Не он 18+

Черт, она и правда отключилась?
Эль нервно смеется.
— Да, детка, ты и правда такая, какой он тебя считает, — произносит Лин, пытаясь нащупать в темноте свою одежду. Ей необходим душ и чистое белье. А еще она голодная и злая, как черт.
— Ублюдок,— негодующе повторяет Эль, так и не найдя свое несчастное растерзанное платье и трусики. Поднимается на ноги и шатаясь идет к двери. Между ног безбожно саднит, и не удивительно. Крис долбился в нее как гребаный неандерталец, впервые добравшийся до женщины. Но, черт, она не чувствует отвращения, хотя, наверное, должна. В мыслях полный штиль. Внутри — черная дыра размером с сердце от осознания, что все это ей чертовски понравилось. Она кончала как заведённая, и кажется, умоляла и просила...
Черт, есть мизерный шанс, что это был просто извращенный сон, созданный ее больным воображением и потаенными эротическими фантазиями?
Последняя мысль снова посещает ее голову, когда полчаса спустя она, освежившись и переодевшись, спускается в гостиную и застает своего мужа за обеденным столом. Его волосы лежат безупречно, на губах невозмутимая улыбка. Лин растерянно хмурится, заметив, что на нем те же рубашка, галстук и брюки, что были утром, во время завтрака, те же, что были час назад в его кабинете во время бешеного секса. Ни одной складки и малейшего намека на прошедшийся по ним стихийный ураган.
Так вообще бывает?
— Где ты пропадаешь, Эль? — отодвигая для нее стул, непринужденно произносит Кристофер. —Ужин остыл, пока ты наряжалась, — непроницаемый спокойный взгляд медленно проходится по ее оцепеневшему телу, облаченному в классическое маленькое черное платье. — Выглядишь фантастически, — отпускает он сдержанный комплемент и постукивает раскрытой ладонью по сиденью стула. — Присаживайся, Эль, расскажешь, о чем поболтали с Келли. Старушка еще не собралась замуж?

***

Некоторое время спустя
Комната для допроса 232
— В какой-то момент я начала сомневаться, что он вообще существует, — выпуская облако дыма, задумчиво произносит Элинор Хант. — Мне казалось, что я свихнулась. Вы знаете, офицер, — усмехнувшись, она бросает на Клои пронзительный нечитаемый взгляд, — я всерьез рассматривала версию, что погибла в аварии вместе с отцом, мачехой и братом.Как в фильме «Пассажиры» с Энн Хэтэуэй.Помните, там психиатр помогала чудом выжившим в авиакатастрофе справиться с перенесенным стрессом, а в итоге оказалось, что она сама летела этим рейсом и никакого чуда на самом деле не случилось. Они все погибли...
— Я не смотрела этот фильм, — прерывает офицер Бейли.
— Обязательно посмотрите, — настаивает Элинор. — Он не новый, но определённо стоит внимания. Я, как герои фильма, тоже стала видеть знаки, слышать голоса, вспоминать особенные моменты из своего детства и юности, переосмысливать их...
— Какое это имеет отношение к случившемуся, миссис Хант? — Клои снова нетерпеливо пресекает поток рассуждений потерпевшей.
— Хорошо. Вернемся к делу, — затушив сигарету, согласно кивает Элинор Хант. — Вы спросили, зачем я послала мужу компрометирующий меня файл?
— Да, — подтверждает Клои.
— Думаю, я сделала это, потому что была уверена, что на записи я и Кристофер.
— Вы думаете? Или знаете наверняка?— конкретизирует Бейли, начиная уставать от затянувшегося блуждания по кругу.
— Я не помню, как делала это, офицер.
— Как делали — что? — сухо уточняет Бейли. — Изменяли мужу или отправляли ему доказательства своей измены?
— Ни то, ни другое.
— Вы помните, какой была реакция мистера Ханта?
— Я думаю, ему не понравилось, — качнув головой, невозмутимо отвечает миссис Хант. — Возможно, мы даже поскандалили.
— То есть, этого вы тоже не помните? Очень удобно не помнить все, что вызывает негативные эмоции. Не находите? — не скрывая иронии, спрашивает офицер Бейли.
—Я полгода провела в психиатрической клинике Святой Агаты, — сообщает миссис Хант, пытаясь оправдать свою бредовую версию старым диагнозом.
—Вас выписали оттуда три года назад, Элинор, — подводит черту Клои, решив не тратить драгоценное время на обсуждение уже известных фактов. — Итак, вернемся к вашему любовнику. Вы утверждаете, что считали его своим мужем?
— Нет, не совсем так, — отрицательно качает головой миссис Хант. —Скорее, это была версия для Кристофера.
— Вы меня запутали, Элинор, — потирая висок, произносит офицер. — Так вы знаете, кто этот мужчина на видео? — ткнув пальцем в лежащий рядом планшет, требует правду Клои. — Да или нет?
— Да, — уставившись на Бейли остекленевшим взглядом, отвечает миссис Хант.
— И это не ваш муж, — утверждает, а не спрашивает офицер.
— Нет. Это не он.
— Отлично, — удовлетворённо отзывается Клои. — С этим разобрались. Идем дальше. Давно вы состоите в интимной связи с мужчиной, не являющимся вашим мужем?
— Несколько лет.
— Это много для случайной интрижки, — озадаченно произносит офицер, окинув совершенно спокойную миссис Хант внимательным взглядом.
