Глава 5.
До конца экзамена оставался час. Все будущие студенты опустили голову вниз, смотря в бланки, и пытались написать сочинение, а я пялился в окно, смотря, как девушка быстро выбегает из здания. Что вообще сейчас произошло? Других, сидящих в аудитории, кажется, это не волновало вообще. Конечно, сейчас самым главным было написание экзамена. Но только не для меня.
Кэрри Уайт. Вот, значит, как тебя зовут.
Не может быть случайных совпадений. Не может быть, чтобы два раза мне встретилась эта девушка и чтобы два раза она вела себя слишком странно. Все эти два раза, что я ее встречал, она казалась сумасшедшей. Может, она такая и есть? Может, она сбежала из Дома Эха? Черт, нет, ее бы уже давно нашли.
Она просто сидела, смотрела в одну точку и вжималась в собственный стул. Она смотрела в никуда и боялась пошевельнуться. А потом произошло то, во что я сам отказываюсь верить.
Может, я тоже с ума сошел?
На ее ладонях появились кровавые шрамы. Алая жидкость растекалась по рукам, скатываясь на чистый бланк, парту. Будто кто – то несколько раз прошелся острым ножом, оставив уродливые метки, но это было нереально. Они просто появились на ее руках, а затем раздался крик, разрушающий всю тишину, которую сохраняли и будущие студенты, и проверяющие.
Я сидел на второй парте первого ряда и отчетливо все видел. Видел ее сумасшествие. Просто отказывался верить, что это было реально. Не мог найти объяснение этому.
Смотря в чистый листок, на котором должно быть сочинение, я все вспоминал ее кровавые руки, и все мое тело содрогалось от необъяснимой боли. Будто я чувствовал то, что чувствовала Кэрри. Она кричала так, что все во мне взрывалось. Ее голос был настолько силен, что его можно было сравнить с криком банши.
Она будто что – то пробудила во мне. Мне казалось, что Уайт кричала не от физической боли, а от эмоциональной. Будто ей было плевать на кровавые шрамы, будто было совершенно насрать на кровь, стекающую по ее рукам. Она кричала, потому что боль, сидящая внутри ее, разрывала на части, будто она терпела ее несколько лет, а сейчас выплеснула всю наружу, вложив всю ненависть в этот крик. И, может быть, ей и стало лучше, но мне уж точно нет.
В голове был один единственный вопрос: кто такая Кэрри Уайт?
Собравшись с мыслями, мне удалось написать сочинение на два больших листа. Хорошо, что я подготовился к экзамену, иначе все мысли об этой девушке заглушили все, что касалось сочинения.
Я вытащил мобильник из толстовки и сразу же набрал номер друга. Нужно было срочно все рассказать Скотту и все узнать про эти чертовы бабочки у Дитона. От нервов я чуть не выронил телефон на асфальт, который нагревало солнце.
- Скотт, нужно срочно встретиться. У меня кое – что есть.
- У нас тоже, - выговорил МакКолл практически одновременно со мной. – Приезжай к своему отцу в участок.
Они ищут ее. Они уже рядом. Они снова убивают. Промах.
Натянув белоснежную ткань блузки на ладони, девушка ускоренным шагом шла к дому. Она уже успела запомнить дорогу, когда сестра везла ее в Академию. Скрестив руки на груди, чтоб уж точно не увидел такого убожества, как она, девушка опустила голову вниз и не смела смотреть на прохожих. Она боялась поднять взгляд, потому что знала, что сейчас ее повсюду окружает образ матери, который, кажется, уже засел в голове. Чем чаще она думала о ней, тем усиливалась боль на руках, словно кто – то протыкает ее кожу иголками.
Она не могла плакать. Не могла нормально дышать, потому что все ее тело прошибал страх и ненависть к себе.
Ее уже возненавидели, когда она родилась. Потому что в ней есть то, что может всех убить. Она лишь девушка, которая причиняет всем боль.
Она боялась смотреть людям в глаза, потому что знала, что все считают ее сумасшедшей. Теперь-то после того, как на ее ладонях просто так появились шрамы, все будут считать, что она дитя из Ада. Она родилась, чтобы разрушить весь мир к чертям. Чтобы все ее осуждали. Чтобы она каждой клеточкой своего тело чувствовала то отвращение, которое исходит от других людей. Чтобы все омерзительные слова в ее адрес врезались в ее душу, как осколки, причиняя ей боль.
Так было в ее школе. Для нее так будет всегда. Ее никто не полюбит. Не обнимет, чтобы разрушить ее кошмары. Не скажет ничего приятного, чтобы она почувствовала себя живой.
А она всего лишь хотела быть нормальным подростком, но в ней не осталось ничего.
