Кровавые амариллисы
- Чёртовы амариллисы, как я их ненавижу! - шептала, захлёбываясь слезами, Урарака Очако.
Горло разрывало изнутри, будто там поселилась стая диких кошек, нос щекотал отвратительный запах презираемых цветов, в лёгких не осталось места для воздуха из-за непрекращающегося кашля, а в сердце зияла огромная дыра, совершенно нежелающая затягиваться. Девушка зашлась в очередном приступе, засыпая всё вокруг жёлтыми бутонами амариллиса.
Вот земной ад на время закончился и позволил убрать за собой. Вспоминать, как докатилась до такой жизни, Очако не хотела, но в мыслях то и дело прокручивался их поединок.
Он бил не боясь поранить, запачкать, причинить вред. Она просчитывала каждый свой шаг, захлёбывалась от адреналина, скачущего в нетерпении сердца и действующей наскоками тошноты. Он подарил ей то, что не смогли её друзья - азарт настоящей битвы.
С той поры Урарака всё больше и больше внимания обращала на Кацуки не только во время отражения его нападок на Деку-куна. Особенно запомнился инцидент в Камино. Сломленный, раздавленный Кацуки долго приходил в себя. Пустые глаза, апатия и депрессия уже тогда били огромной битой по психике Очако, вкусившей горечь цветочных лепестков. Но никто казалось не замечал душевных терзаний Кацуки. Вина за отставку Всемогущего, за свою беспомощность сильно засела в его блондинистой голове.
Он порой до того задерживался на полигоне, что просто засыпал прямо там. Постоянная бессонница, скрашиваемая прогулками по ЮЭЙ, дала Очако возможность незаметно помогать любимому человеку. У неё даже вошло в привычку доставлять его обратно в комнату и укладывать спать. А во время уроков девушка просто ненавязчиво наблюдала за Кацуки. Даже научилась совершенно незаметно глазеть на что-то боковым зрением. Полезное умение, кстати...
Но большой неожиданностью стал лепесток амариллиса, попавший на её ладонь при 'обычном' кашле. Девушка знала о 'Ханахаки', знала о проклятии безответной любви, даже видела, как умерла споткнувшаяся на лестнице одноклассница из средней школы, закашлявшись цветами, и запомнила надолго как изломанное тело с выпучеными от боли глазами выносили медики.
Очако после этого бывала у психолога, но так и не избавилась иррационального страха перед длинными лестницами, поэтому ЮЭЙ был замечательным местом учёбы, так как его оснастили лифтами.
Сомнений о личности возлюбленного не возникало, ведь к Деку она относилась только как к другу, это было взаимно. Кацуки Бакуго... Кто бы знал, что даже его любимые цветы означают гордость, неприступность и мужественность. Это до жути иронично и даже смешно.
Очако знала, что розовые очки всегда разбиваются вовнутрь, даже сама испытала, когда получила жёсткий отказ от бывшего друга, высмеявшего тогда её чувства перед всеми.
Кацуки всегда грубый, высокомерный, жестокий, слишком агрессивный и до жути самоуверенный. Конечно, нельзя отрицать то, что он похож на жёсткого и кровожадного монстра, который принимает каждый бой с устрашающей,только ему свойственной улыбкой, напоминающей оскал.
Кацуки холоден, резок и сквернословен по отношению к нам, но это не значит, что мы ему совсем не важны. Кацуки доверяет немногим, но друзья у него есть. Бывает больно от того, что в их перечень я не вхожу.
Кацуки был пунктуальным и педантичным даже больше чем Иида-кун, но умело это скрывал в поведении хулигана. Помогал, пусть и ворча, матерясь и ругаясь, но всё же помогал, когда его просили. Кацуки не просто разбрасывался словами о своей силе и мощи направо и налево, нет, ему действительно есть чем похвастаться.
Но каким бы хорошим Кацуки ни был, Очако знала, что он не примет её чувств. "Любовь – это лишь ещё одно ненужное препятствие на пути к титулу героя №1" – однажды ответил он Киришиме. Очако не хотела доставлять проблем, поэтому просто пыталась жить дальше, зная, что не долго ей осталось.
Цветов становилось всё больше. От девичников пришлось отказаться, как и от практически любого необязательного времяпрепровождения вне комнаты. Такие перемены удачно вписались в обстоятельства. Конец года, экзамены на носу и сложная программа в добавок. Ничего из этого не мешало девушке так сильно, как цветочное проклятье. В столе уже давно лежали письма родителям, друзьям и ему.
Никому, кроме неё даже в голову не могло прийти, что огонёк, задорно беснующийся в глубине шоколадных озёр может резко потухнуть навсегда.
Последний приступ настиг её прямо в классе. Очако схватилась за красный шарф, горло пылало изнутри. В последний раз Очако разодрала себе горло ногтями от невероятной боли. Друзья узнали о 'простуде'. Сердце забилось с огромной скоростью о грудную клетку, рубашка и пиджак мгновенно стали слишком узкими и мешали дышать. Ткань стала сдавать позиции и в итоге не выдержала, запулульнув пуговицей кому-то в глаз.
Лёгкие заполнили цветы, они стали стремительно взбираться по трахее, перекрывая доступ к кислороду. Девушку затрясло, выгнуло дугой. Руки тянулись к шее, чтобы поскорее вытолкнуть чёртовы цветы вон. Ладони сдавливали горло, а ногти соскребали плоть, пытаясь помочь своей хозяйке переключиться на другую боль, оставляли на нежной коже кровавые отметины.
Она корчилась от боли, а цветы копились и копились внутри, не желая вылезать. Глаза уже покраснели, зрачки уменьшились до такой степени, что не разглядеть радужку и опасно выкатились, вот-вот выпадут. Изо рта текла струйка крови, смачивая глотку с застрявшими цветами. Очако от боли откусила себе часть языка, который уже какое-то время лежит под партой. Из носа, ушей и даже уголков глаз струилась та же жидкость с металлическим привкусом. Кожа мертвецки посинела, тело жутко содрогалось и ходило ходуном. Она больше не сидела за партой, а билась обо всё между партами на полу.
Вокруг бегали напуганные одноклассники и учитель Айзава. Уже успели привести Исцеляющую Девочку, но та просто смотрела, как умирает ученица. Героиня ничего не могла сделать, даже продлить агонию было невозможно. Оставалось только пытаться выгнать из класса детей, которые совершенно не реагировали и видели, как их подруга себя раздирает на куски.
Кости трещали, не выдерживая таких издевательств, а руки уже подбирались к глазам, оставив после себя разодранную до мяса шею, с вываливающимися из дыр цветами.
Но мозг умер, оставив безвольно болтаться изломанное, разобранное тело с головой, держащийся только на небольшом лоскутке кожи. Кость она сломала, ударившись ею об одну из парт. Тело идеально подходило под критерии 'сбил грузовик', даже открытые переломы с белой костью только больше подтверждали подобный вариант.
— Больше нет Урараки Очако. Круглолицая Уравити сдохла, мать вашу! А сейчас сдохнет и Граунд Зеро! – крикнул Кацуки Бакуго, прыгая со здания ЮЭЙ, ускоряя себя 'Концентрированной взрывной скоростью' и сжимая в руке клочок бумаги, бывший некогда письмом.