Метка Ивистона
Тьма. Она была повсюду. Густой чёрной завесой, она мешала Грэгори идти вперёд. Мешала сделать тот самый… один единственный вдох и вернуться к Эми.
Амелия. Грэгори слышал её голос. Редко. Как же редко этот лучик света брезжил где-то вдали. Он манил к себе… но адские тропы так запутали его в своих лабиринтах, что выхода из тьмы не было.
Земля под ногами Грэга задрожала, разошлась глубокими трещинами, и он в очередной раз провалился в пустоту.
Грэгори не знал, как долго летел вниз, но секунды казались ему вечностью. Он слабел. И каждая новая тропа, каждая сущность, стремящаяся разорвать душу на части, не делала его сильнее.
Внезапно Грэгори почувствовал покой и тепло, пришедшее из мира в который он не мог вернуться. Это было прикосновение. Но принадлежало оно не Эми. «Лукас», – подумал Грэгори и остановил взгляд на своей левой руке.
Из рваных ран, по-прежнему, вытекали медленные реки крови, но кисть, обмотанная розарием, стала выглядеть немного лучше. Это были чётки из красного дерева, принадлежащие Лукасу. Лет десять назад Грэг привёз их отцу с далёкого маленького городка, название которого давно стёрлось из памяти. С тех пор Лукас с розарием не расставался. Никогда. До сегодняшнего дня.
– Что ж, – нахмурился Грэгори, – видимо, и в мире живых я еле дышу. А может… Прости меня, маленькая…
Падение прекратилось. Грэг больше не чувствовал тепла – оно ушло так же быстро, как и появилось. Теперь, еле держась на ногах, он поёжился. В этом уголке чёрных троп царствовал только холод. Грэгори осмотрелся. Ему показалось, что он уже бывал в этой части адского лабиринта. И, пройдя несколько метров, Грэг понял, что не ошибся.
Впереди, за мрачной дымкой тумана, Грэгори увидел давно знакомый силуэт. Он хорошо помнил его и тот день, когда ступил на эту тропу. Каменный крест по-прежнему возвышался над могилой. Только теперь он был сломан и покрыт трещинами, а сама могила сочилась гноем. И чем ближе Грэг подходил к ней, тем сильнее смрад и холод душили его измученную душу.
Сразу после вступления в орден экзорцистов, Грэгори отправился в старый город под названием Ивистон. В нём всё дышало историей. Каждая узкая, кривая улочка, каждый выщербленный временем камень, каждое здание скрывали за пластами веков свои тайны, не желая делиться ими с простыми обывателями. Но Грэг был не из их числа. По дороге к дому, смятый адрес которого покоился во внутреннем кармане куртки, он просмотрел десятки историй, прочувствовал сотни судеб. И одна из них заставила его остановиться.
Грэгори достал листок с номером дома, наспех начёрканном магистром. Да, как он и думал, это было именно то здание ради которого он проделал столь долгий путь. Пропадающее в тени построек, оно казалось пустым, безжизненным и чёрная лента, повязанная на дверном молотке, только усугубляла ситуацию.
Раздался колокольный звон. На мгновение Грэг оторвал взгляд от безликого дома и посмотрел на небо. Лукас говорил, что где-то в Ивистоне есть церковь старше самого города, и её колокола слышны далеко за его пределами. Что ж, это было похоже на правду.
Оторвавшись от размышлений, Грэгори быстро поднялся по разбитым ступеням дома и громко постучал в дверь. Чёрная лента соскользнула с ручки и упала к его ногам. Дальше Грэга ждала немая тишина, ведь хозяин дома открывать не торопился.
– А может никого нет, – сам себе сказал Грэгори, собираясь снимать перчатки, но тут же увидел, как за одним из окон второго этажа зашевелились портьеры. – Значит есть. Попробуем ещё раз.
Он настойчиво стучал до тех пор, пока не услышал за дверью шаги.
– Уходите… – прозвучал уставший женский голос, – прошу… уходите…
– Я могу помочь, – настойчиво произнёс Грэгори. – Просто откройте.
– Я знаю кто Вас прислал. Они не помогли мне в прошлый раз… Сделали только хуже… – за дверью послышались громкие всхлипывания. – Хуже! Хуже! И хуже! – внезапно воскликнула она и забила по деревянному полотну ладонями. – Я никого не хочу видеть.
– Ваше право, – невозмутимо продолжил Грэг. – Нельзя помочь тому, кто этого попросту не желает, – он снял перчатку и потянулся за траурной лентой, когда вновь услышал измученный голос:
– И что… не будете жалеть? Уговаривать?
