Шанс на возрождение
Через сухое поле, которое когда-то было цветущим лугом, шла фигура верхом на небольшом ездовом животном. Ишак иногда останавливался, чтобы подхватить с земли какую-нибудь травинку, отчего Голод нетерпеливо дёргала его за уши. Какое всё-таки упрямое животное ей досталось — даже среди сухостоя пытается найти что-то съедобное. А может это вовсе не упрямство, а желание выжить? В условиях разрушенного мира концентрацию этого древнего инстинкта живых существ можно было ощутить буквально в воздухе.
Сзади раздался хруст травы, приминаемой колёсным транспортом. Алма даже не обернулась — она не бежала от неизбежности, и просто замедлила ход, давая Калии поравняться с нею.
— Не особо спешишь, — сказала всадник, чуть повернув голову в сторону собеседницы. Под капюшоном можно было увидеть очертания лица девушки, которое сейчас больше напоминало череп.
— А куда торопиться? Всё уже сделано, а от судьбы не уйдёшь, — пожала плечами Алма, когда они остановились на небольшом пригорке с одиноко растущим чахлым деревцем. Отпустив осла пастись, Голод присела на траву, облокотившись спиной на ствол, Смерть примостилась рядом. Некоторое время обе молчали, смотря вдаль, на зарево пожарищ, дым которых устремлялся вверх.
— Дело рук Торы, — произнесла Алма. — Где она сейчас?
— Она уже закончила свою миссию на земле. Как и Маллатия, — Калия выпростала из рукава балахона сильно худую руку, на запястье которой болтался браслет.
— Вот как. Ты решила начать с них, — зевая, сказала Голод. Её желудок издал бурчащий звук. Она уже начинала клевать носом и всё больше наклонялась в сторону Калии.
— От них больше всего разрушений, поэтому... — Смерть не договорила, потому что голова Алмы оказалась у неё на коленях. Присмотревшись к ней, Калия заметила сухость и желтушность кожи, худобу рук и ног. Но при этом при всём Голод имела большой, округлый живот, как у больных сахарным диабетом. Волосы тусклые и сухие, словно солома. Последняя из подруг больше всех сохранила первоначальную внешность. Интересно, как бы она отреагировала, увидев изменения Торы и Мал? Помедлив несколько секунд, всадник трансформировал свою косу в небольшой кинжал.
— Мда, убивать во сне, — раздался хриплый голос из-под капюшона. — Но с другой это будет даже гуманно. Никаких мучений.
... Поднявшийся по всему миру ветер стирал с лица земли всё, что могло напоминать о когда-то былом величии человеческой цивилизации. Дома рассыпались в пыль, деревья вырывало с корнем, машины и технику засасывало в гигантские торнадо. Один из них двигался сейчас по большому сухому полю, навстречу одинокой фигуре в чёрном плаще с гигантской косом. Размахивая ей, Калия шла прямо к бушующей стихии. Порывы ветра взметали полы её балахона и сорвали с головы капюшон. Длинные, тонкие, и редкие седые волосы обрамляли исхудавшее, словно у мумии, лицо. Кожа стала почти прозрачной и очень бледной, что стали видны мельчайшие капилляры. При таком же иссушенном теле оставалось загадкой, как всадник ещё удерживает в руках косу.
До вихря оставалось несколько метров, когда Смерть остановилась и поставила перед собой свою косу, так как только её же оружие было способно её убить. Ещё пара мгновений — и ветряной столб поглотил её вместе с косой, пропахав в земле глубокую борозду. В бушующем ветряном потоке лезвие обязательно задело бы последнего всадника, что и стало его кончиной. Словно игрушка отлетел в сторону мопед, и полностью сравняло с землёй небольшой пригорок с деревцем. Ветер устремился дальше, уничтожая всё на своём пути, завершая миссию всадников.
Но несмотря на почти полное уничтожение жизни, земля никогда не будет безжизненной пустыней. Желание жить, несмотря ни на что, присуще всему живому. И пусть пройдёт много десятков и сотен лет, но однажды на поверхность пробьётся маленький росток новой жизни. И она будет лучше предыдущей, чтобы в посланниках Хаоса ещё долго не было необходимости.