17.
Нью-Мехико
Год спустя
Возясь с пуговками своей пурпурной клетчатой рубашки, Лалиса вышла из их спальни и направилась по длинному коридору.
На кухне внизу раздавались голоса, и она сощурилась, глядя в панорамное окно и пытаясь понять, который час.
В пустыне все было ярче. Утро ощущалось как полдень, в полдень возникало такое чувство, будто ты находишься на поверхности солнца, а сумерки задерживались намного дольше, чем ей казалось возможным.
— Доброе утро, Лалиса, — поприветствовал ее Боб, проходя мимо с кружкой сваренного кофе.
— Доброе, Боб, — ответила она с улыбкой. — Там еще осталось?
— На столе, — сказал он, направляясь к выходу. — Сахар тоже есть, если хочешь.
— Спасибо, — крикнула она, осознав, что просунула пуговку не в ту дырку и придется застегивать все заново.
Свернув за угол, она была встречена хором пожеланий доброго утра и улыбками нескольких людей, которые доедали еду.
— Привет, засоня, — поддразнила Дженни, хлопнув ее по плечу. — Наконец-то решила присоединиться к нам, да?
Лалиса забила на верхнюю пуговку и оставила свою серую майку выглядывать в вырезе рубашки.
— Чон не разбудил меня, — сказала она. — Опять.
Дженни широко улыбнулась.
— Ага, он сказал мне дать тебе отоспаться.
— Если он будет продолжать в том же духе, все будут считать, что я самая ленивая в группе.
Передав ей чистую кружку, Дженни покачала головой.
— Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь называл тебя ленивой.
Налив себе полкружки кофе из чайника из нержавеющей стали, она подумывала положить ложку сахара, но решила не делать этого, всегда стараясь по возможности экономить и распределять рацион, несмотря на роскошь, которая их окружала.
Упоминание фермы деда Дези возле Санта-Фе жило в их головах несколько недель. Она хотела вернуться — если не для проживания, то хотя бы узнать, пережил ли ее дедушка вспышку вируса.
Путешествие было непростым, временами откровенно невыносимым, но когда они добрались до ворот этой земли, оно того стоило.
Лалиса призналась, что услышав слово «ферма», она подумала, что это будет скромный участок земли с маленьким домиком и, может, с сараем.
Она не ожидала увидеть 120 акров пекановой фермой с гигантским современным ранчо на вершине холма.
И прочные заборы из кованого железа вместе с сеткой-рабицей по периметру? Ну, от этого у всех затрепетали сердца.
Дедушка Дези, Чак, держался на последнем дыхании, но его здоровье сильно ухудшилось, потому что у него закончились лекарства, а город был переполнен фриками.
Она смогла побыть с ним еще несколько дней, после чего он скончался во сне под присмотром Скотта.
В своих последних словах к Дези он просил ее остаться. Построить новую жизнь.
Со всеми.
— Хочешь поесть? — спросила Ванесса, помешивая яйца на сковородке. — Обещаю, в этот раз без скорлупы.
Лалиса улыбнулась.
— Спасибо. Я сначала прогуляюсь.
Обойдя кухонный островок с гранитной столешницей, она заметила, что Дженни встала на цыпочки и тянется к большой миске.
— Подожди, я достану, — сказала Лалиса, отставив свою кружку. — Тебе вовсе не надо снова потянуть спину.
Слегка отступив, Дженни вздохнула и положила ладонь на свой большой живот.
— Помнишь времена, когда я была проворной? Гибкой? Легкой как перышко и быстрой как ревущая река?
— Сдается мне, ты описываешь диснеевского персонажа, — сказала Лалиса, достав миску и закрыв шкафчик. — Кроме того, малышка Бриджет или Лиам будут восторгаться своей мамой вне зависимости от того, сколько у тебя есть говорящих друзей-животных?
— Пообещай, что будешь напоминать им, что ради них я месяцами терпела изжогу и отекающие лодыжки.
— Каждый день, с музыкальным сопровождением, — пообещала Лалиса, передав ей миску и снова взяв свою кружку.
Обойдя резной деревянный стол, она пожелала доброго утра еще нескольким людям, а потом вышла за дверь на широкое крытое крыльцо.
Их маленький коллектив уже вовсю бодрствовал, в воздухе раздавались удары молотком и звуки пилы.
Ранчо оказалось самым большим домом, что видела Лалиса — восемь спален, несколько офисов, комнат, гостиных и один большой приемный зал.