— Вы абсолютно правы, офицер.
Комната для допроса 231
— Почему миссис Хант называет своего любовника вашим именем? — вытерпев еще пару минут домашнего порно, Тайрон Уэйд возвращается к допросу. — Его так зовут, или то какая-то особая игра, правил которой я не понимаю?
— Это не игра, детектив. Элинор действительно думала, что парень на пленке — я, — невозмутимо сообщает Хант.
— У нее проблемы с головой? — смочив пересохшее горло остывшим кофе, уточняет детектив.
— Я бы так не сказал. Эль дееспособна и контролирует себя, но иногда у нее случаются нервные срывы.
— Нам известно, что у миссис Хант были проблемы с нервами, — кивает Уэйд, изучающе уставившись на подозреваемого. — Мы запросили выписку вашей жены из клиники Святой Агаты.
— Ее доктор считает, что сейчас она абсолютно вменяема, — отрезает Хант. Детектив скептически ухмыляется.
— Но это не так, судя по тому, что мы наблюдаем.
— У всех бывают непростые времена, — пожимает плечами мистер Хант.
— Непростые времена? Вы правда так думаете? — на лице следователя сквозит недоверие.
— Да. И я всячески стараюсь помочь Элинор, когда наступает кризис.
— А как насчёт этого парня? Он знает, что она не в себе? Он же должен был замечать, что его принимают за другого.
— Он отлично понимал, что делает, и воспользовался ситуацией в своих целях, а я, к сожалению, узнал обо всем слишком поздно.
— И какие у него были цели, по-вашему?
— Ему нужна была Элинор. Он помешался на ней, — сообщает Кристофер Хант. — И его легко можно понять. Правда, детектив?
— Ваша жена только что сообщила моей коллеге, что несколько лет состояла в интимной связи с этим парнем. — Тэйрон намеренно провоцирует непробиваемого сукина сына, второй час подряд нагло вешающего ему лапшу на уши. — И все это время она не осознавала, кто ее трахает?
Ублюдок прищурил глаза, но ни один чертов нерв не дёрнулся на его холеной роже.
— Неприятно, наверное, когда тебе не один год наставляют рога еще и сочиняют сказки о временной амнезии? — неприязненно ухмыляется Тайрон Уэйд. —А она у вас выдумщица, Кристофер.
— Элинор — художница, — со сдержанной улыбкой отвечает мистер Хант. — И очень талантливая.
— Да неужели, — насмешливо скалится Уэйд, сложив руки на пивном животе.
— Вы видели мастерскую моей жены, детектив? Вам стоит взглянуть, чтобы оценить степень одаренности Элинор.

Некоторое время назад
— Что ты рисуешь, художница?
Элинор вздрагивает, едва не выронив из руки грифельный карандаш. Он, как всегда, подбирается бесшумно и застает ее врасплох.
— Не знаю, — она пожимает плечами. — Это пока только набросок. Четкие контуры появятся, когда я увижу его в своей голове.
— Его? — теплые ладони обхватывают женскую талию, сминая ткань длинной футболки.
— Это мужчина, — улыбается Лин, чувствуя прикосновение мужских губ к оголившемуся плечу.
— Не я?
— Тебе мало твоих портретов? — приглушенно смеется Элинор, жестом показывая на выстроенные в ряд у окна работы. У нее ушел почти месяц, чтобы закончить каждую, дополнить недостающие детали и довести до совершенного сходства с оригиналом. И теперьстоит только зайти в свою студию, все одиннадцать копий мужа смотрят на нее пристальными серыми глазами, и художница улыбается им в ответ. Это помогает ей справиться с одиночеством, пока настоящий Кристофер пропадает в офисе.
Да, ему пришлось вернуться к работе через неделю. Как он объяснил: удаленный формат не для него, слишком многие задачи требуют личного решения и участия. Элинор не спорила.Оказалось, что нет ничего плохого в том, что твоя жизнь полностью контролируется человеком, которому ты не безразлична. Человеком, который одержим тобой настолько, что ты невольно разделяешь с ним эти чувства, утопаешь в них....
«Самому важному человеку в моей жизни», — в этой фразе теперь ей видится так много смысла.
— Я не хочу, чтобы в твоей голове появились другие мужчины, — ревниво отзывается муж. Она уже знает, что он специально подтрунивает над ней, отлично понимая, кто занимает все ее мысли.
— Им неоткуда взяться. — улыбается Эль. — Поэтому я и застряла на обезличенном силуэте.
— Почему бы тебе не нарисовать то, что ты действительно хочешь увидеть?
— Например?
— Джонаса и Милли, — осторожно произносит Крис, натягивая одним махом самые болезненные стальные нити, прошившие насквозь израненное сердце.
— Не надо. — Элинор напрягается, кровоточа изнутри и словно наяву ощущая, как колючая броня прорезает кожу острыми шипами. — Зачем? — высвободившись из крепких объятий, она поворачивается к мужу.
— Я слышу, как ты плачешь, сбегая сюда по ночам, — негромко объясняет он. —Я хочу увидеть их твоими глазами, — Крис мягко берет ее за подбородок, поглаживая пальцами скулы. —Это поможет мне представить, что ты чувствуешь.
— Ты никогда не сможешь представить то, что чувствую я, — с горечью бросает Лин и, швырнув карандаш на пол, отходит в сторону. — Ты их не терял, — добавляет, разворачиваясь к окну.
