Колесо Фортуны

Глава 4

     — Не могу поверить, что оказалась в таком месте, — грустно произношу я, разглядывая темницу Кэтрин. Несмотря на горящие свечи, в гробнице было всё ещё прохладно и зловеще. Хорошо, что Элайджа напомнил мне захватить с собой куртку.

— Элайджа, рада тебя видеть, — с уверенной ноткой произносит Кэтрин.

Я с прищуром смотрю на шатенку. «Рыбак рыбака видит издалека» — как говорится. Я часто играла роли при общении с людьми. Кэтрин сейчас делала то же самое. Ей было страшно — она боялась первородного.

— Вижу, ты захватил мне перекус, — кокетливо произносит Пирс, с интересом рассматривая меня. В других обстоятельствах мне было бы, наверное, страшно, но Элайджа предостерёг меня: Кэтрин не сможет перейти границу бывшего барьера. Он внушил ей оставаться за чертой. Да и я сразу поняла, что она блефует. Я, конечно, её интересовала, но точно не как еда.

— Катерина, успокойся. Это Фелисити, мой... друг, — с заминкой произнес первородный, интонацией выделяя имя вампирши.

— И кто она у нас? Оборотень? Ведьма? — с сомнением спросила Пирс, её взгляд скользнул по мне, оценивая.

— Снежный человек, — ухмыльнулась я, укутываясь в куртку еще плотнее. — Вот сейчас мне точно не хватает немного шерсти, чтобы согреться. Ты не говорил, что тут так холодно.

— Извини, мы чувствуем это немного по-другому, — с сожалением ответил Майклсон. — Я не знал, что тебе будет настолько некомфортно.

— Ладно уж. Давай побыстрее закончим допрос твоей бывшей пассии и уйдем отсюда, — пробурчала я в ответ первородному.

Пока эти двое обсуждали свои «важные» дела, а скорее вежливо обменивались колкостями, я достала телефон и взглянула на экран. Как и ожидала, сети не было. Взглянув на рюкзак, стоящий возле стены, я решила исследовать его.

Что же я там запихнула в спешке? Четыре шоколадных батончика, два яблока, блокнот с ручкой и термос. О, термос! Термос? Я брала с сбой термос? Я дотронулась до него — он был тёплым. Не помню, чтобы что-то туда наливала. Краем глаза взглянула на Элайджу. Он задумчиво говорил с Кэтрин. Мог ли он, пока мы были дома, налить что-то внутрь, пока я переодевалась? Я аккуратно достала его и, сняв крышку, осторожно понюхала. Вербена. А, теперь всё понятно. Чтобы как-то согреться, я решила выпить немного чая и захватила с собой два батончика.

— Ну, что, вы наконец-то перешли к главному? Моя помощь уже нужна? — спросила, делая глоток. — Кстати, у меня есть батончик, будешь?

Обращалась я, конечно же, не к Элайдже. Кэтрин выглядела немного уставшей и потрёпанной. Надо было где-нибудь достать крови. Но я её у себя в холодильнике не хранила, в отличие от некоторых. А давать кровь из своей вены не очень-то хотелось.

— Крови не дам и не надейся, но сладким поделиться могу. Поднимешь себе настроение немного. Ты же любишь шоколад? — с любопытством спросила я у ошеломлённой Кэтрин.

— Где ты её взял? — проигнорировав меня, спросила Пирс у первородного. Тот в ответ только улыбнулся.

Я не стала комментировать пренебрежение к моей персоне и просто протянула Элайдже шоколадку, чтобы он сам передал её девушке.

— Это вообще-то ты должен её угощать, а не я, — с порицанием произнесла я, смотря на первородного. — Ты её не задобрил, а теперь требуешь ответов. Или ты решил, что она из-за страха перед тобой всё расскажет? Может, и расскажет, но я не уверена, что это будет правда.

Элайджа задумчиво нахмурился. Господи, столько лет мужику, а ведёт себя как ребёнок. Ладно, не как ребёнок, но иногда он явно не понимает очевидных вещей. А может, это очевидно только для меня? Страх может быть эффективным, но не всегда. Иногда нужно действовать по-другому.

