2.
Открываю дверь, надеясь проскользнуть в ванную комнату незамеченной, но Редиска несется ко мне со всех четырех ног, неустанно открывая мелкую пасть и издавая звуки, которые ну никак не похожи на лай нормальной собаки.
– Цыц, сатаненок! Кто тебя придумал? – шепчу я, падая на пол, чтобы приласкать неугомонного любимца.
Мама во время второй беременности периодически сходила с ума и в один из таких дней притащила домой карликового пинчера. А выходила ведь всего лишь за редиской, отсюда и имечко у этой пародии на собаку.
– Лисенок, это ты? – доносится ласковый голос мамы.
– Нет! Твоя внебрачная дочь из Саранска!
– Какая еще внебрачная дочь? – басит папа, появляясь в коридоре.
Он поправляет очки, съехавшие на крупный вздернутый нос, который достался и мне. Его волосы торчат рыжими иголками во все стороны, на футболке свежее пятно от кофе. Еще не ложился? Похоже на то…
– Леля! – кричит он. – Я чего-то не знаю? У нас в квартире чужой ребенок?
Мама выходит из кухни, перетянутая оранжевым слингом, внутри которого прячется маленькое белобрысое чудо, и сдувает со лба светлую челку.
– Леша, ты издеваешься? Она твоя копия. Даже тест ДНК не нужен. Лисенок, как в школе? Посмотрела на линейку со стороны?
– Ага… Как же… Меня все равно заставили быть ведущей.
– Так это же хорошо. Значит, тебе доверяют. – Мама всматривается в мое лицо, в ее голубых глазах мелькает понимание. – Милая, что-то случилось?
– Нет. Я просто… не выспалась.
Поднимаюсь с пола под тявканье Редиски и подхожу к маме, чтобы поздороваться с младшей сестрой. Ангелина беспокойно подергивает соску, хлопая длинными ресницами.
– Хочешь, я ее покачаю?
– Нет. – Мама гладит меня по щеке, встревоженно глядя в глаза, которые я упрямо пытаюсь отвести. – Иди поспи. Мы сейчас покушаем и тоже пойдем отдыхать. И кое-кто, кстати, тоже. – Она меняет тон на строгий и впивается взглядом в отца. – Леш, ну сколько можно? Не убежит твой проект. Ты себя видел? Суп на плите. Есть и спать! Из меня недавно вылез человек, так что я за себя не отвечаю.
– Слушаюсь и повинуюсь.
Вымученно улыбаюсь родителям и ухожу в свою комнату. Закрываю дверь и прислушиваюсь к их шепоту.
– У нее глаза красные, – говорит папа.
– Да. Я заметила.
– Думаешь, наркотики?
– Леша, ты с ума сошел? Хуже. Думаю, мальчики.
– Уже пришло время? Доставать ружье и биту?
– Закупайся успокоительными, Леш. Больше нам ничто не поможет.
Божечки-кошечки… Только бы они не вздумали проводить со мной воспитательную беседу. Я этого не переживу.
Подхожу к кровати и падаю на покрывало. Сигнал сообщения не дает расслабиться. Ну кто там? Проверка от Кейт? Хочет узнать, не бросилась ли я под машину по дороге домой?
Кот: «Зацени! *ссылка на страницу ВК*»
Боль в груди напоминает о глупой обиде. Он мой друг. Друг! Хватит уже. Ну пожалуйста…
София: «Вы отлично смотритесь *смайлик с глазами-сердечками*»
Хорошо, что по SMS нельзя узнать, как на самом деле выглядит человек в момент отправки текста. Самый удобный способ общения для лжи.
Кот: «Спасибо *улыбочка*»
Фыркаю, опуская на кровать руку с телефоном. По щекам бегут слезы. Вибрация вновь ударяет в ладонь. Неужели мало похвалила?
Кот: «Ну а ты, Лисичка-сестричка? Как на личном? Я готов тестировать твоих потенциальных парней *смайлик – улыбающийся чертенок* *смайлик-пистолет*»
София: «О-о-о-о… Их целый вагон набрался за тот месяц, что тебя не было. У тебя не останется времени на собственные отношения, поэтому не парься. Я справлюсь *смайлик в темных очках*»
Кот: «Ты же знаешь, что для тебя я всегда найду время».