— Я знаю, что значит терять, Эль, — негромко отзывается он, вновь приближаясь к женесо спины. Мягко сжимает хрупкие плечи, прислоняя к своей груди. — Я способен понять многое.
— Да, способен, — выдыхает она соглашаясь.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, но это не закончится, пока ты не перестанешь держать боль в себе. Не прячь, а выпусти ее, Эль.
— Я попробую. — помолчав, сдается Лин. — Не сегодня.
— Я и не прошу тебя делать это прямо сейчас. У меня к тебе другое предложение на этот вечер.
— Закажем ужин? — спрашивает Лин и тут же прикусывает себе язык. Как можно так глупо все испортить? Она же отлично знает, что после той ужасной драки в гостиной всю еду, продукты и другие необходимые вещи им доставляет Дональд. Они никогда не обсуждали этот момент, но Лин и без объяснений понимала, почему Кристофер применил подобные меры.
— Давай поднимемся на террасу. Я достал немного марихуаны, — проигнорировав ее промах, непринужденно заявляет Крис.
— Предлагаешь мне выкурить косяк? — ошарашено уточняет Лин.
— Брось, малыш. Не будь занудой. Это безопасно и разрешено во многих странах.
— Что еще я о тебе не знаю, Кристофер Хант? — разворачиваясь в его объятиях, интересуется Элинор. Он расслабленно улыбается, а ее взгляд медленно изучает его правильные сдержанные черты, утопая в двух серых кратерах. — Наверное, ничего. — тонкие пальцы нежно гладят его скулы. — Абсолютно ничего.
— Холодно, — зябко поежившись, жалуется Лин.
Обхватив покрывшиеся пупырышками плечи, она проходит босыми ногами по бортику подсвеченного подогреваемого бассейна. От поверхности воды поднимается пар, создавая прозрачную дымку. Так тихо, что слышен малейший звук, шелест, вдох. Черное небо, недовольно хмурясь, смотрит на них мерцающими золотыми звездами, обдувает холодным ветряным дыханием, бессовестно забираясь под длинную футболку, не церемонясь щиплет сжавшиеся соски, так же нагло, как обычно это делает Кристофер.
— Чертовски холодно, — повторяет Лин удивляясь, как умудрилась согласиться на дурацкое предложение мужа. И как обычно, не додумалась одеться потеплее.
— Хочешь согреться — ныряй, — двигаясь за ней след в след подначивает Крис.
— Я плохо плаваю, а тут большая глубина. — Лин передергивает плечами, подойдя вплотную к прозрачному ограждению на краю крыши. Оно едва достает до пояса. Хлипкая защита от случайного падения. Или неслучайного. Она оглядывается, встречая серьезный взгляд мужа, изучающий ее голые ноги, едва прикрытые от ночной прохлады.
Открытая терраса на крыше способна защитить только от дождя стеклянным навесом, но для ветра никаких преград не предусмотрено. В жаркие дни — это приятный бонус, а в прохладные — легко можно заработать простуду.
— Ты отлично плаваешь, Эль. Я сам тебя учил, — в стальных глазах клубится сера, челюсть выдает внутреннее напряжение. — Память снова изменила?
— Извини, — вырывается у нее, но на самом деле она не чувствует сожаления.
Как он не понимает, что ей это нужно? Постоянное подтверждение, что ее новый мир реален? Она ежесекундно заставляет себя поверить и принять, но не выходит, не складывается. В этом ребусе не хватает одного существенного кусочка пазла — трех лет, проведенных в параллельной реальности. Лин уже трижды пересмотрела «Эффект бабочки», но так и не приблизилась к разгадке собственной истории.
—Сколько еще проверок я должен пройти, чтобы ты прекратила меня тестировать? — с легким раздражением уточняет Кристофер. Градус его злости еще не ушел в минус, а значит, волноваться рано. Развернувшись, Элинор упирается локтями в хлипкую преграду, ловя предупреждающий взгляд мужа.
— Отойди! — требует он, расстилая теплый плед на широком шезлонге.
— Боишься, что упаду? — улыбается Лин, ощущая легкое головокружение. Кислород здесь совсем другой, разряженный, как в высокогорье. Она от него словно пьянеет. Какая к черту травка?
— Я ничего не боюсь, Элинор, — выкладывая по бокам подушки, небрежно отзывается Крис.
— Все чего-нибудь боятся, — прикрыв глаза, Лин подставляет лицо ветру. — Ты не исключение, просто еще не столкнулся со своими страхами лицом к лицу.
— Я жил с ними слишком долго, Эль, — негромко отзывается Кристофер. Она слышит, как чиркает зажигалка, и почти сразу обоняния Лин касается сладковатый аромат.
— Иди ко мне, — приглушенно зовет муж. И она идет на его голос, идет с закрытыми глазами, не теряя равновесия и выставив вперед руки. Наверное, со стороны она выглядит жутко. Как лунатик, разгуливающий по крыше и напоминающий призрак в облаке влажного пара.
— Ты у цели. — шепчет он, обхватывая теплыми пальцами тонкие запястья и утягивая на шезлонг в согревающие объятия. — Это и есть абсолютное доверие, Эль. Когда идешь вслепую, не боясь упасть, — теплое дыхание касается ее затылка, и она удобно располагается на его груди.
— Уютно, как дома. — она жмурится от удовольствия. — Знаешь, что я поняла совсем недавно?
