Без права на слабость
— Что значит я еду с ней? — Хэнджин оттолкнул планшет, не сдержав раздражения.
Секретарь, девушка с постоянно напряжённым лицом, привычно отреагировала на его тон, словно это уже стало частью должностной инструкции.
— Господин Хван, встреча в Сокчхо — совместный проект. Вас сопровождает госпожа Ли.
— Почему не Кан Джун? Или Юнхо? — холодно бросил он.
— Госпожа Ли — координатор проекта. По распоряжению совета директоров именно она была назначена.
Он прищурился. Совет. Конечно. Они снова суют нос в его дела, играя в политику. А теперь ещё и Сольи…
Он резко встал со стула.
— Подготовьте машину. Выезд через час.
---
Сольи подошла к зданию паркинга вовремя, как и всегда. В руках — планшет, документы, на лице — маска делового спокойствия.
Но внутри... буря.
Поездка с Хэнджином.
Закрытое пространство. Часы в дороге. Их двое.
Никто не сможет притворяться слишком долго.
Он уже ждал в салоне чёрного Mercedes. Открыл ей дверь без лишних слов. Даже не посмотрел в её сторону.
— Благодарю, — сказала она сухо, садясь.
Он не ответил. Только бросил короткое:
— Надеюсь, ты не разговариваешь в дороге.
— Только если не вынуждают обстоятельства.
— Значит, у нас есть шанс не сойти с ума.
— Или убить друг друга.
Он едва заметно усмехнулся. Ни один из них не мог объяснить, почему ссоры между ними звучат как самый странный флирт в мире.
---
Дорога была долгой. Сначала — гудение шин, лёгкий шелест дождя по стеклу. Молчание.
Но потом, как всегда, одно случайное замечание вызвало вспышку.
— Ты снова игнорировал доклад по внутренним расходам, — бросила Сольи, не глядя на него.
— Потому что ты пишешь их так, будто собираешься на конференцию в Гарварде. В два ночи.
— Прости, что я не пишу отчёты в виде картинок для детского сада.
Он повернулся к ней.
— Знаешь, ты ведёшь себя так, будто вся компания держится на тебе.
— А ты — будто ты её бог.
— Потому что я её и построил, — прошипел он.
— Да, и ты её же разрушишь, если продолжишь так выгорать.
— Ты снова лезешь не в своё дело.
— Может, и лезу. Но тебе это не мешает, верно?
— Сольи…
Он замолчал. Потому что почувствовал, что если скажет хоть слово, оно будет не тем, каким он хочет его сделать.
Почему она снова и снова доводит его до грани? Почему ей это сходит с рук?
Она отвернулась к окну, сделав вид, что разговор завершён. Но пальцы её плотно сжались на коленях. Сердце колотилось. Её раздражение было настоящим. Но не потому, что он холодный засранец. А потому, что ей не всё равно.
Потому что эта ненависть — её единственная защита.
---
Когда они прибыли, встреча прошла... формально. Хэнджин был сосредоточен, чёток. Его авторитет ощущался каждым словом. Сольи, спокойная, уверенная — его противоположность, но идеальное дополнение. Клиенты были в восторге от их профессионализма. Никто бы не догадался, что в машине эти двое готовы были сжечь друг друга взглядами.
Но когда они вышли из здания, над головой прогремел гром. Ливень обрушился мгновенно.
— Отлично, — пробормотал Хэнджин, прикрывая голову папкой.
— Машина стоит на другом конце, — крикнула Сольи, прижимая планшет к груди.
Он посмотрел на неё, потом молча снял пиджак и, не глядя, накинул ей на голову.
— Что ты… — начала она, но он перебил:
— Если ты промокнешь и заболеешь, мне придётся искать замену. А мне лень.
Сольи фыркнула.
— Конечно. Не потому что ты заботишься. А потому что тебе лень.
— Рад, что ты наконец всё понимаешь.
Они побежали к машине, мокрые, взлохмаченные, сбив дыхание. В салоне оба молчали, тяжело дыша.
И в этой тишине было слишком много слов.
---
Позже, в отеле, каждый из них получил свой номер.
Сольи закрыла дверь и, прислонившись к стене, глубоко вдохнула. Пальцы всё ещё дрожали. От холода. Или от него? Она сама не знала.
Он злил её. До трясучки. Но каждый раз, когда они спорили, её сердце билось быстрее. Каждый раз, когда он смотрел на неё так, будто видит её насквозь — в ней что-то рушилось.
Она не должна была чувствовать.
Он не должен был волноваться.
Но теперь… теперь это было слишком.
Тем временем в соседнем номере Хэнджин стоял у окна, глядя в темноту. Мокрая рубашка прилипала к спине. А в голове крутилась одна и та же мысль:
Почему она? Почему именно она заставляет меня терять себя?
