грязные чувства | виолетта малышенко

Взяв телефон в руки, от которого издавалась мелодия, Алина увидела исходящий звонок.

Даже усмехнулась.

— Да? — преподнеся экран телефона к уху, говорит Ефремова.

— Алин, привет, — и сразу слышны всхлипы.

— Вечер добрый, что звонишь?

— Мне плохо, пиздец как! — кричит в трубку Арина, — Ты понимаешь как мне больно? Виолетта взяла и бросила меня! Воспользовалась мной! Как она могла?

— Ну ты чего, Арин? Она же так очаровала тебя, ты так хотела отдаться ей, — Алина усмехается, вспоминая вчерашний день.

— Прости, Алин. Я такая дура! Я думала что я, понравилась ей, я думала что у нас что-то получится, она казалась такой хорошей!

— Я тебе и до этой вечеринки говорила, что она всех использует. И даже, сука, предупредила не подходить к ней, ты чем слушала?

— Прости, — жалобно слышится из трубки, — пожалуйста. Я полная дура.

— Да ничего, я не обижаюсь. Мне то что с этого?

— Ничего, я понимаю. Это мои проблемы. Я хотела попросить... О встрече. Можно я приеду к тебе? Или ты ко мне? Мне одиноко, очень...

А Алине как будто лучше сейчас.

— Прости, я правда не могу. Сама понимаешь, после вчерашнего отхожу, — вздыхает Алина, — В следующий раз встретимся.

И Алина отключается. Как всë не удивительно. Вдруг Ефремова вспомнила про цепочку.

Держа в обеих руках этот кулончик, слезы капали за шиворот чёрной, немного длинной, футболке.

Алина не знала что чувствует. Ведь это и правда подлый поступок. Виолетта доказывала, что она бы никогда так не поступила, что она не знала что тот парень и правда хотел её изнасиловать, что всё было не подставлено и у неё даже в мыслях такого не было. Но Ефремова устала её оправдать, Алина не хочет ей верить. Алина устала искать в ней что-то хорошее, только потому что она кажется не такой, кажется какой-то особенной, девушкой неземной красоты.

Раз за разом Виолетта делает больно и неприятно Алине. Раз за разом Ефремова после этого снова засматривается на Малышенко и пытается отыскать то, чего на самом деле нет.

Пора заканчивать жить в розовых очках.

Нога поджата под подмышку, другая вытянута вперёд и немного трясётся. Права рука водит по листку бумаги, из-за чего вырисовываются линии, которые переплетаются друг с другом. Левая рука придерживает бумагу.

Алина рисует, чтобы разобраться. Чтобы отдохнуть от потока мыслей. Чтобы расслабиться.

Но с каждой линией, с каждым прикосновением карандаша к листку, Алина замирает. Опять получается Виолетта. Не чётко, но если приглядеться, черты лица очень схожи.

Насколько Малышенко засела в голове у Алины.. от понимания становится страшно.

Поджав нижнюю губу и продолжив рассматривать рисунок, Алина психует. Рвёт его, выбрасывает всё со стола, а карандаш улетает в угол комнаты.

— Ненавижу.

Алина падает на кровать и закрывает глаза. Даже когда Виолетты нет рядом, всё равно она присутствует в жизни Алины. Потому что она уже в голове. В мыслях. В самых сокровенных фантазиях...

***

Дни каникул пролетали со скоростью света. Утром, как всегда, телефонные разговоры с родителями, доставки еды, которые заказывает с утра по раньше Юля, потому что встаёт раньше всех. Болтовня с Чикиной, днём приходит часто Рони, без Мишель потому что та уехала в Москву к родственникам, а три девушки развлекают сами себя. И даже весело. Со старыми друзьями общение прервалось. После того дня, Алина получила от большинства подарки, которыми она обрадовалась. С Ариной больше не общаются, потому что в последнее время она стала просто неадекватной. Написывала Алине, умоляла чтобы она дала номер Виолетты, опять их как-нибудь свела, даже Кристине мозг ебала. Хотя Арина всегда была нормальной, весёлой девушкой. Но эта ситуация полностью заставила разочароваться в человеке.