— Боюсь даже представить, — иронично отзывается Крис. Лин расслаблено смеётся, откинув голову ему на плечо.
— Наш дом тебе очень подходит. Такой огромный и суровый, непреступный. Холодный внешне и горячий внутри. У вас одинаковая энергетика. Наверное, поэтому я влюбилась в него с первого взгляда.
— Выдумщица, — затянувшись, Крис передаёт косяк ей. — Теперь я понимаю, почему тебе так нравится рисовать, — выпуская струю ароматного дыма, плавно меняет тему или забывает предыдущую.
— Вообще-то художники пишут картины, — возражает Лин. — Это тебе кажется, что ты видишь всего лишь лицо, но за ним целая история, и ее написала я. — набрав в рот сладковатого дыма, Лин задерживает дыхание. Странно, что она умеет, хотя никогда не пробовала курить травку.
— Расскажешь, что за история у тебя не складывалась на одиннадцати моих портретах? — забрав у Лин косяк, любопытствует Крис. — И почему сложилась сейчас?
— Если бы я знала... - хихикнув, отвечает Лин. — Как ты вообще живешь с такой сумасшедшей женщиной?
— Мне нравятся твои сиськи, — пожав плечами, невозмутимо заявляет Крис. Шлёпнув нахала по бедру, Элинор давится от смеха. — И ты хрюкаешь, когда смеёшься — это забавно, а ещё у тебя родинка в форме оливки прямо под левой грудью, а я их обожаю.
— Я помню, — Лин улыбается от уха до уха.
— Помнишь? — зачем-то переспрашивает Крис. Разумеется, она помнит его вкусы. — Что еще ты вспомнила, Эль?
— Я помню только хорошее, Крис, — произносит Лин, внезапно заметив, что ветер стих и стало гораздо теплее.
Звёзды наклонись ниже и светят ярче. Прячась в сильных руках мужа от непогоды, она впервые за последние недели чувствует полный штиль на душе. Может быть, все дело в травке или в тёплом дыхании Кристофера, запутавшемся в ее волосах? Она ощущает лопатками биение его сердца, жар мужского тела и приятную тяжесть руки, крепко прижимающей ее к рельефному торсу. Это так... по-особенному, что хочется закрыть глаза и плыть в этом ощущении, качаться, как на волнах, целовать его пахнущие дымом губы, но вместо этого она продолжает болтать.
—Как ты его нашёл? — спрашивает и сразу уточняет: — Я про дом.
— Это мой страшный секрет, — отвечает Крис, в его голосе звучит улыбка.
— А как ты понял, что я смогу здесь жить?
— Человек может жить во многих местах и даже в тех, где ему не по душе.
— Мне нравится, как ты говоришь. У тебя невероятно сексуальный голос.
— Поговорим о сексе?
— А ты хочешь?
— Всегда, — ухмыляется Крис, сминая ладонью ее грудь.
— Это я уже поняла, — смеётся Лин и шумно вдыхает, чувствуя, как он потирает ставший чувствительным сосок, одновременно засовывая косяк в ее губы. Кажется, Крис только что заткнул ей рот. Рука мужа лениво сползает вниз, неторопливо собирая пальцами край футболки, оголяя ее бедра.
— Тебе не идут постельные тона, Эль, — сдвинув кружевную полоску бежевых трусиков, он круговым движением обводит чувствительную точку, слегка надавливает и снова кружит. Лин шумно выдыхает, бесстыдно разводя ноги и наблюдая за умелой игрой мужских пальцев.
— Почему мы не курили раньше? — низкий смех в ответ на ее прозвучавший вопрос запускает новую волну острого возбуждения.
— Сделаем это нашей маленькой традицией?
— Ты искуситель, Крис, — томно шепчет Лин, отдаваясь полностью во власть нахлынувшей страсти.
— А ты создана для алых оттенков, — голос мужа становится значительно ниже.
— Красный - цвет похоти. Такой ты меня считаешь? —облизав губы, она вновь опускает ресницы. Это слишком приятно, чтобы быть правдой.
— Важно какой ты себя считаешь, Эль.
— А если я не знаю, какая я? — уплывая в омут запретных фантазий и ощущений, бормочет Элинор.
—Или не хочешь знать.
А это так похоже на истину, утекающую сквозь пальцы вместо того, чтобы быть где-то рядом.
— Прямо сейчас я хочу, чтобы ты меня трахнул, Крис, — охреневая от собственной смелости, заявляет новая раскрепощённая Лин.
Просыпаться в одиночестве в огромной супружеской постели стало для нее ежеутренней традицией. У нее создалось впечатление, что Крис намеренно выматывал ее за ночь, чтобы утром у Лин не осталось ни одного шанса разлепить глаза и проводить Кристофера, как полагается заботливой жене. Сварить ему кофе, приготовить завтрак или просто поболтать ни о чем перед тем, как он вновь умчится покорять бетонные джунгли. Как бы она не пыталась застать его с утра, ей это еще ни разу не удалось. Ни заведенный будильник, ни самопрограммирование, ни просьбы разбудить ее пораньше — не срабатывали, как и гневные смс-сообщения сразу после пробуждения, на которые мужчина не отвечал. Лин пробовала звонить, но неизменно попадала на автоответчик, злилась до самого вечера, а потом он объяснял свой игнор корпоративными правилами.
— Никаких личных звонков в рабочее время!
— А если со мной что-то случится! — возмущалась Лин.
