этому крошечному миру. Самый верный способ, спросить о его желаниях.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя?
— Хочу, чтобы ты избавил меня от кошмаров, — просил Лис, не меняя своё каменное выражение лица. — А это невозможно. Я пытался...
— Но я хочу помочь. Я могу сидеть с тобой ночью и успокаивать, если твои кошмары придут вновь. Могу приносить теплое молоко каждый вечер, чтобы внести позитивные эмоции на ночь. Могу говорить с тобой, когда придет бессонница, или просто быть рядом, — отчаянно тараторит Юнги, пытаясь убедить юношу в правдивости своих слов.
— Можешь просто находиться в комнате, когда я буду засыпать? Наверное, единственный, что сможет меня успокоить – мысль об отсутствии одиночества. — прохрипел тот, стараясь незаметно стереть солёную воду с подбородка.
— Да. Всё, что попросишь...
Сонбэ чувствовал невероятную вину перед ним. Винил себя за то касание и ту неудержимую страсть, которой не смог овладеть в нужный момент. Вскрыть рану было слишком просто, а помочь избавиться от неё куда сложнее.
— Принести горячий шоколад или...
— Просто сядь рядом, — перебил его Пак, поджимая покусанным губы.
Старший в миг замолчал и без лишних фраз, придвинулся к стенке рядом с худым тельцем.
Рыжеволосый отложил свою книгу мыслей в сторону, после чего, прижался щекой к груди хёна, уложив кисть на его торс. Кареглазый с осторожностью опустил руку, дабы обнять парня, но в ту же секунду почувствовал, на сколько сильно дрожит его тело сейчас. Пожалуй стоило закрыть окно...
***
Прерывистые вздохи, учащённый пульс, тихие слова — признаки нового сна с не самым лучшим сюжетом.
Заметив беспокойства парня, уснувшего на его груди, Мин тут же попытался наладить ситуацию мягкими поглаживаниями по холодной спине.
— Лис, всё хорошо. Это лишь сон. Я рядом, — шептал он, уткнувшись носом в рыжие локоны.
— Не трогайте меня. Отпустите, — сквозь сон бормотал юноша.
— Тише, Лисёнок, — стал волноваться старший, осматривая его лицо.
Так продолжалось всю ночь. Шуге удалось лишь один раз сдвинуться с места, дабы закрыть окно и избавить комнату от ночного холода. Вернувшись к постели и убедившись в крепком сне Чимина, он попытался бережно переложить его в более удобную позу на середину кровати. К счастью, не разбудить спящего человека оказалось простой задачей. Одеяло мягко упало на тонкие плечи, укрывая до тех пор, пока прохлада окончательно не растворилась в тепле.
Невнятное бормотание то прибывало, то исчезало с течением времени. На часах четыре утра, а Юнги всё ещё не был в своей кровати. Стоя на страже царства снов, держал своё обещание, подобно клятве.
***
Стук серебряной ложки внутри стакана, тихо играющая музыка на фоне бесед и шуршание упаковки из-под плитки горького шоколада. Утро началось с хорошим настроением не для многих. Сонливость Шуги поубавилась лишь после второй выпитой кружки крепкого кофе. Беседы парней не давали уснуть, затаскивая внимание в тему разговора. Он не мог нормально поспать последние пару дней. Чувство тревоги и частные пробуждения Лиса не давали шанса хорошо выспаться.
— В итоге... — Наму со звоном отпустил ложку в чай, — мы больше не разговаривали с ней.
— Братан, ты так и не научился читать между строк. Девушка просто хотела от тебя ласки, заботы, — тянул Чон, откусывая дольку шоколада.
— Ну и что мне теперь прикажешь делать, умник? — съязвил Мон, кинув недовольный взгляд в сторону Чонгука.
— Ну смотри. Тут два варианта. — ДжейКей присел за стол напротив хёна. — Первый. Тебе придется немного прогнуться под неё. Дать то, что она хочет. Извиниться, конечно, — начал загибать пальцы. — Второй вариант – дать ей на клык, — усмехнулся он разведя руками.
— Какой же ты придурок! — рассмеялся Мон, кинув в парня холодный пакетик использованного чая.