— Мужчины! — вырвалось у нас с Кэтрин одновременно. Мы переглянулись.

— А ты интересная. Почему я тебя не видела раньше?

— Я особо не выделяюсь. Особенно рядом с командой Скуби-Ду, — ответила я, махнув рукой. В ответ на вопросительный взгляд Кэтрин объяснила. — Я про братьев Сальваторе, Бонни, Кэролайн и твою копию.

— Мою копию? Ты, видимо, не особо любишь Елену, да?

— Почему же? Люблю, — с уверенностью ответила я, проигнорировав удивленный взгляд Элайджи. — Я её очень люблю. Особенно когда не вижу и не слышу. Каждый раз с ней обязательно происходит что-то. Я не хочу оказаться рядом с ней снова: в последний раз из-за неё меня похитили.

— Хорошо, Элайджа, я всё расскажу, — Майклсон удивился. — Но не тебе, а твоей подружке Фелисити. Наедине. Это будет разговор между девочками, и я надеюсь, что она сможет понять меня лучше. А вот скажу ли я тебе правду потом... Это уже будет зависеть от того, как пройдет наш с ней разговор. Надеюсь, что ты не будешь слишком настойчивым.

— Ты же в курсе, что он может подслушать? — шёпотом спросила я, подходя ближе к начертанной линии.

— Это будет на его совести, — тихо ответила Кэтрин с таинственной улыбкой.

— Я схожу за верхней одеждой для тебя, не хочу, чтобы ты простудилась, — решил уступить Элайджа. — Если с ней что-нибудь случится... я убью тебя, Катерина.

Оставив последнее слово за собой, первородный быстро исчез из гробницы.

— Ему это явно не понравилось, — прокомментировала я, отвернувшись от выхода. Тут я, конечно, лукавила.

Конечно, Элайджа рассказывал мне о своем знакомстве с Кэтрин и о том, как она была похожа на его первую любовь Татию. А Елена — копия их двоих. Матрешки, ей богу!

— Ну, что... Ты зачем-то избавилась от Элайджи. И о чем ты хочешь со мной поговорить? — проговорила я, разворачивая батончик. Кэтрин сделала то же самое. И когда первородный успел отдать ей его?

— Ты действительно думаешь, что я собираюсь рассказать тебе что-то полезное? А вдруг это будет ложь? Вдруг я просто играю с тобой? — насмешливо произнесла Кэтрин, её голос звучал как мелодия, полная сарказма.

Я задумчиво прикусила губу и погрузилась в размышления. Действительно, Кэтрин могла бы сочинить что-то совершенно невероятное, заставить меня рыдать, поливая этот холодный пол слезами жалости (в чем я, честно говоря, сомневалась). Она наплетет мне что-то с три короба, и я, как наивная дура, поверю. Но смогу ли я поверить? Я? Ха! Внутри меня разразился смех. Я знала, что Кэтрин — мастер манипуляций, и её слова могли быть лишь игрой, тщательно продуманной и исполненной с блеском в глазах.

Но я ведь никогда не судила людей, не пообщавшись с ними. Я всегда считала, что каждый заслуживает шанса быть услышанным. В конце концов, даже самые странные персонажи могут оказаться интересными, если дать им возможность раскрыться. Но вот если выводы приведут к тому, что мой собеседник — моральный урод, то я буду считать его моральным уродом до конца его дней.

— И зачем тебе это? Сидеть тут и слушать меня? Это что, какой-то план Элайджи? Потому что он бы не стал брать тебя сюда просто так, — с недоумением спросила шатенка, скрестив руки на груди. Её голос звучал настороженно, а взгляд был полон сомнений.

Я заметила, как её брови слегка нахмурились, а губы сжались в тонкую линию.

— На самом деле я тут чтобы выслушать тебя, — спокойно произнесла я, откусывая батончик и наслаждаясь его сладким вкусом. — Элайджа просто "немного" не доверяет тебе.

Кэтрин хмыкнула, но её глаза всё ещё оставались настороженными.

