Ошибка 15. Ошибка твоей матери.
Проснулась я голой, в чужой квартире.
Отличное начало дня, не правда? Почему мужики тащат меня в постель, только, когда я пьяная?
Хозяин квартиры спал рядом. Валера уткнулся носом в подушку, одну из рук кинув на мою.
Я подняла, нашла на полу бельё, а в сознание начали всплывать события вчерашнего дня. Всё от третьего лица.
Помню, как набила морду Лиле, как поцеловалась с Турбо.. А потом.. Всё, как в тумане.
Обрывки воспоминаний, которые никак не хотели складываться в пазл, но одно я поняла точно: я хотела.
Он спрашивал, уверенна ли я..
Вчера.
Он кинул меня на кровать, нависая сверху, целуя в губы.
Он отстранился, и казалось, что с ним, исчез и кислород. Он он лишь сбивчиво спросил:
—Ты точно хочешь? Если нет то мы...
—Да.. — на выдохе ответила я, и сама впилась в его губы.
Настоящее время.
Я ответила да.. Я согласилась.
::Ну спасибо, что хоть спросил
Я быстро оделась, собираясь незаметно выйти, как в звонок позвонили.
—Сука.. — прошептала я, оставаясь стоять в проходе, как вкопанная. Туркин проснулся. Наволочка и одеяло зашуршали.
Я метнула взгляд на часы: 9:26. Забрать Марьям я обещала в 10:30. Ещё час.
Кровать скрипнула под Туркиным, и я услышала смешок. Обернувшись, я увидела полностью голого Турбо
Мне вдруг стало так стыдно. Это была ошибка. Огромная ошибка спать с ним. Скорее глупая. Боже, какая я дура..
Я отвернулась к стене:
—Прикройся, Аполлон..
—А я смотрю ты уже прикрылась? — я знала, он улыбается. Так же широко, как Марьям, когда Вова таскает ей, этих дурацких петушков на палочке.
Он оделся. Я слышала.
—Чего, уже уходишь? — усмехнулся он потягиваясь и подходя ко мне — Повторить не хочешь?
—Слушай, Туркин.. — взъелась я, от его наглости, когда у него на лице сново начала всплывать улыбка, того самого, Чеширского кота. Ненавижу Алису в стране чудес.
Тут звонок в дверь прозвучал вновь. В комнате повисло молчание, а за дверью послышались всхлипы.
Валера нахмурился, метнул взгляд на часы, нахмурился сильнее, и молча, глазами, спросил, «Кто это может быть»
—Иди открой — прошептала я
—А давай ты? — шепчет он мне в ответ
—Ты идиот? Твоя квартира, меня здесь не ждут. — И он пошёл к двери, пока я спряталась за поворотом.
Мне кажется, или я попала в дешевую Американскую комедию, и открыв дверь, к нам вбежит клоун?
::Или сова? — я сморщилась. Никаких сов.
Замочная ссадина щёлкала, снимая блокировку с двери.
Раз.. Сердце пропустило удар
Два.. К горлу подступил ком
Три.. Узел страха завязался в животе
Четыре. Последний. Верхний замок и Валера открывает дверь.
Я слышу. Но теперь стало паршиво на душе.
Я аккуратно выглянула из-за поворота, уже зная, кого я увижу. Лиля.
Её вид был ужасен. И я знала что с ней сделали. Пустили по кругу. И я знала, кто попросил с ней это сделать..
Я спряталась обратно, чувствуя, как слезы, скопились в уголках глаз. Мне её жаль.
Не могу представить, что она пережила. Виновата сама, но.. Блять, это нечеловечно!
Пускать шестнадцати.. Так, стоп. А сколько ей вообще?
Я знала, что она младше меня.. Это видно. Но сколько ей? 15? 16? 18?
Ребёнка какого возраста пустили по кругу среди Универсамовцев?
—Валера.. — захлебывалась слезами та — Я.. Я.. Они..
—Ты виновата сама, шалава. — холодно отрезал он и харкнул. Должно быть ей в ноги, ставя все точки над «И».
Я зажмурилась. Мне стало так стыдно. За себя.
