Kiwi (russian translation)

Эмма

-Знаешь, можно подумать, что в один из этих годов мы усвоим урок и пойдём за продуктами перед сочельником. — говорю я маме, пока мы пробираемся сквозь толпу и собираем ингредиенты для завтрашнего ужина.

-Но это ещё половина удовольствия! - Моя мама спорит.

-Помнишь тот год, когда мы видели, как семидесятилетняя женщина ударила подростка по лицу последней ветчиной в магазине?

Я фыркаю:

-Это было довольно забавно. - Я смотрю на список.

-Нам ещё нужны специи, которых у тебя не было.

Мы направляемся к отделу со специями, а моя мама не торопится, перебирая всё. Я играла на телефоне в конце прохода, держа тележку с продуктами подальше от людей. Я переписывалась с Гарри, как мы делали последние несколько дней. Иногда, если кто-то из нас был занят, получение ответа занимало несколько часов, но мы всегда отвечали. Он писал мне утром, когда просыпался, терпеливо ожидая моего ответа, поскольку я любила ложиться спать позже него.

Прямо сейчас он присылал мне фотографии себя, своих братьев и сестёр в парке со всеми детьми. Их было просто безумие, и я почувствовала, как меня пронзила лёгкая зависть. Я хотела этого. Я любила свою маму, но иногда мне хотелось большего. Я хотела братьев и сестёр, племянниц и племянников, и я хотела вырасти, и иметь детей. Много. Раньше всё это казалось невозможным, но сейчас... теперь это стало осязаемым.

Я посмотрела на маму, но тут же нахмурила брови. Мужчина стоял ко мне спиной и разговаривал с ней. Моя мама выглядела невероятно неловко. Я никогда не видела её такой и почувствовала, что мои ноги несут меня к ней, прежде чем я смогла остановиться.

-Мама, всё в порядке? — твёрдо спрашиваю я, подходя к ней, чтобы увидеть мужчину, который с ней разговаривал.

Я его не узнала. Он выглядел старше, примерно ровесником моей мамы: высокий, широкоплечий, светло-каштановые волосы.

Его глаза расширились, когда он увидел меня, глядя вверх и вниз, как будто я не была настоящей. Я напряглась, глядя на маму, которая уже смотрела на меня, на её лице была написана печаль и выражение извинения. С этого момента я всё больше смущалась, поэтому повторила:

-Мама, всё в порядке?

Моя мама вырывается из оцепенения, в котором она находилась, и качает головой:

-О, да, я в порядке. Я просто не видела Питера... ну, очень давно.

-Кейт... — начинает Питер, но моя мама прерывает его.

-Нам пора идти.

-Нет, Кейт, подожди! - Мужчина хватает мою маму за руку, чтобы она не ушла.

Я быстро отталкиваю его, ненавидя тот факт, что он прикасался к ней:

-Она явно не хочет с тобой разговаривать, так что уйди с нашего пути.

Его голубые глаза смягчились:

-Как тебя зовут?

-Что? — спрашиваю я в замешательстве.

-Питер. - Моя мать предупреждает.

Он смотрит на мою маму с явным сожалением и грустью в глазах:

-Она такая красивая, какой я всегда знал, что она будет.

Моё лицо сморщивается в ещё большем замешательстве, и он снова смотрит на меня, в его глазах появляются маленькие слёзы. Я смотрю на маму, которая крепко закрывает глаза и пытается успокоиться. Мои глаза снова возвращаются к голубым, пристально смотрящим на меня, рассматривающим каждую деталь моего лица. Именно тогда я действительно хорошо его рассматриваю. Цвет его волос, форма носа, а затем и глаза. Его ледяные голубые глаза.

Осознание нахлынуло на меня.

Моя голова возвращается к маме, которая теперь смотрит в землю, отказываясь встретиться со мной взглядом. Мужчина поднимает руку, словно хочет прикоснуться ко мне, но я быстро отступаю.

-Не трогай меня. - Я предупреждаю его.

Он вздрагивает от моего холодного тона, но меня это не волнует. Этот человек не заслужил моей заботы.