– Нет, – коротко ответил Грэгори. – Я просто отдам Ваше дело и забуду, а вот Вы, со временем, если оно у Вас осталось, пожалеете… – он крепко сжал в руке ленту.
– О чём? – незнакомка перебила Грэга.
– О том, что не открыли эту чёртову дверь, – бросил ей в ответ Грэгори и вновь погрузился в историю города.
Чёрная лента на двери. Грэг осмотрелся и выпустил её из своих рук. Сколько же жертв за своей ширмой скрывал этот обряд? Десятки… Сотни…
Он ступил в далёкое прошлое города. Небольшая церквушка, пустошь, отдельно стоящие покосившиеся дома. Люди, умирающие от голода и болезней – таким перед Грэгори предстал город теперь. Он вымирал. А как известно, в такие моменты люди нуждаются в двух вещах – в помощи, которую обычно они находят в вере; и в поисках виновника. Грешника, навлёкшего на них кару.
Вот только вера у каждого своя. Грэгори впился взглядом в площадь подле церкви. И в этом городке верили не в Бога. По земле тянулись древние символы способные призвать самые страшные сущности из любого уголка чёрных троп. Некоторые из них Грэг уже встречал; некоторые предпочёл бы даже не видеть – слишком древнее зло скрывалось за ними. А от последних – незнакомых молодому экзорцисту, по коже пробегали мурашки.
– Хватило же ума, – Грэгори посмотрел на собирающуюся на площади толпу.
По округе пробежался гвалт голосов, который стих только тогда, когда двери церкви распахнулись и на исчерченную символами землю ступило четверо мужчин. Их лица были спрятаны от Грэгори под капюшонами из мешковины, а кисти и рукава перепачканы в крови.
– Спаситель явился на наш зов, – произнёс один из них, и все собравшиеся вознесли руки к небесам.
– Он принял нашу кровь, – добавил второй, и перед глазами Грэга пронеслась череда смертей.
– Он избрал себе тело грешника и готов очистить его, – третий положил руки наземь и стал беспорядочно читать начерченные символы.
– Грешник обретёт покой и очищение, – последний из четвёрки натянул перед собой чёрную ленту и шагнул в толпу.
Собравшиеся поежились и отступили на несколько шагов назад. Грэгори видел, что многие из них готовы были бежать отсюда со всех ног, но боялись.
– Выйди, дитя, – мужчина в капюшоне в упор смотрел на хрупкую девочку лет тринадцати с тёмными кругами под глазами.
– Нет, прошу вас… Не надо… Нет… – черноволосая женщина закрыла собой ребёнка.
– Не смей перечить воле спасителя, –мужчина наотмашь ударил женщину по лицу и та в слезах упала на землю. Переступив через неё, мужчина грубо схватил девочку за руку и вывел в центр площади. – Мы спасены! – воскликнул он и повязал чёрную ленту на запястье ребёнка.
Всё слилось воедино. Грэгори больше не окружала безропотная толпа, теперь он видел только девочку и сущностей, выстроившихся в очередь за её хрупкой душой. Недовольно шипя, разрывая воздух когтями они ждали. Ждали, пока первая тройка омерзительных тварей, привязанная к ребёнку смертельной лентой, наиграется с чистой душой и они смогут занять их место.
По щекам девочки покатились слёзы. Грэгори сделал шаг и всё вокруг вновь закружилось. Он пролистал её жизнь и в его глазах залегла глубокая тень. Сущности, демоны никогда не оставят девочку. И лишь когда придёт её время сгинуть во мраке, они вопьются когтями в другую душу.
Этот круг не замыкался с давних времён…
Раздался громкий щелчок и Грэгори оставил тёмное прошлое города за высокой стеной, там, где оно и пряталось до его появления.
– Входите, – прозвучал тонкий голосок, и дверь со скрипом приоткрылась. – Только не споткнитесь. Я не ждала гостей.
Как только Грэгори вошёл внутрь, он сразу понял, что имела в виду девушка. Два перевёрнутых кресла, разбросанные по полу книги, скомканные газеты и поблёскивающие осколки стекла, устилающие ковёр в центре комнаты.
На этом ковре, спиной к Грэгори, стояла девушка. Она была болезненно худа. И даже её густые рыжие волосы разбросанные по спине не могли скрыть этого.
– Можете не разуваться, – тяжело выдохнула девушка.
Грэгори посмотрел на босые ноги девушки, украшенные паутиной из порезов и кровоподтёков.