Но даже с таким большим количеством пространства, которое они за первый месяц жизни здесь хорошо поделили меж собой, проживание такого большого количества людей в одном месте быстро стало надоедать.
Тогда началось строительство первой хижины.
Дэвид в прошлой жизни был архитектором, и ему не терпелось применить свои знания на пользу группы. Хижина была небольшой и функциональной, но он сумел создать нечто прекрасное из имеющегося в их распоряжении. Бревна и материалы для крыши пришлось искать, но потом они обнаружили заброшенную стройку на краю города, и это стало джекпотом.
Три хижины были возведены очень быстро, как можно ближе к главному дому, но при этом с соблюдением мер безопасности. Четвертая, которая в настоящий момент строилась, находилась чуть ближе к первому ряду пекановых деревьев и теплице, построенной Бобом из трубопровода и прочных листов пластика.
Опираясь локтями на перила крыльца, Лалиса любовалась красотой земли перед ней.
— Доброе утро, — крикнул Макс со двора внизу.
Он помахал ей и показал Матильде, чтобы та тоже посмотрела, кто там. Ее яркая улыбка показала лезущие передние зубики.
— Доброе, — крикнула Лалиса, помахав в ответ.
Наблюдая, как Макс учит Матильду бросать палку Фэнси, она впитывала каждый лучик солнца, каждый легкий порыв ветерка.
Целый год, и она до сих пор ничего не воспринимала как должное.
Лалиса была уверена, что уже никогда не сможет воспринимать что-то как должное.
Легкие шаги раздались с другой стороны дома и взбежали по лесенке на крыльцо.
— А ты куда? — спросила Лалиса, как только Дези добралась до двери.
Подошвы кроссовок скрипнули, когда Дези остановилась и показала большим пальцем за плечо.
— Чон хочет, чтобы я помогла ему построить второй курятник, — сказала она, слегка запыхавшись. — Но я забыла перчатки.
— Ладно, но потом не забудь сделать домашнюю работу для Дженни, — напомнила она поверх края кружки.
— Обещаю, — сказала Дези, и кудряшки запрыгали вокруг ее лица, когда она кивнула и бросилась внутрь.
Лалиса улыбнулась, наблюдая, как ее почти-дочь побежала в спальню, которую она делила с несколькими девочками постарше.
Курятник.
Ха...
Лалиса выгнула бровь и спустилась по ступеням крыльца, направившись по вытоптанной дорожке вдоль правой стороны дома к заднему двору, где они держали около дюжины куриц и петуха, которого Чон упорно называл Пожарная Сирена.
Пронзительно свистнув как птичка, она подождала, когда он обернется.
— Доброе утро, дорогая, — сказал он, широко улыбнувшись.
— Это уже третье утро подряд, когда ты позволяешь мне проспать, — сказала она, обходя несколько птиц, клевавших корм с земли. — У меня день рождения или что?
Чон провел тыльной стороной по лбу, стирая капельки пота. Еще не было и десяти часов утра, но из-за безоблачной погоды уже стояла жара.
— Считай это ранним подарком на годовщину, — ответил он, наблюдая за покачиванием ее бедер, пока она шла к нему.
Когда она оказалась рядом, он встал и пересек небольшое расстояние между ними, чтобы притянуть ее для ленивого поцелуя, от которого все ее тело покалывало до самых кончиков пальцев на ногах.
— Думал разбудить тебя по-своему, — протянул он ей на ухо. — Но подумал, что после прошлой ночи лучше дать тебе отдохнуть.
Лалиса покраснела от самой груди до щек.
— А я-то надеялась, что сегодня ночью будет повторение на бис, — пробормотала она, просунув пальцы в шлевки его брюк и удерживая его рядом.
— О, ну в таком случае... — Чон широко улыбнулся и наклонился, снова целуя ее.
Одна из куриц громко заквохтала, захлопав крыльями и заставив их обоих дернуться.
— Иди отсюда, — Чон прогнал курицу. — Видимо, сегодня нестись будет...
Лалиса смогла лишь рассмеяться.
— Ты опять пытаешься заставить Дези забить на домашнюю работу? — спросила она, притворно сощурившись.
Чон перевел на нее взгляд.
— Нет, конечно, — сказал он, и его губы изогнулись в лукавой улыбке. — Не то чтобы ей была нужна эта домашняя работа. Этот ребенок уже умнее всех нас вместе взятых.