Я хотела промолчать. Не лезть. Универсам мне никто, ведь так?
А что в итоге? За одну ночь я совершала две ошибки: переспала с Туркиным, и сдала Лилю.
Дверь хлопнула, заставляя меня вздрогнуть всем телом. В комнату вернулся Туркин. По нему было видно, что ему мерзко.
За дверью послышался истеричный плачь.
—Что.. — я сглотнула, и слёзы ушли — Что с ней сделали?
—То, что делают с шалавами. — все так же холодно ответил он — Пустили по кругу.
—Но она ребёнок! — воскликнула я, видя в ней себя. Может меня затащили в кровать, не по моему желанию, но меня бы они тоже пустили по кругу за такое? Я бы тоже была в их глазах грязной?
Ту, 15-ти летнюю меня, что перебрала и раздвинула ноги. Он бы тоже назвал шалавой, плюнул мне в ноги, и разрешил пустить по кругу?
И, как-бы мне не хотелось это признавать, но да. Со мной бы сделали тоже самое.
Только скорее просто отвергли. За статус. «Сестра старшего». Статус.. Клеймо это.
—Ей девятнадцать. Голова на плечах должна быть.
—Но она!.. — я оправдывала не её. А себя. Ту пятнадцатилетнюю Альку Суворову, что я увидела в ее глазах. Глазах, которые были полны отчаяния. Так, же, как и мои когда-то.
—Ты её защищать решила? — перебил меня Туркин. — Она виновата сама. Раз пустили по кругу, значит есть за что. Она трахалась со мной, и с парнем на стороне. Не шлюха ли?
—А ты сказал вчера, что любишь меня. Значит вы оба изменяли? Может по кругу и тебя пустить? — дайте кто-нибудь кусок мыла, и позовите Рому. Пусть сново промоет мне рот, как в восемьдесят третем..
Он сразу изменился в лице, и дал мне по губам:
—За языком следи.
—Заткнись! — вскрикнула я на него, от безысходности. — Всё это ошибка! — я уткнулась лбом в стену — Не должно всё было быть так!
—Как «так»? — он начал играть интонациями, напомнив мне отца, подлив ещё большего количества эмоций, в этот котел, что варился у меня в голове, с самого пробуждения.
—Я просто не понимаю, — истерически усмехнулась я — когда в моей жизни, всё пошло так. — я подняла на него красные, от того, что я пыталась удержать слёзы, глаза
—Да у тебя всегда жизнь, идёт «не так» — передразнил он — Только у тебя одной всегда проблемы. Когда ты поймёшь, что всё у тебя в порядке?
—Нет.. Всё это ошибка..
Ошибка была спать с ним. Или.. Нет. Ошибка была раньше: вообще рожать Марьям. Или.. Знакомиться с Ромой? Нет.. Ошибкой было вообще ехать в эту чёртову Москву! Или..
—Да что за ошибка? — прикрикнул он на меня
—Вообще знать тебя! — заорала я на него. Между нами повисла напряженная тишина, и я, отвернулась а стене, поджимая губы, тихо прошептала — Встреча с тобой кошмар моей жизни.
—Ошибкой было вообще рожать тебя. — бум. Самое сердце.
Я развернулась, и быстро вспрыгнув в каблуки, вышла из его квартиры.
На лестнице сидела Лиля. Я прошла мимо. Сейчас я видела в ней действительно шлюху, но не ребёнка или жертву. Может, и я виновата сама?
—Ненавижу тебя.. — всхлипнула она
Я харкнула рядом.
Выйдя, меня обнял ледяной ветер. Куртки у меня не было: моя осталась в Дк, а вчера я всю дорогу шла в его верхушке.
А ещё, где, мать его, он живёт? Я совсем не поняла, от куда вышла. Это не его старая квартира. Да и.. Пьяницы отца с ним точно не было.
Одно я знала точно: это район Универсама. А где мой, и дом мамы - загадка.
Пока я скиталась по улочкам, я думала о жизни. Туркин своей репликой попал в самое яблоко. Я - нежеланный ребёнок. Я родилась уже вне брака отца и Оксаны.
