Восход Безликой

Тиер Рихтер, моей прославленный отец. Правая рука Канцлера всея Империи, перо возмездия, Верховный судья Стали… У отца имелось множество титулов, порой противоречивых и даже странных для детской мысли, ведь я его знала исключительно как щедрого, доброго мужчину, с добрым, пусть и обычно хмурым, взглядом. Его линия жизни была самолично изуродована им, запятнана кровью столь многих, что список с трудом можно было уместить даже в единой книге. Его правосудие не знало жалости ни к последним беднякам, ни к знатным вельможам. Друзья, враги… даже дальние родственники, он не делал различий, вынося свои приговоры настолько справедливо, как то было возможно. Насколько ему было чуждо милосердие… Я не знала. Но за свою работу, за его непреклонность и честь, на него озлобленно скалили клыки знатные семьи, первейшие жрецы, диктаторы войн, легаты и перфекты. Но несмотря на это, союзников у нашей семьи всегда было неизменно больше, и только благодаря этому, мы вообще могла жить все эти долгие века не зная горечи. Сам Император неизменно благоволил нашему роду, ведь в отличие от семьи Вир, некогда претендовавших на Императорский трон и даже восседавших на нем в течение нескольких недолгих лет, или же Лессеров, что некогда рухнули вместе с своими легионами в ересь, Рихтеры неизменно служили исключительно Его воле, не зная о корыстных помыслах. Мы были слугами Его власти, не являясь игроками в дворянские склоки и никогда не видя себя преемниками Близнецов. Мы были чисты и покорны… Возможно, зазря, но никто из моего рода никогда не решался на вражду с Ним, и мы же, ровно как Грау и Хисеры, одни из первых, кто примкнул к Близнецам, к их свету… И после этого ни разу не покорились шепоту Владык, не внимали порочного гласа меньших демонов, не отворачивались от света Близнецов, от Их слов и от Их почитания. Нет надежнее рода, чем Рихтер, нет тверже слова, чем наше, нет подписи честнее… Чем печать Рихтеров. Это знала вся Империя, и некогда, знали Север и Юг. Наша слава до сих пор осталась среди их древней аристократии… Поэтому старший из моих братьев стали дипломатам и послом Империи, средний часто посещал враждебные страны, и только лишь младший обжился в столице, верно служа Канцлеру.

- Ты заметно подросла… Скоро уже догонишь Генриха. - Оставьте нас.

Приказ отца был выполнен незамедлительно, поклонившись, слуга вышел за двери, оставляя нас наедине. Спустя мгновение Тиер ласково поднял меня над землей, описывая круг и снова ставя на землю. От него пахло лесом… осенней листвой, пышными, пьянящими взгляд елями, взмахами крыльев лесных птиц, их пением, тлеющим закатом… В его могучих руках, скрытых под кожаными, неизменно черными перчатками, на которых сияли сапфиры и вышитый серебряными нитями герб нашего рода, я чувствовала себя в такой безопасности, которую не могла ощутить ни в присутствии матери, ни наедине с собой. Это был истинный покой, смешанный с первородным счастьем, таким редким и небывалым, что даже просто поверить в его существование оказалось до боли сложно. Его лицо никогда не было изуродовано шрамами, гангренами или просто увечьями, что всегда отличало нас от всех иных родов, что хвалились военными заслугами и собственными ранами, зазря считая их показателем силы и авторитета. Дальше всех в этом вопросе ушел род Вир… Сыновья которого не знали жизни вне поля боя. Их тела, раскрашенные в священные символы, редко были цельными. Потеря пальцев, ушей, глаз и конечностей, их не останавливало ничего, и поговаривают, что под конец жизни… Их лица уже было не отличить от волчьих морд. Тиер, как лик всего семейства Рихтер, напротив, следил за собой, всегда имел причесанные волосы каштанового цвета, обычно скрытые под широкополой шляпой из белой кожи, с заломленными краями и пером журавля. Его жилет отличался приятным багровым окрасом, пуговицы из золота блестели под пляшущими огнями факелов, льняная рубаха не имела воротника, вместо этого, на шее отца сияли сложенные между собой нити золота и серебра, которые уходили к груди, заканчиваясь загнанным в оправу агатом, отражающим мое лицо и пустой взгляд янтарных детских глаз. Сегодня, образ отца дополнялся парадными кожаными брюками, на которых сверкал почти никогда не используемый им меч, подарок одного из старых друзей из рода Вир, которые сейчас, увы, уже покоился в земле. Впрочем, его подарок стал символом нашей дружбы… Что не могло не радовать, враги волчьего рода зачастую заканчивали жизни на пепелищах собственных домов и растерзанных тел собственных семей. Если, конечно, Император отпускал их ошейник.