-Мама, мы уходим. - Я хватаю её за руку и вытаскиваю из прохода. Я оглядываюсь назад и вижу, что Питер стоит неподвижно там, где мы были, и просто печально наблюдает за нами. Я с отвращением качаю головой и тяну маму и тележку через несколько проходов вниз, прежде чем спросить:

-С тобой всё в порядке?

-Мне очень жаль, Эмма. – говорит она с раскаянием.

-Что, почему?

Она качает головой:

-Не могу поверить, что он был здесь. Я не видела его с тех пор, как он ушёл от нас.

-Мама, тебе не о чём сожалеть. Как ты думаешь, мы сможем приготовить ужин из того, что у нас есть? Я думаю, нам пора идти домой. - Я говорю как можно спокойнее.

Я не знала, что я чувствовала. Я только что встретила мужчину, о котором никогда не думала, и смотреть на боль на лице моей мамы было душераздирающе. Мне никогда не приходило в голову спросить её, что она думает по этому поводу. Раньше мы никогда особо о нём не говорили, кроме того, что она рассказала мне, как он ушёл. Она явно всё ещё была обижена этим. Я чувствовала себя эгоисткой. Как я могла не спросить маму, всё ли с ней в порядке все эти годы? Она ни разу не встречалась с другим человеком, и я всегда полагала, что это потому, что она была слишком сосредоточена на том, чтобы облегчить нашу жизнь. Она работала на двух работах и ​​каждый вечер ставила на стол еду.

Но что, если она никогда не встречалась, потому что у неё было разбито сердце? Я не могла представить, что влюблюсь в Гарри только для того, чтобы он ушёл посреди моей беременности. Это уничтожило бы меня. Не думаю, что я когда-нибудь в жизни поверю другому мужчине.

Я повела её к кассе, присматривая за Питером, чтобы он больше нас не беспокоил. Моя мама всё время была в трансе, поэтому я быстро заплатила и вывела нас. Мы были в нескольких шагах от машины, когда я услышала:

-Кейт!

Я ругаюсь себе под нос, открывая машину:

-Залезай в машину, мама.

-Эмма-

-Ты хочешь поговорить с ним? - Я спрашиваю её, прежде чем Питер подбежит.

-Нет, я не знаю. - Она говорит мне честно.

-Тогда садись в машину. Я еду домой. Я избавлюсь от него.

Она смотрит на мужчину, находящегося всего в нескольких футах от неё, и открывает пассажирскую дверь, прежде чем он успевает ей что-нибудь сказать. Я оборачиваюсь с хмурым выражением лица:

-Чего ты хочешь?

-Я хочу поговорить с тобой. И Кейт, если бы она дала мне минутку. — говорит он, задыхаясь, запыхавшись от бега по парковке.

-А зачем ей это? Ты покинул нас. — холодно говорю я.

Он смотрит на землю, пристыженный:

-Я знаю.

Это меня только разозлило. Дымясь, я говорю:

-Что ты мог бы ей сказать?

Он сдерживает нервы:

-Как мне жаль, и как я думал о вас двоих каждый день своей жизни.

Я позволила этому осознаться, моё лицо повернулось в недоверии:

-Я должна на это купиться? Мы были здесь всё это время. Фактически, двадцать семь лет, и, насколько я знаю, ты никогда не пытался нас найти. Ты не захотел познакомиться с собственной дочерью и оставил женщину, которая так любила тебя...

-Я понял! - Он взрывается, и я поднимаю на него бровь. Он зажимает переносицу.

-Извини, извини, я просто... я был трусом. Я так боялся, когда она рассказала мне о тебе. Нам было по девятнадцать, и мои родители были такими строгими.

-Тебе не нужно извиняться передо мной. - Я подняла руку, чтобы помешать ему продолжить.

-Эта женщина, которую ты оставил, — лучшая мать, которая когда-либо могла быть, и она взяла на себя роль отца, чтобы воспитать меня как можно лучше. Она работала изо всех сил, чтобы я ела каждую ночь и имела возможность ходить в школу. Я ни разу не хотела, чтобы ты был там. Ты для меня ничего не значил. Я полагала, что ты напуган, и это нормально, я думаю, но не пытайся вернуться почти три десятилетия спустя чтобы извиниться. Нам было хорошо без тебя.

На его лице появилась грустная улыбка:

-Я знал, что я тебе не нужен. Знал, что ты будешь похожа на свою мать, свирепая и сильная. - Он глубоко вздыхает.

