Где спит Дракон | 18+

— Это нечто! — воскликнула я, листая фотографии на телефоне Сая, — Ханья, ты все-таки достиг своей цели «напиться до потери сознания».

Я сидела за партой вместе с Ханьей, а остальные взяли нас в круг и смеялись вместе со мной.

— Это была плохая идея... — признался он хриплым голосом. Кажется, красноволосый еще не до конца отошел от вечеринки.

Я разглядывала джакузи, которая была заполнена бурбоном. Кайто висел на одной стороне, пытаясь нырнуть в высокоградусное алкоголехранилище, Кенто сидел на краю, пытаясь, кажется, набрать бурбон обратно в бутылку, а Ханья полз в направлении джакузи, наполовину потеряв штаны.

— Вот это шедевр! — усмехнулся Кай у меня над головой.

— Эту удали. — прохрипел Ханья, разглядывая свой зад в черных боксерах.

Я снова зашлась смехом.

— Тыща баксов. — хмыкнул Сай.

— Что-то ты продешевил.. — встрял Кай, — У него одна фотосессия в пять раз больше стоит.

Ханья развернулся.

— И с каких пор ты так осведомлен о моих доходах?

Кай пожал плечами, добродушно улыбаясь, ничего не ответил. Думаю, его немного подбешивало, что Ханья имел СВОИ СОБСТВЕННЫЕ деньги, а не родительские, как мы все.

Разрядить обстановку решила Юна.

— Ханья-кун, а правда, что Нара фэшн на днях устраивает показ? — спросила она, чуть наклонившись.

— Да. — просто ответил он и осушил полбутылки минеральной воды, — Хочешь пойти?

Юна закусила край пухлой губы и жалобно посмотрела на красноволосого.

— Я тоже хочу! — встряла Изука и, отпихнув бедром подругу, встала перед Ханьей.

— Пф! Что там может быть интересного? — скептически спросил Кайто, — Только, если это не показ бикини, даттебаё!

Кайто захватил Кенто за шею и потрепал по голове.

— Согласен! — засмеялся тот, — Хотя красивых девушек-моделей никто не отменял.

Аяка, спрятав глаза, поджала губы, не произнося ни слова. Вот же ты балбес, апельсин... Ханья устало потер глаза и произнес:

— Вы никогда не поменяетесь...

Кай уселся на стоящую сзади парту.

— Мужикам там делать нехер, — заявил он.

— После показа будет автопати. Сами догадайтесь, где, — сказал Ханья, укладывая красноволосую голову мне на плечо. Все перевели взгляд на Кайто, на что тот усмехнулся.

— Предоставьте это мне, даттебаё!

— Ты достанешь нам вход в вип-зону? — спросила Юна, складывая руки на груди.

— Э-э-э... На всех? — парень почесал затылок.

— Что за дурацкий вопрос? — фыркнул Кай, — Девчонки хотят на показ – это забота Ханьи, а мы в клуб – это твоя территория, Кайто.

— Мы тоже хотим в клуб, вообще-то... — буркнула Изука и посмотрела на Кайто.

— Блин... — протянул парень, сконфузившись, — Девять вип-билетов...

— У меня есть два. — сказал Ханья, — С тебя остальные семь.

— Ты не очень-то облегчил мне задачу, Ханья-кун... — Кайто снова почесал затылок.

— Шесть, — пролепетала Аяка своим тихим нежным голосом.

— Пять, — сказала я и провела ладонью по щеке Ханьи. Он улыбнулся и удобнее устроился на моем плече.

— Ты опять решила нас кинуть, Моримото?! Аяка, а ты..? — рыкнул сзади меня Кай.

— Нет, просто Аято уже позаботился о нас, — ответила я нервному Кагеяме.

— Ну, пять-то я достану. — широко улыбнулся Кайто.

— Класс! Значит, вы будете в левой випке? — не унимался Кай, доставая нас с Аякой.

— Вип-зона - это не клетка. С кем хочешь, с тем и тусуйся, — пояснил Кайто.

— Сомневаюсь, что приоритет будет отдан нам.. — буркнул Кай и пихнул мой стул, за что получил в бок, в слепую откинутой рукой Ханьи.

— Отвали, попугай, — рыкнул красноволосый и закрыл глаза.

— Что это за собрание круглого стола? — ухнуло в классе. Утаката-сенсей, учитель литературы стоял у доски и укоризненно смотрел на нас. Под тяжелым взглядом карих глаз ребята ретировались к своим партам.

— Ханья, ты плохо себя чувствуешь? — поинтересовался учитель. Красноволосый нехотя выпрямился и открыл глаза.

— Нет, Утаката-сенсей, все нормально.

— Ладно. Тогда начнем урок. Кто готов добровольно начать беседу и поделиться мыслями о произведении?

— А что вы задавали? — ляпнул Кайто. Как обычно.

— Кайто-кун, ты как всегда... — вздохнул учитель и открыл книгу, подошел к парте Кайто и Кенто, — Весь урок вы читаете книгу, после беседуете со мной. Остальные излагают свои мысли на бумаге.

По классу пронеслось шуршание.

— Кла-а-асс... — протянул Ханья, — Ни черта не помню.

— Будем импровизировать. – усмехнулась я и коснулась концом ручки белого листа.

После урока литературы, своим женским составом мы дружно обсуждали, что наденем на показ и в клуб. У Изуки уже было пару готовых образов, которые она сложила буквально за пару минут. Юна не отставала, ибо соперницами за внимание Кая будут красивые модели. Аяка задумчиво прикусила край длинного ноготка на указательном пальце. Я же была в замешательстве, потягивая ванильный раф через трубочку и наблюдая за разминкой парней, которыми командовал Кай. Он был в белых шортах и футболке, которые открывали крепкие мышцы парня. Кайто и Кенто валялись на траве, отказываясь что-либо делать, чем вызывали гневный ор Кая, который в отсутствие учителя, оставившего Кагеяму за главного, освободил девочек от физкультуры.

— Аяка, тебе, наверно, надо голой попрыгать перед Кайто, чтобы он хоть что-то понял, — фыркнула Изука, поправляя высокий хвост.

— Ты думаешь? — девушка посмотрела на блондинку широко раскрытыми глазами.

Бедняжка приняла это за чистую монету.

— Не вздумай это провернуть, — строго сказала Юна, — Но, если хочешь мой совет: забей на него и найди себе нормального парня.

Вот тут я чуть не засмеялась в голос, благо, мой рот был занят трубочкой.

— Кто бы говорил, — иронично заметила Изука, озвучив мои мысли. Юна прыснула. Никто на этом свете не переубедит ее насчет Кая.

— Что вы тут обсуждаете? — спросил Ханья, подойдя к нам. Очередная бутылка была прижата к его виску.

— При каком ракурсе Аяке лучше прыгать голой перед Кайто, — скучающе сказала Изука, вгоняя темноволосую одноклассницу в краску.

— Крепко зафиксировав его перед собой, и на расстоянии не более пятнадцати сантиметров, — серьезно сказал Ханья и опустился рядом со мной.

— Это просто шутка, Ханья-кун, — тихо сказала Аяка, стыдливо пряча глаза, видимо, представив себе эту картину.

— Харуна, ты так и не определилась с нарядом? — спросила Юна.

— Аято сказал, что я в любом виде прекрасна, — ответила я, вспомнив наш с ним разговор.

— Тогда иди в пижаме! — хохотнула Изука. Порыв ветра подхватил край ее юбки, которую она сразу же поймала.

— По статистике, мужчины предпочтут красивую, милую девушку с минимальным количеством макияжа разукрашенной и разнаряженной кукле, — деловито произнес Ханья и сделал глоток воды.

— Как странно слышать такое от модели, – недоверчиво сказала Юна и посмотрела на одноклассника.

— Повторюсь: Харуна, иди в пижаме, — смеялась Изука. Ханья коротко усмехнулся и вернул бутылку на лоб.

Юна поднялась на ноги, потянув за собой блондинку.

— Чего? — нервно бросила та.

— Пойдем поближе, — ответила Юна, заметив, что парни переместились дальше. Кай вел мяч. Изука закатила глаза, но поплелась за подругой.

— Пошли, Аяка. Разработаем схему прыжков перед Кайто, — хихикнула блондинка, вгоняя Аяку в смущение, которая послушно пошла за ней.

Как только девушки отошли, Ханья достал из кармана телефон.

— Хотел тебе кое-что показать, — сказал он и затарабанил пальцами по экрану, — Когда я увидел эту модель платья, то сразу подумал о тебе.

Я непонимающе уставилась на него. Красноволосый протянул мне телефон, на большом экране которого красовались фотографии платья: черный цвет, верх из бандажной ткани, которая очень выгодно подчеркивала и приподнимала грудь с сердцевидным вырезом и широкими бретелями. Низ закрыт широкой юбкой из жесткого фатина с замысловатой апликацией, длина до середины икры.

— Ты подумал обо мне, щеголяющей с голыми ягодицами в этом платье? — хохотнула я.

— Почему голыми? Боди имеет классическую форму. Да и аппликации и складки не покажут ничего лишнего, — спохватился Ханья.

— Платье действительно очень красивое...

Я уже представила лицо Аято, если бы он увидел меня в нем и улыбнулась.

— Да, ему бы понравилось, — усмехнулся Ханья и вернул телефон в карман.

— Как ты..? — я округлила глаза, — Я не думала об этом! — мои щеки вспыхнули. Красноволосый чуть подвинулся на скамье и положил голову мне на колени, закрывая глаза рукой от ярких лучей солнца.

— Ага, именно поэтому и улыбнулась, — хмыкнул Ханья.

Я цокнула и ущипнула его за бледную щеку. Он схватил мою ладонь свободной рукой.

— Харуна, не шали.

Я засмеялась его нравоучительному тону и потянулась за стаканчиком кофе.