— Ты такая сука, Ефремова! — слышится в трубку, звонкий голос Арины, — Мы с тобой сколько общаемся? С пелëнок блять! Как только ты переехала в своей ебучий пансион ты очень изменилась! Нашла каких-то богачек, с ними тусуешься, а на всех насрать стало?

— Никто из вас мне даже не написал, не тогда даже когда я уже уехала, а тогда, когда я только вам сообщила эту новость. Я просила вас встретиться в последний раз, перед отъездом, на что вы сказали что заняты и вместе все бухать пошли. Настоящие друзья! Но даже после всего этого, я не держала зла и считала всех друзьями, пригласила на свой праздник, после которого всё так же тишина. Где вы все? А?

— Какая ты отвратительная и неблагодарная, Алина!

— Арин, давай быстрее, что тебе нужно от меня?

— Дай номер Виолетты! Я тебя прошу уже больше недели!

— В этом вся ты, Аришка. Я знаю что все вы со мной общались лишь из-за денег, а теперь, ты пытаешься давить на жалость мне, чисто чтобы я тебе помогла с Малышенко, которая воспользовалась тобой. Ты ей не нужна, смирись уже.

— Ты нихуя не знаешь, сука. Я тебя прошу, просто, блять, дай хоть какую-то информацию!

— Ничего я тебе не дам. Отстань уже от меня и от моей сестры, которой ты так же написываешь насчёт Виолетты. Ведёшь себя ненормально.

— Да что тебе это стоит? Сама что-ли в неё втюрилась или что?

Алина замолчала от такого заявление. Злость поднялась на вверх.

— Да пошла ты. Лови номер, сучка.

И Алина скинула номер Виолетты.

Достала эта Арина.

Да и впрочем Малышенко её трахнула, вот и пусть сама разбирается со своей шлюшкой.

— Ты чë такая злая? — из-за спины вышла Чикина, держа в руке бутылку пива, — тебя со второго этажа слышно.

— Да опять Арина не даёт покоя. Но, думаю, это был в последний раз. Дала ей желанного.

— Опять насчёт Малышенко?

— Конечно, — вздыхает Ефремова, протирая лоб рукой. Она уже устала.

— Пиздец,— бубнит Юлия, — ладно, пошли фильм посмотрим в зале, отдохнём.

Алине хорошо. Каникулы проходили почти отлично. Никто больше не беспокоил. Наконец то эта Арина отвязалась. Может всё-таки что-то у них и получилось с Виолеттой? Хотя, это не волнует Алину.

Кристина продолжала как только просыпалась, уходить в клубы, а возвращаться ночью. Иногда рассказывая что нового у неё произошло.

Алине всегда нравилось слушать её нелепые истории. Казалось, у Захаровой их так много. Хорошо молодость проживает. Если в таком возрасте ей есть что рассказать, и главное много, то сколько же у неё накопиться историй до старости...

***

Алина входит в один из дорогих клубов, где будет приватная вечеринка. Последний день свободны, завтра снова в пансион, снова учёба и заморочки.

— Сегодня нужно оторваться, девочки! — восклицает Чикина и три девушки заходят внутрь.

Разноцветные цвета, громкая музыка, куча тел, которые двигаются в такт музыки.

— Пошлите к барной стойке, сегодня  Кирюха работает, — говорит Захарова, надвигая девушек к бару.

И правда, около стойки виднелась светлая девушка, которая улыбаясь, подавала напитки.

— Кирюха, брат, — сразу же начинает Кристина, подав руку вперед. А Кира без возражений пожала руку, — Ну чë, работаешь?

— Как видишь, — улыбается Медведева, переводя взгляд на Юлю и Алину, — малышки, что кислые такие? Чего хотите?

— На твой вкус, — в улыбке произносит Алина, поставив локти на край, — А зачем ты работаешь? У тебя же и так есть деньги.

— Есть и есть, это не мешает заниматься мне любимым делом, — голос Киры завораживал. Он такой хриплый и низкий...

— Это круто! — говорит Ефремова и перед ней уже стоит напиток.

Время шло, алкоголя в организме Алины не так много как в прошлый раз, но это не значит что его нет. Весело, беззаботно, радостно.

Недавно Алина заметила здесь Мишель с Рони. Это не могло не радовать. Кристина проводила время то с Кирой, то с какой-то неизвестной Алине компанией.