-Но я должен извиниться перед твоей матерью. Могу я это сделать?

Я поджимаю губы:

-Она не хочет с тобой разговаривать. Может быть, попробуй поработать и найти её сам, если ты так решительно настроен извиниться. Уже пора, тебе не кажется?

Он вздрогнул от моих резких слов:

-Могу ли я хотя бы узнать твоё имя?

Я отвожу взгляд, размышляя секунду. Он выглядел таким отчаянно жаждущим чего-то, чего-нибудь, что я собиралась ему сказать, когда услышала:

-Папа?

Питер поворачивает голову и видит идущую к нам девушку примерно моего возраста. Я хмурю брови, на лице девушки такое же выражение, её голубые глаза внимательно наблюдают за мной:

-Всё в порядке?

Он кивает, оглядываясь на меня, прежде чем ответить:

-Да, Мэдди, я встречу тебя у машины. Можешь её завести, пожалуйста?

Она кивает головой, ловит ключи, которые бросил ей Питер, и бросает на меня последний любопытный взгляд. Я смотрела, как она уходит, моё тело было напряжено и совершенно ошеломлено. Я не знаю, почему это так на меня повлияло.

Почему мне было больно из-за человека, которого я не хотела знать последние двадцать семь лет?

-Сколько ей лет? — спрашиваю я вдруг, обращаясь к отцу.

Он выдерживает паузу, прежде чем сказать:

-Ей только что исполнилось двадцать шесть.

Между нами повисло напряжённое молчание, пока он ждал моего ответа. Мои глаза сузились в замешательстве:

-Значит, тебе понадобился год, чтобы не быть трусом?

-Это не так-

-Да неужели? Потому что похоже, что тебе вообще плевать на мою мать. Ты не был трусом, нет, ты просто не хотел нас. Потому что, судя по всему, не прошло и года, как у тебя родилась дочь, которую ты без проблем растишь. И даже после этого ты всё ещё не пытался связаться с нами? - Я в ярости кричу.

-Это то, что было? Ты просто не хотел меня? Потому что если так, то ничего страшного, признай, я привыкла к этому ощущению.

-Это не так-

-Она знает о нас? Ты когда-нибудь говорил об этом своей настоящей дочери или жене? - Я спрашиваю.

Грусть наполнила его глаза:

-Мне очень жаль. Мне нужно идти.

Я отвожу взгляд и медленно качаю головой:

-Да, наверное, тебе стоит. Ты умеешь уходить, так почему бы тебе не показать мне воочию, как это выглядит.

Горечь в моём голосе невозможно было остановить. Я не ожидала, что такой уровень боли и гнева поразит меня, если я когда-нибудь встречу его. Я правда не думала, что меня это волнует, но из-за него вся моя неуверенность начала возвращаться обратно. Всё, над чем я так усердно работала и что улучшала, постепенно исчезло. Я была нежеланной и отвергнутой ещё до моего рождения, а не прошло и года, как этот мужчина создал семью. В тот момент я чувствовала себя никем, и у меня не было Гарри, который мог бы удержать меня или собрать воедино.

Я проглотила боль и обернулась. Вернувшись к машине, я решила, что мне нужно собраться с силами. Я не могла рассчитывать на то, что кто-то другой выполнит эту работу. В любом случае, взгляда на лицо моей мамы было достаточно, чтобы отогнать всю мою боль. Я никогда не видела её такой, такой разбитой и одинокой. Я сажусь на водительское сиденье и завожу машину. В тот момент, когда я выхожу на улицу, я беру её руку в свою. Всю дорогу тишина, ни музыки, ни разговоров, только мамина рука в моей.

Мы также молча убрали продукты и заказали пиццу, как всегда делаем в канун Рождества. Я позволила маме пойти принять душ, чтобы она могла разобраться в своих мыслях, прежде чем я поговорю с ней о том, что только что произошло.

Я значительно успокоилась по сравнению с тем, что было раньше, но голова всё ещё кружилась. Я всё ещё чувствовала себя маленькой и ненужной. Как отец мог вот так уйти... Я не поняла. Всю свою жизнь я росла, не нуждаясь в ответах и ​​не заботясь о них, но теперь, когда вопросы задавались мне без разрешения, я жаждала их.