— Поэтому он решил привести кого-то, кого я не знаю, и кто не знает меня? — предположила она, приподняв бровь.

— В точку! Ты можешь рассказать мне всё, что хочешь, или... Или мы просто можем посидеть в тишине. Помедитировать, — произнесла я со смешком, представляя, как мы сидим в позе лотоса. — А потом, когда Элайджа вернется... — тут я запнулась, пытаясь подобрать слова. — Ты посмеёшься с его наивности, и мы спокойно уйдём, оставив тебя одну. Вот и всё.

Я была уверена, что Кэтрин ни за что не поведётся на этот трюк. По мнению Элайджи, мы должны с ней мило поболтать о прошлом, а потом, проникшись ко мне симпатией, она решит рассказать мне правду о лунном камне? Бред! Это звучало как сценарий для неудачного фильма, где главные героини, вместо того чтобы спасать мир, обсуждают свои старые обиды за чашкой чая.

Да, я не лгала Кэтрин — я действительно здесь, чтобы выслушать её. Но не потому, что Элайджа так решил, а потому что я понимала: всю её правду и всю её ложь он будет воспринимать во штыки. И я уверена, что разговор из-за этого у них бы не сдвинулся с мёртвой точки. Поэтому я и решила прийти сюда, чтобы оценить всё со стороны, так сказать.

А вот то, что она захочет поговорить со мной наедине, стало для меня настоящим сюрпризом.

«Элайджа, стратег хренов. Наверняка где-то там, рядом с темницей, уши греет. Почему все должна делать я?»

— Ладно, — тяжело вздохнув, произнесла Кэтрин, — я всё расскажу. Все равно делать нечего. Тут, знаешь ли, очень скучно. Стефан и Деймон ко мне редко заглядывают.

Я удивленно вскинула брови, но промолчала. Не хотелось бы спугнуть её.

Чай с вербеной грел мои руки, шоколадный батончик — сердце, а разговор по душам грел мои уши.

Спустя какое-то время я наконец-то смогла расставить все по полочкам и увидеть картину более четко.

В 1490 году Катерина родила внебрачного ребенка. Это был позор для того времени, и из-за этого семья отреклась от неё. Юную Петрову изгнали в Англию. Там она познакомилась с двумя братьями Майклсонами, которые были очень обходительны и внимательны с ней. Как считала сама Кэтрин, Элайджа действительно был заинтересован в ней, в то время как его младший брат, Клаус, стремился лишь использовать её для снятия проклятия. Узнав об этом, она сбежала и, используя Тревора и Роуз, превратила себя в вампира.

Потом она вскользь упомянула о встрече с братьями Сальваторе и их жарких отношениях. Фу!

— Фу, не надо, я не хочу это слушать! — выкрикнула я, закрывая уши. — Какая гадость!

Кэтрин рассмеялась. За время нашего разговора она как-то успокоилась и перестала смотреть на меня волком. Такое чувство, что она расслабилась, словно сбросила с себя невидимые цепи, которые годами сковывали её. Или, может, она действительно давно хотела рассказать кому-то о своей жизни. Тому, кто не будет воспринимать каждое её слово как очередную ложь, а просто выслушает — без осуждения, без подозрений, без скрытых мотивов.

— Ой, не говори, что ты с Элайджей...

— Нет, фу! Нет! Он мне как брат! У меня, конечно, никогда не было брата, но чувства к нему именно такие. Вроде знакомы всего ничего, но ощущение...

— И ведь не поспоришь. Я тоже, когда впервые встретила его, сразу прониклась симпатией.

— И вы? — вопросительно спросила я, не имея смелости продолжить дальше.

— Я думала, что у нас что-то есть. Я тогда была человеком. Наивным, глупым человеком. И действительно поверила, что что-то может быть. А потом, когда узнала о ритуале...

— Ты же не думаешь, что он играл с тобой?

— Элайджа? Пф-ф, нет, конечно! — рассмеялась Пирс. — Я вижу, когда я интересна мужчине.

— Ну а почему ты сбежала? Почему не поверила ему? Он мне говорил, что нашел способ тебя спасти.