Она считала себя пустышкой. Она считала, что в ней нет больше никаких чувств и эмоций, что она больше никогда не сможет испытать что – то кроме боли, но внутри ее осталась та самая искра, которая разожжет огонь.
Джип Стайлза быстро доехал до участка шерифа. Парень тут же влетел в помещение и направился сразу к кабинету отца, но Скотт, разговаривавший с Пэрришем, заставил его притормозить.
- Джордан, тебе так трудно? – услышал Стилински голос Лидии, когда только подошел ко всем. Девушка облокотилась на стол, чтобы быть ближе к Пэрришу.
Что – то неприятное кольнуло Стайлза в груди, когда Мартин улыбнулась помощнику шерифа своей обаятельной улыбкой. Такой, какой еще никогда и никому не улыбалась.
- Пэрриш, что за тело снова нашли? – Скотт разрушил эту «милую» обстановку между Джорданом и Лидией. Помощник сделал вид будто – то не понял о чем идет речь. Стайлз и сам ничего не понимал.
- Какой труп? Я вас не понимаю, - слишком убедительно говорил мужчина, чтобы не поверить ему. МакКолл даже засомневался.
- Лидия меньше чем полчаса назад видела видение, что кто – то умрет. Шерифа Стилински здесь нет. Вопрос: где тело? - немного грубо бросила Эллисон, сложив руки на груди.
Пэрриш снова оглядывает всех быстрым взглядом, а затем все – таки сдается.
- Шериф уехал в городской парк, взяв собой несколько отрядов, а я остался, чтобы молчать и ничего вам не говорить, - раздражено говорил мужчина. Он явно был подавлен, что не смог сдержать несколько подростков.
- Так бы и сразу, Джордан, - поблагодарила Лидия и задержалась на несколько минут, когда ребята уже давно вышли из участка.
Стайлз не мог держать все в себе. Любовь к этой девушке все еще была так велика, что невозможно заглушить это чувство каким – то другим. Напиться Стайлз тоже уже пробовал. Ничего не вышло, лишь создал проблем для отца и Скотта, которые искали парня по всему городу, потому что тому захотелось признаться Лидии в любви.
Он ее сильно любит, чтобы уничтожит все воспоминания о ней. Она окутала его заботой, чтобы он стер все, что связано с ней. Она не чувствует к нему ничего, но он слишком силен, чтобы сдаться.
***
Идя домой, я не знала, как объяснить то, что произошло со мной. Опять говорить, что мне видеться моя мать? Что эти шрамы ее рук дела? Бред. Полный бред. Она уже давно мертва и лежит в моей комнате с ножом в животе.
Снова сказать, что я сошла с ума? Сказать, что эти шрамы я поставила себе сама, потому что меня морально мучила боль? Что я не могу видеть один и тот же кошмар?
Я постучала в дверь, и ее открыл Джаспер, на лице которого была все та же жизнерадостная улыбка. Мои руки горели от боли, будто кто – то поднес к ним несколько зажигалок и долго, мучительно держит их над кожей, пока она не спечется. Я вытащила из – под белоснежной ткани блузки ладони, которые тут же заметил парень.
-Черт! – выругался он и, взяв под локоть, втащил в дом. Кровь на шрамах, которая некогда была багровой, стала черная, как ночь в Аду, в котором я была рождена.
Джаспер заорал на весь дом, чтобы Пейдж быстро подошла к нему, и через пару секунд передо мной стояла сестра, которая тут же схватила меня за руки.
-Кэрри, что произошло? – она осматривала мои шрамы, и кровь с моих руках падала на ее, но девушку это не смущало вообще.
Мне будто рот залепили скотчем, а из легких выкачали воздух, потому что в следующую секунду перед глазами снова все поплыло. Я уже не могла различить силуэт сестры, чтобы зацепиться за него взглядом, в надежде, что Пейдж мне все объяснит и скажет, что я не поехавшая.
Нет, я не могла это сделать. Я пыталась прислушаться к тому, что говорит мне в данную минуту Бритт, но не могла слышать, будто кто – то заткнул мне уши. Я потеряла связь с миром, стала глухонемой. Затем я перестала чувствовать ее прикосновения, а потом вовсе мой мозг словно отключился.
В этот теплый, солнечный день две девочки проводили время на лужайке перед домом, играя в различные игры. Они были счастливы проводить время друг с другом, потому что они были слишком близки, чтобы жить в разных городах.
Один раз в год Кэрри навещала свою сестру в Бейкон Хиллс, которая уезжала туда на каникулы. Уайт чувствовала себя здесь комфортно, потому что именно здесь ей разрешали делать все, что она хочет. Потому что здесь она могла понять, что значит семья.
Родители Бритт всегда относились к Кэрри как к своей дочери. Они знали, что девочка для своих семи лет пережила слишком много стресса, чтобы в чем – то ей отказать. Она и так была заперта от всего мира.