Пицца прибыла раньше, чем моя мама закончила ванную. Я собиралась пойти проведать её, когда услышала, как открылась дверь её спальни. Я разложила несколько кусочков по тарелкам и взяла бутылку вина, зная, что оно нам понадобится. Когда она увидела это в моих руках, она слегка рассмеялась.

-Именно то, что нужно в такие моменты. — говорит она, и это больше похоже на мать, с которой я выросла, чем на обиженную женщину, которую я видела в магазине.

-Как ты себя чувствуешь? - Я спрашиваю её.

Она делает глоток, прежде чем ответить:

-Лучше. Прости, если я тебя беспокою, Эмма. Я просто никогда не думала, что увижу его снова.

-Нет, я понимаю, мама. На тебя это может повлиять. Видно, что ты его любила...

Она понимающе улыбается мне:

-Думаю, пришло время поговорить.

-Мама, ты уже прошла через птиц и пчёл. - Я шучу.

Взглянув на меня, она говорит:

-Тебе лучше пользоваться презервативами, мисс. Хоть я и думаю, что Гарри и твой ребёнок будут выглядеть очаровательно, я слишком молода, чтобы быть бабушкой.

Моё лицо краснеет:

-Да, да, ты меня знаешь. Я всегда в безопасности.

Бровь поднимается в мою сторону, но больше она ничего не говорит по этому поводу. Глубоко вздохнув, она начинает:

-Я познакомилась с твоим отцом, когда нам было по восемнадцать. Мы только закончили учёбу, и я устроилась на работу в закусочную, где он был официантом и посудомойщиком. Мы сразу начали встречаться, совершенно не обращая внимания на всё вокруг. Он лишил меня девственности и был моей первой любовью.

-Он ответил тебе взаимностью?

Она ставит тарелку:

-Эмма, не суди этого человека слишком строго. Он был молод и напуган.

Я нахмурилась, но позволила ей продолжить:

-Я верю, что он любил меня, и он остался на некоторое время, когда узнал, что я беременна. Однако его родители... они не одобряли эту ситуацию. Считали, что то, что мы делаем, неправильно.. Они сказали, что мы должны пожениться или отдать ребёнка. Я наотрез отказалась от последнего, но Питер... он так боялся стать взрослым. Однажды, примерно через семь месяцев, он ушёл. Я получила на комоде записку, в которой объяснялось, что он не вернётся, и, — она пожимает плечами, — я вырастила тебя одна.

Я покачала головой:

-Но как ты можешь говорить, что он тебя любил?

-Иногда любви недостаточно. Мы сами тогда были детьми. Нам нечего было воспитывать ребёнка, но это случилось, и мне повезло с тобой. Эмма, ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я бы выбрала чтобы моё сердце разбивалось каждый день, если бы это означало, что ты будешь моей дочерью.

Я почувствовала, как слёзы заливают мои глаза, но сморгнула их и прочистила горло:

-Ты видела его дочь, да?

Теперь печаль вернулась, но на этот раз это было сочувствие, направленное ко мне:

-Да, я видела её. Прости, Эмма.

Я пожимаю плечами настолько небрежно, насколько это возможно:

-Ничего, это ничего...

-Остановись. Если я говорю, ты говоришь. — твёрдо сказала она.

Я откинулась спиной на диван, запрокинув голову и уставившись в потолок.

-Она на год младше меня. На год. Это всё, что ему потребовалось, чтобы понять, что правильное решение — остаться.

-Не вини себя, дорогая. У Питера были свои недостатки, и, к сожалению, одним из них был эгоизм.

-Я просто не... — стону я.

-Я даже не знаю, почему я так расстроена! Я никогда не хотела его знать. С тех пор, как я узнала, что он нас бросил. Но теперь, видя его с дочерью, которая выросла вместе с ним, я злюсь и..., - мои слова застряли в горле, прежде чем я их вытолкнула,

-Обидно. Мне обидно, что меня было недостаточно. Это возвращает все те чувства, которые, как мне казалось, я преодолела за последние два месяца.

-Что такое выздоровление без небольшого рецидива?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на маму:

-Что?