— Дом оснащён камерами, Эль. Если что-то случится, я узнаю об этом первым, — голос звучал невозмутимо, и обиженная женщина не могла не задаться вопросом:
— Как давно установлено видеонаблюдение?
— Оно здесь было еще до того, как я купил дом, — его спокойный сухой ответ вызвал новую цепочку размышлений.
–Тебе запрещено говорить со мной, но следить за мной у тебя время есть? — был и еще один немаловажный вопрос, задать который она так и не решилась.
Дик. Курьер, чье лицо позаимствовал Кристофер во всех ее воспоминаниях, связанных с ним. Любовник, с которым она три года к чему-то готовилась...
«Мы три года готовились, чтобы освободить тебя, а теперь ты просто заявляешь, что не знаешь меня?»
Что он имел в виду? И как ей выяснить это, не испортив окончательно отношения с мужем. Хрупкий мир, восстановившийся между ними на протяжении последних недель, сложно назвать семейной идиллией, но, по крайней мере, Крис больше не говорил ей оскорбительных слов, из стальных глаз исчез арктический холод, и он не предпринимал новых попыток накинуть ошейник из своего ремня на ее горло.
Их секс по-прежнему сложно охарактеризовать как классический, но и «извращенным» назвать язык не повернется. Кристофер без особых усилий доводил Лин до полуобморочного экстаза, пристально наблюдая заответной реакцией. Этот отстранённый внимательный взгляд во время самых ярких ее оргазмов отчасти пугал, но в большей степени срывал невидимую пружину у нее внутри, буквально выбрасывая Лин из собственного тела. Элинор не боялась без оглядки отдаваться во власть ошеломляющих ощущений, потому что знала — за секунду до фейерверка за сомкнутыми веками она успеет поймать момент, когда выражение серых глаз заполнит кипящая лава, жаждущая поглотить ее полностью. В эти короткие мгновения муж смотрел на нее с дьявольским голодом и безумной жаждой одержимого любовника, и Лин впадала в оргазмический транс от одной только мысли, что способна вызвать все то, что транслировали черные бездонные кратеры.
Может быть, Крис больше и не любил ее, как раньше, но очевидно хотел сильнее, чем в первые годы их романа. И это стало еще одной неразгаданной загадкой для Элинор. Кристофер слишком легко и быстро вычеркнул эпизод неверности из их жизни. Он жил следующим днем, не оглядываясь назад, но Лин так не могла. Не могла по одной простой причине: их воспоминания отличались.
Она не знала зачем, когда, как и почему появился Дик, застряв в ее подсознании, но он явно имел на нее большое влияние. Невозможно отрицать, что Лин испытывала к нему определённые чувства. Не сейчас. Нет, но тогда, увидев его в гостиной, она пропустила через себя целый спектр эмоций. Неоднозначных, смешанных, мощных.
Сначала это были облегчение и надежда, наполнившие измученную душу светом надежды на то, что она не безумна и придуманный ею мир — реален. Элинор отдала бы все, чтобы это было правдой. А потом ее наполнила дикая ярость и желание стереть избитого любовника с лица земли. Он отнял у нее не только три счастливых года и любимых детей, но и веру в саму себя.
А еще она не знала, не помнила и никогда не осмелится спросить у Кристофера — был ли Дик единственным, с кем она ему изменяла.
Боже, от одних размышлений о том, что все это действительно происходило, ее тело покрывалось холодным ознобом и каким-то неправильным запретным чувством. Скучная домохозяйка, живущая по расписанию, включающему потребности всех членов семьи, кроме своих собственных, внезапно превратилась в роковую распутницу, играющую сразу с несколькими мужчинами. Ни абсолютной контроль со стороны Криса, ни его бешенная сексуальность, не помешали этой стерве выйти за рамки. Но вся беда в том, что Лин не чувствует себя «этой стервой». Не видит ничего общего с ней, не хочет ничего общего с ней...
Поток мыслей внезапно прерывают острожные шаги, приближающиеся к кровати. Скинув с головы одеяло, Элинор подскакивает и, запутавшись в простыне, неловко заваливается на бок. Мечущийся взгляд останавливается на скромно улыбающейся домработнице с подносом в руках.
— Тереза, ты напугала меня до смерти. Прошу тебя, стучи в следующий раз.— убрав с лица всклоченные волосы, Лин спускает ноги с высокого полога постели и показывает на прикроватный столик. — Поставь сюда, но я в состоянии дойти до кухни. Не стоило утруждаться.
Тереза как обычно молча кивает, потупив взгляд песочных глаз.
Когда Лин увидела ее в первое утро после того, как Крис вернулся к офисной работе, то была не в неменьшем шоке. И вовсе не потому что Тереза оказалась немой и очень привлекательной стройной молодой женщиной с толстой русой косой, скрученной на затылке в строгую прическу. Тереза, в отличие от Дональда, не была незнакомкой. Крис нанял ее три года назад для помощи Элинор по хозяйству, она работала в их доме практически с момента заселения и не исчезла, как Джон и Милли, когда призрачный мир Элинор рухнул, а всего лишь взяла недельный отпуск, чтобы навестить родных в другом штате. Лин довела бедняжку до истерики, набросившись сначала с объятиями, а потом с расспросами. Лин исписала целый блокнот своими вопросами и обвиняла Терезу во лжи, когда написанные дрожащей рукой ответы не соответствовали ожиданиям Лин. Все они в большинстве своем сходились с тем, что Элинор успела узнать о своем забытом прошлом. Только о Дике она не рискнула спросить, да и вряд ли Тереза что-то знала. Надо быть полной идиоткой, чтобы встречаться с любовником в присутствии домработницы. Пусть она и немая, и работает не полный день, причем так, что ее почти не видно и не слышно, но глаза и уши у нее есть, а то, что нельзя сказать, всегда можно написать.