-Хей, мои маленькие куколки, я приготовила обед, - крикнула миссис Пейдж.
Девочки с радостными визгами побежали в дом, соревнуясь, кто быстрее окажется за столом. Сегодня в доме миссис и мистера Пейдж царила какая – то особая уютная атмосфера. На обеденном столе стоял жареный картофель, который так любила Кэрри. Такие же любимые сэндвичи с курицей. И все такая же любимая содовая с вишневым вкусом. Но именно сегодня Кэрри ненавидела это.
-Кэрри, почему ты ничего не ешь? – спросил мистер Пейдж. Девочка подняла на него грустный взгляд. Она была готова заплакать, а ее щеки надулись от непонятного возмущения.
-Мама снова запрещает мне играть с другими девочками, которые живут рядом со мной. Она говорит, что это небезопасно, - родители Бриттани переглянулись, понимая, почему мать Кэрри запрещает ей дружить с другими. Они молчали и не говорили реальную причину боязни матери, потому что боялись, что это может напугать и так уже охваченную страхом девочку.
Уайт смотрела на родителей Бриттани, надеясь, что они подбодрят ее, но их « может, мама желает тебе лучшего?» совершенно расстроило девочку. Уайт смотрела на стакан с ее любимой содовой и не желала ни есть, ни петь. Ей всего десять, но она уже познала жестокость этого мира.
Она ковыряла вилкой по тарелке, пытаясь наколоть жареную картофелину, и смотрела на бокал с напитком, будто он поможет ей разобраться во всех ее мучениях, но стакан ничего не мог сделать, он лишь лопнул под давлением ее взгляда. Бриттани взвизгнула от неожиданности. Осколки разлетелись по столу, чудом не задев членов семьи, а вся жидкость растеклась. Уайт это будто ни капельки не удивило, и она просто выпрямилась, чтобы посмотреть на миссис и мистер Пейдж, которые пытались не подавать своего волнения.
- Простите, - своим тоненьким голоском произнесла девочка.
Мое сознание наконец – то решило посетить меня. Оно прокралось ко мне в голову, стукнув по стенкам черепа болью, которая разошлась по всему телу. Мне пришлось приложить большие усилия, чтобы разлепить глаза. В комнате было достаточно темно, но в глазницах резко начало покалывать. Неприятное ощущение тут же отдало в мозг, который буквально пульсировал от боли.
Не помню вообще последние десять минут, перед тем как окончательно вырубиться. В памяти остались обрывки воспоминаний дня, но начиная вспоминать каждый момент, все внутри скручивается в неприятном спазме и начинает давить на тело.
-Кэрри? – услышала я голос Бритт в комнате, но не могла посмотреть на нее. Все тело словно приросло к кровати, оно стало каким – то тяжелым, будто его накачали свинцом.
Чтобы подать знак, что я вообще жива и понимаю, что происходит, я издала хриплый стон, который тоже дался мне с большим трудом.
- Как ты себя чувствуешь? – я почувствовала теплую руку около плеча.
- Мне тяжело... говорить. Все тело болит, - будто на последнем издыхании говорю я, смотря в потолок, потому что никуда больше не могу переключить взгляд из – за колющей боли в глазах.
-Все будет хорошо. Ты скоро наберешься сил. Сейчас тебе нужно просто лежать, - рука сестры переместилась к моим ладоням, но я не почувствовала теплого прикосновения. Будто что – то мешало мне чувствовать. Я попыталась двинуть рукой, но что - то лежало на моих ладонях, сковывало движения.
-Что с моими руками? – невольно произнесла я.
- Мы перебинтовали твои руки, потому что все твои ладони были в .., - Бритт помедлила, сглотнув скопившуюся жидкость во рту, - в шрамах, - она снова прикоснулась к больному месту, и через бинты я почувствовала легкое тепло ее рук.
-Кэрри, что произошло?
Что произошло? Произошло то, что я родилась на этот свет. Произошло то, что своим существованием я мешаю всем. Произошло то, что и этому городу я не нужна.
Как начать заново жить, если у тебя и так паршивая история?
- Я ... просто не знаю. В один момент, она появилась передо мной. А потом эти шрамы, - во мне появилась капля энергии, и я смогла повернуть голову в сторону Бритт. Снова ее понимающий взгляд. Она никогда не задает лишних вопросов, она понимает меня сразу. Даже без слов.
Это единственный человек в этом городе, которому не все равно.
- Я честно не знаю, как все произошло. Она прикоснулась ко мне, Бритт, а потом оставила это на мне. Будто хотела дать знать, что она все еще здесь и реальна, - со словами ушла боль, тяжесть – все, что терзало меня и мешало нормально дышать. Морально я почувствовала облегчение, но точно не в физическом плане.