Я практически никогда не оставалась с ним один на один, глаз на глаз… Особенно, в подобной праздничной, даже несколько воодушевляющей, обстановке. Я видела каждую морщинку на его лице, глубокий цвет карих глаз и их невероятную красоту, в сознании и сердце теплилась надежда, такая глупая, наивная и детская, что сегодня что-то поменяется, что возможно, семья наконец… примет меня, хотя бы частично, хотя бы отец... Но склонив голову и слегка поклонившись, как того неустанно требовал этикет, я попыталась как можно быстрее разогнать эти мысли, не считая разумным тешить себя ложными мечтаниям, которые являлись первым шагом к новым разочарованиям. Каждый раз, когда он являлся ко мне с очередной сказкой, я неизменно и всем сердцем надеялась на то, что теперь то все изменится, но все мечты словно были сотканы и вплетены в мой разум лишь для того, чтобы утром услышать новость о том, что отец вновь покидает нас. Скорее всего, сегодня случится абсолютно тоже самое… С той лишь разницей, что покинет он нас чуть позже, чем обычно.д

- Здравствуй, отец… Это правда? Ты хочешь, чтобы на встрече была я?

Мой голос чуть дрожал от волнения. Я не могла спокойно принять то, что он действительно так близок, что несколько секунд назад обнимал меня, словно я действительно была простой дочерью, не брошенной и не проклятой богами. След счастья на устланной несчастьем жизненной тропе, такой светлый и чистый, что собой затмевал годы тьмы и боли. Я... Не привыкла к этим мгновениям, с сожалением ожидая, пока они закончатся, зная что вечного счастья не бывает.

- Конечно, слугам, которые лгут, рубят языки… и ты это знаешь. Я не считаю нужным держать тебя в тени этого дома, вечно пряча от мира вокруг… но несмотря на это, для тебя небезопасно покидать наше имение в столь юном возрасте без надлежащей подготовки. Ты растешь, эти стены скоро станут клеткой, похоронив тебя под своей тяжестью, и пусть я не готов отпустить тебя в Колыбель Империи… Ты должна видеться с людьми, которые творят будущее не только нашей Родины, но и всего мира. А также, заводить друзей. Род Грау удовлетворяет оба требования, являясь нашим влиятельным союзником и другом.

Отец рассмеялся, поднимаясь с колена и кидая взгляд на дверь. Его лицо не показывало никакого сомнения, радости или печали. Казалось, на нем вообще не виднелось ни единой эмоции. Только спокойствие, вызывающее недоумение и даже некий трепет, схожий со страхом. Именно это и породило вокруг него столько завистливого говора, болезненных мифов и легенд. Страх, перед чистым лицом справедливости…

- Значит… Это не деловые переговоры? Ты не будешь говорить о работе и использовать сложные слова?

Я не могла в это поверить и с трудом держала беспристрастный лик, который желал впервые за долгое время уступить свое место светлой радости. Казалось, что после кошмара… я попала в самый лучший сон, который когда-либо видела. И чем сильнее я радовалась, тем сильнее рос страх проснуться, лишившись всего вокруг. Но дрема не может быть такой реальной, столь осязаемой и попросту… настоящей. Такое невозможно.

- Нам есть что обсудить с Годриком… но ты и не будешь присутствовать при этом. Слуга должен был известить тебя, что с ним явится Гвин, она лишь на год младше тебя но, мне кажется, что вы сможете поладить. На самом деле, вам будет лучше поладить друг с другом, ввиду некоторых проблем на севере… Она будет жить с нами какое-то время.