– Давайте знакомиться, – он сделал шаг и половица протяжно заскрипела, – я, Грэгори Леннард.
– Оливия… – девушка громко закашлялась и упала на колени. Грэг тут же подбежал к ней. – Оливия Сте…гер, – задыхаясь, договорила она.
– Тише, Оливия. Дыши, – Грэгори взял девушку под руку и тут же столкнулся взглядом с серой сущностью с седых волос и тела которой медленно стекала слизь. Она крепко обнимала девушку, сдавливая грудь и впиваясь когтями в кожу. – Ты должна быть сильной. Я помогу.
– Я больше не хочу… – она оперлась на руку Грэга и попыталась подняться. – Я больше не хочу жить.
Грэгори впервые увидел её лицо. Острые скулы, чёрные круги под бесцветными глазами; пустой, истерзанный взгляд; рваный шрам, тянущийся по горлу.
– Я всё исправлю, – он поднял и усадил девушку в стоящее неподалёку серое кресло, подлокотники которого были перепачканы в крови, – но ты должна будешь мне помочь, – она безразлично посмотрела на него. – Ты должна бороться, – Грэг взял её руки и посмотрел на многочисленные шрамы. – Понимаешь? Оливия, если ты сдашься, если ты не будешь хотеть жить, ты продолжишь кормить своей душой тварей. И если не ту, что прилипла к тебе сейчас, как жвачка, то другую.
Сущность обнажила ряд гнилых зубов и зашипела на Грэгори. Оливия вскрикнула. Слизь, вытекающая изо рта монстра, оставляла на коже девушки глубокие борозды.
– Это не закончится, – по щекам Оливии покатились слёзы. – Это проклятье. Моё проклятье, – она схватила Грэга за руку и он не увидел в её прошлом и будущем ничего, кроме пустоты над которой возвышался крест.
– Тогда тебе не чего терять, – грубее чем хотел, произнёс он. – Просто попробуй сделать то, что я сказал, – девушка слегка склонила голову в знак согласия, в то время как сущность яростно вырвала когти из тела Оливии, и замахнулась на Грэгори.
Он усмехнулся и, сняв с запястья розарий, принялся читать молитвы. Сущность скривилась и отпрянула от девушки. С каждой молитвой она отступала всё дальше и дальше, пока наконец не исчезла из комнаты.
– Теперь мы одни, – Грэгори принёс себе стул и сел напротив Оливии.
– Оно не вернётся? – спросила девушка и шумно вдохнула пыльный воздух. Так, словно она впервые за долгое время задышала.
– Вернётся, – отрезал Грэг, и Оливия поникла. – Но сейчас не будет запрещать тебе говорить. Я должен понять… – он нахмурился, – откуда у тебя чёрная лента?
Девушка задумалась и обняла себя руками. Грэгори даже показалось, что ей стало не хватать той гнилой сущности, а ведь прошло всего несколько минут.
– Это поверье известно лишь старожилам, – заговорила Оливия и отвела глаза в сторону входной двери. – Его нет даже в самых старых книгах города. Я проверяла, – она помедлила. – Мистер Леннард, как вы узнали…
– У меня свои методы работы, – сразу ответил Грэг.
– Да, конечно, – она крепче обняла себя и едва заметно улыбнулась. – И Вы поверили во всё это? Простите…
– Иначе зачем я здесь? Оливия, – Грэгори крепко сжал в руке розарий. – Иногда вера – всё что у нас есть.
– Я этого не знала… Я не знала бабушку, когда она умерла мне едва ли исполнилось два года. Но мама говорила, что до последнего вздоха – она хотела жить. Бабушка и повязала ленту на руку матери. А мама, – девушка вытерла слёзы, – она же не знала. Да она просто не слышала обо всём этом бреде!
Грэг удобнее устроился на стуле и скрестил пальцы рук:
– Этот дом. Он ведь не принадлежал твоей маме и бабушке.
– Нет, – Оливия замотала головой. – Это дом моего отца. Он бросил нас с мамой когда мне исполнилось пятнадцать. Мама часто болела, бормотала что-то в тишине, постоянно плакала. Один раз она даже попыталась повеситься, – девушка провела кончиками пальцев по шрамам на левой руке. – Теперь я её понимаю… В общем отец сказал, что не может всё это терпеть и ушёл. Через пять лет он умер. Ещё через пол года умерла мать. И я решила, что в этом доме смогу спрятаться от всего: от маминых слёз, стонов, ночных криков. Как видите у меня не получилось.