Только один момент не давал ей покоя:
Зачем нанимать немую прислугу, если тебе нечего скрывать?
Почему-то эта мысль не возникла в голове «ненастоящей» Элинор. Напротив, она решила, что Крис — очень добрый и милосердный человек, раз дал шанс женщине с дефектом получить хорошо оплачиваемую работу.
А «настоящая» Элинор во всем видела признаки заговора и лжи.
Либо безумия.
Или одержимости.
Но кем? Или чем?
— Давно уехал Кристофер? — потянувшись за горячим круасаном с банановой начинкой, Лин окидывает привлекательную домработницу быстрым взглядом. Высокая, красивая, раскосые глаза, длинные ресницы, губы приятной полноты. Фигурка точеная, словно у фарфоровой балерины. Черная узкая юбка чуть ниже колена, зауженный жакет, подчеркивающий узкую талию, безупречная белая блузка с воротником стоечкой, закрытые туфли на невысоком удобном каблуке. Ничего лишнего, но выглядит очень даже секси.
Может, Кристофера при найме Терезы заинтересовало вовсе не отсутствие речи, а внешние данные? И заговор тут абсолютно ни при чём?
Странно, но «ненастоящая» Элинор и об этом не задумывалась.

— В обед приедет мисс Саммерс, подготовь к этому времени беседку в саду.Мы перекусим там, — сухо распоряжается Лин. — Можешь идти.
Тереза вновь кротко кивает и быстро ретируется из спальни.
Позавтракав, Лин позволяет себе немного понежиться в джакузи, а после направляется в мастерскую, залитую солнечным светом. Теперь, глядя на точные копии Кристофера, Лин не сомневалась в том , что они созданы ее кистью, созданы с огромным чувством, далеким от равнодушия, но по-прежнему абсолютно не помнила, как она писала их. Словно какой-то блок в сознании мешал взглянуть глубже узнавания собственной работы.
«— У меня не выходит! Не получается!
— Ты слишком спешишь.
— Я боюсь не успеть.
— Мы все этого боимся, Эль. Каждая прошедшая секунда становится прошлым. Расслабься и позволь времени течь сквозь пальцы, и поверь, тогда все получится.»
Разве она не делает именно это?
Сколько ещё должно пройти дней и ночей, чтобы память вернула ей хоть что-то.
Вымученно улыбнувшись одиннадцати изображениям Кристофера, она подходит к начатому накануне наброску, критично смотрит на нечёткие очертания мужского лица с размытыми чертами, с раздражением понимая, что не сможет его закончить. Не сможет, потому что отлично знает, каким будет результат.
Двенадцатый Кристофер...
Черт, она неизлечима.
Похоже, ее фантазия перестала работать, зациклившись на одном единственном лице. Лин пыталась рисовать других и один раз даже заставила Дональда позировать ей, но художнице постоянно что-то мешало, отвлекало, не позволяло сосредоточиться. Рука дрожала, начинала болеть голова, поясница ныла, плечи затекали, не устраивало освещение, что в комплексе с кучей других мелочей превращали любимую работу в адскую пытку. Истинная же причина неудач состояла совсем в другом. Ее тормозили одиннадцать пар глаз, пристально наблюдающих за каждым движением грифеля по холсту. И даже если она накрывала протерты мужа тканью, ничего не менялось. Его присутствие ощущалось в каждом атоме пространства, и она могла думать только о нем и рисовать только его.
— Ладно, черт с тобой, — обращается Лин к пока обезличенному мужчине и, сжав пальцами грифельный карандаш, берется за работу, впадая в состояние творческого транса.Ее рука легко порхает над холстом, оставляя короткие штрихи, постепенно придавая четкость контурам и чертам. Окончательно портрет оживет только завтра, когда она возьмётся за краски.
В реальный мир Элинор возвращает звонок мобильника, прозвучавший одновременно со стуком в дверь.
— Да, — прижав телефон к уху, отвечает Лин. Часы на стене показывают половину второго, а такое ощущение, что прошло не больше часа.
— Я внизу, Элли,— звучит в трубке жизнерадостный голос Тэмзин. — Не знаю, куда отправилась твоя немая, но я послала ее за тобой.
— Она здесь, — обернувшись, Лин натянуто улыбается стоящей на пороге Терезе. — Пройди в беседку, Тэм. Я сейчас спущусь, — закончив вызов, Элинор убирает телефон в карман светлых хлопковых брюк.
— Ты все сделала, что я просила? — завязав концы просторной белой рубашки на талии, уточняет она у домработницы, и та, как обычно, кивает с услужливой улыбкой.
— Спасибо, Тереза, — поравнявшись с прислугой, благодарит Элинор и показывает на незаконченный портрет.— Накрой его чем-нибудь, но только очень осторожно.
