Глава 3
10 октября 2010
Лиам нервно постучал в дверь и завозился в ожидании отклика.
- Войдите, - позвал знакомый низкий голос. Глубоко вздохнув, Лиам толчком открыл дверь и зашел в роскошный офис 'Syco'. Саймон сидел за столом, спустив тонкие серебряные очки на нос. Он поднял глаза, как только Лиам вошел и одарил его полу-улыбкой:
- Ах, Лиам, фантастика... подойди и сядь, - указал он на стулья перед своим столом.
Лиам захлопнул дверь и прошел по мягкому бежевому ковру, чтобы занять место в одном из кожаных стульев напротив своего руководителя.
- Вы хотели поговорить со мной? - спросил он вместо приветствия.
- Да, - ответил Саймон, сканируя Лиама взглядом - по-видимому, пытаясь оценить его в чем-то, что только его голове было известно. Лиам пытался не ерзать под таким пристальным вниманием. Его немного тревожил тот факт, что остальные приглашены не были... а это значило, что речь пойдет о нем, а не о группе в целом... и это... ну... выбивало из колеи.
- Как твои товарищи по группе? - спросил Саймон через несколько секунд.
- Прекрасно, - тотчас ответил он, - они прекрасные ребята.
- И правда, - кивнул Саймон, - а апартаменты в доме?
Лиам начал колебаться:
- Ну... нам немного тесно в одной комнате, и не все достаточно чистоплотны... но это... весело?
- Ммм... - Саймон смотрел на него, не моргая, и Лиам почувствовал себя очень не комфортно. Лишь когда пот начал появляться на его шее, Саймон отвернулся. - Настоящая причина, о которой я хотел поговорить с тобой, Лиам, это мое беспокойство по поводу ролей, которые вы распределили между собой внутри группы. Я считаю, что "One Direction" имеет потенциал на то, чтобы быть следующей большой группой - я действительно так думаю.
Лиам вспыхнул от удовольствия, но ничего не сказал. Казалось, что сейчас прозвучит "но".
- Но, - сказал Саймон, - для того, чтобы это произошло, вам придется показать себя - и не только посредством пения. Вы должны соответствующе вести себя на публике и не поддаваться обманам, которые, я не сомневаюсь, появятся на вашем пути. Мне нужен кто-то внутри группы, чтобы направлять остальных и держать подальше от неприятностей. Откровенно говоря, ты, вроде, самый спокойный и рассудительный из команды, поэтому я прошу тебя принять на себя эту роль.
- Эм...
- Я не прошу о многом, Лиам, не паникуй, - быстро добавил Саймон, увидев колебания на лице семнадцатилетнего парня. - Все, чего я хочу от тебя - это присматривать за другими ребятами; давать им советы, если они делают что-то неуместное и периодически напоминать им о том, что поставлено на карту – в общем, быть большим братом для них, - он взмахнул руками с ударением. - Я не могу быть рядом все время, как ты знаешь, так что, если кто-нибудь в группе будет следить за происходящим - это было бы... ну... это, безусловно, облегчило бы мне жизнь, - он встал и обошел стол, усаживаясь перед Лиамом, и снял очки. - Я уже давно в этом бизнесе, Лиам. Я знаю, что происходит за кулисами - все хорошее и плохое и отвратительное. Я узнал, на что нужно обращать внимание, как определить потенциальные проблемы, и я не боюсь показаться тупым в некоторых вопросах. Иногда быть тупым необходимо для того, чтобы дать певцу или группе прекрасный шанс добиться успеха. Вы молоды, вы все совершите ошибки и столкнетесь со многими взлетами и падениями на пути к вашей музыкальной карьере. Слава может делать странные вещи с людьми, и далеко не все могут с этим справиться.
- Я понимаю, - кивнул Лиам.
Глаза Саймона загорелись интересом, и он наклонился вперед:
- Понимаешь? Действительно понимаешь? Хорошо, давай узнаем. Какие потенциальные проблемы ты ощущаешь в, скажем... твоем товарище - Зейне?
Лиам моргнул. Зейн? У Лиама вовсе не было никаких проблем с Зейном. Зейн был тем, с кем он ладил лучше всего. Но Саймон, очевидно, искал что-то специфичное, так что с какими проблемами Зейн мог бы столкнуться? Какие проблемы мог Лиам выдвинуть, чтобы не показалось, что он поливает грязью своего друга. Этот парень был стеснительным перед огромной толпой и довольно застенчивым, когда танцевал, полагал Лиам. Он так и сказал Саймону, который поджал губы:
- Возможно... еще что-нибудь? - Лиам нахмурился, и Саймон перешел на паузу. - К примеру, я, лично, скорее обеспокоен его подходом к женскому вниманию. Я боюсь, он может оказаться легко сбитым с толку фанатами... если ты понимаешь, к чему я веду.