Наблюдая за ним, Лалиса усмехнулся.
— Признайся, тебе не нравится, когда твоя вечная подельница весь день торчит в доме.
Усмехнувшись, он склонил голову набок.
— Просто нравится, когда она рядом.
В этот самый момент Дези выбежала из-за дома, держа в одной руке перчатки, а в другой — учебник по алгебре.
— Я захватила домашнюю работу для тех моментов, когда Чон не дает мне пользоваться пилой, — объявила она, положив учебник на край клумбы. — Убью двух птиц одним камнем (прим. это англоязычный аналог нашего выражения «убить двух зайцев одним выстрелом»).
Дези покосилась на пушистых коричневых и белых куриц, клевавших что-то на земле в нескольких метрах от нее.
— Простите, — сказала она им, слегка содрогнувшись.
Рассмеявшись и подозвав ее, Чон вручил ей несколько досочек поменьше и молоток.
Лалиса прокручивала в голове список дел на сегодня. Им надо начать консервировать некоторые собранные овощи, чтобы был запас на межсезонье. Затем надо провести инвентаризацию запасов вместе с Дженни и запланировать еще одну вылазку в город. А потом, если хватит светового дня, она хотела пособирать пекановые орехи с Максом, Бобом и Луной.
Найдя кирпичное ограждение клумбы, она села, примостившись на краешке с кружкой в руках.
Для всего этого найдется время, и не только.
Но в данный момент она хотела лишь наблюдать, как любовь ее жизни и маленькая девочка, которую она обожала, травят шуточки и строят курятник.
***
— Вот, попробуй, — сказала Дженни с набитым ртом и сунула что-то Лалиса в лицо.
— Что... — она не успела договорить, потому что ей в рот затолкали кусок теплого хлеба. — Мммммм. Вау, — промямлила она, все еще жуя.
— Это испек Боб, — сказал Натаниэль, смахивая крошки с пальцев.
Лалиса издала удивленный звук.
— Вот это мастер на все руки.
Ужин как можно чаще затевался в главном доме; все стулья и доступные поверхности занимались людьми и тарелками со свежей едой.
Если ее не затягивали в разговор внутри, Лалиса часто брала еду и садилась на крыльце, чтобы насладиться садящимся солнцем, которое купало ферму в золотистом свете.
Как раз когда она передала Чону его вилку и собралась пойти на свое любимое кресло снаружи, Дези галопом влетела на кухню.
— Заработало, заработало! — восторженно закричала она. — Мой проект удался!
Чон нахмурился.
— Чего?
— Мой особенный проект! — она подбежала и схватила его за руку. — Заработало, пошли покажу!
— Воу, ладно, погоди, Дез, я же сейчас пролью...
Зашагав за ними по коридору к комнате девочек, Лалиса нахмурилась, глядя на Скотта, который стоял на пороге и сиял от гордости.
— Особенный проект? — спросила она у него.
Скотт подмигнул.
— Пусть Дези сама покажет.
— Смотрите! — воскликнула она, показывая на какую-то штуковину на ее подоконнике.
Поначалу Лалиса не понимала. Плоская доска с квадратиками чего-то темного — блестящего как металл или стекло, но не отражающего так хорошо, как зеркало — была приподнята кверху, и вокруг торчали хрупкие с виду проводки, которые вели к...
Лампочке.
Одной светящейся лампочке.
— Видишь? — крикнула Дези через плечо, спеша к своему изобретению. — Я сделала панель солнечной батареи! Папа, смотри!
Чон давным-давно перестал поражаться такому обращению, но сердце Лалиса переполнялось эмоциями всякий раз, когда Дези называла его папой.
Присев на корточки, чтобы осмотреть лампочку и крепящуюся к ней панель, Чон присвистнул сквозь зубы.
— Ну, чтоб мне провалиться, — выдохнул он. — Ты это сделала.
Повернувшись, чтобы посмотреть на нее, он улыбнулся.
— Откуда ты узнала, как это делается?
Полная восторженной энергии, Дези пружинила на носочках.
— Я прочитала об этом в книгах, которые Скотт нашел для меня, — сказала она. — И он помог мне с несколькими проводками.
Прислоняясь к косяку, Скотт пожал плечами.
— На самом деле, я просто прикрутил несколько деталей, которые ей не подчинялись. Дези разобралась со всем остальным. Даже нашла материал для панели в вещах со стройки, которые принес Нейт.