— Харуна, твой гардероб похож на гардероб Кайто, серьезно! — фыркнула Изука.

Я была с ней кое в чем согласна – изящных вещей на моих полках было маловато...

Мы собирались, каждая в своей комнате, связанные посредством видео чата. Аяка сидела перед зеркалом, придирчиво изучая макияж и укладку. Юна примеряла уже пятый ободок. Изука шарила в бездонном ящике с бельем. Я же сидела в пижаме. Вдруг в наш видео-чат ворвался Кай.

— Э! А где сиськи? — разочарованно вскрикнул парень.

— Чего тебе надо? — крикнула Изука, подходя к ноутбуку. Но Кай ее проигнорировал.

— Моримото, а ты уже готова, я так понимаю? — усмехнулся он.

— А ты и пол дня без меня прожить не можешь, я так понимаю? — ответила я и поправила волосы, крупными локонами покоящиеся на груди.

— Кай... — подала голос Юна. Кагеяма окинул девушку взглядом: собранные на затылке волосы в элегантную прическу, и немного виднеющийся корсаж темно-красного кружевного платья. Она была без макияжа – с минуты на минуту должна была прийти визажистка.

— Ты очень красивая, Юна, — произнес Кай то, что она хотела услышать. Лицо девушки сразу же смягчилось, и она улыбнулась.

— Я хотел сказать, что мы будем ждать вас в клубе – сошлись на том, что смотреть на платьица такое себе занятие, а Ханью мы и так каждый день видим в школе, — усмехнулся Кай, откидываясь на спинку стула.

— Мы тебя поняли, озабоченный. А теперь дай нам нормально собраться, — фыркнула Изука.

Кай перевел хитрый взгляд.

— Красивый лифчик, Аяка! — улыбнулся Кай и отключился. Девушка выронила щеточку для ресниц и уставилась на задний план, где на вешалке висел темно-синий комплект нижнего белья.

— Блин.. — прошептала Аяка.

Изука закатила глаза.

— Признай, Юна, Кай – озабоченный.

Юна ничего не ответила, лишь продолжала примерять украшения на шею. Одна я сидела в пижаме и жевала манго будто никуда не собиралась, лениво прикидывая в чем идти.

— Да, входи! — крикнула Аяка. В верхнем левом углу я заметила Аято, который вошел в комнату сестры. Вот он тоже никуда не собирался: спортивные штаны и футболка, волосы на лбу были подхвачены спортивной лентой. Аято отдал сестре два каких-то браслета оранжевого цвета и только потом заметил ноутбук и наш видео чат.

— О, привет, девчонки. Выглядите потрясно, — красноречиво произнес он и остановил взгляд на моем окне, улыбнулся.

— У-уи-и-и, Аято-сан, ты просто дамский угодник! — пискнула Изука и приложила ладони к щекам.

— Я отдал Аяке ваши пропуски в вип-зону. Буду ждать там, — Аято подмигнул мне и вышел из комнаты. Я опустила глаза и не могла вернуть губы, растянутые в улыбке в исходное положение.

— Оу, какие нежности! — заметила Юна и подмигнула мне. Я отмахнулась от нее.

— О! Визажистка пришла. Я отлучусь, — Юна выпала из поля камеры.

Стук в мою дверь.

— Мисс Моримото, к вам приехали, — сказала домоуправительница, — Ваш друг.

Я никого не ждала... Странно..

— Я сейчас вернусь! — предупредила я подруг и вышла из комнаты.

Спустившись с лестницы, я заметила Ханью, который сидел в кожаном кресле в гостиной.

— Что ты тут делаешь? Ты же должен быть в конгресс-холле?? — я быстро сократила расстояние между нами.

— Как раз еду туда, — улыбнулся Ханья, - Держи.

Красноволосый протянул мне белую коробку, перехваченную черной лентой и черный чехол для одежды.

— Что это? — я уставилась на все это в своих руках.

— Я решил побыть феей-крестной, — усмехнулся Ханья и чмокнул меня в щеку, — До встречи на показе.

Он быстро выскользнул за дверь, а я вернулась в комнату и уселась с коробкой на постель, укладывая рядом чехол.

— Все нормально, Харуна-чан? — обеспокоенно спросила Аяка, сидевшая в нижнем белье. Вот если бы Кай решил влезть в чат сейчас...

— Да, просто Ханья заезжал, — ответила я и развязала ленту. 

— Че там у тебя? — спросила Изука, распуская длинные волосы. Я открыла коробку и замерла. Первыми в мои руки попали два шелковых мешочка, в которых лежали черные замшевые туфли на высоком каблуке.

— Они идеальны! — воскликнула Юна, появившись на экране с одним накрашенным глазом. Под мешочками с туфлями, на дне коробки лежала маленькая коробочка для украшений, а в ней тонкая цепочка из белого золота с небольшим фиолетовым камнем-кулоном. Я понятянулась к чехлу.

— Воу... — протянула я, достав то самое платье.

— Надевай! — трепетно воскликнула Аяка.

Я выскользнула из кадра, дабы надеть подходящее белье. Взяв в руки платье, я поняла, что точно пойду в нем. Платье как влитое село на мое тело, грудь красиво приподнялась, талия, кажется, стала еще тоньше. Я застегнула цепочку на шее, камешек расположился в выемке между выступающими ключицами. Туфли дали дополнительные двенадцать сантиметров росту. Я смотрела в зеркало и невольно разглядывала себя.

— Думаю, вопрос о смене твоей фамилии на «Такэда» решится сегодня вечером, — засмеялась Аяка.

— Вот черт... — прошептала Юна, садясь перед ноутбуком.

— Ну нафиг! Какого черта?! Я тоже хочу платье из новой коллекции, показ которой только сегодня! — затараторила Изука и надула губы.

На показ в конгресс-холл нас привез водитель Юны.

— У-у-у! Я предчувствую! — запищала Изука, проходя в зал, — Я за шампанским!

Блондинка, покачивая бедрами, отошла от нас.

— Ханья, наверно, уже весь в мыле... Бедняжка, как он это вывозит? — вздохнула Юна и небрежно заправила локон за ухо, — Пойдемте.

— Ханья-кун трудоголик, — вздохнула Аяка и пошла за ней. Мы протиснулись к рядам и сели на свои места. Остальные гости, в том числе знаменитости, вальяжно и театрально вели себя. Забавно было наблюдать за ними.

— Вы себе не представляете, кого я только что видела! — сказала Изука, раздавая нам бокалы.

— Удиви. Тут столько известных личностей, — буркнула Аяка и отпила шампанское.

— Брат Кая, но это второй вопрос. С ним был Кадзэн Тэндо, – восхищенно произнесла Изука.

Я свела брови на переносице.

— Кто это?

Все трое изумленно на меня уставились.

— Он очень богатый бизнесмен, — начала Аяка.

— О нем писали в прошлом форбс, я читала, что он стал акционером Кагеяма инкорпорейтн, — подхватила Изука, — И он нравится Юне.

Блондинка подмигнула подруге, хихикнула и отпила шампанское. Вот эта новость меня действительно потрясла: я думала, Юна зациклена исключительно на Кае.

— Об этом тоже писали в форбс? — язвительно спросила Юна, — И вообще, я слышала, что он и мэр Ямато неравнодушны друг к другу. Все, не будем об этом!

Юна отвернулась от нас и направила свое внимание на подиум.

— К тому же он намного старше, — подытожила Аяка и ободряюще улыбнулась Юне.

— Одиннадцать лет – большая разница? Ну не знаю... Во всяком случае, выглядит он отпадно, — хмыкнула Изука, допивая шампанское, — Такой загадочный в этой своей маске на нижней половине лица. И еще у него гетерохрония – один глаз красный, другой черный.

— Меня больше волнует, что тут делает старший Кагеяма... — подала я голос, — Разве их дела имеют что-то общее с модой?

— А! – махнула Изука, — Что ему, развлекаться нельзя? Кстати, с ними же стояла Тен-Тен. Аяка вскинула брови и посмотрела на блондинку.

— Тен-Тен? Она известная модель, — вот ее я знала.

— Ага, еще и бывшая девушка Аято, — сказала Аяка, — Они расстались года полтора назад.

И вот почему я этого не знала? Сказать, что я не интересовалась жизнью Аято? Да нет, интересовалась, но тема бывших никогда не поднималась.

— М-м-м. У Шина есть вкус, — хмыкнула Изука.

— Да тихо вы. Ханья открывает показ, — шикнула на нас Юна. Я улыбнулась и подняла глаза на подиум, где ведущий объявлял об открытии показа. Через минуту по длинному подиуму шествовал Ханья. Женщины, сидевшие перед нами восхищенно вздохнули. Да, он всегда производил впечатление, особенно когда работал. Я тоже оценила его сценический образ.

— Ханья-кун такой клевый. — тихо произнесла Аяка.

Я усмехнулась и была полностью с ней согласна.

Тен-Тен тоже участвовала в показе. Какая же она изящная, красивая, выразительная. Длинные светло-каштановые волосы собраны в два высоких хвоста. Точеная фигура модели игриво вышагивала по подиуму. Я закусила губу – немного заволновалась. Типичная реакция нынешней на бывшую. Но я старательно отгоняла от себя навязчивые мысли, дабы не портить настроение. Я перевела взгляд на Юну, которая была очень напряжена, сжимала платье на коленях, глаза бегали по помещению. Странно. Изука сидела рядом с ней и пыталась сдержать смех, тыкала пальцем в плечо подруги, чем очень раздражала ее. Я свела брови на переносице и огляделась: в ряду позади нас сидел тот самый Кадзэн Тэндо, судя по описанию Изуки. Но мужчина был занят исключительно происходящим на подиуме, иногда отвлекался на сидящих рядом мужчину и молодую девушку, что-то обсуждая. А, ну теперь понятно. Я усмехнулась.