Она выходит в коридор и почти доходит до лестницы, когда вдруг вспоминает, о чем сегодня собиралась поговорить с Тэм. Не хотелось бы, чтобы кто-то мог их подслушать. Даже случайно. Она ни в чем таком не подозревает Терезу, но ей будет спокойнее, если в доме не будет посторонних людей. У Дональда сегодня официальный выходной. А значит осталось избавиться только от домработницы.
Развернувшись, Элинор возвращается в студию и, открыв было рот, застывает на пороге, уставившись на Терезу, прикасающуюся пальцами к черно-белому лицу Кристофера на холсте.
— Я, кажется, просила накрыть его, а не лапать, — грубо бросает Лин. Женщина испуганно оглядывается, на красивом лицо мелькают растерянность и испуг. — Нравится мой муж? — подходя к оцепеневшей Терезе, холодно спрашивает Элинор. Отмерев, домработница достает свой блокнот и, схватив карандаш Лин, начинает быстро что-то писать.
«Простите, Элинор. Мне очень нравятся ваши работы, но не мистер Хант. У вас дар. Я восхищаюсь вами», — вырвав листок, показывает его автору портрета перепуганная Тереза.
— Ладно, все в порядке, — бормочет Эль, заставив себя успокоиться. — Можешь быть свободная на сегодня, Тереза. Увидимся завтра.
Черт возьми, она сама не ожидала от себя такой реакции. Ее буквально накрыло от ярости. Похоже, она только что познала все «прелести» ревности и нашла их абсолютно не прелестными.
— День сегодня чудесный. Наконец-то настоящее лето. Я так рада, что мы стали больше времени проводить вместе, — доверительно произносит Тэм, подцепив вилкой кусочек яблока.
— Я тоже. Мне очень не хватает общения. Крис снова увяз в делах, а я постоянно одна, — с тоской делится Лин.
За прошедшие недели это шестой или седьмой визит Тэмзин Саммерс в дом Хантов. В первый раз Лин пригласила ее через три дня после возвращения Кристофера в офис, и спустя пару часов Саммерс уже была у нее. Они душевно поговорили, старясь не касаться краеугольных тем, а после по просьбе Лин Тэм стала приезжать так часто, как позволял ее рабочий график.
— Надеюсь, он не против, что я стала регулярным гостем?
— Нет, ты же друг семьи, спасительница нашего брака, — с улыбкой заверяет Лин, хотя абсолютной уверенности у нее нет. Тэмзин ни разу не задерживалась до возвращения Кристофера, и если он и знал о встречах подруг, то ничего не комментировал по данному поводу.
— Однако мои сеансы вы игнорируете. Я чувствую себя ненужной, — сокрушается Тэм с лучезарной улыбкой и пляшущими чёртиками в голубых глазах. — На самом деле, я счастлива, что вы во мне больше не нуждаетесь, Элли.
— Я бы так не сказала, — задумчиво отзывается Лин, вспомнив о неприятном инциденте в студии. — Я только что застала Терезу перед портретом Кристофера.
— И что такого? — пожимает плечами Тэм.
— Она так прикасалась к нему... — произносит Элинор, снова чувствуя наливающуюся тяжесть в груди.
— Ты приревновала? — подмигивая подруге, понимающе спрашивает Саммерс. — Это нормально. Я бы тоже ревновала такого, как Кристофер, и убрала всех красивых подруг и смазливых домработниц из окружения.
— Врешь ты все, — качает головой Лин. — Ты слишком самоуверенная для ревности.
— Что тебе мешает быть такой? — серьезно интересуется Тэмзин. Лин закусывает губу.
— Мне нужно поговорить с тобой, Тэм, — решительно заявляет Элинор, — но на трезвую голову не решусь.
— Так за чем дело встало? — смеется Саммерс и, потянувшись за откупоренной бутылкой, разливает вино по бокалам. — Давай, Элли, делись своими страшными тайнами, — протягивая один подруге, торопит Тэм.
Элинор колеблется совсем недолго, тщательно подбирая только первую фразу.
— Я изменяла Кристоферу с курьером, — выдыхает она, потом плотину прорывает, и Лин начинает тараторить без умолку, ничего не утаивая и не приукрашивая, не дав Тэм вставить ни одного слова, но ей и не нужно говорить. В глазах подруги нет даже намека на осуждение. Как и в разговоре с Келли, сработала женская солидарность, будь она неладна.
— Мужчина — хищник, Элли. Не каждый, но твой муж — однозначно, и ему необходима конкуренция, чтобы оставаться таковым, — выслушав и получив право голоса, заявляет Тэмзин.
— А как же любовь? Верность, доверие? — размышляет вслух Эль, задумчиво водя пальчиком по краю бокала.
— Они важны, без сомнений, но какой смысл говорить об этом сейчас? — пожав точеными плечами, Саммерс бросает на Лин многозначительный взгляд.
— Когда не осталось ни того, ни другого, ни третьего? Это ты пытаешься сказать? — заранее оскорбившись, уточняет Элинор.
— Ты ищешь минусы, Элли, — мягко возражает Тэм, положив изящные руки на подлокотники и подставив лицо солнечным лучам. —Я советую сосредоточиться на плюсах. У тебя есть шанс начать с чистого лица. Твой муж сам дал тебе этот шанс, так воспользуйся им. Никто, кроме тебя, не знает, как вернуть все то, что вы потеряли. Оставь самобичевание, чувство вины и стыд в прошлом, Элли.
— Это непросто, — качнув головой, Лин откидывается на спинку плетенного кресла. — Я хочу вспомнить, почему предала его.