– Что насчёт ленты? – Грэгори повторил свой вопрос. – Мать отдала её тебе?
– Нет, – Оливия медленно поднялась с кресла. Казалось, каждое движение причиняет ей боль. – Она рассказала мне какие-то жуткие сказочки, собранные со всего города. О жутких демонах, которые с древности питаются городом – его невинными душами. О фанатиках, которые насылают это проклятье. Сказала, что бабушка поддерживала те обряды, верила в очищение города. Да, как! – закричала Оливия. – Как я могла поверить во весь этот бред!
– Люди всегда отрицают всё, что выходит за границу их маленького обыденного мира. Так было всегда, – Грэгори надел на руки перчатки, – и будет.
– И Вам не хотелось жить, как все? Нормально… – Оливия прикрыла рот ладошкой.
– Нет, – холодно ответил Грэг. – Нормальным быть скучно.
– А мама до последнего хотела защитить меня. Перед тем, как перестать говорить, она запретила подходить к ней, сказала никогда не касаться ленты и закрылась в комнате. Через три дня – в день её смерти к нам в дом пришло пять священнослужителей. Она позвала их. И все они были не из нашего городка. Я не знаю, что происходило за закрытой дверью. До меня доносились лишь обрывки незнакомых фраз, – переступив с ноги на ногу, Оливия села в кресло. – Они не помогли ей. Но я думаю это и не входило в их планы. Они должны были похоронить мать вместе с злополучной лентой. И это у них получилось, – Грэгори провёл рукой по лицу. Выбор ордена в данном случае был очевиден – они должны были во то бы то не стало похоронить тьму и сделали это. – Они попросили меня только об одном…
– Не приближаться к могиле матери, – Грэг достал из кармана куртки сигареты и зажигалку. – Не против если я закурю? – он бросил на девушку хмурый взгляд.
– Нет…
– Отлично, – Грэгори перебил Оливию, желая избежать очередного длинного вступления. – Итак, ты не послушала орден, – сигаретный дым медленно поплыл по комнате. – А через некоторое время ты увидела ленту.
– Спустя неделю, – Оливия закашлялась. – Я пришла и увидела ленту, повязанную на крест.
– И ты сразу решила взять то, что велели не трогать.
– Я не знала, – она крепко обняла себя и опустила глаза в пол. – Но я нашла этот орден с помощью записей мамы. Но они не помогли мне. Сделали только хуже. А потом они прислали Вас.
– Пошли. Покажешь мне с чего всё началось.
Дорога заняла не больше получаса. За это время широкое каменное полотно превратилось в узкую тропу, которая и привела Грэгори с Оливией к могиле с высоким каменным крестом, спрятанной меж раскидистых сухих ветвей деревьев. Это место было отравлено тьмой. Грэг чувствовал, как она расползалась у него под ногами.
– Нет! Только не снова! – девушка истошно закричала и упала на колени. – Нет!
Не смотря на Оливию, Грэгори сорвал с руки перчатку и положил ладонь на крест.
Чёрные тропы поглотили его. Сейчас они не имели никаких очертаний, они просто кишили сущностями, прорывающими себе дорогу в мир живых.
Грэгори побежал. Здесь, среди тьмы, было место где они обитали; место где их можно было навсегда запереть, и он должен был найти его. Холод куполом накрывал тропы. Мрак затягивал его всё глубже, сущностей и демонов становилось всё больше. Грэг не знал, сколько блуждает по адским тропам – время во тьме останавливало свой ход, но чувствовал, что почти дошёл к искомому.
– Ну же… – Грэгори осмотрелся и сжал в руке чётки, – ну же… – Тьма немного отступила. Он бросил ещё один мимолётный взгляд в сторону и замер.
По правую руку от него возвышался холм – могила матери Оливии, –могила всех несчастных, чьи души издавна отдавались на растерзание злобным сущностям.
Грэгори закрыл глаза и, прежде чем поток молитв обрушился на чёрные тропы, воспоминания покинули его.
С тех пор прошло четырнадцать лет. Тогда он возвёл над могилой крест и запер под ним всех сущностей когда-либо приглашённых в город. Сейчас в этой тюрьме появилась трещина.
Сквозь мрачную туманную завесу до Грэгори долетел жуткий смех и тихий стон боли. Грэг попытался выдохнуть, но не смог – адские тропы и тьма Зиминара всё больше поглощали его. Так долго здесь находиться было нельзя. Смех повторился, и Грегори, начав читать про себя молитвы, шагнул вперёд. Оружия, кроме веры в то, что он может помочь если не себе, то хотя бы затерявшейся во мраке душе, у него не осталось.