Ефремова кружилась в танце с Рони. С ней Алина тоже успела сблизиться, поэтому теперь близка не только с Мишель, но ещё с Чикиной, с которой она стала намного больше общаться из-за того что засыпают и просыпаются в одном доме. И с Рони, с которой уже вторую тусовку вместе.

— Ебать ты классная, — подмечает Вербицкая, положив руки на талию.

Алине нравилось с ней танцевать, потому что она умеет. У неё хорошо получается. И из-за этого Алина чувствует себя увереннее.

— Ты тоже прикольная! — кричит Алина взаимности Рони.

Началась более медленная музыка и начали выстраиваться парочки. Девушки решили отойти выпить.

Запрыгивая за барную стойку, Кира начала делать коктейли. Она делала очень ловко и умело, это заставляло наблюдать.

— Не, ну, а если хорошенько подумать, ты бы замутила бы с девчонкой? — неожиданный вопрос задаёт Рони.

Она улыбалась, но Алина удивилась этому вопросу. Потому что сама ответа на него она не знала. Ефремова перевела взгляд, смотрела как будто в пустоту, а мысли начали заполнить опьяневшую голову.

Наверное, нет? Или может быть да? Ефремова сама не знала, потому что никогда с таким не сталкивалась, и если бы у неё спросили такое до пансиона, она бы с уверенностью ответила отрицательно, потому что раньше даже не задумывалась о таком. А что сейчас изменилось? Сейчас она неуверенна в этом.

— Я не знаю, честно. Буквально пару месяцев назад я бы сказала точно нет, но сейчас... я не знаю, — неуверенно бубнит Алина, опустив глаза. И весёлое настроение одним мигом куда-то исчезло.

— Что заставило тебя задумываться об этом? — спрашивает Вербицкая, пересаживаясь ближе, — или стой, по-другому спрошу, кто заставил?

Холод прошёлся по всему телу. От имени человека, которое моментально пришло в голову, напряглось всё тело. Ефремова сглотнула. Виолетта. И как бы Ефремова не отрицала, это правда. Видя её поведение, почему-то, Алина часто представляла себя на месте её девушек. Как то её понимание в этой теме поменялось. Всё случилось резко и быстро, что она сама этого не понимает.

— Я... Я не знаю, не знаю что тебе ответить и как самой найти в этом ответ, — перебирая свои руки, молвит Ефремова.

А Вербицкая усмехается и делает пару глотков напитка, который сделала Медведева.

— Тебе кто-то из женского пола стал симпатичен? — не унимается Рони.

Коленки затряслись, а от такого поведения тела, Алина испугалась. Положила руки на ноги, дабы успокоить их и себя. Она сама не понимала что с ней.

— Рони, пожалуйста... — мямлит Алина и отворачивается. Не хочет смотреть ни на девушку, никуда. Берёт бокал своего напитка и выпивает. Почти всё залпом.

— Да не загоняйся насчёт этой хуйни, тут всё просто, — говорит Вербицкая и как только Ефремова поворачивает на неё взгляд, Рони приближается ближе.

Берёт её лицо в свои руки, гладя по щекам нежно, целует. Языки сплелись в одно целое, а в голове Алины резко пошли сигналы.

"Ты что, мать твою, творишь? " — мысли одна за другой, но в конечном итоге она поддалась Рони.

Прям сидя за барной стойкой, две девушки целовались. Страстно, иногда нежно и... Необычно для Алины. Такого никогда ещё не было в её жизни.

Отстранившись, Алина смотрела не понимающе, а Рони усмехнулась.

— Ну вот видишь, девочки тебе тоже по вкусу, — улыбаясь говорит Вербицкая и делает ещё глоток спиртного.

— Ты зачем..? — язык заплетался.

— Забей, Алин, если для тебя это всё слишком личное, то думай что просто... по-дружески? Да, как подружки.

Алина не успевает даже ответить Рони, потому что краем глаза видит Виолетту. Она наблюдала за всем этим. Сидела неподалёку, около неё три какие-то незнакомые девушки, что кажется даже сама Малышенко не знала их имён. Они разговаривали между собой, хихикая и попивая свои напитки, а Виолетта вырезала дыру своим взглядом на затылке Рони, а Алину просто убивала глазами.

