И мир перевернулся

Весь Готэм накрыл белый снег. В воздухе витает дух Рождества. Выглядываешь в окно и видишь внизу муравейник из людей, носящихся из магазина в магазин. Все готовятся накрывать столы, дарить подарки, пить шампанское и петь песни. Наверное, это действительно самый счастливый день в году.

Наша красиво украшенная ёлка дорогими золотистыми и серебристыми шариками, фарфоровыми игрушками, наконец загорелась разноцветными яркими цветами. По всему залу и кухне развешаны такие же гирлянды, прямо по стене ниже потолков и сплошными шторами по всем окнам. Статуэтки ангелов расставлены красиво на полке над телевизором, на диване обновились подушки и пледы в тематику праздника. На входной двери с двух сторон весят венки из можжевельника.

Всё выглядит минималистично, но очень даже празднично. Я бы весь день здесь провела, попивая горячий шоколад с разноцветными маршмеллоу, поедала мандарины и смотрела фильмы. Однако к восьми вечера мы должны быть готовы к ужину в самом дорогом ресторане по приглашению семьи Уэйнов.

Знаете это чувство, когда вас трясёт, но вы этого даже уже не замечаете? Когда мозг наполнен мыслями о том, что за вами кто-то наблюдает.. Вы просто стоите в страхе посреди комнаты и чувствуете чей-то взгляд на себе... Эти мысли не дают мне покоя. Поэтому я не хочу отказываться от всей этой затеи, и оставаться дома в одиночестве. Хотя вполне себе было бы неплохо. Представьте, в самый счастливый день, в такой большой праздник, вам хочется просто побыть дома, в покое, наедине с собой. Наедине с рождественской атмосферой. Чтобы вас ничего не беспокоило, чтобы вокруг вас горели эти разноцветные огоньки, пока вы смотрите рождественскую программу. И вы не чувствуете себя в безопасности. К сожалению, я уже не чувствую себя в безопасности в собственном доме. Вот причина, почему я сейчас в таком тревожном состоянии. Вот почему сейчас меня всю трясёт и я понятия не имею, куда мне деться от этого. Я не знаю, что мне делать.

- Ты уже решила, что наденешь? - спросила мама, полотенцем вытирая свои только что вымытые волосы.

- Чёрное платье, наверное.

- Не слишком ли мрачно?

- У меня другого нет.

- Ладно, тоже сойдёт. Но я бы на твоём месте задумалась о бирюзовом, оно больше подходит в тему.

- Пожалуй, остановлюсь на своём выборе.

Прежде чем выйти из моей комнаты, она закрыла глаза, будто бы на пару секунд пролистала воспоминания и сказала:

- Помоги своему брату завить волосы, он захотел сделать кудри, и потом лаком зафиксируй, чтобы было всё ровно.

С чего это Ноа захотел сделать себе кудри? Новый образ решил подобрать?

- Я постараюсь.

Мама вышла. А я начала шарить в своей тумбочке, в поисках красного фломастера для открытки на коробку с подарком для Ноа. Ничего особенного, просто обычный набор конструктора, который он собирает. Хоть он уже и взрослый и всё такое, но хобби коллекционирования конструктора не покинуло его душу. И когда я открыла второй сверху ящик, на меня посмотрела чёрная бумажка, которой здесь точно не должно быть. Она небольшого размера, сложена пополам. Я сначала попыталась разобраться мысленно, откуда она здесь взялась и что на ней может быть. Затем взяла и развернула:

"Прости, но я не могу скрывать от тебя это. Посмотри в комоде."

Словами не передать. Сейчас в сердце будто ударило током. Я выронила листочек на пол и бросила взгляд на комод. Что там может быть? Стоит ли мне смотреть? И вообще, чьих рук это дело?
Встав со стула и направившись к комоду, я в голове столько мыслей перекрутила, что, кажется, от них у меня потемнело в глазах. И когда я уже подошла к комоду и открыла первую полку. Прямо под футболками я обнаружила конверт. Забрала его и села на кровать. Опять же какое-то время мне понадобилось для размышлений. Что там? Фотография? Документ? Если там просто какой-то билет, не важно, в кино или концерт, музей или спектакль, это было бы довольно приятно. Но из письма можно понять, что это точно не билет.
И наконец я взглянула внутрь. А лучше бы этого не делала.
Это фотография. В центре Джером, сидит на корточках. Рукой упирается в колено, и в руке нож, с которого стекает кровь. Он смотрит на что-то прямо перед собой на земле. На этом кадре можно чётко увидеть его улыбку, но не то, над чем он улыбается. Но окровавленный нож говорит только об одном — это лезвие вонзилось в кого-то живого. Это место на снимке, кажется, возле заброшенных гаражей. Недавно мы с Диланом именно там видели Джерома... В горле образовался ком, смотря прямо на эти рыжие волосы. Следом слеза капнула прямо на его лицо. Я развернула фото.