Запихиваю телефон под подушку. Наверное, правда стоит поспать, иначе к вечеру я опухну от слез так, что точно никуда не пойду. А может, и не стоит? Зачем мне в сквер? Я не люблю шумные компании. Чувствую себя лишней. Меня в них, кстати, тоже не жалуют. Лучше высплюсь и отдохну хорошенько перед первым учебным днем.
В ушах звенит песня корейской группы. Вслепую ищу в постели телефон и принимаю звонок.
– Я уже иду к тебе! – бодро произносит Кейтлин.
– М-м-м…
– Ты там что, дрыхнешь и сны про пирожки смотришь? А ну, вставай!
– Кейтлин, я подумала…
– Ла-ла-ла… Ничего не слышу! Пш-ш-ш… София! Я уже скоро буду. Пш-ш-ш-ш… Ваш звонок будет прерван, поэтому просыпайтесь и бегом в душ!
Этот бульдозер уже не остановить. Поднимаю тяжелую голову с подушки и плетусь на кухню. Мама сидит за столом перед чашкой с зеленой жижей, которую она зовет чаем для похудения.
– Проснулась, солнышко. Покушаешь?
– Нет, мам, не хочу, спасибо. Вообще-то я к тебе с вопросом.
– Я тебя внимательно слушаю, – настороженно произносит она.
– Сегодня вроде как праздник, и все одноклассники идут в сквер…
– Милая, ты же знаешь, кто у нас решает эти вопросы…
Знаю! У папы полгода назад начался «родительский кризис». Он заметил, что я отпрашиваюсь только у мамы, и загрустил. С тех пор, чтобы подбодрить его, мама каждый раз заставляет меня разыгрывать спектакль «папочка, миленький, разреши любимой доченьке погулять».
– Ну, ма-а-ам, – тяну я.
– Ну, до-о-очь, – передразнивает она.
Вздыхаю и направляюсь в гостиную. Папа сидит за компьютерным столом и смотрит в монитор.
– Уделишь минутку старшему ребенку?
Присаживаюсь на диван, потому что знаю, минуткой точно не обойдется.
– Даже две, – отзывается он и поворачивается на крутящемся кресле, отталкиваясь ногами от пола.
– Отпустишь меня погулять сегодня? – выпаливаю как на духу и прищуриваюсь в ожидании града вопросов.
– Куда? С кем? Надолго? Что вы там будете делать? Пить? Курить? А мальчики будут? Кто? Имена, фамилии…
– Папа-а-а-а… – Откидываюсь на мягкую спинку дивана, задирая голову. – В сквер. С одноклассниками. В десять вернусь. Ничего запрещенного делать не буду. Идет весь мой класс. У тебя на каждого уже досье есть.
– Винни будет?
– Да.
– Давай телефон. Я хочу поговорить с ним.
– Ты шутишь?
Слышу за спиной тихое хихиканье матери. Оглядываюсь, включая умоляющий взгляд, который разворачивает огромный транспарант над моей головой с надписью: «Спаси!», но она лишь продолжает улыбаться.
– Я должен быть уверен, что за моей дочкой будет присматривать взрослый человек, которому я доверяю, – безапелляционно заявляет папа.
Делать нечего. Сопротивление только оттянет неизбежное. Набираю номер Винни, тяжело вздыхая. И так каждый раз. На самом деле это довольно унизительно. Кто еще за кем присматривает?
– София? – слышу в трубке удивленный голос друга.
– Кот, тут…
Не успеваю больше ничего сказать, потому что папа выхватывает телефон и прижимает его к уху.
– Здравствуй, сынок. Это дядя Леша. Ну как ты? Как сборы? Ты уже так давно к нам не заходил, мне не с кем смотреть футбол.
И начинается… Футбол, триатлон. В общей сложности папа болтает с Винни десять минут, прежде чем перейти к первостепенной теме разговора.
– Тут наш Лисенок гулять намылилась. Мне как-то неспокойно.
Не слышу, что говорит Винни, но по папиному лицу понимаю, вещи правильные. Морщины на напряженном лбу разглаживаются, взгляд светлеет.
– Спасибо, сынок. Смотри мне! Я только тебе ее доверяю. Жду на выходных.
Папа возвращает мне телефон, довольно улыбаясь. Отеческий долг выполнен. Ура! Проигравших нет, но есть пострадавшие. Мое самолюбие, например.
– Теперь я могу пойти собираться?
– Еще пока нет. – Папа качает головой.
Вскакиваю на ноги и бросаюсь ему на шею.