— Готова поспорить, на той стройке есть еще, — объявила Дези. — Если я смогу достать больше, я смогу построить большие панели, которые можно остановить на крышу, и тогда...
— У нас будет электричество, — закончила за нее Лалиса, гордо улыбаясь.
Остаток вечера люди парадом проходили через комнату Дези, чтобы посмотреть на ее самодельную панель, и говорили всем, что этот маленький гений организует им настоящее электричество.
Работающее освещение. Возможно, холодильники.
Больше никакой траты топлива на генераторы или работы при свечах.
Чон, естественно, тут же поддразнил Дези, сказав, что ей нужен крохотный абажур для лампочки, и она захихикала.
***
Вплотную прижимая перила к опорной части, Чон стал прикручивать их отверткой.
— Ладно, зачитай мне еще раз, — сказал он.
Дези водила пальчиком по странице.
— Учитывая два набора А и Б, набор элементов, состоящий из пар (x, y), где х — это элемент А и у — это элемент Б, является отношением А к Б. Отношение А к Б описывает соотношение между этими двумя наборами.
Чон тихонько хмыкнул.
— Итак, когда два поезда нагонят друг друга?
— Это физика, — вздохнула она, закатив глаза для пущего эффекта.
— О, а это тогда что? — спросил он, показывая кончиком отвертки на учебник.
— Алгебра, — ответила она, показывая ему обложку. — Точнее, функции.
— А, понятно, — сказал он, кивнув. — И с чем именно у тебя проблемы?
— Я вечно путаю формулы, когда Скотт спрашивает их у меня.
Проверив прочность своей работы, Чон склонил голову набок, чтобы посмотреть получше.
— Ну, продолжай повторять их мне, пока не станет проще, — сказал он.
Дези нахмурилась.
— Тебе не скучно?
— А тебе скучно говорить о математике?
Она покосилась на тяжелый учебник на своих коленях.
— Нет.
— Тогда мне не скучно слушать, — сказал он, собираясь заменить еще одну опору в перилах. — Продолжай. Научи меня чему-нибудь новому.
Дези с легкой улыбкой продолжила читать, иногда останавливаясь, чтобы перефразировать что-либо, чтобы они оба лучше поняли. Чон в основном только хмыкал и мычал в ответ, но время от времени он знал решение проблемы или находил практическое применение, рассказывая забавный случай из своей службы в армии, когда ему требовалась точность в расчетах.
Лалиса просто наблюдала и слушала, пришивая заплатки на колени любимого комбинезона Дези.
Она научилась неплохо шить, но над штопкой еще надо было поработать.
Глянув вверх, она готова была поклясться, что увидела движение на краю их территории.
Фрики все еще проходили мимо, но жар пустыни и засуха делали их неуклюжими и хрупкими, замедляли их реакцию, и их смехотворно легко было убить, особенно когда их удерживал укрепленный забор.
Но это был не фрик и даже не небольшая орда фриков.
— Чон, ты это видишь? — спросила она, показав подбородком на силуэты перед воротами.
Повернувшись, Чон поднял руку, чтобы прикрыть глаза от солнца.
— Это машина? — спросил он.
— И люди, — сказала она, отложив шитье. — Дези, иди внутрь и скажи Дженни.
— Ладно, — отозвалась Дези, зная, что тут медлить нельзя.
— Винтовка в доме, — признался Чон.
— У меня есть револьвер, — сказала она. Постоянный вес оружия на пояснице теперь служил утешением.
— Джип?
— Это быстрее доставит нас туда, — сказала она, вставая.
Смахнув пыль и чешуйки облезшей краски с рук, Чон сказал:
— Клянусь, если это опять собиратели...
— Последние просто попросили воды и ушли, — сказала она.
— И все равно они всегда сначала пытаются драться, — сказал он, пока они шагали к джипу, припаркованному у начала земляной дороги. — Никто не просит по-хорошему.
Лалиса усмехнулась.
— Это оскорбляет твое южное гостеприимство, да?
— Оскорбляет мое право оберегать то, что принадлежит мне.
Забравшись в джип, Чон схватил ключи с приборной панели и включил зажигание.
— Мать твою, Лиса, зачем ты так близко подвигаешь сиденье, — пробурчал он, ударившись ногами о руль.
— Да не так уж близко.
Наклонившись, он подергал рычаг, чтобы адаптировать сиденье под себя, и выругался себе под нос.