Мое дыхание окончательно сбилось, смешивая в душе едкий страх и робкое, эфемерное счастье от предстоящей встречи. Она ведь росла среди воинов… Среди рыцарей, чьими руками творится справедливость. Я желала узнать все, что происходит в мире, таком огромном, таком удивительно разнообразном, который не скован четырьмя стенами с узкими окнами, за которыми лишь бесконечный лес… и одна единственная дорога, ведущая к аванпосту одного из легионов Пепла, слава которого зиждется лишь на тех жертвах, что они несут, но никак не на героях. Там тоже были герои… но состоящие из простолюдинов, о которых не слагают легенды и не поют красивые баллады.

- Нас ждет война?

Я не чувствовала в этих словах ничего превратного или кошмарного, даже страх не проскользнул в моем голосе, лишь чистый, детский интерес. Империя Стали никогда не знала покоя или мира… Даже в то время, когда ее границы простирались от южных островов до самых высоких северных хребтов, наши великие предки отдавали жизни в борьбе с Владыками демонов, с восставшими предателями и многими скрытыми противниками, которые в итоге смогли победить, расколов бывшую Империю на три вечно враждующие части, терзаемые жаждой мести и власти. Война не знала конца и края... То было слишком очевидно.

С детства я видела множество воинов, посещающих наш дворец или просто несущих депеши… Окровавленные, беспощадные Волкодавы, растерзанные собственными клинками и возносящими молитвы Мириану, нашему возлюбленному Ангелу крови, поборнику возмездия и кары. Именно они были наследниками Виров, что основали орден многие века назад, еще до образования единой Империи. Тогда, их целью было убийство злого бога, Волка, когда же он был уничтожены Марианом, то весь род Вир и их воины безвозмездно присягнули ему на службу. По крайней мере, так говорили в сказках и преданиях, а правды, пока еще, я не знала. Меньше всех я видела Чтецов о Смерти. Лишенных лиц, голосов и жизней за тяжелой броней, что останавливались лишь для того, чтобы привезти отцу вести с южного фронта, отказываясь от пищи и крова, но неизменно оставляя нам дары за пользование молитвенной кельи, выпивая своего исключительного яда и вознося Сивилу свои слезы, отрекаясь от слабости, попутно принося в жертву Мириану кровь врагов, не желая проливать свою. Я видела вечно сменяющих друг друга центурионов перфектов и даже нескольких диктаторов войн, что служили в Пепельной страже и Легионе Надежды. Эти легионы несли дозор на границах и внутри Империи. Визиты всех без исключения воинов неизменно сопровождались одним и тем же… вестями о боях, о победах и поражениях, о судьбе всей страны, которую они держали на острие своих клинков, копий и стрел. Помнится, один легионер рассказывал отцу чудесную историю о Фэоре, святом, что своими руками создал Легион Надежды во время Великой Смуты, и который до сих пор возглавляет свой легион, неся благочестивую молитву по потерянным землям, возвращая предавших людей в Их свет. Он говорил, что последователи Надежды единственный легион, что способен заставить врагов плакать еще до начала боя, убедив сложить оружие и встать под знамена Близнецов. Той же ночью, эти истории узнала и я. Подобное казалось мне столь далеким, столь недосягаемым в моем маленьком, мещанском доме… Кроме которого я не видела ничего. Святой… солдат рассказал отцу о его крыльях, восторженно описывал взгляд, сияющий золотом, нежные целительные касания и вдохновляющие песнопения, произнесенные его ангельским голосом, что вдыхал в мертвые тела солдат новые силы и заставлял их откладывать собственные смерти, заново следуя в бой. Казалось, что я слушала не о человеке, о Боге, о ком-то, кто постиг нечто сакральное. С того дня, я стала видеть средь окровавленных облаков новый облик, старческий лик, с чьих закрытых век текли золотые слезы, растворяющиеся в вихрях пепла.