— Я ему тут дельные советы раздаю за бесплатно, а он чаем бросается! — шуточно возмущается тонсэн.
За их спинами послышался тихий, но очень чёткий смешок. Такого парни не слышали уже давно. Рыжие растрёпанные волосы, уложенные пальцами в разные стороны, большая белая футболка с маленьким кармашком с правой стороны и еле заметными пятнами от синей ручки на краях. Пишущая ручка дала некий сбой в системе, когда тонсэн делал очередные записи. От чего чернила запачкали подушечки пальцев и оставили отметены на одежде. Но парень не хотел снимать эту футболку, словно она приросла к нему. В ней было комфортно из-за отсутствия облегания. Именно по причине неподходящего размера, ткань всегда не укрывала одну из ключиц.
— Доброе утро, — с лёгким удивлением выдал Намджун, обернувшись на заспанного пианиста.
— Доброе, — в тонкой улыбки ответил тот.
— Как спалось? — Вопрос прозвучал с дивана.
— Лучше.
— Присоединяйся к трапезе, — позвал самый младший, уже стоя у плиты.
— Нет. Я только чай выпью, — остановил его Пак, махая ладонью в стороны. — Не голоден.
— Ты полноценно вышел из комнаты. Удивительно. Как чувствуешь себя? — вновь подал голос Наму.
— Что-то между хорошо и не совсем, — кивает младший, подходя к столешнице.
Открыв самый нижний ящик, он потянулся за чистой ёмкостью для горячего напитка. Электрический чайник уже давно нагрелся, поэтому Пак просто налил кипятка и стащил пакетик чая с кухонного стола. К сахару руки не тянулись. Его чай всегда оставался без сладких нот. К такому приучила семья, и с тех пор сладкие чаи казались ему невкусными и приторными.
— Угостись. — Чонгук продвинул открытую плитку шоколада по столу.
Угощение было крайне заманчивым, ведь шоколад всегда считался хорошим дополнением. Не удержавшись, Чимин надломил кусок и не спеша положил его в рот, сделав глоток из кружки.
Молчание запомнило кухню. Беседы исчерпали себя, как только появился четвертый человек. Намджун боялся выговорить лишнего, ибо в тот раз шутки закончились неудачно.
А в черепной коробке Лиса уже давно проводились бурные дебаты на волнующие его темы. Ночью он обдумал идею по избавлению от кошмаров. Такой замысел казался безумием, но чтобы без колебаний продолжать свою деятельность, ему придется посмотреть страху прямо в глаза. Нельзя достичь цели, не отдав что-то взамен. Спокойствие требовало отчаяния и бесстрашия. Пак даст это.
— Двигатель всё так же в реанимации? — спросил ДжейКей, хлюпая чаем.
— Вообще не ебу, что с ним произошло. Просто взял и сдох, — ответил Мин, протирая ладонью сонные глаза, отгоняя усталость.
— Значит сегодня ты с нами не едешь? — раздалось за столом.
— Куда? — озадачился мятноволосый.
— Братан, — Мон развернулся лицом к диалогу и поднял брови в удивлении. — Клуб Дакота устраивает фестиваль рок-музыки сегодня вечером. Только не говори, что ты забыл про него.
— Тогда буду молчать, — усмехнулся хубэ.
— Мы планировали попасть на него месяц назад. А больше всего за эту идею топил ты, — Намджун указал ладонью на собеседника.
— Блять. Я же не виноват, что всё так получилось. Мой мотоцикл сломан и... — осёкся артист, глянув на Чимина — не выйдет. Я останусь дома, и попробую что-нибудь сделать с двигателем. Поезжайте без меня.
— Охуенно, — пробормотал хён. — Потом не говори, что мы тебя не позвали.
— В следующий раз повезёт, — улыбнулся Чонгук.
— Что за фестиваль? — поинтересовался Пак, оглядывая парней.
— Ребята из клуба Дакота зовут рок-исполнителей и устраиваю крупный концерт. Нас не позвали в качестве выступающих. По стилю не подходим. Поэтому, пригласили в качестве слушателей, — разъяснил Чонгук, начиная пафосно вышагивать к балкону на втором этаже. — Скурит со мной кто-нибудь папироску?
