Ошибки моей мамы

Выйдя из качалки, и наконец вдохнув свежего воздуха я начала успокаиваться, после встречи с ним..

—У них так грязно.. Совсем что-ли не убираются?

—Мальчишки.. Что с них взять.. — ответила я, хотя сама даже не заметила беспорядка, если таков и был там. Моё внимание было приковано к нему.. К Валере.. При виде него, сердце предательский ёкнуло. Я всё ещё люблю его. Даже спустя 7 лет. Всё равно.

Любовь- это вообще страшно. Это страшнее прыжка с обрыва. Что каждый ищет. Находит, теряет, находит вновь. Это то, что в белой фате со злобным оскалом рыщет новую жертву.

Говорят первая любовь самая хрупкая, наивная, чистая. Наверное они правы. Одна ссора, и мы потерялись. И я бы хотела, чтобы навсегда. Ведь увидев его сново,  я поняла, как сильно мне не хватало его все эти годы.

С ним мне было хорошо, а вот без него как-то странно. Я столько ночей представляла эту встречу. Столько бессонных ночей вспоминала его улыбку, глаза, голос, и тот родной поцелуй в макушку.. Я обещала себе, что буду держать двери своего сердца закрытыми, чтобы стучался он, перед тем, как зайти. Чтобы не оказался он тем, мною давно забытым. Ну то-есть тем, с кем мне не по пути. Но видимо, носок его протертых кроссовок, всё-таки смог проскочить в щель, когда я пыталась закрыть дверь.

И что он вообще имел ввиду под «такое».
«—Да как такое забудешь» — повторялось в голове.. такое? Ну да.. Такую ты явно будешь вспоминать ещё долго.

—Зачем мальчишки вообще дерутся там? — голос Марьям сново вывел меня из мыслей.

—Потому что дураки.. И потому что скучно. А там у них целая группа по «интересам».. — или же вернее будет сказать ОПГ?

—Папа тоже состоит в такой группе?

При упоминании отца, сердце заболело ещё сильнее. Я не понимаю, что чувствую. С одной стороны я люблю Рому, даже не смотря на все его ужасные поступки, а с другой стороны, я видимо все ещё не отпустила Валеру. Я уже и сама запуталась в своих чувствах. А любила ли я мужа вообще? После рождения Мари, наши отношения откровенно начали трещать по швам. Постоянные побои, ссоры, крики. По моему, мы не ругались только в постели, и то не всегда.

Я, как «прилежная» жена, до последнего старалась сохранить брак, но когда он ударил дочь, я поняла, каким монстром он был всё это время. Мне стыдно, что эта маленькая девочка была вынуждена смотреть, как два её самых близких человека ругаются..

—Мам? —сново возвращая меня в реальность, сказала дочь. Что-то я сегодня витаю где-то..

Теперь мои раздумья углубились в сам вопрос.

—Нет. — немногословно ответила я. Либо от того, что сама так и не поняла, чем занимался её папаша, либо от того, что больше ничего не хочу слышать, об этом человеке. Но решив что ребенку нужен более развернутый ответ, добавила — Папа таким не занимался. — наверное.

На этом наш разговор закончился. Каждая шла со своими мыслями. Я размышляла о том, всё ли я сделала правильно, как считала первые две недели, или стоило остаться и потерпеть ещё.. А вот о чём думала Марьям, я не знала. И не хотела.

Зайдя в здание школы, я подошла к вахтерше, и улыбнулась:

—Здравствуйте, а не подскажите, Марат Суворов в каком классе учится?

Женщина медленно подняла на меня взгляд, скрытый за стёклами очков, и недовольно спросила:

—А кто спрашивает?

Я успела только раскрыть рот, как услышала за спиной:

—Алька!— радостно вскрикнул младший, словно отвечая на вопрос вахтерши, пока налетал на меня с объятьями, и чуть ли не сшиб с ног.

Я заулыбалась ещё шире, когда к нам подошла старая классная руководительница.
Брат отстранился, а я улыбнулась учительнице:

—Здравствуйте, Флюра Габдуловна!

Завуч тоже улыбнулась мне, и как всегда строго, но теперь с каким-то теплом, сказала:

—Здравствуй, Алия. Как выросла ты..

Рядом стоял Марат с Марьям на руках, и светился от счастья. Флюра Габдуловна посмотрела на ребёнка, а затем сново на меня:

—Дочь? — Я кивнула, на что учительница только молча улыбалась, смотря как Марьям хохочет, от кривляний Марата.

Мы шли к дому, Марат нес Мари, внимательно слушая её сумбурный, несвязный лепет ни о чём. Глупые рассказы о том, как мы доехали. Как лепили зверушек из пластилина, и каталались на санках прошлой зимой. Но Марат слушал очень внимательно, задавая встречные вопросы. Я улыбалась. Как давно я не улыбалась так долго, и так искренни

Дойдя до подъезда нашего нового-старого дома, Марат внимательно осмотрел его изнутри. Видимо и сам тут давненько не был:

—А я думал вы с нами жить будете —сказал он, вчитываясь в надписи на стенах, по типу
«Антон лох» или «Ритка даёт всем»

Я усмехнулась — Вшестером в одной квартире мы не уместимся.

—Вшестером? — переспросил младший — Рома не с вами приехал?

—Мама с папой развелись! — вдруг встряла в разговор дочурка, а я аж выронила ключ на пол. Марат подавился от удивления, но больше вопросов не осмелился задавать, видя, как меня выбил из колеи и прошлый. За это я и любила Маратика. В отличии от Вовы, он сразу видел мой настрой, даже когда я упорно скрывала истинные эмоции.

Дверь скрипя отворилась, и все трое чихнули от пыли.

—Вы тут вообще не убирались? — спросила я, проходя на кухню однушки прямо в обуви, желая открыть окно.

—Так ключи у тебя были, — крикнул Марат, из другой комнаты — мы бы не вошли.

—А..  точно.. — эта маленькая квартирка досталась мне от мамы Диляры, хотя для бабы Аллы, я даже не была родной внучкой. Получив эту квартиру в свои 14, я не прожила тут ни дня. Со дня смерти бабули, именно так я её и называла при жизни, здесь никто и не убирался.  На на полках лежал семилетний слой пыли. Значит уборкой займусь я.

Марат продолжил чихать, и в спотыкаясь о большое количество коробок в коридоре, сматюкнувшись, вошёл в кухню, и сново чихнул:

—А мама знает, что ты приехала?

—Мама? Ещё нет. — хоть Диляра не была мне родной матерью, своей мамой, я считала именно её, а не Оксану. А вот Вова всё так же звал её Дилярой. Но маму эту ни чуть не обижало. Она любила и меня, и Вову, как родных, и не делила нас на своих и чужих. Может именно по этому, отношения с Маратом, у меня даже лучше, чем с Вовой.

—Так пошли скорее! Прикинь, как она обрадуется! — рядом радостно захлопала в ладоши дочь

—К бабуле! К бабуле! — лепетала девочка прыгая, а я засмеялась

—А убираться кто будет? — улыбнулась я, и сложила руки на груди

—Ну Аль! — начал уговаривать меня мелкий — Ну пошли! Что ты, как бабка старая! Завтра уберешься!

Я вскинула бровь, и брат поспешил добавить: — Мы с Вовой поможем!

—Ла-а-дно.. —протянула я, закатывая глаза, продолжая улыбаться.

—Ура! Агент, Мари, — обратился он к дочке — дай пять!

Дочь отбила пятак, и мы все засмеялись. Я дома. Наконец-то.