Она улыбается мне:

-Более двадцати лет я думала, что покончила с тем, что он сделал с нами, но как только я увидела его, я разбилась. Мой мозг даже не работал. Но выздоровление не всегда связано с тем, как долго ты добиваешься успеха. Дело ещё и в том, как ты поднимаешь себя после падения.

Я вздыхаю:

-Ты должна была быть мотивационным оратором.

Она ухмыляется, но сразу после этого её лицо становится суровым:

-И тебе лучше не использовать всё это как предлог, чтобы оттолкнуть Гарри.

Я закусываю губу и отвожу взгляд:

-Не буду. Хотя в этот момент я бы сказала, что ты любишь его больше, чем я.

-Да, ну, наконец-то у меня будет сын.

Моё лицо краснеет, и я стону, но она отшучивается:

-Однако я серьёзно, Эмма. Моя цель, воспитывая тебя, заключалась в том, чтобы ты смогла выйти и влюбиться. Чтобы наша история не удержала тебя от счастья, потому что ты была слишком осторожна. Я не видела тебя такой счастливой очень давно, наверное, никогда. Я помню, какой несчастной ты выглядела каждое Рождество, когда приезжала домой, когда была с тем мальчиком. Ты не даже осознаёшь это, но теперь ты можешь видеть ясно. Ты улыбаешься и смеёшься легче, и ты такая сильная. Может быть, поэтому мне так нравится Гарри, хотя я ещё не встретила его. Я вижу, как он поддерживает тебя, и помогает тебе расти как личности. Это то, чего я всегда хотела для тебя. - Она закончила печально.

-Мама, почему ты не встречалась? — спрашиваю я её с любопытством.

-Я была занята. - Она говорит просто.

-И я не хотела приводить мужчину в твою жизнь, чтобы он ушёл. Я думаю, это было бы контрпродуктивно для твоего психического здоровья.

-А что сейчас? - Я нажимаю.

Она улыбается мне:

-Дорогая, мне почти пятьдесят лет. Где мне найти кого-нибудь, с кем можно будет встречаться?

-Это двадцать первый век! - Я шучу.

-Это называется онлайн-знакомства.

-Ну и что... меня могут убить на первом же свидании?

Я рассмеялась:

-Мама! Тебе просто необходимо встретиться на публике.

-Жертвы Теда Банди тоже встречались с ним публично.

†††

Вечером того же дня я легла в постель и позвонила Гарри.

-Я скучал по тебе. - Он говорит мгновенно, вместо приветствия.

Я улыбаюсь, прижимая подушку:

-Я скучала по тебе.

-Ты в порядке? — спрашивает он через секунду.

-Откуда ты всегда знаешь, что что-то не так? - Я спросила его.

Я практически вижу, как он пожимает плечами и говорит:

-Я просто могу. Я слышал тебя достаточно, чтобы знать, когда ты счастлива, а сейчас нет.

Я кусаю губу:

-Я не несчастлива.

Он вздыхает:

-Эмма, что происходит?

-Я просто морально истощена, Гарри. Учитывая всё, что происходит с Джейком, и сегодня... - Я делаю паузу,

-Могу ли я сказать тебе лично? Это своего рода важная новость, и я не хочу рассказывать тебе об этом по телефону, по которому ты не сможешь меня потом удержать.

-О, ангел, мне очень жаль. Что бы это ни было, мне очень жаль. Ты заслуживаешь отдохнуть от всего этого.

Я закрываю глаза:

-У меня был перерыв. У меня были прошлые выходные в качестве перерыва.

Он выдыхает смех:

-Это было потрясающе, не так ли?

На мгновение воцарилась тишина, и мы оба вспомнили прошлые выходные.

-Хотелось бы, чтобы ты была здесь со мной.

Моё сердце сжимается:

-Осталась всего неделя.

-Слишком долго. Эмма, я не знаю, как так получилось, но я без тебя даже спать не могу. - Он говорит мне честно.

-Я знаю. Я тоже плохо спала. - Я выдыхаю, прежде чем спросить.

-Что бы ты сделал, если бы ты был здесь со мной прямо сейчас?

Я представила его улыбку, мягкую и милую, когда он сказал:

-Я бы потянул тебя на себя, чтобы ясно видеть твоё лицо. Выпустил волосы из пучка, в котором они, я уверен, находятся, и позволил им окутать нас в нашем собственном мире. Мне нравится, когда они это делают. Действует как наша личная занавеска.