Иди. Иди. Иди.
— Я хотел бы проветриться, — поднял руку Лис, и отпил горячий напиток.
— Погнали...
Пак наградил взглядом ламинат, и на ускоренном шаге прошёлся до балкона, где уже стоял младший. Старшие прекрасно знали, что эта пара нашла общий язык, а ходки для проветривания мозга стали неким ритуалом. Обыденно, как день сменяет ночь, или как гравитация притягивает вещи к земле. Поэтому сонбэ лишь проводили их взглядом.
— Я всё удивляюсь, — начал младший, зажав сигарету между губ, — как ты ещё не закурил, живя с нами.
Сонбэ положил локти на открытое окно, подставив лицо к утреннему солнцу.
— Не задавался этим вопрос. Я вырос в курящей семье, но сам не пробовал из-за надзора. Просто привык, что вокруг меня живут курящие люди, — улыбнулся он.
— На, — выплюнул юноша, протянув хёну скрученную папиросу. — Для такого дела не жалко.
— Ты хочешь чтобы я попробовал?
Возьми. Возьми её.
— Ага. В этой жизни надо всё попробовать. Я не заставляю тебя привыкать и курить постоянно. Просто попробуй...
Неуверенно, Пак просунул между тонких пальцев сигарету, осматривая её от начала до конца. Сквозь пленку просвечивался табак, а на одном из концов находился белый фильтр. Любознательность парня всё же горела желанием понять, что такого нашли люди в небольшом количестве табака, закрученного в бумагу.
Сбоку прозвучала пара щелчков зажигалки, после которых почувствовался лёгкий запах газа.
— Теперь ты, — выдал Чон, протянув хёну огниво.
Всё с тем же недоверием, Чимин поднес сигарету ко рту, зажав устами фильтр и подал огонь на начало табака.
— Теперь набери в рот дыма, а потом медленно втяни его в лёгкие, — объясняет брюнет, параллельно показывая пример на себе. — И выдох.
Только горло почувствовал крепкий вкус табака и лёгкое першение, пианист начал бороться с попытками откашляться. В лёгкие всё же просочился никотин, буквально грея внутренности своим появлением.
— Выдыхай, — повторил ДжейКей.
Юноша попытался выдохнуть дым из груди, но чувство першения взяло верх. Из глотки вышел кашель, который бил парня ещё пару секунд, пока не успокоился. Глаза рефлекторно заслезились, словно он подавился слюной.
Идиот.
— Эй, эй! Тихо. Не убейся так. Я же сказал медленно.
— Погоди, — прочистил горло старший, и вскоре сделал ещё одну неумелую затяжку, дабы провести свой эксперимент с положительным результатом.
Вторая попытка и новый глоток никотина. Веки стали чуть тяжелее, а в голове мутно. Выпустив изо рта волну дыма, ноги начинали мякнуть, слегка теряя контроль над равновесием. Лёгкость растекалась по всему телу, создавая приятное ощущение расслабленности. Возможно, именно это люди называют эйфорией.
— Вот, — протянул гитарист. — Улетел.
— А знаешь, вроде неплохо, — усмехнулся сонбэ, кивая головой и смотря на тусклый огонек папироски.
— Кажется, я научил хёна курить. — рассмеялся Чонгук.
***
« Среда. 19:32.
Мои кошмары стали приходить реже, но они не перестают быть ужасными. Голос возвращает свой повелительный тон. Просыпаюсь в холодном поту, как и раньше. В последнее время, со мной начал сидеть Юнги~хён. Он помогает мне успокоиться и не поддаваться панике в одиночестве. Я вижу, какой он сонный днём из-за меня. Немного стыдно за то, что веду себя, как ребенок, у которого живут монстры под кроватью. Хоть этот монстр совсем не под кроватью.
План в моей голове становится всё более пугающим. Несмотря на это, он является последней надеждой на моё успокоение. Хочу сжечь эту травму и жить спокойно. Хочу наступить на горло панике и стать выше своего страха. Пока буду надеяться на лучше. Позже напишу результат попытки. Если, конечно, смогу писать...»