После показа, на подиум вышли Ханья и его родители, произнесли благодарственную речь и пригласили на автопати.

— Мне нужен Ханья! Я хочу юбку, платье, куртку... — затараторила Изука, загибая пальцы. Я усмехнулась и встала со стула.

— Короче, ты хочешь все, — сказала Юна, — Пойдемте ближе к подиуму, заберем Ханью и поедем в клуб.

Я поправила волосы и двинулась за подругами, не забывая смотреть по сторонам. И благодаря этому увидела интересную картину: Шин и Кадзэн стояли по другую сторону подиума, к ним подошла Тен-Тен в длинном платье в китайском стиле красного цвета. Девушка была навеселе. Шин улыбался и смотрел на нее, какие эмоции были у Кадзэна – непонятно из-за маски. Тен-Тен подхватила старшего Кагеяму под руку, что вызвало на его лице тень недовольства и раздражения (как мне показалось, во всяком случае), а потом и Кадзэна, после чего они покинули зал.

— Эй, Харуна! — Изука дернула меня за локон, — Ты чего зависла?

Я обернулась. Ханья стоял перед нами, чуть улыбался. Черные зауженные брюки, винного цвета рубашка, в расстегнутом вороте виднелся черный шнурок с круглой металлической подвеской с изображением какой-то вазы и прямоугольника над ней. Странная штука, которую Ханья купил в Тунисе, когда был на фотосессии в пустыне Сахара.

— Ты был бесподобен, — улыбнулась я, смотря на него, — Показ и коллекция выше всяких похвал.

— Ну, засмущала, — улыбнулся Ханья.

— Харуна права. Это было очень круто, — подхватила Юна.

— Поехали в клуб. Хочу отдохнуть, — Ханья поднял руки и направил их на выход. Подруги подхватили друг друга под руки и весело направились к выходу. Ханья подошел ко мне, взяв под руку.

— Ты выглядишь намного лучше, чем я мог себе представить. Платье просто создано для тебя, — прошептал он, немного наклонившись.

— Я, честно, в восторге. Спасибо тебе большое, — ответила я.

Перед входом в клуб нас встретил Кайто и отдал оранжевый браслет Юне.

— Харуна-тян, ты какая-то... — апельсин замялся, — Ну...

— Красивая, — подсказал Ханья, стоявший рядом со мной.

— Ну да.

Я смущенно закусила край губы. Ну, приятно же.

— Вообще-то мы тоже здесь, невежа! — фыркнула Юна, застегивая пропуск на запястье.

— Вы всегда красивые, — широко улыбнулся Кайто и жестом пригласил нас войти.

— Что он имел в виду?! — зашипела я, сжимая руку Ханьи, который тут же засмеялся и повел меня ко входу. Он заботливо придерживал меня за руку, дабы я не свалилась с каблуков с непривычки. Кайто шел позади с Аякой.

— Аяка-тян, ты классно выглядишь, — сказал ей этот балбес. Я обернулась. Девушка застенчиво улыбалась и смотрела в пол. На ней было шелковое платье ниже колен на тонких бретелях глубокого синего цвета и бежевые босоножки. Я порадовалась за нее.

Мы прошли в вип-зону и уселись на мягкие диваны, на которых уже сидели Сай с Изукой, Кай с Юной и Кенто со стаканом. Кайто плюхнулся рядом с Кенто, неуклюже приглашая Аяку сесть рядом. Я села рядом с Ханьей и потянулась за стаканом фреша.

— Я так понимаю, Моримото уже со своим хахалем. Ханья, познакомь нас со своей подружкой, — подал голос Кай, обнимая Юну за талию.

Ханья засмеялся.

— Это Харуна, Кай.

Кагеяма уставился на меня, не мигая. Я улыбнулась и припала губами к стакану. «Вот и живи теперь с этим, засранец».

— Наконец-то я тебя нашел, самая красивая девушка в клубе, — сказал Аято у меня над головой. Я повернулась, радостно улыбаясь, и сразу получила мимолетный поцелуй в губы.

— Привет, Аято-сан! Как отдыхается? — улыбнулся Кайто и отхлебнул виски из стакана.

Аято сел рядом со мной.

— Отлично, апельсин, — ответил он, смерив Кайто строгим взглядом, как и подобает старшему брату, у которого есть влюбленная сестра.

— А? — Кайто непонимающе уставился на Аято. Аяка нервно заерзала на месте, задевая бедром Кайто. Я решила встрять.

— Пойдем потанцуем? — предложила я Аято, на что он с легкостью согласился.

Мы встали и ушли на танцпол. Аято еще раз обвел меня взглядом при более ярком свете и обхватил за талию, прижимая к себе. Я улыбнулась в ответ и обвила руками его шею.

— Только не прижимайся слишком сильно, а то мне станет стыдно, — сказал Аято мне на ухо и укусил за мочку, — Ты ахренеть какая красивая.

Он уж точно не был таким скромником, как Аяка.

— Аято! — я усмехнулась и потянулась за поцелуем, который тут же получила.

На нем была темно-синяя рубашка, черные джинсы и белые лаконичные сникерсы. На голове неизменный, небрежно собранный на затылке пучок.

— Так вот на кого ты нас променял, Аято... — мужской голос сквозь музыку, — Хотя, я могу тебя понять.

Мы оторвались друг от друга и увидели перед собой Рея со скучающим лицом, Темари, и еще двух девушек, которых я не знала.

— Да ладно вам, — усмехнулся Аято, не выпуская меня из рук, — Это Харуна.

Я кивнула друзьям Аято.

— Теперь понятно зачем Ханье так срочно понадобилось платье, — усмехнулась Темари, глядя на меня, — А мы ищем шоги, а то Рей заскучал, — засмеялась она и задвигалась в такт музыке, обнимая его за плечи.

— Женщина, ты же знаешь, я не люблю танцевать,— буркнул Рей, но послушно последовал примеру девушки, как и все остальные.

Аято усмехнулся и повернулся ко мне.

— Не думал, что он позволит так быстро себя укротить, — сказал он мне на ухо.

— Кто бы говорил, старший брат моей подруги, — засмеялась я, увлекаемая в танец.

Через двадцать минут мои ноги начали ныть, и я остановилась, сжимая руку Аято.

— Что такое? — он обхватил меня одной рукой, поддерживая.

— Устала, — улыбнулась я.

Аято, не убирая руку с моей талии, вывел меня с танцпола. Мы подошли к прозрачной стеклянной барной стойке.

— Бармен, апельсиновый фреш со льдом! — крикнула я. Настроение было на высоте и забивать его алкоголем совсем не хотелось.

— И джин с тоником, — добавил Аято, усаживаясь на барный стул. Парень в идеально белой рубашке отвернулся к полкам с разнообразными бутылками.

— Ты сегодня пьешь? — удивилась я, услышав заказ.

— Да, немного, — улыбнулся Аято и развернулся к танцполу, — Твои пошли.

Я крутанулась на стуле и увидела, как Изука, Сай, Юна, Кай, Кайто, Аяка и Кенто направляются в танцзону. Интересно, где Ханья? Аято напряженно следил за сестрой, которая танцевала рядом с Кайто.

— Ничего не имею против апельсина, но ему бы повзрослеть лет на десять, как минимум, — процедил Аято сквозь зубы.

— Фреш и джин с тоником! — оповестил бармен. Я взяла холодный стакан и вернулась к созерцанию.

— Кайто немного специфичный... Но, может, именно поэтому он и нравится Аяке?

Я потянула сок через металлическую трубочку. Холодный... Аято хмыкнул и опрокинул коктейль.

— Может, но меня это не успокаивает, — ответил он и опять вернул взгляд на танцпол.

Изука, Кайто и Кенто во всю отрывались, Кай тискал Юну, Аяка старалась не отставать от Кайто, ловя платьем отблеск цветомузыки. В клубе было много людей, которых мы видели на показе: модели и местный бомонд. Зря я переживала за свое платье, считая его вульгарным: по сравнению с некоторыми нарядами, мое платье – ряса монашки. У Аято зазвонил мобильник. Он уставился на экран и встал со стула.

— Я сейчас вернусь, — сказал Аято, — Пару минут.

Он быстрым шагом покинул поле моего зрения. Я поджала губы и повернулась спиной к танцполу, откинула закрученные волосы от лица. С задумчивым видом размешивала трубочкой фреш. Он ведь опять скоро улетит в Нью-Йорк на учебу. Снова эти звонки, переписки без возможности прикоснуться и почувствовать его тепло. Думать об этом вообще не хотелось, собственно, мне и не дали.

— И какой дурак оставил такую эффектную девушку без присмотра?

Голос показался мне знакомым. Не факт, что обращались ко мне, но моя самооценка заставила меня повернуться - и сердце сбилось с ритма. Черная рубашка, расстегнутый ворот, кожаный шнурок с тремя тонкими кольцами, тёмные пряди, падающие на глаза — и сами глаза, тяжёлые, как ночь. Шин. Я даже не успела испугаться, просто застыла, не в силах пошевелиться.

— Харуна? — чуть улыбнулся он, выдавая наигранное удивление, — Неожиданно.
Врет...

— Здравствуйте, Шин-сан, — выдавила я из себя. Брюнет подошел ко мне, и его взгляд медленно скользнул вверх, выпуская меня из фокуса. Через пару мгновений я почувствовала пальцы на своей руке.

— Аято Такэда, — улыбнулся Шин, — Рад тебя видеть.

Аято чуть потянул меня, заставляя встать рядом с ним.

— Привет, Шин. Давно не виделись, — размеренно произнес Аято. Напряжение между ними будто повисло в воздухе, тяжёлое и зловещее. Шин немного наклонил голову на бок.

— Ты позволишь украсть эту юную особу на один танец?