— Чуть не вышиб себе коленные чашечки, проклятье.
— Ты преувеличиваешь.
— И ты либо усохла, либо глазомер у тебя вообще не работает.
Лалиса фыркнула.
— Сказал тот, кто налажал с высотой курятника, и теперь туда влезут только птички-карлики.
Тронув машину с места, он положил запястье на руль, направляя движение авто.
— Я же сказал, Дези...
— Даже не пытайся винить ее, — со смехом перебила Лалиса. — Я все время наблюдала за тобой.
— А ты не думала, что именно поэтому я отвлекался? — спросил он, склонив голову набок. — Расхаживаешь тут в этих шортиках...
— Ты валишь свое неумение считать на мою фигуру?
Чон одарил ее волчьей улыбкой.
— Может быть. Но только потому, что я оценил это зрелище.
В салоне гулял ветер, и Лалиса с улыбкой заправила за ухо прядь выбившихся волос.
— Если правильно разыграешь свои карты, то сегодня ночью снова насладишься этим зрелищем.
Заурчав в знак чувственного согласия, Чон повернулся лицом вперед, направляя их по длинной земляной дороге к воротам.
Мгновение спустя Лалиса изменила позу, щурясь и всматриваясь сквозь ветровое стекло.
— Чонгук, смотри... — сказала она, показывая пальцем. — Это...
— Чтоб мне провалиться, — пробормотал Чон.
Остановившись примерно в десяти метрах, они поспешили выбраться из машины.
Лалиса моргнула, махая рукой и разгоняя облако пыли, поднятое колесами.
Она почти не узнала его — прибавившийся рост и взросление слегка изменили его черты. Но потом он улыбнулся, и она поняла.
— Трэвис? — выдохнула она. — О Боже...
Двери потрепанного церковного фургона позади него распахнулись, и оттуда появилось еще больше знакомых лиц.
— Джордж? — Чон шагнул ближе. — Дебби?
Облегченный смех сорвался с их губ.
— Вы... Вы нашли нас, — ахнула Лалиса.
Трэвис кивнул.
— Мы следовали за вашими знаками, — сказал он. — Мы так рады, что вы здесь.
Встряхнувшись, Чон поспешил отпереть и открыть ворота. Как только между ними открылся проход, все стали крепко обниматься.
— А что с остальными? — спросила Лалиса, отстраняясь от Трэвиса. — Дети, твой брат...
— Он в фургоне, — сказал Трэвис, не переставая улыбаться. — И остальные дети тоже.
Дебби глянула на нее.
— Мы оставались до тех пор, пока все наши пожилые... — она умолкла, и ее глаза помутились от горя. — Конец был мирным для всех них.
Воспоминания о милейшей и сбитой с толку Люсиль заполнили сознание Лалиса.
Джордж притянул ее в объятия.
— Спасибо.
— За что? — спросила она, уткнувшись в его плечо.
— За веру в то, что мы вас найдем.
Приоткрыв ворота пошире, Чон махнул им, чтобы фургон заехал внутрь.
— Давайте, — сказал он. — Нам предстоит познакомить вас со многими людьми.
***
Той ночью Лалиса помогла новым членам их общины устроиться, уложила Дези и почитала перед сном ей и всем детям, в сотый раз поблагодарила Боба за хлеб и томаты из теплицы, обняла Дженни и поворковала над ее животиком просто потому, что у нее была такая возможность, дала сестре Агнес материалы для лоскутного одеяла и была готова наконец-то бухнуться в постель.
Пройдя мимо Макса, Дэвида и Матильды в коридоре, она похвалила малышку за ее прогресс в приучении к горшку и стала подниматься по лестницам.
Как только она увидела обнаженную спину Чона и татуировку, в которой она знала каждую линию, все мысли о сне покинули ее.
— Ну, не стой же там, — сказал он, улыбаясь через плечо. — Иди сюда.
Неспешные толчки, комплименты и поцелуи на каждом сантиметре кожи, легкие следы от ногтей, которые она оставляла на его плечах, пока он возносил ее все выше и выше.
Все было идеально как всегда.
— Иисусе, птичка певчая, — пропыхтел Чон, закинув ее ногу себе на талию и не переставая двигаться.
Поцеловав его в шею сбоку, она простонала его имя ему на ухо.
Переплетя их пальцы, он завел ее руку за ее голову, пригвоздив к подушке.