Лиам покраснел, да – он прекрасно понимал, к чему ведет Саймон. Он в каком-то роде думал то же самое, если быть честным.
- Да... - ответил он, пялясь в пол, он не мог смотреть на Саймона во время этого разговора. Это было неловко – как беседа с отцом о сексе и предохранении. - Ну... в общем... эм... что вы хотите, чтобы я с этим сделал?
Саймон вновь поджал губы до того, как спросить:
- Просто дай ему мягкий намек, если ты думаешь, что его проделки выходят из-под контроля... или неуважительны. Или скажи мне, и я поговорю с ним.
- Ладно, - с сомнением ответил Лиам, посмотрев, наконец, на своего наставника. Он не думал, что Зейн будет настолько уж сильно увлечен девушками. Хотя, наверное, будет несколько таких моментов. - Что насчет остальных, - спросил он затем, - все то же самое?
- Не совсем... Слушай, - Саймон склонил голову набок и посмотрел на молодого певца, - хочешь, чтобы я изложил свои опасения первым?
- Да, - кивнул Лиам, - это хорошая идея, - он действительно больше не хотел играть в догадки.
- Хорошо, - Саймон встал. - У каждого из вас есть, как минимум, один недостаток, который потенциально может поставить группу под угрозу. Зейн с его склонностью к славе. Найл своей пассивной личностью - опасность, потому что человек может сделать не так много вещей прежде, чем раскрыться. Ты можешь быть помехой из-за твоего давнего желания стать солистом. Это то, с чем ты будешь бороться. Ты должен помнить, что ты в группе, где все равны и поэтому должны иметь одинаковый выбор в песнях и решениях.
Лиам не мог ничего сделать, кроме как кивнуть. Он знал это. Он знал, что это было его потенциальным изъяном в плане успеха "One Direction".
- Гарри, - продолжил Саймон, - он, наверное, беспокоит меня больше всего, он слишком легко поддается влиянию. Такие люди, как Гарри, ненавижу это говорить, более склонны поддаваться эмоциям, бунтовать и с легкостью зависеть от чего-то, как показывает мой опыт. Ты, без сомнения, видел, что деньги и слава сделали с подобными Питу Доэрти, Линдси Лохан и Эми Уайнхаус.
Лиам тяжело сглотнул; слова Саймона были грубыми, но... он понимал, из чего исходит его руководитель. Он пробовал все ради смеха и иногда не знал, где была линия, или даже намеренно пересекал ее, чтобы увидеть реакцию.
- Что насчет Луи? - резко спросил он.
Саймон фыркнул:
- Луи волнует меня меньше всего, потому что, если понадобится, у меня есть отличный опыт в решении вопросов относительно ориентации.
Лиам поперхнулся и уставился на своего наставника в шоке и с недоверием:
- Относительно ориентации... вы думаете, Луи гей? Но у него есть девушка!
- Я осведомлен, - кивнул Саймон, ничуть не удивившись.
Лиам решительно покачал головой:
- Луи не может быть геем.
Саймон поднял бровь с раздражающим спокойствием, которое он довел до совершенства:
- И почему это?
- Потому что... потому что, - Лиам на самом деле затруднился с ответом и выпалил:
- Он встречался с многими девушками и... у него есть подружка, - снова подчеркнул он.
- У Джо МакЭлдерри тоже были девушки, пока он не сделал камин-аут в этом году, - ответил Саймон, пожимая плечами.
- Да, но... - Лиам даже не мог найти слов, чтобы поспорить. Это просто смешно. Луи не мог быть геем! Он не мог. Разве мог?
Ладно, Лиам подумал, может, стиль одежды Луи со всеми этими кардиганами и шарфами был немного... ну, женственным, но у очень многих парней был такой же вкус, и они не были геями. Так ведь? И, да, Луи был довольно чувствительным, но он вырос с четырьмя младшими сестрами, так что, привык обниматься и показывать любовь. Тот факт, что он делал это с мальчиками так же, как и с девочками, просто показывал, что он - дружелюбный парень. Такова была его личность! И ладно, наверное, иногда голос Луи становился писклявым, когда он был чересчур восторжен, но... нет, это было просто применением клише СМИ, что было несправедливо. У Луи была девушка; ему нравились девушки. Точка.
- Интересно, почему же ты так реагируешь на вопросы о геях, - внезапно сказал Саймон со всплеском удовольствия, - когда минуту назад я практически предположил, что Гарри мог бы закончить наркозависимостью. Любопытно, как ты сконцентрировался на моих словах 'если понадобится' в отношении ориентации Луи. Ты ничего не хочешь мне рассказать, Лиам?
Лиам сглотнул:
- Нет.
Определенно нет.