Кэтрин никак не ответила на это. Я слишком спешу? Может, я задала слишком личный вопрос, или, может, она просто не знала, как выразить то, что чувствует. Мы продолжили сидеть в тишине, и эта пауза казалась бесконечной. Тишина была такой густой, что её можно было резать ножом.

— Это сложно, — произнесла Пирс спустя время. — Доверять сложно. Я думала, что это будет легко, но...

Она замолчала и я не стала её торопить. Возможно, это единственный случай, когда она решила кому-то рассказать об этом. Рассказать правду.

— Я родила, когда мне было 17. Девочка. Надя. Так её назвали. Малышку забрали у меня прямо после рождения — я даже не увидела её. Отец Нади... — она замолчала, горько усмехнувшись. — Знаешь, я даже не помню его. Он обещал жениться, когда вернётся. Но он не вернулся. И да, он жив. Ну, по крайней мере, был жив тогда точно. Просто он выбрал вариант получше. Кажется, другую беременную дурочку.

Кэтрин резко встала и начала нервно расхаживать по гробнице. Она казалась не в себе, будто всё произошедшее наваливалось на неё с новой силой. Я продолжала сидеть на полу, рассматривая её снизу, стараясь понять, что происходит в её голове. К холоду я, кажется, привыкла, лишь постелила под своё мягкое место куртку, чтобы ничего не застудить.

— И потом, после его свадьбы, я узнаю о своей беременности. Я даже никому не сказала, что он отец ребенка. Потому что забеременеть от мужчины, который уже помолвлен, намного ужаснее, чем просто забеременеть от мужчины. Я правда надеялась, что хотя бы мама меня поддержит. Но что уж там. Им было легче смыть с себя позор, который я навлекла на семью.

Мы снова замолчали. Кэтрин перестала расхаживать и снова села передо мной.

— И потом я встретила Элайджу. Он был таким обходительным, таким очаровательным, как будто знал, что именно мне нужно. Но затем Клаус, ритуал... и снова Элайджа. Как могла я поверить, что он действительно выберет меня, а не своего брата? Даже если он не хотел его предавать, а лишь пытался спасти меня! Как можно было в это поверить, скажи мне? Мы ведь были знакомы всего ничего. Я была обычной девушкой, которая просто скучала по своей семье и не могла даже признаться себе в этом. И тут — угроза моей жизни... Я должна была просто довериться одному из самых опасных существ на земле?!

— Ты права, — утвердительно ответила я, чувствуя уверенность в своих словах.

— Что? — удивленно произнесла Пирс, её глаза округлились от неожиданности. Кажется, она не ожидала услышать подобное от меня.

Я на мгновение задумалась, внимательно осматривая её лицо. На нём играли эмоции, которые я так хорошо знала: сомнение, усталость, а где-то глубоко — надежда. Начинала понимать, что за фасадом её стервозности и язвительных замечаний скрывается гораздо больше. И сейчас она показывала мне это «нечто большее». Не знаю, что на неё повлияло — может, мои слова, а может, просто накопившаяся усталость от постоянной игры, — но сейчас она действительно начала открываться мне. Это было странно и немного пугающе, как будто я случайно наткнулась на дверь, которую не должна была открывать. Но теперь, когда она приоткрылась, я не могла просто закрыть её и уйти.

— Не мне тебя судить. Мы не вправе осуждать людей за выбор, перед которым сами никогда не оказывались. Ты можешь жить так, как хочешь, даже если это противоречит морали многих. Главное, чтобы через сотни лет, когда ты вспомнишь себя сегодняшнюю, тебе не было о чем сожалеть.

— Знаешь, у меня возникло подозрение, почему Элайджа так к тебе прикипел, — сказала Пирс с улыбкой, её взгляд стал теплее и более понимающим. — Ты даже моё сердце тронула.

— Ой, не подлизывайся. Я всё ещё жду разговор о лунном камне. Ты же обещала, что расскажешь мне, помнишь? — упорствовала я, не собираясь отступать.