– О великий отец клана Лисецких! Спасибо за доброту и доверие! Спасибо за…
– Все-все! – смеется он. – Иди уже.
Тихая трель дверного замка доносится из коридора.
– Это Кейтлин, – отвечаю на немой вопрос родителей и бегу открывать дверь.
– Тебя отпустили? – кидает она с порога.
– Да!
– Отлично, – улыбается Кейт.
Замечаю в ее руках пакет и делаю шаг назад:
– Не говори мне, что там…
– Моя одежда и косметика. Нам нужна тяжелая артиллерия.
– Я ее не унесу.
– У тебя нет права голоса. – Кейтлин смело заходит в прихожую и скидывает босоножки. – Здрасте, теть Лель.
– Девочки, может, чайку?
– Мне, пожалуйста, с двумя ложками валерьянки, – произношу я.
Смотрю в зеркало после часа мучений.
Кейтлин могла бы пытать людей плойкой и бесконечными «не ерзай», «не моргай».
– Теть Ле-е-ель! – кричит Кейт приоткрыв дверь в комнату. – Вот теперь можно!
Она пропускает маму с малышкой на руках. Перевожу на них взгляд и медленно возвращаюсь к своему отражению.
Что это за уродец?!
Кудри сделали волосы короче, а голову круглее. Рыжий одуванчик-мутант. Черные стрелки на глазах делают меня похожей на японку, а яркая темная помада превращает губы в кружок, словно я украла соску у младшей сестры. Блузка на моем минус первом размере груди болтается, юбка слишком натянута на широких бедрах. На секунду теряю равновесие в босоножках Кейт, подворачивая ногу, и еле сдерживаю истерический вопль.
– Ну-у-у… – тянет Кейтлин. – Что скажете?
Мама ошарашенно хлопает ресницами.
– Непривычно, конечно, но… – с умным видом начинает Кейт.
– Это что такое?! – Папина голова выглядывает из-за маминой макушки. – Кто это? Где моя дочь?!
– Пошли, Леш. Девочки сами разберутся, – говорит мама, включая задний ход.
– Что?! Да я из дома ее не выпущу в таком виде!
Несмолкаемое бурчание папы доносится из-за закрытой двери. Тяжелый вздох слетает с губ.
– Не нравится? – расстроенно спрашивает подруга.
– Кейтлин, это все подходит тебе. И кудри, и помада. А я – заготовка под человека. Мне нужно что-то попроще.
– Перестань наговаривать! Сейчас мы все поправим.
– Знаешь, все это так глупо. Я пас, серьезно. Не хочу.
Сбрасываю босоножки и стягиваю блузку через голову.
– Но…
– Хватит!
– Ты совсем не хочешь идти?
– Нет. Мы пойдем. Зря я, что ли, отпрашивалась? Сейчас только вернусь в свой привычный образ и двинем.
– Образ американского бомжа?
Кейтлин обессиленно плюхается на постель, и я кидаю ей в голову юбку.
– Эй! Я вообще-то помочь хотела!
– Знаю, – произношу ласково. – И спасибо, но… – снова смотрю в зеркало.
Мне до Кейтлин или той же Стейси, как до Китая на роликах. Ну не такого я типажа.
– Я не собираюсь меняться ради кого-то. Не нравлюсь такая, как есть? Значит, не судьба.
Хватаю расческу и провожу по тугим кудряшкам, которые, словно издеваясь, тут же возвращаются в исходное положение. Добрая треть моих волос пала смертью храбрых и теперь захоронена в братской могиле, где на мемориальной доске написано «Тангл Тизер».
– Ты их клеем побрызгала?
– Мусс сильной фиксации. Нужно мыть голову.
– Сколько у нас еще времени?
– Опаздываем на полчаса.
– Справлюсь за десять минут. – Вытаскиваю из комода первую попавшуюся футболку и снова кидаю в Кейтлин. – Погладишь?
– Серьезно?! «Мне неприятно». Да с такой надписью к тебе точно никто не подойдет!
Закатываю глаза и роюсь дальше в ворохе одежды. Достаю еще одну футболку и снова бросаю. Второй пошел, полет нормальный.
– Эта без надписи.
– Здесь какой-то мальчик с красным шариком. Жуть.
– Гладь давай! – усмехаюсь я. – И между прочим, фильм классный. Про клоуна. Все, как ты любишь.
– Фу! Замолчи! Бр-р-р… Просила же не напоминать мне об этих монстрах.
