Хамелеон душ

Нельсон

Безысходность — подобна бетонному лабиринту. Поначалу ищешь выход, но с тобой будто сыграли злую шутку. Ты слеп и глух. Не замечаешь ничего, кроме бед, происходящих вокруг. Абсолютное ощущение безнадёжности. Петли судьбы сжимают горло. Остатки веры покидают тебя. Без конца твердишь себе, что это конец. Никто не придёт на помощь, а сам ты уже не в силах справится. Теряешь контроль над собой и постепенно сходишь с ума. Ни путей решения, ни бегства. Хочется яростно биться об эти стены, до еле заметных трещин. И надеется, что свободу ты увидишь прежде, чем лабиринт убьёт тебя.

Чувствую, как закипает злость. Нажимаю на кнопку увеличения скорости, прибавляю громкость на плеере и бегу. Лёгкие горят. Пот застилает глаза. Сердце готово проломить грудную клетку, но я не останавливаюсь. Только в беге  могу быть кем угодно. Только здесь, могу контролировать свои действия. Но каждый раз упираюсь в эти чёртовы стены.

— «Беги куда хочешь, потому что, куда бы ты ни направлялся, я везде найду тебя...» — отравляющие мозг мысли лезут в голову.

Спрыгиваю с тренажёра и хватаю полотенце. По пути в ванную раздражённо тру им лицо. Пытаюсь отдышаться, вытесняя непрошеные мысли. Умываюсь холодной водой и слышу стук в дверь.

— Да? — крикнул я.

— Нельсон, это мама. Отец хочет поговорить с тобой.

— Сейчас? — подхожу ближе.

— Как можно скорее.

— Хорошо, — нехотя отвечаю и тяжело выдыхаю.

Мама не уходит. Выдерживает паузу и добавляет.

— Нельсон, помни, что мы не желаем тебе зла. Будь, пожалуйста, снисходительней. Ждём тебя в кабинете.

Она понимает, что не услышит согласия с её мнением и молча удаляется.

Я знал, что отца не устраивало. Этот разговор рано или поздно должен был состояться. Не трачу время на душ, чтобы сильнее не злить его. Только переодеваюсь в свежую одежду. Перед выходом делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь взять себя в руки. Кабинет находился на втором этаже, а моя комната на третьем. Спускаясь по маршевой лестнице, до меня доносятся еле слышные разговоры прислуги.

— Томас Ариас пронёсся в свой кабинет, чуть не сбив Джона по пути, он очень разгневан, — с живостью рассказывает женщина.

— Кира, говори потише, не хватало, чтобы нас услышали, — шёпотом ответила сеньора Море.

— Наверное, опять чем-то Нельсон не угодил, бедный мальчик...

«Не опять, а снова», — думаю про себя.

Легко стучу в дверь кабинета.

— Входи! — грозно взревывает голос отца.

— Добрый вечер, — с ходу приветствую я.

Мама стоит за его спиной, положив руки на плечи. Да им только дай по револьверу и вылитые Бонни и Клайд*. Высокая, грациозная женщина с королевской осанкой, сверлила меня проницательными, светло-оливковыми глазами. Платиновые локоны лёгкими волнами ниспадали на плечи, подчёркивая высокие скулы и заострённый подбородок.

— Сядь! — приказывает отец.

Его явно переполняла злость: ноздри раздувались от яростного дыхания, челюсть сильно сжата, а заледеневшие глаза метали лазеры.

— Итак, я хочу знать. Почему ты разорвал помолвку с Лилией? — щемящее беспокойство стало одолевать меня.

— Сколько можно объяснять отец...

Оглушающий удар кулаком по столу, вибрации расходятся по всей комнате. Мама вздрагивает.

— Не смей говорить со мной в таком тоне. Я задал тебе конкретный вопрос! — лицо отца становилось багровым.

С выдохом опускаю глаза, губы сжались в одну линию. Дыхание учащается, я пытаюсь обуздать закипающую кровь в жилах.

— Нельсон, просто объясни нам. Почему ты так противишься? — дипломатично вмешивается мама.

— Я не стану женится на ней, только потому что, это выгодно для твоего бизнеса, отец.

— Тебя никто не просил высказывать своё мнение! Ты должен лишь делать то, что я говорю! — на седой бретте мужчины проступил пот.

Кулаки инстинктивно сжались под столом, так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Мне никто не давал на это разрешение, но оно мне и не нужно, чтобы решать, с кем связывать свою жизнь. С Лилией мы хорошие друзья, но на этом всё.

Хватаясь за безволосую голову, отец разъярённо подскакивает с места, вскидывая руками.