- Война никогда и не кончалась, Лиз… И вряд ли когда-то закончится, такова суть вещей. Мы обсудим вопросы снабжения и постройки новых крепостей на севере Империи… там сейчас неспокойно, говорят, что в Зимних Покоях зреет заговор, нужно проследить, чтобы в случае свержения Вечного, север не пытался напасть на нас.

Тиер погладил мои волосы, аккуратно провожая в коридор. Боль в голосе отца казалась мне искренней, настоящей, даже несмотря на то, что он сам никогда не видел облика войны. Наверное, суд вынуждал его рассматривать множество ее последствий.

- Господин Грау хочет обезопасить свою семью от войны? Разве они не должны будут сражаться, в случае нападения?

Я медленно шла нога в ногу с отцом, не смея выходить вперед. Наш путь лежал в кабинет Тиера, самое запретное место во всем доме, возле которого неизменно стояли два стражника из Гвардии Чести. Официальной стражи всей Империи, что хранили порядок внутри городов, сел и частных поместий. Я была там лишь один единственный раз, в далеком детстве, и запомнила только камин, в котором горел такой яркий огонь, такой теплый и нежный… Я никогда не забуду тот миг, пусть и в нем не было ничего важного. Просто треск дров и тепло, исходящее из самой сути нашего родового поместья. Наверное… именно так ощущали любовь Близнецов жрецы.

- Родители Гвин мертвы, Лиз. Их души забрали на небеса… ужасная трагедия средь лесов вечного инея, падение форпоста льдов унесло жизни тысяч и тысяч жителей… открыв для удара демонов Слезы Империи. Владыке нашему Императору пришлось перебросить туда полки собственной стражи, сейчас, туда стягиваются войска и строители. Надеюсь, ты будешь ласкова и добра с нашей гостьей, ей тяжело дались потери близких… и прошу, не пугай ее своими снами. Я рад, что ты понимаешь, если все пройдет хорошо и вы подружитесь, Гвин сможет задержаться и мы съездим в столицу. Там прекрасные бутики и искусные мастера, заодно посмотрим тебе академии, может, заведешь себе знакомства среди других семей.

Я покорно кивнула, опустив голову к подбородку и сжав руки. Скрывать свои собственные мысли было необходимо для таких, как я. В моем положении было нельзя говорить больше положенного, любая слабость будет использована против семьи Рихтер, против отца и братьев.

- Она знает о моей… болезни? Или мне будет дозволено выходить на улицу?

Мы не пользовались словом проклятье. Хотя честно, здесь не было болезни, как бы отчаянно не хотели ее видеть все окружающие. Я знала это, во мне не было ни следа демонических проделок, я не ощущала слабости, только пустоту… которая исходила не из слабости, не из проделок Владык, это Их проклятье. Их воля. Их вина...

- Нет, Гвин не знает о нашей проблеме. Я попросил Годрика не сообщать ей об этом. Думаю, если ты обещаешь не снимать маску вне дома, все будет в порядке и ты сможешь покидать поместье. Уже скоро прибудет партия прекрасных накидок, мне обещали, что они прослужат тебе верой и правдой долгие годы. Тем более, если она примет твою проблему… У тебя появится рядом кто-то, способный оказать помощь.Всю жизнь тебе нужно будет объяснять, что ты отличаешься от иных. Это будет твой первый урок, прости меня за жестокость

Непонимающе подняв взгляд, я жалобно посмотрела на отца, ища ответ на простой вопрос. Зачем? Вздохнув, отец склонил голову, пряча от меня взгляд. Видно, что это решение было для него не самым простым. Мне было сложно осознать это, но утвердительно кивнув, я продолжила шагать, не тая на отца обиду или злость. У меня не было права винить его хоть в чем-то… только я была повинна в проклятии

- Что будет, если она испугается меня? Мы ведь не будем держать ее здесь против воли… Мне… мне не хочется причинять ей боль или неудобства. Прости...

Отец невольно рассмеялся, тускло, скорбно, но искренне. Я опустила голову, пытаясь скрыть выступившее на лице смятение и стыд. Неужели, я действительно выгляжу настолько жалко?