Лицо брюнета окрасила улыбка, которая говорила, что мнение Аято нисколько не котируется – это просто показная вежливость. Такэда больно стиснул мою руку.

— Если Харуна не против, — нехотя ответил Аято. Но я кожей чувствовала, как он хочет уйти, прихватив меня с собой. 

Шин перевел на меня вопросительный взгляд.
— Я не... — хрипнула я, но он меня перебил.

— Я с удовольствием приму этот танец как благодарность за мой проявленный такт в особняке моих родителей, — сказал брюнет и протянул руку. Тут не откажешься... Как ловко он выкрутил... Я закусила губу и вложила руку в раскрытую ладонь Шина. Его длинные пальцы сомкнулись на моей руке, и он повел меня к танцполу, где пары уже медленно покачивались в такт спокойной музыке. Обернувшись, я увидела, как Аято явно выругался и нервно сел на барный стул.

Шин остановился и властно обхватил мою талию и ладонь, но в то же время мягко двигался, не стискивая меня. Я поймала изумленный и непонимающий взгляд Изуки и опустила глаза: сама не понимала, что я делаю в руках Кагеямы-старшего. Как это получилось? И почему Аято просто не сказал «нет»? Я закусила губу.

— Все в порядке? — прозвучал глубокий голос у меня в волосах: по телу пробежали мурашки, — если тебе некомфортно, то..

— Все нормально, — ответила я, нервно улыбнувшись.

— Ты очаровательна, на мое удивление, — улыбнулся брюнет уголком губ и выпрямился. Шин источал силу и неимоверную уверенность в себе, которая, кажется, даже давила на меня, вызывая желание сжаться в комок. Ониксовые глаза слишком внимательно смотрели, слишком пристально, слишком изучали, слишком...

Я дернула головой и поняла, что просто стою и смотрю в глаза Шина, которые находились слишком...

— Близко, — вырвался голос из моего сжавшегося горла. Брюнет медленно растянул губы в улыбке и убрал руку с моей талии, отстраняясь.

Кагеяма-старший, держа мою ладонь, вывел меня обратно к барной стойке, где сидел Аято со скрещенными на груди руками. Он встал, как только мы приблизились.

— Благодарю, — сказал Шин и, повернув меня к себе, поднял мою ладонь, коснулся губами внутренней стороны запястья. Это было сделано специально – готова поклясться! Но от этого прикосновения прошелся ток по всей руке - меня обдало жаром, я невольно вздрогнула. Его губы были горячими и мягкими, прикосновение — слишком интимным, слишком личным. Я коротко кивнула, освобождая руку. Это было уже чересчур...

— Аято, — произнес брюнет, и еле заметно склонил голову.

— Шин, — Такэда ответил тем же жестом.

Кагеяма-старший растворился в толпе, проходя вглубь клуба. Я шумно выдохнула и повернулась к Аято. Моя рука потянулась к нему, но Такэда ее перехватил и сжал.

— Давай уедем отсюда? — предложил он и посмотрел на меня. Его серые глаза светились напряжением, а губы плотно сомкнуты. 

— Но ты же пил... — я настороженно посмотрела на него, но он словно пил газировку: ни в одном глазу.

Аято усмехнулся:

— Один коктейль меня не прикончит. Пойдем.

Он взял меня за руку и потащил на выход из клуба.

— Подожди, — я остановилась, — Мне надо забрать куртку.

Аято прикусил губу, что-то обдумывая.

— Ну, хорошо. Я буду на парковке, — сказал он.

Я быстро прошла мимо людей, и увидела знакомую красноволосую голову. Ханья сидел на большом полукруглом диване в компании какой-то девушки. Как мне показалось, модели. Девушка обладала длинными ногами, которые светились сквозь кружевную ткань платья. Волосы имели форму удлиненного каре.

— Натанцевалась? — улыбнулся Ханья, обратив на меня внимание. Я взяла косуху и клатч. О, Ханья, если бы ты знал, что происходило последние двадцать минут... но я улыбнулась в ответ.

— Ага.

Над головой раздался голос Кайто. Я развернулась. Парень в обнимку с незнакомой мне девушкой плюхнулся на диван. Оба навеселе и под градусом. И тут же появился Кенто в аналогичной компании. Девушки были близняшками.

— Харуна-тян! За тебя, роковая ты женщина! — проорал Кенто и поднял стакан с алкоголем.

— Даттебаё! — поддержал его Кайто.

Я уже прокручивала в голове то, как отреагирует на это Аяка, если еще не видела Кайто с этой девушкой.

— Роковая? — Ханья подался вперед, смотря на меня и наливая в длинный бокал шампанское для рядом сидящей девушки.

— Ага, она окрутила брата Кая, — усмехнулся Кенто и обнял смущающуюся девушку. Брови Ханьи взлетели.

— Никого я не окручивала, — фыркнула я и отошла от них.

Я быстро шла на выход, по пути натягивая куртку. В клубе становилось жарко, запахло сексом и тон вечеру задали красивые полуголые танцовщицы на небольших подиумах. Напоследок я оглядела погружающийся в атмосферу красивой эротики клуб и зацепилась взглядом за Шина. Он стоял спиной к барной стойке, опираясь на нее локтями, перед ним стояла Тен-Тен в своем облегающем платье. Ее пальцы игриво скользили по груди брюнета, но черт возьми, каким же снисходительным было его лицо. И вдруг я заметила, что он поворачивается в мою сторону. В голове словно что-то щелкнуло, и я быстро понеслась к выходу.

Оказавшись в машине, я немного расслабилась — меня отпустило. Но не Аято: челюсти были сжаты, пальцы вцепились в руль, как будто он пытался его сломать.

— Что с тобой? — осторожно спросила я, пытаясь заглянуть ему в лицо.
Он шумно выдохнул, не глядя на меня.

— Так... ты решила отплатить ему за спасение танцем? Красиво.
— Что? — я нахмурилась.
— Ну а как ещё? Герой спас, герой получил награду. Всё по-честному.
— Глупости какие-то, — сухо сказала я.

— Просто обычное наблюдение. Как твои взгляды быстро сместились — с меня на него. — Он усмехнулся. — Хотя, чего я ждал? У него же влияние, деньги, свита. Как раз то, что тебе идельно подходит, правда?
Я медленно повернулась к нему.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно тебе, Харуна. Я же знаю, как тебе хреново живется с отцом. Как он тобой пренебрегает, как ты страдаешь от недостатка внимания и любви. — Голос Аято был спокойным, почти ласковым — и от этого ещё больнее. — Но теперь, смотри, появился кто-то постабильнее. Постарше. Побогаче. И рядом. Хороший вариант.

— Да что ты несешь? — Мне стало трудно дышать.

— А что? Так, мысли вслух и обычная логика. Но разве я не прав? Он может по щелчку решить твои проблемы, вытащить тебя из семьи, где ты — ошибка, от которой отворачиваются.

Я сжала пальцы в кулаки. Глаза обожгло, а в груди опасно потяжелело. Он не имел права говорить все это, но намеренно нажал именно туда, где больно.

— Ты сейчас невероятно отвратителен. — сквозь зубы процедила я.
Он ничего не ответил, только взгляд: пристальный, как будто хотел придавить меня взглядом, но силы не хватало.

Я открыла дверцу машины. Рывком. Вышла, не глядя на него, и захлопнула за собой дверь. Воздух был прохладным, но я не чувствовала этого. Я просто шла вдоль припаркованных за клубом машин, не зная куда, пока не стала ощущать, что ноги болят и ноют из-за долгого пребывания на высоком каблуке. Он не побежал за мной. Понятно...
Я села на скамейку у ближайщей остановки и просто сидела. Наверное, минут десять. В ушах стояли все его мерзкие слова. Он знал, что мне будет больно, и всё равно сказал. 

Я услышала шаги только тогда, когда он сел рядом. Молчание было тяжёлым. Он не смотрел на меня.

— Я был мудаком, — сказал наконец.

Я не ответила, только поежилась от холода.

— Я испугался. И сделал то, что обычно делают трусы — напал первым.

Я посмотрела в сторону. Фонари светили тускло.

— Знаешь, я... — продолжил он, чуть тише. — Я злюсь не на тебя. Не на него даже. А на то, что рядом с тобой я вдруг начал чувствовать себя... Слабым, не способным исполнить твои желания. И я решил, что ты тоже это почувствовала. И за это я напал на тебя, - он замолчал на пару секунд, — Прости.

Я всё ещё молчала. Он вздохнул.

— Я не достоин прощения, но, пожалуйста, вернись в машину. Позволь мне хотя бы отвезти тебя домой.

Я повернулась к нему.

— Это была очень болезненная ментальная пощечина.
— Знаю.
— Я доверила тебе свою боль, свои страхи, а что ты сделал?

— Хару!.. — Его голос дрогнул. — Прости, прошу тебя. Я правда не знаю, почему сказал тебе все это. Я.. Я буду искупать свою вину столько, сколько понадобится. Если ты позволишь, конечно..

Я кивнула. Едва заметно.

Он поднялся, смыкая пальцы на моей ладони. Я встала со скамьи, слабо сжимая его руку, позволяя себе шагнуть обратно в его тепло. Мы молча направились к машине. Я старалась идти ровно, не хромать, но ноги подгибались. С каждым шагом каблуки будто впивались в ступни, как иглы. Боль разливалась медленно, но настойчиво — липкая, выматывающая. Казалось, еще немного — и я просто сяду прямо на асфальт. Но я не позволяла себе даже охнуть.

— Всё нормально? — тихо сказал Аято, замедлив шаг.

— Да, — ответила я быстро, почти резко. — Просто... Ничего, ерунда.