Туман рассеивался. Лениво отплывая в сторону, он лениво рисовал картину того, что здесь происходит. Так перед Грэгори появился проржавевший стул к которому была привязана душа женщины. Секундой позже он увидел покрытого ожогами и язвами демона, стоящего над ней. Он разрезал её душу на полоски длинными острыми ножами и заливался смехом, а она молчала, лишь время от времени постанывая от боли.
Грэгори ужаснулся. Он знал женщину, привязанную к стулу – это была Оливия. Внезапно демон остановил истязания и, шумно глотая воздух, повернулся Грэгу. Его глазницы были прожжены, а нос то и дело подёргивался – он не видел, но чувствовал душу, пришедшую к нему на обед.
Неотрывно следя за монстром, Грэгори сделал несколько шагов в сторону Оливии. Демон не шевелился, только оскалился. Но, как только Грэг коснулся спинки стула, монстр в мгновение оказался за его спиной. Раздался свист, за которым последовала обжигающая боль, но за время, проведённое на чёрных тропах Грэгори успел привыкнуть к ней. Сделав ещё шаг, он прикоснулся к душе Оливии. Женщина была жива, но то что она сделала с собой невозможно было описать словами.
Оливия так и не научилась жить. Она сломала свою душу, призывая к себе сущностей и демонов без которых считала себя беззащитной. Год за годом Оливия уничтожала себя, одержимая верой в то, что это её судьба, её проклятье.
Жуткий смех вновь заполнил адские тропы. Два острых лезвия вошли под кожу Грегори и он, крепко сжав ладонь Оливии, упал на колени.
Всё померкло. С Грэгори остался лишь бесконечный поток молитв и тонкий луч света – надежда. Надежда вернуться к тем, кого безгранично любил, к тем кому он был нужен. Грэгори хотел закрыть глаза, но услышал голос Амелии. Она просила его вернуться, говорила, что не сможет жить без него. Луч света стал шире и Грэгори, наконец вздохнув, медленно пошёл вперёд. Внезапно он почувствовал теплое прикосновение к своей щеке – такое родное и наполненное нежностью.
– Амелия, – прошептал Грэг и положил руку на щёку, так словно накрывал её ладошку своей.
Следом Грэгори услышал шум, почувствовал аромат кофе с корицей, без которого Лукас не мыслил своего дня, увидел ослепительный белый свет и на мгновение растворился. Растворился, чтобы в следующую секунду очнуться и увидеть наполненные слезами янтарные глаза его жены.
* * *
С первыми лучами солнца в комнату, окружённую сонной дымкой, ворвался морозный ветерок. Он по-хозяйски скинул с прикроватного столика листы бумаги и, прежде чем скользнуть к двери, коснулся плеча Грэгори.
Зябко поёжившись, Грэг натянул на себя тёплое одеяло и крепко обнял Амелию. Её тёплое дыхание приятно щекотало кожу и через несколько минут он незаметно для себя уснул.
В комнате вновь воцарилась сонная тишина, которая продлилась ещё несколько часов.
Бесконечно повторяющаяся монотонная мелодия заставила Грэгори подняться с кровати и осмотреться в поисках телефона.
– Да куда же я тебя положил, – пробурчал Грэгори, поднимая подушку. – Пора бы найти для тебя постоянное место, – он заглянул под кровать в то время как мелодия не прекращалась ни на миг. – Чёрт. Да кому это я так нужен, – прорычал Грэг и выдвинул верхний ящик прикроватной тумбы. – Вот ты где, – он схватил телефон и незамедлительно ответил: – Грэгори Леннард…
– Доброе утро, Грэгори, – прозвучал знакомый голос.
– Маркус.
– Прости что разбудил, по всей видимости, – воцарилась секундная пауза. – Мы думали ты приедешь с утра.
– Я приеду, – отрезал Грэгори и бросил телефон обратно в ящик. – По всей видимости, после обеда.
Он поднял с пола футболку и, неохотно поднявшись с кровати, натянул её. Служители ордена позвонили ему сразу после выписки из больницы. Но тогда трубку взял Лукас, поэтому о том, что они просили его приехать, Грэгори узнал только неделю назад. И решил, что торопиться уже некуда.
Нежно поцеловав Амелию, Грэг осторожно, чтобы ненароком не разбудить её, выбрался из комнаты.