– Милая…
Дергаюсь от неожиданности и ударяюсь затылком об кран, под которым, скрючившись буквой «зю», пытаюсь отмыть волосы от мусса фирмы «Момент».
– Мам! Чего так пугаешь? А если бы я пробила голову?
– Давай помогу.
Чувствую ее пальцы в волосах. Нежные, успокаивающие.
– Знаешь, Лисенок… Ты у меня и так красавица.
– Я кусок тебя. Ты не можешь говорить по-другому.
– Мой самый красивый кусочек, – смеется она. – А если серьезно, все это ерунда, Бо. Если хочешь кому-то понравиться, нужно оставаться собой. Влюбляются не в прическу, не в макияж и не в одежду.
– А во что тогда, мам? Только на таких ведь и смотрят. Таких любят.
– Неправда. Для любви нужно куда больше, чем внешность.
Мама выключает водунабрасывает мне на голову полотенце, промакивая волосы. Вытирает лицо и щелкает по носу.
– Кто-то обязательно влюбится в твои веснушки или улыбку. В твой вечный сарказм и страсть к кукурузным палочкам. В твою смелость. Доброту. Обаяние.
– Все-все… – смущенно отвожу взгляд.
– А возможно, уже влюблен.
– Если бы это было так, я бы знала…
– Необязательно. Может, момент еще не настал.
– Момент для чего?
– Беги, милая. Я обезвредила отца, вручив Ангелочка, но скоро они будут рыдать на пару. Ты ведь не хочешь часовой разговор о пестиках и тычинках?
На всех парах несусь в комнату. Сушу волосы, радуясь, что они от природы прямые. Матирующий крем на лицо. Немного сияющего хайлайтера на скулы, гель для бровей и два взмаха тушью для ресниц. Натягиваю свободные джинсовые шорты и футболку, которую любезно протягивает Кейтлин.
– Последний штрих, – заявляю театрально и наношу на губы клубничную гигиеническую помаду. – Ну как?
– Пошли, бомжонок. Хорошо, что у меня есть план «Б».
Кейтлин хватает меня за руку и тянет в коридор. Зашнуровываю кеды. Подруга изящно впрыгивает в босоножки.
– Какой еще план?
Вырастаю рядом с ней, распрямляя спину. Обе смотрим в большое зеркало, висящее на стене. Небо и земля. Красивая девушка и… просто я. Не уродина, но и не модель. Что-то болезненно сжимается внутри. Зависть? Уходи, уходи… Не хочу это чувствовать.
– Будем давить психологически, – подмигивает Кейт в отражении.
– Что-о-о?
– Расслабься. Предоставь это мне. – Она снова хватает меня за руку и открывает входную дверь. – Мы ушли!
– Удачи, девочки! – отзывается мама.
– Куда?! Я еще не одобрил внешний вид! – кричит папа, но мы уже бежим вниз по лестнице.
Осенний вечер ощущается как летний. Только ветерок уже веет холодом, обещая скорые перемены. Сквер, в который мы направляемся, находится недалеко от школы и от моего дома тоже. Десять минут – и на месте. Поэтому, пока есть время, пытаюсь выпытать у подруги подробности очередного сумасшедшего плана, который она придумала.
– Что ты собираешься делать? Только не начинай про привороты и магию убеждений.
– И не собираюсь. Я всего лишь влезу ему в голову и наведу там порядок. Как и тебе…
– Кейтлин, ты с ума сошла? Фантастики пересмотрела?
– София, успокойся. Я просто подберусь поближе, выведу его на откровенный разговор, задам парочку нужных вопросов и дам несколько дельных советов и… Вуаля! Кошачьи глазки откроются в правильном направлении.
– С чего ты взяла, что он будет тебя слушать?
– Все слушают, София. Даже ты.
Это факт. Иногда мне кажется, что эта девчонка ангел, а иногда… что она – сущий дьявол.
– Подбородок повыше. Улыбайся, София. Тебе должно быть весело.
– Почему?
– Потому что, по легенде, мы задержались из-за свидания.
– Какого еще свидания?!
Кейтлин выпрямляет спину и замедляет шаг, как только мы выходим на ровную дорожку из серой плитки. Впереди видны лавочки-кубики, построенные вокруг квадратных клумб, на которых уже расположились одноклассники и ребята из параллели.
– Всем привет! – громко говорит Кейт, получая улыбки и приветствия в ответ.