Он посмотрел на меня с сомнением, но не стал настаивать. А я, сжав зубы, делала шаг за шагом, будто участвуя в молчаливом марафоне выживания. Каждый шаг отзывался гулом в висках. Я пыталась думать о чём угодно, только не о тупой боли, пронзающей ноги. Только не о том, как всё внутри сжималось от чувства уязвимости перед ним. Не хочу показывать ему еще и это.

Когда мы наконец дошли до машины, он отпустил мою ладонь только затем, чтобы открыть передо мной дверцу. Я едва не вздохнула с облегчением, плюхаясь на сидение.

Я скинула эффектные, но очень неудобные и уже ненавистные туфли сразу же, как оказалась на пороге дома. Облегченно выдохнула - ноги болели невероятно. Дом встретил меня молчанием, впрочем, как всегда. Я поднялась к себе в комнату, бросила телефон и косуху на кровать. И прежде чем увидела, я уловила нежный запах. Включила свет. На полу, около стола стояла большая плетеная корзина бежевого цвета с белоснежными розами. Я слабо улыбнулась, возвращаясь теплыми мыслями к Аято.

— И когда ты успел? – сказала я вслух и опустилась на колени перед цветами, вдыхая приятный цветочный аромат. К корзине был прикреплен небольшой конверт. Раскрыв его, я достала карточку. «Благодарность за танец». Улыбка сползла с моего лица, уступая место удивлению, неловкости, а потом тревоге. Но я успокоила себя тем, что это обычный жест из желания показаться еще пафоснее, чем ты есть на самом деле – не более. Думаю, для четы Кагеяма это обычное дело. 

Я высвободила тело из тесной ткани, нырнула в освежающий душ, а после в прохладную постель.

Сегодня небо затянули тучи, не давая солнечным лучам пробиться на землю. Настроение было соответствующее. Я сидела за партой, подпирая голову кулаком, смотрела в окно на увядающие листья и деревья, готовящиеся к зимней спячке. Мысли вертелись вокруг Аято. Вокруг той ночи. Я уже скучала, несмотря на всё, что произошло в клубе.
К слову, цветы я вынесла в гостиную и поставила на столик — от них мороз по коже.

— Харуна? — осторожно позвала меня Изука.

— М-м? — я отвлеклась от мыслей и перевела взгляд на ясное лицо подруги. Изука села на пустующий стул рядом, потому что Ханья ещё не пришёл. Она достала телефон и тут же залипла в соцсети.

— Знаешь, кто провёл время круче всех нас после клуба? — прошептала она.

— Ханья. Пришёл домой и отоспался, — хмыкнула я.

Изука нервно дёрнула губами и протянула мне телефон. Я подняла брови. Кайто выложил фотографии совместного утра с Кенто и двумя девушками-близняшками. Групповое селфи на большой измятой постели.

— Эм... Это ужасно, — вздохнула я, листая кадры: Кайто с девушкой, потом Кенто, потом обе девушки, целующиеся в эффекте бумеранга.

— Странно, что Кая с ними не было, — сказала Изука, забирая телефон.

— Кай был в другом месте, — хмыкнул слегка охрипший голос за спиной. Изука дёрнулась.

— Ханья-кун! Какого чёрта ты такой бесшумный?! Когда ты подошёл?! — вскрикнула она. Я обернулась. Ханья стоял перед нами с ленивой полуулыбкой, в чёрном расстёгнутом пиджаке и белой футболке. На одном плече — рюкзак, в другой руке — стакан кофе из моей любимой кофейни.

— Убери свою царскую задницу с моего места, — усмехнулся он.

Изука закатила глаза и нехотя встала.

— Ну и где был Кай? — поинтересовалась она, повиснув на парте.

Ханья сел, протянул мне стакан. От него шёл манящий аромат кофе и молока. Я едва слышно пискнула от радости, и на его лице тут же появилась довольная улыбка.

— Вам ещё рано знать о таких вещах, — сказал он, хитро прищурившись.

Я тут же припала к стаканчику, обжигая губы. Без кофеина. Все, как я люблю.

— Полагаю, Кагеяма не взял с собой Юну, — сказала я, касаясь губ и украдкой смотря на одноклассницу. Она сидела одна, с покрасневшими глазами — явно проплакала всю ночь.

— Нет, она ему там была ни к чему, — спокойно ответил Ханья.

— Юна урвала кусочек счастья в клубе — уткнулась в господина Тэндо на танцполе, — хмыкнула Изука. — А ты? Тоже там был?

Она прищурилась, разглядывая его. Ханья снисходительно улыбнулся: да.

— В красной комнате, что ли? — шутливо предположила она.

— Угомони свою детскую фантазию, — рассмеялся он.

— Ну бли-ин, скажи! Скажи-и! — капризно повторила блондинка.

Я снова прильнула к стаканчику. Лавандовый сироп — точно.

— Угомонись, Изука, — уже серьёзно сказал Ханья, глянув на неё строго. Та тут же сдулась и фыркнула.

— Как ты вообще с ним дружишь? Он же невыносим! — бросила она мне и ушла к Юне. Я театрально надула губы и приподняла стакан кофе, как ответ.

— Не думал, что у тебя ко мне такое меркантильное отношение, — наигранно буркнул Ханья.

— А я не думала, что ты состоишь в бойцовском клубе, — рассмеялась я. Он усмехнулся.

— Ну почти. Вообще, Кенто и Кайто должны были быть с нами, но брат Кая так на них посмотрел, что они ретировались вместе с близняшками.

Я прикусила губу, вспоминая старшего Кагеяму в клубе.

— Брат Кая?

— Ну да, Шин. Посмотрел на нас, как на идиотов, и ушёл с Тен-Тен и Тэндо, — хмыкнул Ханья. — Хотя, может, мы и правда идиоты. Такие места — рассадник самого невообразимого разврата, которому мы так легко поддались.

Он прикрыл глаза и довольно улыбнулся. Не знаю, чем они там занимались, но он остался доволен. А Кай вообще не появился в школе. Как и Кайто с Кенто. 

— Такое чувство, что тот вечер был массовым съёмом, — хмыкнула я.

***

— Как ты смотришь на то, чтобы провести один день в горах? — спросил Аято.

Мы сидели в его машине у моего дома после школы. Он обнимал меня сзади, переплетя наши пальцы. Я чувствовала его дыхание у шеи, и мне не хотелось шевелиться.

— Вдвоём? — я улыбнулась и заглянула в его серые глаза — такие тёплые, такие нежные.

— Вообще, идею мне подала Темари: большой дом, горячий источник, снежная сказка — всё, как ты любишь. — Он пожал плечами. — Но если хочешь, поедем только вдвоём.

Я поджала губы, крепче сжав его руки.

— Мне всё равно. Главное — с тобой.

Аято подтянул меня ближе и поцеловал в висок.

— Значит, я заеду за тобой завтра утром?

Я развернулась к нему и коротко поцеловала.

— Розовый капюшон готов ехать хоть сейчас, — усмехнулась я.

— А белый пуховик — нет, — хмыкнул Аято. — Я позвоню Рэю, скажу, что мы в деле.

Я снова улыбнулась и прижалась к его губам.

— Харуна, — сказал он сквозь поцелуй, мягко отстраняясь. — Что с тобой сегодня? Я думал, ты до сих пор злишься на меня.

Я виновато закусила губу.

— Просто ты скоро улетаешь, — тихо, — я не хочу тратить наше время на обиды.

— Ты как будто прощаешься со мной навсегда. Я же прилечу через пару месяцев. А там и ты поступишь в Нью-Йорк, — он ободряюще улыбнулся и провёл ладонью по моим волосам.

— Я знаю...

Он прав. Чего я так переживаю? 

Я не спала почти всю ночь, представляя себе отдых в горах — день только с Аято. Наконец-то вдвоем. Без посторонних, без напряжения. Только мы. Тело одолевало волнение, предвкушение, нетерпение.

К пяти утра мне надоело крутиться в постели, и я поплелась под ледяной душ. Он отрезвил. Я натянула бежевый свитер и джинсы, спустилась на первый этаж и налила себе кофе-декаф, разбавив его молоком. За окном небо едва начинало сереть, предвещая рассвет. Я устроилась на диване в гостиной. Тишина будто давила. Хотелось уже уехать — побыстрее. Белые розы, которые так и не увяли, как будто специально напоминали. Я сильно зажмурилась, отгоняя образ старшего Кагеямы, и отвернулась к окну.

Кофе был допит. Звонок — принят. Я схватила рюкзак, накинула парку и выбежала из дома. Устроившись на переднем сиденье ауди, я почти сразу уснула. Странно, но в машине у Аято мне было спокойнее, чем дома.

— Эй, спящая красавица, — услышала я голос. — Просыпайся.

Я медленно открыла глаза: Аято стоял у распахнутой дверцы машины, смотрел на меня с мягкой улыбкой.

— Мы уже приехали? — пробормотала я, осматриваясь. Всё было белым — укутанные в снег деревья, аккуратные ёлочки, и двухэтажный деревянный дом, присыпанный инеем, возвышался прямо перед нами.

— Приехали, — подтвердил Аято и протянул мне руку, помогая выбраться.

— Блин, как классно, — я набрала горсть снега в ладони и подбросила над головой. Снег упал на волосы, за шиворот, на ресницы. Я засмеялась и пошла по расчищенной дорожке к дому.

— Куда ты? — рассмеялся Аято. — Ключ-то у меня.

Я остановилась у двери, дожидаясь его. Он взял наши рюкзаки и впустил меня внутрь. Дом был тёплым и атмосферным: просторная гостиная с деревянной мебелью, камин и большой мягкий диван перед ним, лестница у стены, ведущая на второй этаж.

— О-оу... — протянула я, сбросив парку на спинку дивана и осматривая дом. Быстро пробежав первый этаж, поднялась на второй. Там было две спальни. Мы зашли в одну из них — большая низкая кровать, деревянный шкаф и широкое окно с видом на горы.