"Еще раз прости, но лучше раньше всё узнать.
Задумайся, не много ли убийц вокруг тебя завелось?"

Этот... Мало ему за мной следить, да ещё и за моими близкими. Как вообще он смеет мне что-либо подбрасывать тут? Записочки, фотки. Я уж молчу о его фетише стоять в моей комнате и наблюдать, как я сплю. Чёрт. Когда он это оставил мне? Снимок, похоже, был сделан именно в тот день, когда мы с Диланом увидели Джерома. Он был в той же куртке. Значит, он не сдержал своё слово больше не заходить сюда. Почему его так волнует мое окружение? И какого чёрта он следит даже за Джеромом?
Теперь мне нужно время забыть об этом снимке. Смяв его рукой, я резко встала с кровати и выкинула в мусорку.

- Чего такая хмурая? - спросил Ноа, которому я прямо сейчас завиваю волосы в его комнате.

- Не хочу Рождество проводить в кругу элиты.

- Воу, - удивился он, - Полегче, сестрёнка. Родители услышат.

Я смолчала.

- Слушай, мне тоже не особенно нравится эта идея. Но ты знаешь маму, любому приглашению Уэйнов куда-либо она не в силах отказать.

- Да. И мне уже осточертело это. - Тихо сказала я, завив последнюю прядь на макушке. - Итак, осталось покрыть лаком. Тебе какой: с блёстками или без?

- Ха-ха, очень смешно. - с сарказмом.

- Значит с блёстками. - Я специально взяла свой лак для волос.

- Эй, стой.

- Шучу. Хотя было бы довольно мило.

- Скорее, позорно.

- А что плохого в блёстках?

Я стала аккуратно наносить лак на его волосы, стараясь не перебрать и не пропустить ни миллиметр его кудрявых волос.

- Это как-то по-девчачьи.

- А завивать кудри не по-девчачьи?

- Ну, это стильно. Плюс разнообразие никогда не мешает, - произнёс он, рассматривая себя в зеркало.

- Да ладно, тебе даже идёт.

По правде говоря, Ноа очень идут эти кудри.

Я надела платье. Обвела еле заметно глаза тёмным карандашом и нанесла немного туши. По щекам распределила гель с блёстками, а губы увлажнила масленным чуть розоватым гелем. На этот раз я воспользовалась чуть бóльшим количеством тонального крема, чтобы выглядеть более здоровее, и чтобы скрыть синяки под глазами.
Волосы я уложила утюжками, придав им волну и объём. Затем побрызгала немного своим лаком. Наверное, я слишком увлеклась. Но мне даже нравится. Такое приображение помогло мне отвлечься от сторонних мыслей. Плохих мыслей.

Родители уже собрались в зале, чтобы сделать снимок нас с Ноа у ёлки. И когда я вышла из своей комнаты первая, мама заулыбалась:

- Какая красотка.

Она надела своё бежевое платье по колено, что облегает её идеальную фигуру и подчеркивает талию, ещё и полностью обнажает её ключицы и плечи, но скрывает руки своими длинными рукавами. Обувь она пока не надела, но уверена, это будут какие-нибудь чёрные брендовые туфельки на не очень высоких каблуках, чтобы по прежнему замечалась большая разница в их росте с папой. Волосы она убрала в пучок, выпустив пару локонов спереди, а макияж как всегда: сдержанный, естественный и одновременно подчёркивающий каждую часть лица.
Отец в чёрном костюме с белой рубашкой и чёрным галстуком, всё идеально по фигуре. Как всегда. Всё идеально. И причёска, и бородка.

- И правда, вся в маму. Выглядишь прелестно. - он поднял уголки губ и подмигнул мне.

- А вы как всегда, гармоничны и великолепны.

Сказала я, а затем услышала Ноа, выходящего из своей комнаты.

- Итак, встречайте теперь меня, кудрявого и просто не-оторвать-глаз-от-такого-красавца.

Пританцовывая, он прошёл коридор и подошёл ко мне. Протянул руку к моей макушке, со злобным взглядом, намекая, что сейчас взъерошит мне волосы. Однако он просто положил ладонь на моё плечо. Высокий, кудрявый, в чёрном костюме, как у отца, только с бабочкой вместо галстука. Такое чувство, будто я совсем не вписываюсь в эту семейку. Чувство, словно я не должна здесь быть.

- А вот Ноа весь в тебя, - сказала мама отцу с невероятной гордостью, и поцеловала его в щёчку, встав на носочки.