– Мы вас уже заждались! – визжит Сисси. – Садитесь со мной!
Она двигается к краю, перебирая в воздухе пухлыми ножками, которые украшают несчастные стрекозы. Кейтлин демонстративно оглядывает другие лавочки и ведет меня за собой в самый центр тусовки.
– Спасибо, Сисси. Увидимся позже, – бросаю через плечо.
Ищу Винни взглядом, но безуспешно, зато слышу гоготание Пэйтона. А где один, там и второй. Подходим ближе, замечаю Винни. Он сидит на скамейке на корточках, точно воробей на жердочке. Руки расслабленно лежат на согнутых коленях, голова немного опущена, но я отчетливо вижу улыбку и шкодный прищур. Наверное, только что пошутил и доволен собой.
– О! – басит Мурмаер, толкая Винни – Кейтлин и Лисецкая…
Не разбираю конец фразы из-за хохота ребят с противоположного «кубика». Винни спрыгивает на землю и направляется к нам, размахивая руками. Меня всегда забавляла его походка и умиляли едва заметные ямочки на щеках. Кейтлин дергает меня за руку, усаживая на свободное место. Винни останавливается напротив.
– Что это? – Он тычет пальцем в мою футболку, и я автоматически опускаю голову. – Попалась! – хватает меня за нос.
Бью его по руке, собираясь вскочить и как следует оттягать его за уши, но получаю по ноге острым крылом стрекозы, а в мыслях слышу: «Хватит уже быть для него лисичкой-сестричкой».
– Кейт, где вы были? Я, кстати, принес, что ты просила.
Пэйтон двигается ближе, разогнав несколько ребят, и протягивает через меня банку с пластмассовой трубочкой.
– Спасибо. – Подруга принимает дар и открывает его с шипящим звуком, как в рекламе «Пепси». – Мы из-за свидания Софии опоздали. Еле ее отвоевала.
Ложь неприятной тяжестью ложится на грудь. Мне не нравятся такие методы, но приходится молчать. Поднимаю глаза на Винни, который смотрит на меня с… Уважением? Он рад? Супер! Отличный план…
– Свидания? У Лисецкой? С кем? С вымышленным парнем?
– Единственное, что здесь вымышленное, Шевчук, так это твое чувство юмора, – язвлю и одновременно качаю головой, отказываясь от предложения Кейтлин сделать глоток ее напитка.
– А еще твоя грудь, – не унимается одноклассник.
– Пэйтон, ты что, бессмертный? – вмешивается Винни. – София, я тебе тоже попить принес.
Он протягивает мне открытую стеклянную бутылку.
– Смешно, – морщу нос, отворачиваясь.
Слышу отголоски счастливого смеха ровесников. Он колючий, словно стая ежиков, которая решила дружно меня обнять. Щеки касается холод. Винни снова стоит передо мной и в его руке… «Алоэ»!
– Твои любимые сопли, – усмехается Винни.
Буря в душе утихает. Хватаю бутылку, откручиваю крышку и делаю несколько глотков.
– Сам ты сопля, это напиток богов. А ты вообще-то спортсмен, не забыл? И все вот это, – указываю пальцем, – вредно!
– Завела шарманку, – раздраженно вздыхает Пэйтон.
– А ты, Мурмаер, не отлынивай. Продолжай в том же духе, и тогда мне не так уж долго придется терпеть твою рожу.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты погугли.
Вечер закручивается в предсказуемую спираль событий. Разговоры о прошедшем лете, нытье о предстоящей учебе. Шутки, приколы. Кто-то включает портативную колонку. Сквер шумит под заводной ритм модной песни. Народ наслаждается последним днем беззаботных гулянок перед школьной рутиной.
Бросаю взгляд на параллельный «Д»-класс, сидящий в стороне, и, конечно же, она тоже смотрит. Ванесса Головань – верная поклонница Винни. Они знакомы с пеленок, живут в одном доме. Таня уже давно перестала скрывать свои чувства, если вообще делала это. У них с Винни тоже есть своеобразная традиция: каждый год на день всех влюбленных она признается ему в любви и предлагает встречаться и каждый раз получает отказ, но… Упертости и смелости ей не занимать. Головань не сдается.
Мне бы ее силу воли.
– София сказала, что ты был на сборах? Это что-то вроде лагеря для спортсменов? – спрашивает Кейтлин, болтая ногой в воздухе.