— Здесь очень красиво, — улыбнулась я, глядя на пейзаж за окном. Аято поставил рюкзаки на комод.

— Темари постаралась. Любой каприз за мои деньги. Но оно того стоило. Главное — что тебе нравится.

Я обернулась к нему, внезапно чуть напрягшись.

— Мы будем спать здесь? Вместе?.. — спросила я осторожно, ловя его игривый взгляд.

Он отвёл глаза, но улыбка была предательски широкой.

Мысль заволновала меня. Я много грезила об этом, но теперь, когда момент почти наступил, внутри всё подскакивало. И я чувствовала сомнение.

— Здесь две комнаты. Так что если я начну отбирать одеяло, и ты меня выгонишь, то я пойму тебя, — отшутился Аято.

Снизу донёсся крик:

— Аято-ку-ун!

Мы спустились и увидели Темари с Рэем.

— Собирайтесь! Сноуборды уже ждут! — скомандовала она, уперев руки в бока. Рэй с мрачным видом стоял у стены. Мне всегда было забавно наблюдать за ними.

— Мы только приехали, — попытался возразить Аято.

— Бесполезно, — буркнул Рэй. — Эта женщина настроена серьёзно.

Аято усмехнулся.

— Ладно, мы скоро будем.

Они ушли, оставив нас одних.

— Я плохо катаюсь на сноуборде, — призналась я, понижая голос. С моей везучестью было вполне реально сломать себе шею.

Я застегнула лиф купальника и собрала волосы на затылке, пальцы дрожали — то ли от прохлады дома, то ли от того, что я вообще собиралась выйти к нему... так. Он ведь ни разу не видел меня в таком виде.

Аято уже минут пятнадцать сидел в источнике, а я колебалась. Я накинула на плечи тонкое белое полотенце, спустилась вниз, прошла через кухню к двери, ведущей во двор.

Каждый шаг отдавался гулом в груди. Зачем я вообще туда иду? А вдруг он подумает, что это провокация?
Но я... просто хочу быть рядом. Он скоро уезжает, и мне хочется этих минут. Пусть даже молча, но рядом

Я взялась за ручку, потом отпустила.
Пауза. Вдох.
Да к чёрту.

— Можно к тебе? — спросила я, осторожно отодвигая дверь.
— Конечно, можно, — ответил он, даже не обернувшись.

Я сбросила полотенце на камни и медленно вошла в горячую воду. Пар густо окутал плечи, щекотал шею. Кожа вспыхнула от жара, будто от прикосновения.
Аято лежал, закрыв глаза, откинув голову на свернутое полотенце. Волосы собраны в тугой пучок, лицо спокойное, расслабленное. Но я знала — он не спит.

— Как нога? — спросил он, не открывая глаз.
— Почти не болит, — усмехнулась я.

Он вытянул руку, легко обнял за плечи и притянул к себе. Я устроилась рядом с ним, чувствуя, как его ладонь уверенно легла мне на талию. От него исходил ровный жар, невольно поднимающий температуру моего тела сильнее, чем вода в источнике. Я подняла взгляд.

Его лицо казалось почти равнодушным, как будто всё происходящее не трогало его вовсе. Но я видела — как едва дрогнула челюсть, как замерла грудь на вдохе, когда я придвинулась ближе.

Я смотрела на него, пытаясь запомнить всё до мельчайших деталей: мокрые волосы в пучке, лёгкие капли, скатывающиеся по шее, ровный изгиб ключиц, спокойная линия губ. Он был красив — и слишком близко.

Сердце колотилось будто в горле. Хотелось податься вперёд, прикоснуться... но что-то мешало — дрожь в животе, слабость в коленях, страх, что оттолкнет, мысли, что я его не привлекаю, как женщина.
Я глубоко вдохнула, неосознанно прикусив губу. Он по-прежнему молча лежал и тихо дышал.

Я наклонилась. Медленно. Ощущая, как ноют мышцы спины от напряжения. И наконец, коснулась его ключицы губами — влажной, тёплой. Он усмехнулся. Не открывая глаз, он скользнул руками к моим бедрам и сжал их, подталкивая, помогая сесть на него сверху. Я поддалась и села на него полностью, и наши тела соприкоснулись. Напряжение в груди взорвалось чем-то горячим. Я задержала дыхание и замерла. Он был так близко, впервые. Поцелуй возник сам собой. Медленный, тягучий, как тёплый мёд. Я обвила его шею, запуская пальцы в волосы, чувствуя, как пульс отзывается в горле. Его губы двигались по моим спокойно, но настойчиво. Ладони скользнули вверх по спине, задержались на застёжке лифа. Я не стала ждать и завела руки за спину, чтобы расстегнуть застежку. Лиф начал соскальзывать, но Аято резко поймал его, удерживая на мне, и вскинул голову.

— Хару, давай не будем торопиться, м? — пробормотал он, не убирая рук.

— Хорошо, делай это медленно, если можешь, — рыкнула я, глядя ему прямо в глаза. Он усмехнулся. Я ожидала от него именно этих слов, что он опять остановится и скажет, что на этом все, и даже глубокие поцелуи попадут под табу на некоторое время. Но я не согласна. Сейчас не согласна. Он улетит на несколько месяцев, а я останусь с этой пустотой.
- Мне нужно больше. Или хотя бы дольше.
Я прикусила губу, стыдясь своих слов и также стыдливо прижимая к себе лиф - звучали они вполне конкретно, с вызовом.

— Ты уверена? — прошептал он, глядя в мои глаза.
— Да, — выдохнула я. — Не останавливайся. Пожалуйста.

Он двинулся первым — поцеловал мягко, но на этот раз с нажимом. Я ответила глубже, жадно, уверенно. Язык коснулся его, встретился с ним, заскользил. Он прижал меня ближе, грудь упёрлась в его грудь. Его пальцы, колеблясь, обвели мою талию, скользнули под грудь, скидивая лиф в воду. Я провела ногтями по его плечам, вжимаясь крепче, сдвинулась на его бедрах, чувствуя под собой всё — его желание, его твёрдость, его сдерживание. Его ладони легли на мои ягодицы. Он прикусил мою нижнюю губу, потом снова поцеловал. По коже прокатилась волна мурашек.

Он развернул меня и усадил на край каменного борта, подняв за талию. Я охнула от неожиданности, но не сопротивлялась. Потом аккуратно опрокинул меня назад, и я оперлась на локти, чувствуя, как тепло пара обволакивает плечи и грудь. Замер на секунду, глядя на меня сверху вниз. Его взгляд был пытливым, будто он запоминал каждый изгиб, каждую каплю воды на моей коже. Дыхание у него было сбивчивым. Его глаза скользнули от лица — ниже, по груди, по животу, к бедрам. Я почувствовала стыд и смущение от его взгляда.

— Такая красивая... — пробормотал Аято, почти себе под нос.

Он провёл ладонями по моим ногам — от коленей к бёдрам, неторопливо, как будто разгадывал, чувствовал, настраивался. Его прикосновения были горячими, почти обжигающими. Я почувствовала, как всё внутри сжимается в узел, а в голове начинал разрастаться хаос.
Аято медленно опустился на колени передо мной, не сводя с меня взгляда, и только потом склонился ниже. Я сначала не поняла. Или не хотела понимать. До тех пор, пока он не обвёл руками мои бёдра и не склонился ближе, к самой середине. Вот тогда внутри меня всё оборвалось. Его губы коснулись внутренней стороны бедра, едва-едва — и я инстинктивно дёрнулась, почти судорожно. Не резко, но достаточно, чтобы он почувствовал: что-то не так.

Паника поднялась изнутри, как прилив. Я зажмурилась и вжалась спиной в тёплый камень, обхватила себя за плечи, прикрывая грудь и смыкая колени — от стыда. От страха, что я сейчас испорчу всё. Что он поймёт, как я не готова, как неопытна. Я не знала, как реагировать, что говорить, как себя вести.
Он сразу остановился.
— Эй, — мягко сказал он, приподнимаясь. Его рука легла на мою щёку, тёплая, уверенная. — Посмотри на меня.

Я с трудом подняла глаза. Он смотрел внимательно.

— Ты красивая, Харуна. Вся. Целиком, — его пальцы скользнули к моему уху, провели за ним, по коже, — и когда стесняешься, дрожишь и когда не знаешь, как себя вести.

Я отвела взгляд, щёки горели.

Он поцеловал меня в висок, потом — чуть ниже, за ухо. Я почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Поцелуи были мягкие, но будто впечатывались под кожу. Его ладонь прошлась по моей спине, чуть сжав в районе поясницы. Я задохнулась.

— Не надо сжиматься, — прошептал он, коснувшись губами моего уха.

Его губы скользнули к шее, и я не удержалась — выдох сорвался сам, тихий, хрипловатый. Я поймала его взгляд, и он улыбнулся. Глаза потемнели от желания и жара вокруг, но в них не было хищности.
— Вот так, — прошептал он. — Именно так.

Его руки прошлись по моим бёдрам, снова притягивая ближе, но теперь я уже не отстранялась. Я сама подалась вперёд, прижимаясь к его губам, к его прикосновениям. Он целовал мою шею, скулы, подбородок, словно пробегался по знакомому маршруту. И когда он опустился ниже — снова...
...Я уже не могла притворяться. Каждое прикосновение вызывало дрожь, каждое движение губ — новый волной проходило по телу, и я больше не пыталась сдержаться.

Мои бедра дёрнулись от особенно чувствительного поцелуя, я тихо всхлипнула — и тут же попыталась закрыть рот, смущённо прижав тыльную сторону ладони к губам. Все казалось таким пошлым и развратным.

Аято резко поднял голову. Его лицо было затенено паром, но в глазах горело что-то горячее, почти настойчивое.