— Да, да... Конечно, всем нужна информация, — проворчала Кэтрин, явно недовольная. Но, несмотря на её слова, голос звучал спокойно, даже слегка устало, будто она уже тысячу раз проходила через это. — Камень у меня, у других — фальшивка.

— Что? — удивилась я, не веря своим ушам.

— Я заставила их думать, что это действительно настоящий камень, — продолжала она с хитрой улыбкой. — Вот будет сюрприз, когда он окажется бесполезным. Если Клаус захочет снять проклятие, то ему придётся работать со мной.

Я задумалась над её словами. Эта игра с лунным камнем казалась особенно рискованной идеей. В другой ситуации она могла бы сработать, но не в той ситуации, где её противник — Клаус. И судя по тому, что я успела о нём узнать, это могло закончиться только одним: полным провалом.

— Ты действительно надеешься, что он будет с тобой работать? — спросила я, сомневаюсь, что это разумный план. — Он внушит тебе, как Элайджа, а после убьёт. Нет, стоп, это не в его стиле. Он тебя, к сожалению, не убьет. И это для тебя «к сожалению», а не для меня. Потому что, скорее всего, он сделает с тобой что-то более ужасное, чем смерть.

Кэтрин на мгновение задумалась, её лицо немного побледнело.

— А Элайджа, много тебе о брате рассказал? — поддразнила она, стараясь вернуть себе уверенность. — Ты права, но это единственный способ.

— Единственный способ умереть молодой и красивой? — Кэтрин усмехнулась. — Ты умная женщина, Кэтрин. Понимаю, что, возможно, Клаус и Элайджа пугают тебя так сильно, что твой мозг перестает работать. Не перебивай! Уверяю тебя, Элайдже не нужна твоя смерть, он до сих пор питает к тебе теплые чувства, хоть и не признается в этом. А Клаус. Клаус не просто соперник. Он не игрок, который может быть обманут. Если ты думаешь, что сможешь им манипулировать, ты сильно ошибаешься.

Кэтрин скрестила руки на груди и посмотрела на меня с таким презрением, будто я только что предложила ей прыгнуть в пропасть ради развлечения. Её взгляд был холодным и отстранённым, словно все слова, которые она говорила мне раньше, были плодом моей фантазии. Она снова закрылась, как будто захлопнула невидимую дверь прямо у меня перед носом.

— Это единственный шанс, который у меня есть, — бросила она с вызовом. — Если я не сделаю ход, то потеряю всё.

— Ты готова рискнуть своей жизнью ради этого? Это может закончиться не так, как ты задумала.

— Возможно, у меня есть запасной план, — наконец ответила она. — Но этот камень — мой первый шаг. Без него я не смогу продвинуться. Я специально всё подготовила: двойник, оборотень, вампир. И последний ингредиент — лунный камень, способ добраться к которому есть только у меня. Даже если я под внушением сообщу место, где можно найти подсказку о его местонахождении, Клаус всё равно не сможет достать его вовремя. У меня было много времени, чтобы всё обдумать. Клаус получит всё для ритуала, я получу свободу и...

— Только не говори про младшего Сальваторе, ты его даже не любишь, — перебила я вампиршу, даже не дослушав её.

Как там говорили в книге: "Дави на больное"? Нужно заставить её сорваться и вывалить всё, пока она не закрылась полностью. Я вспомнила, как в одном из психологических триллеров главный герой использовал эту технику, чтобы вытащить из своих жертв самые сокровенные тайны. Конечно, я не собиралась прибегать к пыткам или манипуляциям, но, возможно, немного подталкивания не повредит.

Не знаю почему, но я должна воспользоваться этим шансом. Заставить её наконец взглянуть на всё трезво и спокойно. Понять то, что она не может. Иначе она погубит себя в попытке получить то, что ей на самом деле не нужно.

— Я люблю Стефана! Всегда любила! — возмутилась Пирс.

— Да? А почему ты только сейчас вернулась к нему? У тебя были сто лет для этого! Не говори, что боялась Клауса и того, что он причинит Эдварду боль, если найдет тебя. А сейчас ты вернулась, когда появился двойник. И этот двойник — девушка твоего бывшего. Даймон тоже неравнодушен к ней. Она получила всё, что ты потеряла, фактически заняла твоё место. И рядом с ней есть друзья и семья, которые готовы пожертвовать всем во имя Елены. А ты просто завидуешь. Скажи честно, чего ты хочешь?