Гостиная была залита солнечным светом. Пока варилось кофе, Грэгори неторопливо оделся; нашёл ключи от машины, что оказалось довольно непростым мероприятием, по той же причине, по которой он не мог найти телефон, и достал свою любимую красную кружку.
Удобно устроившись с кофе на диване, Грэг на мгновение откинул голову назад и прикрыл глаза, думая о том, что возможно стоило полежать в кровати ещё пол часика.
– Мы куда-то едем? – раздался голос Амелии и он улыбнулся.
– Мы нет, – просто ответил Грэгори и посмотрел на только что проснувшуюся Эми в клетчатой пижаме, – а вот я еду в орден.
– Хорошо, – Амелия завязала высокий хвост и, подойдя к мужу, поцеловала, – я только возьму куртку.
– Маленькая, я не отрицаю, что иногда, только иногда, я против твоего присутствия в ордене, – Грэгори широко улыбнулся.
– Всегда, – Эми сонно потянулась и, сев на диван, положила голову Грэгу на плечо. – Всегда против.
– Это не так, – усмехнулся он. – И я бы и слова не сказал, но сегодня тебя ждёт Лукас и… – Грэгори шумно выдохнул, – Кристофер.
– Ему нужна наша помощь, – грустно произнесла Амелия и Грэг обнял её.
– Он справится. Лукас заедет за тобой через час, – он легонько стукнул пальцем её по носу, – а я заберу сразу, как разберусь с этими выскочками. Хорошо?
– Будь осторожен, – Эми сжала его руку, облачённую в перчатку.
– А когда бывало иначе? – он поцеловал её и поднялся с дивана.
– Всегда. Всегда иначе…
Грэгори заглушил двигатель и неохотно вышел из машины на улицу. Казалось, зима обошла стороной всё, кроме владений ордена. Здесь снег был повсюду: на деревьях, на статуях, охраняющих двустворчатые двери и, конечно, на острых пиках замка.
– Надо было остаться дома, – пробурчал Грэгори и, натянув капюшон, быстро поднялся по каменной лестнице, ведущей ко входу в орден.
Двустворчатые двери распахнулись и он без промедления вошёл внутрь.
– Грэгори! – воскликнул Маркус и, как обычно, раскинул руки для объятий. – Рад тебя видеть.
Грэг холодно усмехнулся:
– Тебе давно пора сменить форму приветствия.
– Грэгори, когда же ты поймёшь – орден твой дом. Мы всегда рады тебе.
– Рады, – кивнул Грэг. – Всадить нож мне в спину.
– Грэгори, мы оба знаем, что это не так, – Маркус покачал головой. – Сколько раз мы предлагали тебе остаться в ордене? И каждый раз…
– Нет, – в глазах Грэга заклубилась тьма. – Итак, что за дело с которым ордену без меня не справиться?
– Магистр лично хотел поговорить с тобой о нём. Но час назад ему пришлось уехать по делам ордена. Поэтому эту миссию он возложил на мои плечи, – Маркус жестом руки пригласил Грэгори следовать за ним.
– Что насчёт старого дела в Ивистоне? – резко спросил Грэг.
– Магистр отправил в Ивистон Адама, – Маркус распахнул перед Грэгом дверь и указал на папку, лежащую на столе.
– Могло быть и хуже…
– Могло… – Маркус улыбнулся и взял в руки папку. – Это небольшой городок в паре часах езды от тебя. К документам приложена карта. В этом городке умирают люди, происходят странные вещи, – он задумался, – по необъяснимым причинам. Экзорцисты много раз проверяли её, пытались понять в дело. Их записи ты найдёшь в папке. Но так ничего и не нашли. Поэтому, магистр пришёл к выводу, что будет лучше, если ты займёшься этим делом.
– Это всё? – Грэгори забрал папку из рук Маркуса, и краем глаза увидел на столе развёрнутую карту до боли знакомой местности, на которой красным маркером был обведён дом братьев Блэйк. – Точно?
Маркус проследил за взглядом Грэгори и попытался загородить карту собой.
– Да, – натянуто улыбнулся он. – Если мы что-то забыли, сообщим дополнительно.
– Да уж постарайтесь, – Грэгори усмехнулся и поспешил покинуть чертоги ордена.
На улице хлопьями валил снег. Грэг сел в машину с мыслями о том, что сколько он вхож в орден, здесь всегда было холодно. Всегда была метель, если везде светило солнце. Он завёл машину, и вдруг всё стало не важно, ведь он ехал к той, с которой даже в самый хмурый день было тепло