— Не держи это в себе, м? — сказал он тихо, улыбаясь. — Если хочешь стонать, кричать, выть, звать меня — делай это. Мне это нравится. Очень.

Он чуть выпрямился, и прижался щекой к моему колену. Он смотрел прямо мне в лицо, которое снова пылало стыдом.

— Я хочу слышать тебя, Хару. Хочу, чтобы ты звала меня громче.

Его руки скользнули на мою талию и крепко удержали, а сам он снова опустился вниз — губы, язык, дыхание. Я вскрикнула, не ожидая такого темпа, и попыталась отстраниться, но его ладони лишь крепче сомкнулись, удерживая меня на месте, мягко, но без вариантов.

— Не убегай, — пробормотал он куда-то в мою кожу. — Всё хорошо. Просто чувствуй.

И я чувствовала. С каждой секундой — всё сильнее. Он работал терпеливо, будто изучал каждую реакцию, вымерял каждый новый угол, новый нажим, чтобы поймать именно то, что заставит меня потерять дыхание.

— Хорошая девочка... — прошептал он.

Я извивалась, пыталась удержаться за камень, за воздух, за него — но он держал меня. И каждый мой стон будто лишь подстёгивал его. Он не отворачивался, не терял ритма, не смущался. Напротив — будто пил мои реакции, ловил их губами, дыханием, кожей.

Я вскрикнула — громче, чем хотела. Он только усмехнулся и прижал меня ещё сильнее, не давая отодвинуться.

— Вот так, — выдохнул он. — Не стесняйся. Ещё. Для меня.

И я отдалась — полностью, не скрывая звуков, не пряча лицо, не боясь. Моё тело тряслось от напряжения, от разрядки, от всего сразу, и он чувствовал это. Не отпускал. Держал.

Когда я обмякла, он резко поднял меня с каменного пола и опустил обратно в горячую воду. Тело мгновенно отреагировало — внутри снова всё вспыхнуло, запульсировало, и я не удержалась: выдох сорвался с губ, громко, с хриплым стоном прямо ему в ухо. Вода усиливала ощущения, резонировала глубоко внутри. Это было приятно.

Аято держал меня за бёдра, его пальцы сжимали кожу, дыхание было тяжёлым, почти срывающимся. Он не двигался — просто ждал, пока я утихну, пока перестану дрожать, пока не исчезнут вспышки света под веками. Выбившиеся из пучка пряди прилипли к его лицу. Я дотронулась до них дрожащими пальцами, смахнула со щеки и слабо улыбнулась. Он не сразу посмотрел на меня. Я ждала ответа, движения, чего-то... Но что-то в его взгляде застыло.

А внутри меня уже шевелилось странное, противное ощущение.

Будто он дал мне это, потому что я попросила. Выпросила.
Будто это был красивый жест на прощание.
Он вдруг резко отстранился, отпуская меня.

— Мне надо отлучиться, — хрипло сказал он, не поднимая взгляда. И вышел из источника.

Я вылезла из источника и обмоталась полотенцем, подняла мокрый купальник и, стараясь не думать ни о чём, поднялась в спальню. В принципе, можно было бы уже и в пижаму — я так и сделала, будто прячусь в неё от всех мыслей сразу. Волосы оставались влажными — я их распустила, пусть сохнут. В ванной всё ещё тихо журчала вода. Я глубоко вдохнула и спустилась вниз. Подошла к дивану, завернулась в пушистый плед и устроилась в углу, свернувшись клубком.

Через пару минут послышались шаги по лестнице. Я не обернулась, только сильнее вжалась в спинку дивана. Аято обогнул его и навис надо мной, упираясь руками в подушки по обе стороны. Он улыбался. А я — нет.

— Что такое, Хару? — мягко спросил он и поцеловал в щёку.

Мне стало неловко. Стыдно, что я сжалась, зарылась в этот плед, как будто это не он час назад заставлял меня стонать от удовольствия. 

— Аято... — я посмотрела на него снизу вверх. — Я не нравлюсь тебе?
— Что? Ты серьезно сейчас? — Он рассмеялся чуть растерянно. — Ты спрашиваешь меня об этом после всего? Я что, недостаточно старался?

Он снова усмехнулся и сел рядом, стянул с меня плед и усадил к себе на колени. Я не стала прижиматься к нему, просто скрестила руки на груди и отвела взгляд.

— Просто... — я закусила губу, — Просто ты уже второй раз все обрываешь. Я думала, мы сегодня... Сделаем это.
Мои щеки пылали так, словно у меня высокая температура. Но я должна знать причину, иначе не смогу спокойно жить.
— Ах, так ты хотела воспользоваться мной, сорвать мою цветущую розу, — он театрально прикрыл рот ладонью, - Хару, я не ожидал от тебя такого..
Я посмотрела на него исподлобья. Ну, не смешно же.
— Твою розу давно сорвали. Так что давай без этого. — буркнула я. Он понял, что я не настроена шутить и мне нужен серьезный разговор. Аято улыбнулся и пальцами убрал прядь волос с моего лица.

— Ну, прости. Если бы всё сводилось к желанию, мы бы не вылезли из того источника. Но... если мы переспим сейчас, а я через пару дней улечу — я не выдержу.
Он говорил тихо, сдержанно. Но я слышала, как внутри него что-то дрожит.

— Что именно ты не выдержишь?

Он посмотрел на меня. Медленно, внимательно.

— Расстояния. Мыслей, что ты далеко, что кто-то другой может быть рядом. Что я не могу быть с тобой, когда это нужно. Я не хочу умирать от ревности и делать вид, что все нормально. — Он усмехнулся, почти нежно, — а я не смогу этого вынести. Просто не смогу.

Я молчала. Он продолжал:

— И знаешь, чего еще я боюсь? Что мы сделаем это, и ты подумаешь, что мне было... всё равно. Что я уехал, потому что наигрался.
Он покачал головой, а я нахмурилась: у меня и в мыслях такого не было.
— А я уеду, и буду прокручивать это в голове тысячу раз. Как ты выглядела. Что ты чувствовала. Что я оставил тебя одну после этого.

Он замолчал. Я тихо вдохнула и опустила взгляд на свои нервные пальцы, которые ковыряли ногти. Ну, в его словах есть смысл. Возможно, если бы мы переспали, то разлуку переживать стало бы тяжелее? Его осторожные пальцы коснулись моего подбородка, и я подняла голову.

— Неужели так не терпится уложить меня на лопатки? — усмехнулся Аято, слегка наклонившись ближе.

Я тоже улыбнулась. Сквозь тревогу, смущение, тепло, что расплывалось внутри.

— Терпится, — прошептала я. — Просто хотела знать причину.

Он не ответил. Только ещё немного подержал меня в объятиях, лениво проводя ладонью по спине, будто наслаждаясь моментом. Потом мягко поднялся и сдвинул плед с моих ног.

— У нас остался один вечер в горах, — сказал он, глядя на меня с прищуром. — Что будем делать?

Я приподняла бровь:

— А ты как думаешь?

Он чуть наклонил голову, притворно подозрительный:

— Только не говори, что мы будем смотреть ужастик?

Я улыбнулась шире, с вызовом:

— Именно.

— Великолепно. — Он усмехнулся. — Значит, снова не усну. Но сначала — еда. Пойду проверю, что там у Темари. Еда была на ней.

— Только не мешай, если у них с Шикамару началась романтика, — бросила я ему в спину.

— Обещаю быть тактичным, как никогда, — отозвался он, накинул пуховик и вышел.

Пока его не было, я собрала волосы в небрежный пучок, достала из рюкзака ноутбук, кабель и заранее скачанный фильм. Подключила к телевизору, проверила — работает. Интернета в горах не было, и всё зависело от моей предусмотрительности. К счастью, я  хорошо подготовилась.

Минут через десять хлопнула дверь, и в дом вошёл Аято — с пакетом в руке и лёгкой усталостью в плечах. Он отряхнул снег, закрыл дверь, поставил еду на стол... и замер.

Я не сразу поняла почему — пока не поймала его взгляд.

Он смотрел. Не в упор, не вызывающе. Просто спокойно, пристально — как человек, который вдруг увидел больше, чем ожидал.

— Ты это специально? — тихо спросил он, подходя ближе.

— Что?

— Вот это, — он кивнул в сторону моей пижамы. — Цветочки. Тонкая ткань. Твое прекрасное тело... и ничего между.

Я чуть насмешливо улыбнулась:

— Это просто пижама, Аято.

Он задержал взгляд на моих ключицах, едва приподнял бровь:

— Хару, это не «просто пижама». Это... очень красиво. И не совсем честно по отношению ко мне.

— В смысле?

Он вздохнул и протянул мне коробку с пончиком:

— Возьми. Я отвоевал его для тебя.

Я взяла пончик и отвернулась, чтобы он не увидел, как я сама вспыхнула от его слов. Он не настаивал. Просто отошёл к камину, как будто и не сказал ничего важного.

Я вышла в спальню. Сердце стучало неровно. Я сняла кофту, надела белый шелковый топ и вернула пижаму поверх. Не потому что он что-то сказал. А потому что я поняла, что он все заметил.

Когда я вернулась, он уже сидел на диване, удобно устроившись с пледом. Услышал шаги — и обернулся.

Его взгляд скользнул вниз, заметил топ под пижамой. Он ничего не прокомментировал. Только, посмотрев в глаза, улыбнулся.

Экран загорелся, раздался тихий скрип, и всё вокруг будто сжалось — даже огонь в камине вдруг показался слишком громким. Аято молча смотрел в экран, потом перевёл взгляд на меня. Долго. Без насмешки — просто оценивающе.

— Ты серьёзно собираешься смотреть это сейчас? — голос был низкий, спокойный, но в нём читалось недоверие.

— А почему нет?

Он медленно наклонился вперёд, подался чуть ближе:

— Потому что это ночь. Потому что за окном темно, а связи нет. Потому что мы здесь одни..