— Твое подсознание умнее и мудрее, чем ты сама, Эль. Мозг не обманешь. Ты бы вспомнила, если бы по-настоящему этого хотела, — глубокомысленно отвечает Тэм.
— Я говорила с Келли, — едва дотронувшись губами до бокала, Лин морщится и отставляет его в сторону. Заметив ее жест, Тэм приподнимает в удивлении брови.
— Не нравится? Твое любимое. Я специально выбрала его.
— Приторное. Меня немного мутит.
— Мутит? — переспрашивает Тэм, наклонившись вперед. — Вы предохраняетесь?
—Нет... Мы же хотели детей, но это не то, — отрицательно качает головой Лин. — Я не беременна.
— Уверена?
— Да. К сожалению, да. У меня начались сегодня женские дни, — поправив съехавшую заколку с затылка, утвердительно кивает Лин.
— К сожалению... — повторяет Тэм, изучающе рассматривая подругу. — Значит ты по-прежнему хочешь от него детей? — на лице блондинки явственно читается сомнение.
— Конечно, мы же столько лет пытались, — утвердительно отвечает Лин, хотя не совсем уверена в собственных словах.
— Вам не стоит спешить сейчас, — осторожно произносит Тэм. — Эль, ты не совсем здорова, и не так давно собиралась разводиться с мужем.
— Согласна, сейчас не лучшее время, — а здесь Элинор абсолютно искренна.
— В плане секса у вас все в порядке? — без тени смущения интересуется Тэм.
— Более чем, — заливаясь краской, кивает Эль. В груди разрастается жар от воспоминаний о прошлой ночи на крыше. Она слышала, что травка тормозит возбуждение, но в их с мужем случае все случилось с точностью до наоборот.
— Выглядишь счастливой, — улыбается Тэмзин, заметив, как все оттенки красного пылают на щеках подруги. — Незапланированный медовый месяц?
— Вроде того, если бы Крис еще работал чуть меньше, — тоскливо вздыхает Лин.
— Так о чем ты поговорила с Келли? — меняет тему подруга.
— Она заверила, что у него никого нет, — помрачнев, отвечает Лин. Тэм удивленно хмурится.
— Почему такое лицо? Ты разве не рада?
— Ну... это бы объяснило появление Дика, — разводит руками Элинор.
— До кризиса у вас был спад в личных отношениях. В этом может быть причина. Тебе не хватало внимания мужа. Так обычно и происходит.
— Три года?
— Три года? — озадаченно переспрашивает Тэм.
— Дик сказал, что мы три года...
— Вот это да, — выдыхает подруга, потрясенно открыв рот. — Ну ты даешь, Элли. И молчала столько времени.
— Я могу тебя кое о чем попросить? — понизив тон, почти шепчет Лин, накрыв ладонью тонкие пальцы Саммерс.
— О чем угодно, милая, — заверяет Тэм.
— Мне нужно поговорить с Диком, — выпаливает без промедления Элинор. Глаза Тэмзин удивленно округляются.
— Зачем?
— Хочу выяснить, что нас связывало, как я, вообще, с ним познакомилась, — сбивчиво объясняет Элинор. Ей самой тошно, потому что она вынуждена вмешивать в эту грязную историю третьих лиц, но какие у нее варианты? —Черт, я обязана понять, почему была такой сукой. Даже ты в шоке оттого, как я поступала с Кристофером.
— Во-первых, я не в шоке, а удивлена, — спокойно возражает Саммерс. — А во-вторых, скажу прямо — это дерьмовая идея, Элли.
— Тэм, я бы и сама нашла его, — торопливо говорит Лин. —Но уверена, что Крис прослушивает мой телефон, в доме повсюду камеры, каждый мой шаг отслеживается...
— В данном случае я его понимаю, — твердо произносит Тэмзин.
— Дик работает в Массимо. Это итальянский ресторан. Ты каждый раз проезжаешь мимо него, когда направляешься к нам. За тобой Крис не следит, Тэм... — Лин с мольбой смотрит в голубые глаза блондинки, отчаянно взывая к пресловутой «женской солидарности», оказавшейся чертовски избирательной.
— Хочешь, чтобы я нашла его и устроила вам встречу? — недоверчиво проясняет Саммерс.
— Да, — подтверждает Лин. — Я вижу в этом единственный выход. — Тэм неодобрительно качает головой, приглаживая распушившиеся на ветру белокурые пряди.
— Ты все разрушишь, если Крис узнает, — категорично заявляет Тэмзин.
— Он не узнает, если мы все продумаем.
— Элли, — Тэм мягко сжимает обе руки Элинор. — Прости, но нет. Вы пришли ко мне, чтобы спасти свой брак. А то, что ты предлагаешь мне сделать, его наверняка разрушит.
— Тэм! Мне не к кому больше обратиться! — эмоционально восклицает Элли.
— Я не могу и не стану в этом участвовать, — категорично отказывает Саммерс. —Извини. Я семейный психолог, а не сводница.
Вздохнув, Элинор отстраняется.
— Ладно, я понимаю. Извини, что втянула тебя, — после небольшой паузы виновато произносит Лин.
— Элли, пообещай, что оставишь эту мысль и не будешь сама искать этого Дика! — настойчиво требует Тэмзин.
— Крис мне не позволит. Ты и сама это знаешь. Остаётся только ждать, когда мое трусливое подсознание выйдет на связь, — уныло улыбается Элинор.