— Да что ты говоришь! Кажется, ты забыл, что потерял право на самостоятельные решения ещё семнадцать лет назад, — кричит он.

— Томас! — пытается одёрнуть его мама.

— Не забыл... — шепчу одними губами.

— Элис никогда бы не разочаровала меня, не то что ты...

Каждый раз, мне кажется, что я больше не вынесу. Семнадцать лет живу с мучительным чувством вины. Перед своей семьёй. После смерти сестры я стал единственным наследником. На меня в прямом смысле надели железные оковы, посадили на цепь и добивались могильного послушания. Отец часто прибегал к физическому насилию, надеясь, что так у него получится воспитать преданного пса. Ну или отомстить. Сначала я сопротивлялся, а потом мне окончательно внушили, что каждый шрам на моём теле — заслуженный.

— Значит так, через два дня мы уезжаем в Андорру. Жить на неопределённое время. Никакие возражения не принимаются. Сообщи об этом своему другу, он как ценный сотрудник моей компании едет с нами. — мужчина сердито посмотрел на меня. — Всё! Свободен! Ты вновь не оправдал моих надежд, Нельсон.

Отец не всегда был таким. После смерти Элис — моей родной сестры, он возненавидел меня. От той поры я больше никогда не получал любви и ласки. Любой мой промах или ошибка, тотчас жестоко наказывались.

Помню времена, когда у нас всё было хорошо. Мы с отцом участвовали в кулинарных состязаниях. Наш фирменный гаспачо сражал всех наповал. Жарким летом, мы всей семьёй часто ездили на пикники. Готовили ароматные супы на костре и слушали папину игру на гитаре. Под обжигающим солнцем вместе с мамой возводили замки из песка. Элис нарочно разрушала их, а отец заливался таким безудержным смехом. Казалось, до случившегося, мы были идеальной семьёй. Сейчас эти воспоминания больше походили на сахарно-пушистый фэнтезийный мир. Я давно уже не видел, как отец радуется. Всё, что его интересовало — это лишь многомиллионные контракты и власть, которую он имел благодаря им. Теперь же его выбрали на должность в Генеральном совете долин Андорры**. Его желание всевластия не упустило бы такой возможности.

Как в кинотеатре, находясь на премьере хоррора, я смотрел в своё отражение. Всё, что видел — это шрамы, лиловые гематомы и глубокие кровавые раны. Горькие слёзы и истерические конвульсии стали неотъемлемой частью моего детства. От ощущения дежавю конечностями овладела слабая дрожь. Мой торс, спину и руки, полностью покрывали татуировки, разных форм и видов. Самая первая сделана в пятнадцать лет. До сих пор не понимаю, как я вообще дожил до сегодняшнего дня. Такие воспоминания буквально выжжены в мозгу и довольно часто дают о себе знать в ночных кошмарах.

***

Договорился о встрече с Крисом в «Vinitus» — наше излюбленное кафе. Принял душ, надел чёрные джинсы и белую футболку. Попытался ещё раз набрать Лилии, мне нужно было её услышать. Попробовать ещё раз объясниться. Но её телефон по-прежнему отключён. Надеюсь, она в порядке.

Свет от фар на мгновение освещает комнату: подъехал водитель. Втискиваю ногу в оставшийся кроссовок и накидываю кожаную куртку. Хлопаю себя по карманам.

— Ну вроде всё, — убеждаюсь я и, минуя комнату родителей, из которой доносятся звуки семейного спора, — выхожу на улицу.

— Добрый вечер! Куда направляемся?

— Здравствуй, Арчи. Едим за лучшим тапас и сангрией в городе! — живо отзываюсь я.

Барселону принято считать городом полуночников, особенно в конце недели. Здесь любят посидеть за ужином допоздна, а после чего отправиться бродить по городу. Летом город наполнен романтикой, улицы становятся более таинственными. Повсюду светятся ночные фонари и разноцветные гирлянды. В каждом маленьком переулке своя непринуждённая атмосфера. Часто встречаются местные музыканты. Улицы ночного мегаполиса смешивают в себе мелодичные звуки песен и непринуждённые разговоры людей. Стоит вдохнуть поглубже и кислород в лёгких, заменит запах солёного воздуха с ароматом вяленого хамона. Мне нравилось быть частью всего этого.

Я приехал к месту назначения. Нашёл глазами белокурую кудрявую голову и зашагал к столику, где мой друг уже ожидал.

— Та-ак, значит, отец снова отчитал тебя? — приветствуя меня, спрашивает Крис.

— Я бы сказал, в очередной раз припомнил, что я сделал.