— Но ты же рядом, — напомнила я, чуть склонив голову.

Он выдохнул, откинулся обратно, глядя в экран с выражением спокойной обречённости:

— Ты веришь в меня больше, чем я сам.

Пауза. Тишина. Он вроде бы смотрел фильм, но внутренне был не там — я чувствовала это по его дыханию, по напряжению в плечах, по тому, как он чуть дернул плед на себя.
Я протянулась к коробке с пончиком, разломила пополам и протянула ему кусочек, желая хоть как-то подбодрить его. А то страдает тут из-за меня.  Аято посмотрел на мою руку и на секунду замер.

— Ты странная.

— В каком смысле?

— В самом лучшем. Таких, как ты, нет.

Он съел пончик, облизал палец, посмотрел в сторону экрана и вздохнул:

— Если что — я сделаю вид, что не испугался. Даже если испугаюсь.

— Договорились.

Он притих, а потом потянулся к пледу и чуть склонился ко мне:

— Иди сюда. Я не гарантирую, что будет безопасно, но вот теплее точно будет.

Я позволила ему притянуть меня к себе. Его руки легко обвили мою талию сзади, а подбородок орустился на мое плечо. Тело отозвалось почти мгновенно — расслаблением, тем особенным ощущением, когда тебя держат не для притяжения, а просто — чтобы быть рядом. 

Мы сидели так долго — почти не двигаясь, укрытые одним пледом. Его руки чуть сжимали меня, потом отпускали. Он зевнул, уткнулся лицом ближе — в изгиб между шеей и ключицей.
— Хару... мне кажется, я сейчас усну.

— Засыпай, — прошептала я.

Через минуту он действительно задремал. Я почувствовала, как его дыхание выровнялось, как тело стало тяжёлым, доверчивым. Я осторожно откинулась к нему, позволяя себе чуть больше прикосновений. Провела пальцами по его предплечью, по ладони, скользнула вверх — к волосам.

Он не шевелился. Только изредка тише вздыхал, будто во сне. Я выключила фильм — экран погас, остался только шелест пламени и мягкий свет огня, качающийся по стенам.

Я повернулась немного и поцеловала его в висок. Он не двинулся. Потом — в щеку.
И, чуть задержавшись, — в угол губ.

Он открыл глаза.

— Поспать ты мне не дашь, да? — хрипло, севшим голосом, почти с улыбкой.

— Не-а, — шепнула я.

Мы смотрели друг на друга в полумраке. Его глаза были затуманены сном, но в них оставалась та самая осознанность, от которой у меня стучало в груди. Он не тянулся ко мне, не просил. Просто ждал. И позволял.

Я устроилась на нём осторожно, как будто боялась спугнуть этот момент. Он лежал спокойно, но под пальцами чувствовалось напряжение — как натянутая струна. Его ладони легли на мои бёдра, мягко, не удерживая — но не отпуская. Я наклонилась к его шее. Ощутила, как он резко вдохнул, когда мои губы коснулись кожи. Его руки чуть сжались.

— Хару... — прошептал он, почти сдержанно, — может, всё-таки не надо?..

Я не ответила. Только продолжала целовать его шею, ключицы, скользить ладонями по груди, чувствуя, как он становится всё горячее подо мной. Тело напряглось. Дыхание сбилось. Его глаза были закрыты, губы приоткрыты. Я поцеловала его. Осторожно, мягко — но он сразу ответил. Медленно. С влечением. Сдержанно — но глубоко. Его язык коснулся моего, и внутри всё вспыхнуло. Его ладони скользнули по моей спине, под кофту, остановились на пояснице. Не тянули — просто держали. 

— Ты сегодня... совсем не такая, — прошептал он.

— Я просто уже скучаю, — призналась я, и снова поцеловала его в шею, ближе к уху.

Я чувствовала, как он старается держаться: по дыханию, по пальцам, по напряжению подо мной. Всё в нём было натянутым, собранным, как перед рывком.

Когда моя ладонь опустилась к резинке его штанов, он резко поймал её.

— Хару... нет. — Голос был тихим, но твердым. Он встретился со мной взглядом. — Мы ведь договорились.

Да, он прав.. Я молча убрала руку с опасной зоны и поцеловала его в висок, потом — в щеку, потом — у самого уха прошептала:

— Мне кажется... я хочу почувствовать тебя внутри.

Он застыл, потом посмотрел на меня с таким выражением, будто я открыла потайную дверь, которую он сам не смел тронуть. Его челюсть сжалась. Он молча выдохнул — резко, как перед броском. А я добавила ему стимула, понимая, что играю совсем против правил:

— Здесь, — я двинула бёдрами, — всё тянет и зовёт тебя...

Он не выдержал.

В следующее мгновение развернул меня, прижал к дивану и толкнулся бедрами — резко, мощно, сквозь одежду. Я вскрикнула — от неожиданности, от жара, что облил меня с ног до головы, от близости.

— Чёрт... — прошептал он, до боли сжав меня в объятиях. — Ты с ума меня сведёшь...

— Так сойди с ума, Аято, — прошептала я, обвивая его шею. — Прямо сейчас.

Он сжал челюсти, застонал как от боли, с силой вжался в меня — и вдруг, резко, как будто его окатили ледяной водой, отпрянул почти рывком. Встал. Глубоко задышал, прикрывая рот тыльной стороной ладони. 

— Спим раздельно, — бросил глухо, не глядя. — Я серьёзно. Даже не подходи ко мне этой ночью.

Он схватил телефон и ушёл наверх, дверь хлопнула резко, как пощечина. А я осталась на диване — распаленная, с ощущением его бедер между своих, с засосами на шее. И с пульсирующим неприятным чувством в груди. 

 Я не спала. Просто лежала на боку и смотрела в панорамное окно, на пейзаж за окном, на искрящийся от лунного света снег. Мысли текли потоком, не давая дышать нормально, а я не могла их остановить. Аято улетает уже... завтра ночью. На несколько месяцев. Опять я буду изнывать от желания прикоснуться, услышать, почувствовать его рядом. От мыслей о "почувствовать" у меня приятно свело низ живота - то, что произошло в источнике я запомню надолго. Это было невероятно, у меня даже сейчас загорелась кожа. Но потом... Потом что-то пошло не так. Из-за меня. Из-за моей навязчивости, глупости. Позорище. Я прижала подушку к лицу от стыда, как будто кто-то мог меня сейчас видеть. А что я ему говорила? "Хочу почувствовать тебя внутри", "...Тянет и зовет тебя". Ну откуда это в моей голове? Зачем? Но, правда, лучше бы он посмеялся, чем бросил меня вот так. Сказал бы, что я извращенка и все, но не бросал, не так. У меня горло сжалось от подступивших слез. Я кашлянула и теснее завернулась в одеяло. Возможно, я все еще злилась на те слова, что он сказал на парковке.

Я прикусила губу и услышала как скрипнула дверь. Я знала, что он придет.

— Если это ты, — бросила я резко, — можешь сразу развернуться и уйти.

Пауза. Потом шаг. Осторожный.

— Я не хотел, чтобы всё так вышло, — сказал он.

— Хотел. Просто не рассчитывал, что я окажусь такой... прилипалой, да?

Он сел на край кровати. Молчал. Я чувствовала, как он смотрит на меня и не выдержала — села, натянула плед на плечи, глядя в окно.

— Зачем ты пришёл? — резко бросила я, не оборачиваясь. — Ты же сам сказал, чтобы я к тебе этой ночью не подходила.

— Я передумал.

Я фыркнула. Горло сжалось.

— Как удобно. Ты передумал. Сначала ты уходишь, как будто спасаешься от чего ужасного, а потом возвращаешься, как будто ничего не случилось. Как будто я не сгорела от стыда из-за этого, как будто я не чувствовала себя навязчивой и... грязной.
У меня дрогнул голос, и он это услышал.

— Я и правда спасался. Только не от тебя. От себя, — тихо сказал он.

Одеяло соскользнуло с плеч, и я медленно развернулась к нему. Плечи напряжены. Пальцы вцепились в ткань.

— Отличная отмазка, Такэда. Очень удобная. "Это не ты, это я". Только знаешь, от меня не надо спасаться. Я не нападала на тебя. Я просто... я люблю тебя. — последние слова вырвались прежде, чем я успела закрыть свой рот, который не могу контролировать. Как будто распахнула грудную клетку и показала, как трепещет мое сердце сейчас. Я всхлипнула от наплыва эмоций, и Аято просто сгреб меня в охапку вместе с одеялом, прижал к себе, а я уткнулась ему в шею.
— Я.. не знаю, как правильно, понимаешь? Я первый раз люблю. И не знаю, что я должна делать и что говорить, как себя вести. Прости...

Он сжал меня еще сильнее, успокаивая мою дрожь.
— Я конченный ублюдок. И не заслуживаю тебя. — тихо, куда-то в пустоту комнаты.

Я положила голову ему на плечо и слушала, как гулко бьется его сердце под моей ладонью.

— Не говори так, пожалуйста.

Он не ответил. Просто обнял крепче и прижал меня к себе, будто я могу исчезнуть.

Я чувствовала, как его дыхание становится ровнее. Как напряжение понемногу уходит из его тела. Его подбородок коснулся моей макушки, и он замер — не двигаясь, не говоря ни слова. Я прошептала почти неслышно:

— Ты останешься?

— Конечно, — ответил он так тихо, что я едва уловила. — Если ты позволишь.

Мы медленно улеглись, укутанные в одно одеяло. Я прижалась к его груди, а он провёл рукой по моим волосам, потом — по спине. Просто касался. Так, будто запоминал.

Я закрыла глаза. Медленно, почти незаметно я растворялась в его дыхании. В этом тепле, где нет вины, нет слов, только он и я.