- Нет, ты не виновата, Лиз. Пожалуй, ты попросту не помнишь Годрика, но он первый, кто пытался излечить тебя. Он бесстрашно разорвал тропы, в надежде найти средь них ту, на которой демон терзал твою душу. А ведь магистр даже не наделен первозданной магией, но без страха был готов отправиться в ад. Гвин его кровная наследница, я… уверен, что в ней нет места тому бессознательному страху, который поражает наиболее изнеженных и слабых членов общества. Ты в порядке? Не страшно?

Остановившись у дверей, я услышала громкий, звонкий голос, раздающийся внутри комнаты и четко убеждающий в чём-то своего собеседника. Отец отдал приказ солдатам, те послушно расступились, поклонившись ему и медленно удаляясь на свой пост. Повернувшись ко мне, отец аккуратно опустился на колено, кладя руку на плечо.

- Н-нет… я… не думаю, что здесь есть чего бояться. П-прости, я солгала…

Это была ложь, весьма не умелая, детская и неровная. Я прекрасно понимала, что поверить мне слишком сложно, потому тут же замотала головой из стороны в сторону, невольно растрепав волосы. -

- Все в порядке, мы действительно не привыкли показывать слабости… Я не виню тебя в этом. Ты не встречала своих ровесников долгие годы… я сожалею, что томил тебя в одиночестве, поэтому надеюсь, еще есть время на то, чтобы все исправить. Все хорошо, мы можем постоять здесь еще немного, твоя мать вполне неплохо поддерживает разговор, судя по реакции Годрика.

Тиер прижал меня к себе, поглаживая по спине и позволяя положить голову ему на плечо. Сдерживая подступившие слезы, я обняла отца в ответ. Страх… я уже не тешила в себе надежды и сладкие мечты, их исполнение было так близко, и поэтому во мне осталось только беспокойство, только тревога и гнет одиночества, что отвергал мысль о том, что меня могут принять. Хотя бы раз.

- Я… хочу увидеть их, пойдём. Пожалуйста...

Все же сдержав в себе слезы, я отступила на шаг назад, тут же начиная нервно расправлять платье и волосы, отец мягко улыбнулся. Страх терзал меня, но я старалась побороть его, приводя себя в порядок.

- Как ты пожелаешь, Лиз, наши дела могут подождать тебя… Я горжусь тобой, дочь.

Тиер поднялся, открывая нам дверь и победоносно входя внутрь, тут же отступая на шаг в сторону и демонстрируя меня собравшейся публике, перед взглядами которой, я впервые в жизни оцепенела, не в силах сделать ни шага, ни вздоха. Казалось, что моя жизнь резко оборвалась, зависнув над неизведанной пропастью, в которой одновременно блестел далекий свет и зрела жаждущая бездна, не знающая покоя и конца. Но никакого выбора здесь не было, и быть не могло, я уже сорвалась вниз, оставалось лишь лететь туда… где ярко горело пламя, обжигающе терзая тело. Поклонившись собравшимся, мне не осталось ничего другого, кроме как поднять на них взгляд, ощущая в ответ их пристальное, нескончаемое внимание, ожидание чего-то и некий интерес к моей персоне.

- Приветствую вас, дорогие гости… добро пожаловать в обитель Рихтеров, надеюсь… Близнецы никогда не оставят вас. - Как они сделали со мной, пронеслось в сознании, но сказать это вслух я не могла. Мне осталось просто… улыбнуться. Как и всегда, когда нечего было сказать, нужно было улыбнуться, и тогда… становилось легче. Мой взгляд начал скользить по залу, но юной девочки, которая должна была быть Гвин, я найти не смогла, что на секунду повергло меня в страх, заставив опасливо озираться. Где же она была сейчас? И что делать теперь… молчание затянулось, прерывистый вздох заставил меня задрожать, после чего я сделала несколько нерешительных шагов внутрь кабинета, оглядываясь по сторонам и про себя молясь, чтобы все это не было обманом… чтобы увидев ее, я не проснулась.