Наклонившись, он поцеловал ее груди, а затем, как всегда, Чон прижал губы к зазубренному полукругу шрама на внутренней стороне ее предплечья.
Он целовал ее шрам при каждой возможности. Шептал, как сильно он ее любит, не отрываясь от слегка выступающих краев и толстых бледных линий, контрастировавших с остальной кожей.
Она была невосприимчива к вирусу и жива, и он держал ее в объятиях. Это все, чего хотел Чон днем и ночью.
Выгнув спину, Лалиса ахнула, когда на нее накатила первая волна разрядки.
— О да, — пробормотал он, продолжая двигаться в ней. — Черт, ты прекрасна, дорогая.
Раскаленное добела пламя окутало ее, и Лалиса уткнулась лицом в его бицепс, чтобы заглушить крики.
Чон застонал, достигнув пика вместе с ней.
Постепенно приходя в себя, Лалиса решила, что сейчас идеальное время, чтобы сказать ему.
Перекатившись и улегшись рядом, Чон обнял ее обеими руками и уложил ее голову на свою грудь.
Играя с серебряной подвеской птички, которую она никогда не снимала, Лалиса улыбнулась и поцеловала его в грудную мышцу.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказала она.
Он опустил подбородок, чтобы посмотреть на нее.
— У меня день рождения или что?
— Считай это ранним подарком на годовщину, — сказала она, повторив его слова несколько дней назад.
Оставив еще несколько поцелуев на его груди и шее, она встала и подошла к их шкафу.
— Мне уже нравится, — протянул Чон, и она чувствовала, что он смотрит на ее голую задницу, пока она нагнулась.
Лалиса усмехнулась.
— Если бы это был твой подарок, я бы прицепила туда бантик.
Достав маленький тканый мешочек, она держала его за спиной, выпрямившись и на цыпочках подойдя к кровати.
— Закрой глаза, — сказала она, стараясь не выдавать слишком многого.
Чон усмехнулся.
— Серьезно?
— Да, и не подглядывай, — сказала она, закрывая его лицо свободной рукой.
Подыграв, Чон зажмурился.
— Мне не сразу удалось найти подходящее, — сказала она. — Но думаю, это подойдет тебе лучше всего.
Взяв его широкую ладонь, Лалиса перевернула мешочек и позволила подарку упасть в его руку.
— Ладно, открывай, — сказала она, поддев его запястье.
Моргнув, Чон сфокусировал взгляд и уставился на золотое кольцо на своей ладони.
Лалиса задержала дыхание, дожидаясь его реакции.
Улыбка озарила лицо Чона, добравшись до уголков его глаз.
— Ты нашла для меня кольцо, — пробормотал он, разглядывая обручальное кольцо.
— Не просто кольцо, — сказала она. — Как я и сказала, я хотела найти идеальное, что непросто сделать, когда торговые центры заполнены фриками, но... — она взглянула на него. — Думаю, оно тебе понравится.
Подняв и рассматривая его, Чон кивнул.
— Оно ужасно хорошее. Рад, что это обычное золото, потому что я ненавижу эту фигню из белого золота...
— Чонгук, — перебила она, улыбаясь. — Посмотри на внутреннюю сторону.
Нахмурив лоб, он повернул кольцо так, чтобы стала видна гравировка.
Он прочел ее раз, затем еще раз.
Чон сглотнул.
— Ты и я. Вместе навсегда.
Лалиса мягко улыбнулась.
— Вместе, — повторила она.
Она едва успела отреагировать, а Чон уже потянулся к ней, накрыв ладонями щеки и притянув для пламенного поцелуя, от которого у нее перехватило дыхание и заплясали мурашки по всему телу.
— Вместе, — повторил он сиплым от эмоций голосом.
Лалиса обнимала его, отказываясь отпускать, пока он надевал кольцо на левую руку, поражаясь тому, как хорошо оно подошло по размеру.
Они снова упали на подушки, обнимаясь, но еще не засыпая.
Слушая сердцебиение Чона, Лалиса улыбнулась, вспоминая, как он нашел ее, одинокую и уязвимую за кустиком в Алабаме.
Все эти препирательства. Усилия для выживания. Мгновенная инстинктивная связь, которая сближала их с каждой минутой.
Она не изменила бы ничего, поскольку все это привело их на эту ферму, в эту постель, в это мгновение, когда уют и отдых начали окутывать их словно одеялом.
Они есть друг у друга.
Вместе.
Навсегда.
Конец.