Я ложусь на спину и говорю:

-Я бы наклонилась и поцеловала тебя в челюсть. Наклонила голову в сторону, чтобы у меня был полный доступ к твоей шее.

-Ммм, готов поспорить, это было бы приятно. Я бы обнял тебя и прижал к груди. Почувствовал тепло, которое ты даришь, в то время как твои ледяные пальцы ног морозили мои ноги.

-Эй! Ты сказал мне, что тебе нравится согревать мои руки и ноги. — возмущённо говорю я.

Он смеётся:

-Да, ангел, правда. Мне нравится каждая часть тебя.

Моё сердце колотится в груди:

-Мне нравится каждая часть тебя, Гарри.

-Я... - Его голос срывается, и я закрываю глаза, делая глубокие вдохи, пытаясь успокоить своё быстро учащающееся сердце.

-Я бы тебя поцеловал. Как будто тебя никогда не целовали. Вложив в него всё, что я не могу сказать.

Почему-то это больно. Я хочу, чтобы он мог это сказать, но он так не хочет.

-Ты же знаешь, что я в деле, да?

-Что? — спрашивает он, и мне кажется, будто я слышу, как он садится.

-Я полностью готова. Я не стану убегать. Тебе не нужно бояться, что я сейчас психую и уйду. - Я говорю ему честно.

Между нами воцаряется тишина, я нервно постукиваю пальцем по матрасу, пока он не говорит:

-Хорошо.

Хорошо? Вот и всё? Я не ожидала, что он скажет мне, что любит меня, потому что, если бы он сделал это в первый раз – или в первый раз – по телефону, я бы разозлилась. Но я ожидала немного большего.

Я прочистила горло:

-Как сегодня всё прошло? Парк выглядел весело.

-Утомительно. - Он стонет.

-Моё тело убивает меня, и я не смогу выспаться завтра, потому что дети встанут рано и захотят открыть подарки.

Я усмехаюсь:

-Мне бы хотелось побыть рядом с группой детей во время Рождества. Могу поспорить, что это сделает всё лучше.

-Честно говоря, так и есть. Их энтузиазм заразителен. Им едва удалось успокоиться настолько, чтобы пойти спать сегодня вечером. Кстати, уже за полночь. Счастливого Рождества, ангел.

Я улыбаюсь:

-Счастливого Рождества, Гарри.

Мы оба помолчали какое-то время, прежде чем он сказал:

-Я бы занялся с тобой любовью.

-Хм? - Мои глаза быстро открылись, сердце снова забилось из ниоткуда.

-Сегодня вечером, если бы мы были вместе. Я бы занялся с тобой любовью перед нашим первым совместным Рождеством. Уложил бы тебя и целовал повсюду. Открыл своим языком твой, чтобы я мог скользнуть прямо внутрь. И тогда я бы вошёл в тебя медленно. Поцеловал тебя и прошептал тебе на ухо о том, как много ты для меня значишь. Я бы занялся с тобой любовью, Эмма.

Я подавляю свои эмоции и поворачиваюсь на бок, чтобы прижать подушку к себе:

-Я бы этого хотела. Никогда еще я не чувствовала себя такой особенной, когда ты это делаешь.

-Ко мне никогда не прикасались так, как ты прикасаешься ко мне. - Он отвечает.

-И не только то, как ты исследовала моё тело, но и то, как ты это делаешь. Твои прикосновения такие нежные, и я чувствую, насколько ты заботишься кончиками пальцев. Это завораживает.

-Я тоже это чувствую. - Я признаю.

-Хотелось бы, чтобы ты прикоснулся ко мне прямо сейчас.

Он вздыхает:

-Осталась всего неделя.

-Слишком долго. - Я дуюсь.

-Я знаю, что это так, Эм. Я схожу с ума, не видя тебя. - Говорит он тихо.

-Когда мы увидимся в следующий раз, я хочу, чтобы ты поцеловал меня, хорошо? Мне он очень нужен. - Я признаю, что чувство неадекватности прокатилось по моему телу. Я нуждалась в Гарри, действительно нуждалась.

-Я дам тебе всё, что ты хочешь, ангел.