Три года жизни с биологической матерью, что запрещала звать её «Мамой», часто пропадала где-то, запрещая видеться отцу со мной.
Точнее, до моих трёх лет, он и Вова, вовсе о моём существование не знали. Оксана не удосужилась рассказать обо мне.
Зато я, слышала «Папаша», чаще, чем «Алия».
Отец узнал о моём существовании, только когда меня доставили в больницу.
Точно так же, как сегодня, в свои три, я вышла одна гулять, и покупалась в лужах.
В итоге слегла с температурой под 40. Матери дома не было. Лекарство, я, будучи трехлетней малышкой, естественно бы себе не дала.
Встать я тоже не могла - в глазах темнело. А от кашля я задыхалась. Помню, как рыдала, и звала Оксану.
Бегала от стенки к стенке, и стучала кулачками, рыдая имя женщины, назвать которую «Мамой», у меня не поворачивается язык.
А потом в глазах потемнело, и больше я не встала. Очнулась уже в больнице. Надомной склонилась фигура мужчины, что гладила мою головку.
Я видела его впервые, но тогда сразу почувствовала, кто это.
Казань. 1970. Ноябрь
Белый свет, запах лекарств, и бинтов ударил в нос. Я зажмурилась, не ожидав такого яркого света.
Наконец привыкнув к освещению, около меня сидело три фигуры. Мужчина, мальчик, и какая-то женщина, что плакала.
Мужчина гладил мою головку. И когда увидел, что я очнулась, слабо улыбнулся, и поцеловал мой лоб:
—Теперь всё будет хорошо, Алечка.
Женщина заплакала сильнее, а я поняла, что это, папа.
Казань. 1988. Ноябрь. Автор.
Это было ровно 18 лет назад — 17 ноября.
Соседи, ранее, услышали истерику ребёнка, и вызвали милицию. А те скорую.
В больнице быстро нашли телефон Кирилла. Он и тогда был хорошим инженером, а у Алии, было его отчество и фамилия.
Вскоре Оксану лишили родительских прав, а девочку забрали жить к отцу, Вове и Диляре.
Последняя носилась с ней, как с фарфоровой куклой. Выхаживала, купала, кормила. Поэтому за пару месяцев, Аля стала звать её мамой.
С Вовой, у Диляры, всю жизнь были натянутые отношения. Сначала он не принимал её.
Казалось вот, только мама с папой развились, а у отца через два месяца другая женщина. Через год они поженились.
Потом ещё сестра появилась. Из ниоткуда. Просто в один день, их всех оповестили.
Казань. 1970. 9 ноября.
—Ваш ребёнок в больнице. — раздался строгий голос мужчины. Время восемь вечера.
Вова с Дилярой сидят в зале, и делают поделку в школу.
—Извините, вы ошиблись номером. Мой ребёнок сейчас дома.
—Кирилл Евгеньевич? — сново спросил врач.
—Да.
—В документах указано ваш домашний адрес, фамилия и отчество.
—О чём речь?
—Ваша дочь, Суворова Алия Кирилловна, в реанимации . Врачи бороться за её жизнь. У ребёнка температура 41.
Спустя 8 дней, их пустили к ней.
Там, на койке, лежало крохотное, худенькое тело маленькой девочки.
Суворова Алия Кирилловна. 04.01.1967 — гласило свидетельство о рождении.
Оксана скрывала от них, этого ребёнка. Она так не разу и не пришла в больницу к Але, хотя та плакала, и звала её. Диляра же, жила в этой больнице, будучи с малышкой 24/7.
Вове было чуждо, что эта, казалась-бы чужая, молодая девушка, так носилась с ними двумя.
Она же, звала их своими детьми. Вова не понимал этого. Почему она плачет, над больничной койкой, этой маленькой девочки, что оказывается его сестрёнка? Почему тревожится, как у него дела в школе? Почему называет его «сынок»?
Наверное, Диляра сама и не знала, почему. Но одно она знала точно: это её дети. Пусть она их и не рожала, и пусть её кровь в них и не течёт.