Он повторял себе:
— Это просто раздражение. Она действует мне на нервы.
Но голос внутри шептал другое:
Она волнует тебя. Ты думаешь о ней слишком часто. Слишком глубоко.
Он сжал кулаки.
— Это ничего не значит, — сказал он вслух. — Я просто ненавижу её.
Только почему ненависть так похожа на желание?
Хэнджин уже собирался вызвать водителя, чтобы выехать обратно в Сеул, когда администратор отеля сообщил:
— Прошу прощения, но из-за шторма дороги перекрыты. Выезд невозможен до утра. Все маршруты заблокированы.
— Что за чёрт, — тихо выдохнул он, сжав переносицу.
Сольи в этот момент подошла с телефоном в руке.
— Подтвердили с метеоцентра: ближайшие шесть часов — проливной дождь и сильный ветер. Придётся остаться здесь.
Он посмотрел на неё, как будто она была виновата в непогоде.
— Прекрасно. Просто идеально.
— Я не бог погоды, — сухо заметила она.
— Хотя бы что-то в тебе человеческое, — ответил он, и пожалел об этом сразу же.
Но Сольи не поддалась.
— Да, и именно это тебя пугает. Что рядом кто-то живой. А не просто очередная марионетка, которую можно контролировать.
Он нахмурился, шагнул ближе.
— Тебе, наверное, льстит, что ты думаешь, будто можешь видеть меня насквозь?
— Нет. Мне просто жаль, что ты боишься признать, что чувствуешь хоть что-то.
Они стояли слишком близко. Слишком.
Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Он смотрел на неё — в упор, будто хотел стереть этот взгляд с её лица. Но не мог. Потому что не мог перестать смотреть.
— Я не чувствую, Сольи, — прошептал он, будто убеждая себя. — Ни к тебе, ни к кому-либо.
— И в этом твоя проблема, Хэнджин, — ответила она. — Ты не чувствуешь — а значит, не живёшь. Только существуешь.
---
Вечер тянулся медленно. Оба были в номерах напротив. И каждый — на взводе.
Сольи ходила по комнате, не находя себе места. Её дыхание было неровным. Слова, сказанные им, застряли в горле.
Он... он делает больно, чтобы не почувствовать боль. Он не даёт приблизиться, потому что боится, что тогда маска упадёт.
Она включила телевизор, выключила. Подошла к окну, но от дождя ничего не было видно. И вдруг... кто-то постучал.
Открыла дверь. Хэнджин.
Мокрая рубашка заменена на чёрную футболку, волосы растрёпаны, но он всё равно выглядел так, будто управляет чёртовой Вселенной. Только... сейчас он был не бог. А человек.
— Нам нужно поговорить, — сказал он тихо.
— Ты уверен, что хочешь говорить, а не снова уколоть? — подняла бровь она.
— Я… — он замолчал, — я не знаю, что со мной происходит.
Сольи молчала. Он продолжил:
— Когда ты рядом, мне хочется кричать. Хочется оттолкнуть, разрушить, стереть тебя… потому что я не понимаю, что это. Потому что это мешает мне быть тем, кем я должен быть.
— А может, тебе просто нужно быть собой? — прошептала она.
Он покачал головой, сделал шаг вперёд.
— Я не умею быть «собой». Я умею только выстраивать стены.
Она посмотрела на него долго, спокойно, а потом отступила вглубь номера.
— Заходи. Если хочешь поговорить — по-настоящему.
Он закрыл за собой дверь. Они оказались вдвоём. В этом закрытом, тихом, безопасном пространстве. Гром за окном гремел, дождь стучал по стеклу. А между ними — молчание.
— Почему именно ты? — тихо сказал он. — Почему я чувствую это рядом с тобой?
Сольи подошла ближе, но не касалась его.
— Потому что я не боюсь твоей тьмы. И потому что, возможно, я сама её понимаю.
Он посмотрел на неё. Его глаза больше не были ледяными. Они были уставшими. Настоящими.
— Я ненавижу это чувство.
— Нет, Хэнджин. Ты просто боишься того, что оно не подчиняется тебе.
Он стоял, молча, не двигаясь. А потом… чуть наклонился вперёд.
— Скажи, что ты тоже чувствуешь это, — прошептал он.
Сольи сглотнула, внутри всё сжалось. Это был опасный момент. Грань. Либо падение, либо бегство.
— Я… — она сделала шаг назад. — Не знаю. Но… мне страшно.
И снова:
— Потому что я тоже не умею пускать близко. Но именно тебя почему-то хочу.
Их взгляды встретились. Всё остальное исчезло. Всё — кроме их ненависти, в которой слишком много страха. И слишком много желания.