Крис одного роста со мной, шесть футов и три дюйма. У меня он ассоциировался с типичным серфером из Австралии. Если бы не офисная работа у моего отца, его гардероб стал бы похож на каталог «Rip Curl»***. Свои длинные, светло-русые волосы он всегда убирает в узел. Нижнюю часть округлого подбородка скрывает под голливудской бородой. А из-под соломенных, вздёрнутых бровей выглядывают зелёные глаза.

— Нел, я наверное никогда не пойму, почему он так жесток к тебе, ведь ты не виноват. Это всего лишь...

— Ты же знаешь, что виноват, — с досадой добавляю я.

Мы встретились два года назад, в этом самом месте. В жизни Криса последние несколько лет тоже всё было непросто, возможно, поэтому мы и сдружились. Он перебрался в Барселону из Валенсии, пытался найти работу и поступить в колледж. Я предложил скромную должность у своего отца — он согласился. За годы работы хорошо проявлял себя и достиг карьерных высот. Сейчас я немного жалею, что втянул его в это всё, но мой друг меня постоянно пытается переубедить, уверяя, что его всё устраивает. Томас Ариас довольно несправедлив ко мне, но руководитель он достойный.

— Ты разговаривал с Лилией, после всей этой ситуации? — сделав заказ, продолжил расспрашивать меня друг.

— Пытался, но она не особо идёт навстречу.

Я чувствовал вину, что не смог ответить взаимностью. Мы дружили с ней давно. Лилия очень добрая, красивая и умная девушка. Родители решили, что союз между двумя влиятельными семьями очень выгоден. Отец считал, чем быстрее я остепенюсь, тем серьёзнее начну относиться к делам. Отказываясь понимать, что дело совершенно не в этом. Тогда Лиля впервые призналась, что влюблена в меня и поддерживает идею со свадьбой. Своего добровольного согласия я не давал до последнего. Помолвка не состоялась. Реакция родителей никак не беспокоила меня, а вот обида Лилии причиняла боль. Она не разговаривала со мной, чтобы я не сделал.

— Мы не можем приказать себе любить или разлюбить кого-либо. А мучить себя и её мне хочется меньше всего. Я знаю, что поступил правильно, но от этого не легче.

— Она неравнодушна к тебе, а ты не можешь ответить тем же. Лишний раз напоминать об этом, не лучший вариант. Нужно дать ей время, пусть всё немного наладится. — Крис хлопает меня по плечу.

— Я надеюсь, всё будет хорошо, и мы сможем общаться как раньше.

Друг заметил, как я совсем расклеился и попросил официанта долить ещё сангрии. Лёгкая улыбка появилась на моём лице.

— А о чём ты хотел мне сообщить? — Крис внимательно следил, как перед ним ставят тарелку с горячей паэльей.

Я усмехнулся и потёр лицо рукой, каждый раз поражаюсь, как Крис с лёгкостью меняет темы как ни в чём не бывало.

— Пакуй чемоданы, через два дня переезжаем в Андорру.

Друг застыл, кажется, даже перестал дышать. Я помахал руками перед его лицом, он поднял на меня стеклянный взгляд.

— Всё нормально? — встревожился я.

— Да, — отрешенно ответил Крис.

— Может, прогуляемся после ужина? Тебе не помешает.

— Хорошая идея, — поддакнул друг, но его мысли всё ещё находился не здесь. — Заодно расскажешь, с чего такие перемены.

После недолгой прогулки по ночному городу, вернувшись домой, спать совершенно не хотелось. Но я прекрасно понимал, что впереди ждут нелёгкие дни. Отец обязательно заставит подготавливать какие-нибудь документы в офисе. Вот только отвлекали меня разные сумбурные мысли. Я не знал, что ждёт в Андорре. Новая страна, люди, должность. Перемены всегда немного пугают. Хорошо Крис будет рядом, а он то уж точно не даст скучать. Ещё мне очень хотелось поговорить с Лилией, не хотел уезжать не помирившись с ней. Но всё же понимал, что скорее всего, она не захочет меня слушать. И зачем мы всё так усложнили?

Сон в тот день, был беспокойным, как и в последующие. Время перед поездкой пролетело незаметно, мы с Крисом целыми днями торчали в кабинете, подготавливая всё необходимое.

Смотрю на часы. Пять утра. До отправления осталось четыре часа. Решаю, что спать уже нет смысла, плетусь в ванную, а затем собирать оставшиеся вещи. У меня необъяснимое предчувствие, что этот переезд изменит мою жизнь.

* — Бонни и Клайд — известные американские грабители, действовавшие во времена Великой депрессии.

** — Генеральный совет долин Андорры — однопалатный парламент княжества Андорры.

*** — Rip Curl — крупная австралийская компания по разработке, производству и продаже спортивной одежды и аксессуаров для сёрфинга.