Глава 3: Поднять и не сдаться.
— Еще бы мне понимать, что ты говоришь…
Леви попытался собраться с мыслями, чтобы ей было легче понять, но это сильно не помогло.
— Ich glaube, ich habe deinen Namen schon einmal gehört …[Я думаю, что где-то раньше слышал твое имя. ] — Ханджи заинтриговала его, несмотря на то, что их общение было таким сложным, но, тем не менее, он чувствовал влечение к ней.
— Да замолчи ты уже! Я тебя все равно не понимаю!
Ривай посмотрел на нее и на этот раз не пытался продолжать разговор, и просто наблюдал за сердитым лицом русской. Ему так нравилось смотреть Ханджи в глаза. Хоть и один глаз был закрыт повязкой, казалось, что другой имеет цвет старой карты, которая лежала где-то на дальней полке больше ста лет: это так завораживало…
Внезапно ему захотелось прикоснуться к ней, прикоснуться и почувствовать ее, но он заставил себя остановиться и не сделал ни единого движения. Он отвернулся от нее, сейчас было не время для подобных мыслей.
— Ладно… — Ее лицо вновь приобрело суровый и сосредоточенный взгляд.
Немец заметил, как она внезапно похолодела, в тот момент, когда она начала о чем-то думать, он заметил перемену в ее взгляде. Он все еще чувствовал слабость и усталость, но ему хотелось узнать больше, его разум возвращался к мыслям о возможности влюбиться во вражеского командира, что было полным безумием, Леви пытался внушить себе, что не может влюбиться во врага, и не будет этого делать, но каждый раз, когда он видел ее, его грудь сжималась, и он испытывал внутри странное ощущение. Он что-то чувствовал к ней, несмотря на языковой барьер, затруднявший общение.
Такого влечения немец еще никогда не ощущал. И даже если бы ощутил, то точно не к врагу, как он надеялся.
Ханджи оглянулась на него. Ее явно осенила какая-то гениальная мысль, судя по ее голосу.
— Ты идти можешь? — Она резко замолчала и немного погруснела. — Хотя что я спрашиваю, все равно же сейчас ничего не пойму…
В ответ на это Леви промолчал.
— И что мне тогда вообще с тобой делать, раз ты идти не можешь?
Боль и истощение разливались по телу с большей силой, и немцу было трудно оставаться в сознании.
Он протянул к ней руку, словно прося о помощи, словно она была самым близким ему человеком и единственным, у кого он мог попытаться получить помощь.
— Bitte…[Пожалуйста… (Недоговоренное предложение)]
— Я снова не понимаю. — Она обреченно села на землю недалеко от темноволосого.
Ривай чувствовал, что эта женщина должна была стать решением всего этого, он должен был получить ее помощь или, по крайней мере, утешение.
Он посмотрел на нее умоляющими глазами и попытался протянуть к ней руку, он, вероятно, выглядел странно, но просто умолял о помощи.
Зое ничего не понимала из слов, но взяла его за руку. Она даже не понимала его, но все еще держала за руку, и этот маленький жест заставил его почувствовать себя в безопасности и дал Леви некоторую надежду.
Он посмотрел на нее и сумел слегка улыбнуться, он все еще чувствовал себя потерянным в этот момент, но, по крайней мере, у него была опора — вражеский командир. Аккерман крепко сжал ее руку и стал вдыхать и выдыхать, боль все еще была сильной, но ощущаемое прикосновение давало стимул оставаться в сознании.
— Мне бы стоило тебе хотя бы раны обработать наконец. — С этими словами Ханджи достала из заднего кармана на форме бинт и спирт, после чего начала обрабатывать и забинтовывать раны.
Он закрыл глаза и молчал, его тело все еще болело, он чувствовал, что из его ран продолжает течь кровь, кружилась голова, а дыхание было глубоким и медленным, он пытался контролировать свои действия.
Как бы это ни было больно, Леви с силой открыл глаза, дабы посмотреть на эту особу. Он все еще не мог понять, откуда взялось это странное чувство привязанности.
***
Ханджи закончила обрабатывать раны, после чего убрала огрызки бинтов в карман формы.
Аккерман почувствовал, что боль в собственном теле немного утихла, благодаря заботе Зое, чем был глубоко тронут.
Он все еще не мог объяснить чувство, которое росло у него внутри, но сейчас она была слишком важна, и этого было достаточно, чтобы заставить его быть благодарным ей.
— Теперь бы придумать как тебя до лагеря дотащить… — Ханджи поднялась с земли. — И как можно быстрее. Если сюда придут немецкие солдаты, своего капитана точно опознают, а так, пока он ранен, можно забрать. Если и останется на нашей стороне, лишним не будет. — Подумала командир.
Чем дольше они были вместе, и чем больше она заботилась о нем и его ранах, тем больше она нравилась Леви, но тем больше ему не нравилась мысль о том, что его разлучат с ней собственные товарищи.
— Ладно, сейчас будем прикладывать усилия. Все же поднять тебя надо.
Аккерман все еще был слаб, но собрал все силы и поднялся, после чего сделал шаг к ней и Зое перехватила его руку, перебросив через свое плечо, начиная идти.
Теперь Леви не мог не почувствовать себя счастливым от ее помощи, не говоря уже о близости между ними обоими, о том чувстве безопасности, которое он испытывал, когда она прикасалась к нему.
Было удобно опираться на русскую и получать от нее помощь, на этот раз его шаг был сильнее и увереннее.
Казалось что так и должно было быть, будто она была самым близким ему человеком прямо сейчас, и в каком-то смысле это было правдой.
Ривай поднял голову, посмотрев на Ханджи, не говоря ни слова, но увидел ее взгляд, который был полон уверенности. Явно Зое не беспокоилась о том, что сейчас тащила собственного врага в лагерь своей стороны.