Ефремова отвернулась. Вся эта атмосфера, все эти лица, всё что произошло давило на неё. Хотелось куда-то исчезнуть. Стало до жути дискомфортно.

— Мне надо уйти, срочно, — бубнит Алина, а глаза становятся стеклянными.

— Господи, Алин... — Рони наконец то заметила ухудшение состояния Алины, — пошли на свежий воздух.

Рони берёт за руку Алину и уводит через запасной ход. И пока Алина плелась за Вербицкой, она заметила, что их провожает взглядом Вилка. Темноволосая смотрела оценивающе, презирая.

Свежий, холодный воздух, ударил по лицу, заставляя Алину сморщиться и нахмуриться. По телу всё так же бежали мурашки, от которых всё никак девушка не могла избавиться. Мысли путались, голова разболелась, а дыхание непрерывное.

Лишь сигарета, протянутая от Вербицкой, немного начала помогать. Выдыхая едкий, сигаретный дым, Алина прикрыла свои глаза и расслабилась.

— Ты это, прости, я не знала что тебя это так ранит, — запинаясь, волнующе говорит Рони, прерывая тишину.

— Да ничего, забудь. Всё нормально, — отмахивается Ефремова, открыв глаза.

— Точно всё нормально?

— Точно. Дело не в тебе, не думай, мне на тот поцелуй всё равно, просто как то плохо стало и всякие дурные мысли лезли в голову, — шмыгает носом, преподнося ко рту сигарету.

Рони выдохнула.

— Если тебе нехорошо может домой поедешь? Или отпустило?

— Да, лучше, наверное, домой поеду. Устала уже от всего. Вызовешь мне такси? Просто телефон мой уже сел.

— Без проблем, — Рони тянется в карманы, на поиски своего смартфона.

И правда, хочется домой. Кажется, что тусовки все эти не для неё. После каждой какая-то дичь происходит с ней. Сколько бы она не пила, много не много, всё равно после каждой тошно. Или, может быть, тошно потому что всегда есть присутствие этой Виолетты? Она не даёт нормально жить Алине. Это Ефремова осознала недавно. Она вызывает у Ефремовой море непонятных чувств, панику и тревожность. Одно её появление — и Алина снова выпадает из реальности, окутываясь водопадом мыслей и неразберихой.

Уже дома, когда сил почти не было, Алина не могла уснуть. В голове полная каша. Юля с Кристиной всё так же тусуются в том клубе и домой ещё не явились. Скорее всего утром приедут.

И снова все мысли о Виолетте, которые пожирают девушку изнутри. Слишком она много места занимает в жизни Алины. А ещё в голове, и даже уже в сердце.

В И О Л Е Т Т А

Такое необычное, красивое и потрясающие имя. Алине, честно говоря, нравится это имя. Почему? Она сама не понимает. И Вилке идёт оно.

Малышенко очень особенная, это Ефремова заметила сразу. Может не для всех, но для Алины точно. Она какая-то другая. Какая-то живая, что-ли. Та, которая знает о своих изъянах, плохих качеств и проблемах, но ничего не меняет. Она такая, какая и есть. И принимать нужно такой, но это ужасно сложно.

Ефремовой хочется забыть её. Эти нескончаемые размышления уже добивают. Устала уже думать о ней, пытаться что-то отыскать и, наоборот, придумать. Придумать, что, может быть, она другой человек. Понимающий, романтический и главное, искренний. Но всё это лишь фантазии. Алина никогда её не видела другой. Только той злорадной, убивающий, мстительной и пользующейся всеми темноволосой девушкой. Та, которая при любой возможности заденет Алину. Принизит и скажет свою любимую фразу: " Я тебя ненавижу, Ефремова".

За что? Какая причина? Неизвестно. Просто хочет так. Просто ей нравится ненавидеть. Просто её раздражает Алина.

И Алина плачет. Потому что из двоих, только она думает постоянно о другой. Только одной всегда плохо от ужасных слов. Только одну это всё разбивает на тысячи мелких осколков.

Наконец то Ефремова засыпает. Но хорошие сны не сняться. Снится сон тревожный, панический, страшный. Потому что в нём Алина видит снова Виолетту. Которая всё так же улыбается во все свои зубы, которая окутана темнотой и страшной силой. Которая беспощадно мучает Алину, наслаждаясь её страданиями и слезами.