После парочки снимков, восторженности и проверки, готовы ли все, мы наконец сели в машину и поехали праздновать Рождество.
Всю дорогу я слушала музыку в наушниках и смотрела в окно. Всю дорогу думала, что лучше бы мы остались дома.

Когда мы зашли в здание с рестораном, я надела невидимую маску, поставив перед собой задачу держаться рядом с братом и держать лицо. Как всегда делать вид, что со мной всё в порядке.

Вернулись мы домой ближе к одиннадцати часам вечера. На пороге в наши апартаменты меня уже ждал первый подарок на Рождество. Я сразу догадалась, что это от Джерома. Пакет несуразно обклеен разноцветной бумагой. Как только я зашла в квартиру, сразу отнесла коробочку в свою комнату.
Все мы расположились в зале, мама заварила нам чай и настал час подарков. Ноа взял мою коробку с открыткой, начал читать вслух:

- "Братик, я знаю, что до ты сих пор..."

- Ноа, - остановила я его, - не вслух пожалуйста.

- Понял. - Он взглянул на родителей и пожал плечами, прочитал про себя моё маленькое письмо и наконец приступил к открытию.

- Вау, такого у меня ещё нет. Как раз в коллекцию. - Он обнял меня и добавил, - Ну а теперь ты мой открывай.

Когда я держала в руках его коробку, мне показалось, что она слишком лёгкая, будто там пусто. А когда открыла, не поверила своим глазам:

- Чего? - я вопросительно посмотрела на брата.

- Да. Ты всегда хотела его.

Он ушёл в свою комнату, а я уже направила своё полное недоумение на родителей.

- Это его идея, мы тут не причём. - сказал отец.

Ноа стоял уже позади меня. В руках у него сидело это чудо с чёрными глазами, белой грудкой и маленькими лапками. Ушки так мило свисают над его щеками.
Я только лишь одним глазком посмотрела, а уже прослезилась.

- Она теперь твоя. - услышала я Ноа.

Это девочка. И теперь она часть моей жизни.

- Вообще я думал о Хаски, но родители бы были точно против.

- А Бигль хорошая порода. - сказала мама.

- У меня слов нет. - выдавила я.

Это очень неожиданно. Кто бы мог подумать, что в этот праздничный вечер воплотится моя детская мечта. Я без раздумий дала ей имя Дейзи. Она теперь нуждается во мне, как и я в ней.

После всей этой трапезы я наконец вернулась к подарку Джерома. Эту коробку я оставила напоследок. Расположившись поудобнее на полу в углу, я потихоньку раскрыла упаковку.
Первое, что увидела - книгу. Это комедия Шекспира "Укрощение строптивой". На самом деле, меня больше привлекают трагедии, и именно это меня сейчас и заставило улыбнуться. Джером не понимает, почему я сторонюсь Шекспировских комедий, вот и решил подсунуть мне именно эту книгу. Я даже не представляю, о чём она.
А под этой книгой я нашла чёрные вязанные варежки. Я сразу их померила, и мне стало интересно, он ли связал их, или где-то купил. А уже под варежками лежал белый конверт, в котором оказались серебренная цепочка вместе с кулоном, в виде сердца. Только спустя секунду я поняла, что оно раскрывается. Внутри лежала бумажка с рисунком улыбающегося смайла. Хм, довольно мило. Но это ведь, как правило, место для фотографии, которой у меня нет. Здесь моя улыбка испарилась. Фотография, на которой Джером с окровавленным ножом в руке, встала у меня перед глазами. Как забыть о ней, когда она так пугает и озадачивает...

И вот уже спустя месяц, когда все праздники были давно позади, большая часть зимы прошла, многое поменялось. Во-первых, я устроилась на работу в кафе, всего в трёх кварталах от дома. С четверга по воскресенье, с четырёх до девяти, а иногда и до закрытия. Я еле-еле уговорила родителей позволить мне работать баристой, потому как меня душат эти стены, и потому что хочу быть самостоятельной и не быть зависимой от родителей. Во-вторых, Дейзи уже немного подросла и поддаётся командам "стоять" и "сидеть". Я приучила себя вставать рано утром, чтобы выгуливать её. Вполне себе даже не трудно. В-третьих, родители уже как неделю в командировке, и их не будет ещё как минимум две неделю.
В-четвёртых, Дилан так и не вернулся после нового года. По его словам, они ещё не закончили все дела в другом городе. И неизвестно, когда вернутся.