— Я не завидую Елене! Стефан и Деймон всегда были моими! Просто ей повезло родиться с моим лицом, и всё! Если бы она не была на меня похожа, они бы даже не обратили на неё внимания! Эта жизнь — моя! Они — мои! Стефан мой! Я люблю Стефана!

— Почему ты любишь его?

— Он похож на Димитра!

— Димитр? — переспросила я.

— Он похож на Димитра, — с ужасом проговорила Кэтрин, резко вставая. И то, каким было выражение её лица, заставило меня напрячься.

Я тихо встала, подняла куртку с пола и надела её. Блин, ноги затекли.

— Кэтрин, кто такой Димитр? — спокойно спрашиваю, не делая резких движений.

— Отец моей дочери, — тихо ответила Катерина. Именно Катерина, а не Кэтрин. В этот момент она вновь ощутила себя той молодой девушкой из прошлого.

— Господи, они так похожи! Как я раньше этого не замечала?

— Похожи как ты и Елена или просто похожи? — уточнила я.

— Просто похожи. Внешность, конечно, немного отличается, но черты лица, голос, поведение — всё как у него. И то, как я чувствую себя с ним.

— Как будто этих пятисот лет и не было, — дополнила я её мысли. — Сейчас ты тоже уверена, что любишь Эдварда? Или ты любишь чувства, которые испытываешь рядом с ним?

— Почему ты называешь Стефана Эдвардом? — удивляется Пирс.

— Это единственное, что ты услышала?

— Нет. Но остальное я уже поняла.

— И что ты поняла?

— Я не люблю Стефана.

Ну вот, одну проблему мы с Кэтрин решили. Осталась еще сотня впереди. В такой ситуации книга «Психология для чайников» мне точно пригодится.

***

Когда Элайджа всё же вернулся, мы с Кэтрин уже мило беседовали и смеялись. Она рассказывала мне о встречах с известными людьми, которые оставили след в истории. Пирс делилась воспоминаниями о Мэрилин Монро, которая была умной и крайне изобретательной девушкой. Кэтрин научила её некоторым способам обмана мужчин, и блондинка часто этим пользовалась.

— Да не может быть! Ты явно преувеличиваешь, — не поверила я.

— Честное слово! Он был без ума от меня!

— О ком вы говорите? — удивленно спросил Майклсон, пораженно глядя на нас. Если я всё ещё была собой, то казалось, что Катерине промыли мозги или основательно стерли память.

— В данный момент о Чарльзе Диккенсе, — ответила я, не утаивая. — Ты явно не мое пальто принес.

— А я не говорил, что пойду за твоим, — ответил первородный, укутывая меня в свою одежду. Ага, ага. Он даже и не ходил. Его пальто в машине было.

Кэтрин как-то странно повела бровями, глядя на нас.

— Фу! — шикнула я, махая рукой на эту наглую особу. У меня вообще-то в планах было свести её с Элайджей, а не отбивать его.

— Я отдам тебе лунный камень, — огорошила нас Кэтрин.

— Что ты имеешь ввиду под лунным камнем? — вопросительно подняв брови, спросил Элайджа.

— Ты же с самого начала знал, что тот камень, который у вас, не настоящий, я права? — Майклсон кивнул. — Так вот, я достану и отдам настоящий лунный камень тебе прямо в руки. И прежде чем ты откажешься, усомнившись во мне, мы можем пойти вместе. Я отдам вам камень и уеду из города. Меня больше здесь ничего не держит.

— Как я могу тебе доверять? — произнёс он так, будто не слышал весь наш разговор полчаса назад.

— Мне — никак. Но ты можешь верить ей. Она знает, где камень.

Два вампира вопросительно взглянули на меня, и в этой напряженной тишине я внезапно чихнула.

Только не говорите, что я простудилась? Элайджа, я убью тебя!