Нас окружает почти вся сильная половина класса. Мальчики неотрывно наблюдают за каждым движением Кейтлин и ловят каждое слово, едва ли не пуская слюни. Мне их даже жаль. Бедняги…
– Ну да… – отвечает Винни.
– И как там? Было что-то интересное?
И тут начинается кошачье представление. Винни рассказывает истории о поездке, взрывая животы слушателей. Все в ролях и с наглядными примерами. Вокруг собирается целая толпа. И я тоже не могу оторвать от него взгляд.
Ему действительно было весело этим летом, и это здорово. Я рада за него, но почему-то чувствую слабые объятия грусти. Осталось всего два года, а потом мы разъедемся по разным городам, поступив в университеты. Будем ли мы дружить? Будем ли общаться? Ведь уже сейчас он уехал на месяц и почти забыл про меня.
Упускаю момент, погрузившись в мысли, а когда возвращаюсь в реальность,
Винни стоит с задранной футболкой, демонстрируя пресс.
– Ну-ка, ну-ка! Давай я заценю, – хохочет
Кейтлин, вытягивая руку.
– Да пожалуйста, – смело отвечает Винни.
– Неплохо, неплохо… – Кейтлин изображает известный интернет-мем, поглаживая его живот. – София, попробуй ты!
Сжимаюсь, желая уменьшиться до размеров песчинки, а лучше совсем испариться. Лицо вспыхивает, а во рту становится сухо. В панике хлопаю ресницами, глядя на подругу. Винни, как назло, воспринимает ее предложение с большим энтузиазмом:
– Давай, Лисенок. Хочу услышать мнение настоящего эксперта.
А в тыкву, которая у него вместо головы, он получить не хочет?
– Ты его только что услышал, – бурчу я. – Спрячь пузо, Винни. Не на пляже.
– Лисецкая засмущалась, – присвистывает Пэйтон.
Бросаю на него косой взгляд, а в ответ получаю насмешливую полуулыбку. Ну все! С меня хватит! Поднимаюсь на ноги, заставляя Винни сделать шаг назад, и поворачиваюсь к Кейтлин:
– Мне уже пора.
Она смотрит на меня с укором и встает:
– Конечно, идем.
– Нет, ты оставайся. Я сама… – Поднимаюсь на носки и чмокаю Кейтлин в щечку. – Увидимся завтра.
Не дожидаясь реакции, проталкиваюсь сквозь толпу ребят. Задыхаюсь от их количества и давящих взглядов, но упорно делаю вид, что спешу по важным делам. И только одна пара глаз смотрит с искренним сочувствием – Сисси. Она слабо улыбается мне, как бы намекая, что понимает. Коротко киваю ей и сворачиваю на дорожку, что ведет на выход из этого веселого местечка.
– София!
Шустрый топот слышится за спиной. Еще лучше!
– Да погоди ты! Куда стартанула?
– Я найду дорогу домой, Винни. Можешь возвращаться и дальше веселить народ. Советую начать деньги брать. Озолотишься.
– Что с тобой такое?
Винни пристраивается рядом, замедляя шаг.
– Ничего.
– Серьезно? А вот я так не думаю. Если это из-за Вадика, то я с ним поговорю. Не знаю, почему он вообще к тебе все время цепляется. Может, ты ему нравишься?
– А может, потому, что в седьмом классе я вылила ему на голову банку с водой на уроке рисования? А в восьмом стакан компота. А в девятом…
– Залепила ему в рожу куском торта в его день рождения, – весело продолжает Винни.
– Пэйтон всегда сам напрашивается. Не я это начала.
– Да уж. Хорошо, что я дружу с тобой, а не…
Получаю холодным ветром по лицу. Не хочу сейчас ничего слышать про нашу дружбу.
– Я обещала маме помочь искупать Гелю. Со мной все нормально. Иди обратно.
– А я обещал твоему отцу, что провожу тебя. Видишь, мы оба примерные дети.
– Ага, – поворачиваюсь, выгибая бровь. – Особенно ты.
– Особенно я, – улыбается Винни и кивает, прогоняя все дурные мысли из головы.
Вообще все мысли! Ненавижу его за это и одновременно…
Какая же я ду-у-ура!
Интересно, это когда-нибудь прекратится? Эти выворачивающие наизнанку чувства, когда смотришь на человека и улетаешь в другое измерение. Когда он кажется идеальным, хотя это далеко не так. Когда отчаянно желаешь увидеть в его глазах хоть каплю ответных чувств.