Две недели работы в самом простом и в то же время лучшем кафе нашего района пошли мне на пользу в плане моих переживаний и мыслей. Я действительно загружаю свою голову другими мыслями: надо протереть столы и барный столик; все чашки и другие приборы должны блестеть, а кофемашина не должна протекать; не забывать не выглядеть депрессивной, каждому гостю говорить "добро пожаловать", приятного отдыха", "хорошего дня" и так далее и тому подобное; не забывать проверять витрины с пирожными и булочками; сохранять чеки и следить за кассовым аппаратом, чтобы он всегда был в закрытом виде... А если я остаюсь до закрытия, то должна проверить всё помещение, перевернуть табличку на двери с надписи "открыто" на "закрыто", проследить, чтобы уборщица закончила свои дела, отключить всю технику и потом уже закрывать все двери. А затем бежать домой. Ведь там меня всегда ждёт моя маленькая Дейзи, которую надо выгулять.

И вот сегодня как раз меня оставили до закрытия. Я считаю минуты до конца рабочего дня. И вот уже последний посетитель допивает свой кофе, а я уже принимаю уборщицу, которая уже машет тряпками и шваброй в туалете. Женщина она очень хорошая. Вечно улыбается и всегда спокойна. Глория, так зовут эту тридцати двух летнюю женщину. Выполняет свою работу всегда идеально. Если находит где-то в углу двадцатидолларовую купюру, всегда отдаёт мне в руки, а мне остаётся лишь положить бумажку в банку для чаевых.

- С туалетом я закончила, - подошла она к барной стойке, где я считаю чеки за сегодняшний день.

- Хорошо, можешь потихоньку начинать в зале. Тебе завернуть что-нибудь с собой?

Каждый раз я ей предлагаю, ведь всё равно на следующее утро привезут свежую партию, а эта полетит прямиком в мусорный бак.

- Ой, - каждый раз вздыхает она, - Ты же снова упакуешь мне целый пакет этих пирожных.

- Поняла. Две булочки и одно пирожное подойдёт, - я прошла к витрине, - например, вот это?

- Хорошо, я доверяю твоему вкусу.

В чистый бумажный пакет я стала накладывать булочки, как вдруг краем глаза увидела тень. Мне показалось, кто-то стоял у окна и быстро скрылся. Началось то самое чувство, словно кто-то смотрит на тебя. И это не уборщица, которая там в углу пытается отмыть сладкое пятно с пола, а кто-то другой. Заполненый пакет я поставила на стойку и помчалась выносить мусор. Задний ход для персонала всегда страшен. Особенно в тёмное время суток. Там горит лишь одна лампочка и кто знает, что может быть в темноте, в этом переулке, где можно встретить как кошку, так и какого-нибудь бездомного или ещё кого...

Я быстро открыла эту дверь, но к мусорному баку начала идти медленно и бесшумно, осматривая каждый уголок. Каждый раз кажется, что за баком есть кто-то. Кто-то, кто может неожиданно выпрыгнуть. И вот как раз я услышала какой-то шорох. Остановившись и прислушавшись, держа в руке чёрный пакет с мусором, я обернулась назад. Никого нет. Только машина пронеслась мимо. Я начала идти дальше и уже увидела в конце переулка, где тупик, кто-то стоит и смотрит на меня. Просто чёрный силуэт. Я запаниковала, быстро выкинув мусор, быстро помчалась обратно к двери. Но не тут то было. Он оказался быстрее. Меня схватили и развернули. Спиной я почувствовала стену, а перед собой я увидела безумную улыбку.

- Одна тут отдыхаешь?

- Я тебя чуть в лицо не ударила.

- Хотел бы я это почувствовать. - Джером прижал меня к себе.

- Дурак. - я обхватила его спину своими руками.

Я попросила его подождать, пока Глория не закончит дела и я не отключу все приборы. А ещё я также завернула пирожные с ванильным кремом для Джерома.

Это уже второй раз, когда после работы мы шли вместе домой. Только в первый раз он меня так не пугал.

- Мне ещё Дейзи выгулять надо, не составишь компанию?

- Ой, с удовольствием бы, но сама знаешь... - он намекнул на свою истеричную мать.

Джером недавно рассказывал мне, как незадолго до Рождества он случайно разбил какую-то вазу, а она заставила его голыми ступнями стоять на осколках. В больнице ему наложили тринадцать швов. Представить не могу, какого это. Больно даже в носке на один осколок случайно наступить, что наверняка знакомо каждому человеку в этом мире...

- Знаешь, - начал он, когда мы подошли к дому, - меня печалит видеть тебя в том кафе.

- Почему?

- Тебе не нужно работать. Тем более допоздна.

- Боишься, что меня похитят? Убьют? Зарежут?

- Боюсь, что это буду не я. - Он взял мою руку и начал разглядывать - Ты ведь не смогла бы защититься никак. Где твой нож?

- Мне не по себе таскать его на работу.

Джером вздохнул и жалостливо добавил:

- Никогда не знаешь, что может случиться в том переулке.

Я бы сказала, никогда не знаешь, что может случиться вообще где-либо, даже у тебя дома...