Бриттани ничего больше не сказала. Она улыбнулась, как могла. Попыталась сделать улыбку более естественной, но я знала, что ей больно видеть меня такой сломленной.
Она видела меня такой несколько лет назад, всегда знала, что чувствую, и сейчас она испытывает то же самое.
Она посидела еще несколько секунд рядом с моей кроватью, мы поделились тишиной друг с другом, а затем короткое «отдыхай», и Пейдж вышла из комнаты.
Девочки сидели в комнате и что – то рисовали на белоснежных листах. Кэрри слишком сильно нажимала на темный карандаш, что цвет на бумаге отпечатывался черным. Девочка полностью была погружена в процесс и вырисовывала темные большие круги, что даже не замечала, как на нее смотрит сестра.
Бриттани не терпелось спросить Кэрри о том, что она может. Она догадывалась, что в Уайт есть что – то, что отличает ее ото всех, и она не ошиблась. Но сейчас смотря на сестру, на ее настроение, на то, какие рисунки она изображает, Бритт было неловко что – то спрашивать. Было видно, что Кэрри подавлена.
Если ей запрещают дружить с другими детьми, почему тогда она не поговорит с мамой? Почему родители Пейдж ничего не расскажут? В последний раз Бриттани видела Кэрри год назад перед Рождеством и только сейчас они встретились вновь.
- Хей, - решилась спросить девочка постарше. Сестра подняла на нее тяжелый взгляд зеленых глаз. Раньше они были такие яркие, искрились радостью. Такой Бритт видела сестру в последний раз. В ее взгляде раньше искрилась жизнь, расцветали цветы, а сейчас ее глаза словно потускнели, будто и лето внутри Кэрри умерло.
- Ты знаешь, что ты особенная?
- Особенная? – для Кэрри эти слова казались полной чушью. Она обычная девочка, ни чем не примечательная, а уж тем более никакая она не особенная.
-Ты видела, что ты сделала? – сестра не унималась. Она хотела, чтобы Кэрри повторила то, что было несколько минут назад.
- Я... не смогу. Не хочу, - Уайт замотала головой и опустила свой взгляд на свой рисунок.
-А как у тебя тогда получилось? – Пейдж придвинулась к сестре ближе.
- Не знаю. Просто.
- Кэрри, ты не понимаешь. В тебе есть то, чего у других нет. Это телекинез, - восхищено говорила Бритт, показывая что – то на руках, а потом указала и на сестру. Девочка изогнула бровь в немом вопросе.
- Ты можешь двигать предметы с помощью силы мысли! Можешь сделать, что хочешь. Разбить стакан, например, - Бриттани резко вскочила и убежала из комнаты, а вернулась со стеклянным бокалом, поставив его перед Уайт.
- Попробуй еще раз, - Пейдж уставилась на Кэрри, чтобы та смогла продемонстрировать свои способности. Семилетняя девочка была словно загнана в угол, как же ей не хотелось снова доказывать, что она что – то может. Она обняла себя руками, потерев плечи, а затем приподнялась с пола.
- Давай. Попробуй. Только представь, что ты сможешь развить свой дар, - воодушевленно говорила сестра, подбадривая.
Младшая уставилась на стакан, стараясь не моргать. В прошлый раз она разозлилась на всех, тогда у нее все получилось. А сейчас что? Она ничего не испытывает. Если верить словам Бритт, что дар можно развить, значит, Кэрри сможет разбивать предметы когда захочет? Может, сконцентрироваться?
Девочка представила в своем воображении бокал, который стоит перед ней. Сфокусировала взгляд на предмете, а затем представила, что направляет свою энергию на стакан. Пара секунд, тот издает неприятный скрежет, стекло трескается, а затем и вовсе разбивается. Осколки ударяются об стол и рассыпаются в разные стороны.
Бриттани явно это понравилась. Она продолжает смотреть на разбившейся стакан, как на чудо, а затем переводит взгляд на Кэрри, которая поражена не меньше ее.
-У тебя получилось, - радостно вскрикнула Пейдж. Кэрри попыталась выдавить из себя улыбку, но ей совершенно не было весело. Она чувствовала, что породила в себе демона, который убьет ее всю и всех вокруг.
Бриттани помогла ей развить то, что может вскоре всех убить.
Кэрри не смогла закрыть глаза после того как ушла сестра. Перед ее глазами проходили все ее воспоминания. Она даже не понимала, хорошие они или плохие, потому что окончательно запуталась. В ее голове был полный хаос и разруха. Ее сознание словно рушилось и его уже нельзя будет возродить, чтобы она снова чувствовала себя человеком.
Она впустила их слишком глубоко в свой разум. Они разворошили все ее воспоминания, смешав их со своей реальностью, создав кошмар. Ведь воспоминания имеют привычку оседать горечью в твоей памяти.