~*~
Четверг 4:52
Успокаивающе потерев спину Найла, Лиам почувствовал сокрушительный вес вины, поселившийся у него в животе. Он подвел их. Он подвел их худшим образом; потому что он знал, что искать. Время и стресс заставили его небрежно относиться к своей работе. Он взял на себя роль опекуна группы - не так охотно поначалу, но полный решимости к финалу Икс-Фактора. Он хотел быть большим братом, потому что любил своих товарищей по группе. И поэтому его добровольной обязанностью была гарантия, что он сделал все лучшее, что мог, как старший брат, и, в конце концов, он слишком расслабился относительно работы. И вот, что вышло в итоге: Луи, подключенный к аппарату искусственного поддержания жизни, фактически в коме. Гарри, сидящий рядом с кроватью, положивший голову на плечо Луи и играющий с ослабевшей рукой старшего парня, будто это была самая увлекательная вещь в мире. Найл, потерянный и опустошенный, неспособный перестать плакать. Зейн, унылый и злой, отказывающийся смотреть на кого-либо или говорить что-нибудь. Родители Луи... он закрыл глаза. Он не мог смотреть на них... он не мог видеть горе в их глазах, особенно когда он мог предотвратить это, если бы обращал внимание.
Первые несколько недель живых шоу он обдумывал слова Саймона и очень внимательно изучал своих товарищей, пытаясь понять, был ли прав его руководитель. Сначала он действительно мог видеть, к чему клонил Саймон – относительно каждого из них - но потом со временем, которое он проводил с ребятами, он сам начал тщательно анализировать. Саймон сделал такие выводы, когда едва ли знал их. Он исходил из того, что видел в лице значительного опыта, который у него был. То, что видел Лиам, как недостатки группы - он понял - было гораздо глубже, чем то, что предполагал Саймон, и звучало менее грязно. Когда он высказал свои размышления Саймону во время восьмой недели, то удивился, увидев гордую улыбку на лице руководителя.
Зейн был действительно робким. Это было первой темой, что Лиам поднял - по большей части из-за того, что проводил с Зейном больше времени, чем с остальными. Конечно, Зейн знал, что был горячим и, да, ему нравилось внимание девушек - наверное, иногда даже слишком, но это смахивало на реакцию домино из-за его робости. Он не сомневался в себе по поводу того, что его идеализировали; он был не уверен, уважают ли его. Так же он был застенчивым в каком-то роде, и к его удивлению, Лиам действительно мог найти путь решения обеих проблем Зейна без его осознания или создания суеты.
Саймон был практически прав и насчет Найла, и Лиам удостоверился, что все приложили достаточно усилий, чтобы провести некоторое время с ирландским парнем один на один – настолько, что казалось, что их первоначальные парочки разошлись – ну, по крайней мере, когда дело дошло до Зейна и его самого. Хотя Гарри и Луи были вообще отдельным случаем. Шли недели, и Лиам обнаружил, что сам, можно сказать, восхищался отношениями между этими двумя. Так же он пришел к выводу, что Саймон был не прав по поводу того, что Гарри был самым настораживающим в группе. Таковым был Луи, и Саймон был действительно заинтригован, когда Лиам сказал ему это. У Луи, выяснилось, был существенный недостаток, который стал очевидным где-то на пятой неделе. У него был комплекс неполноценности, но в то же время он питал почти патологическую потребность не казаться уязвимым в любом случае. Это значило, что если он думал, что что-либо может как-то расстроить группу, он сам будет справляться с этим, не рассказывая никому. В каком-то смысле это было похоже на комплекс мученика, за исключением того, что Луи не пытался быть мучеником – он ненавидел, когда из-за него поднимали шум. Он ненавидел быть уязвимым, даже несмотря на то что на деле он был очень хрупким – во многих смыслах. И это то, почему Саймон поставил под вопрос его ориентацию. Не столько из-за гомосексуальности, сколько из-за ранимости.
Что заставило Лиама нести ответственность за Луи еще больше - влияние, которое тот имел над Гарри. Гарри был просто увлечен своим товарищем, слегка постарше его. Он использовал слово "увлечен", потому что оно одно имело смысл. Луи так же выявил ту сторону Гарри, которую Лиам никак не ожидал. Ответственность. Что было абсурдным говорить, если учесть те шалости, которые они вытворяли вдвоем. Но несмотря ни на что это было правдой; Луи сделал Гарри ответственным - но гораздо более эмоционально, нежели просто зрелым. Он заставил Гарри заботиться. И именно поэтому Луи был ключом к тому, чтобы направлять Гарри в нужное русло... в этом и заключалась проблема. Луи обладал такой чрезмерной силой и все еще был самым уязвимым в группе. Без Луи Гарри сломается и прогорит и станет тем, что предсказывал Саймон. Без Гарри остальные не имели никакой надежды, совершенно никакой; вот почему Луи был самым тревожащим.
Лиам знал все это, он мог предвидеть, и потому что он проигнорировал все предупреждения, эта картина опустошения предстала перед его глазами. Это его вина.
~*~
Вторник, за день до происшествия
К ланчу Луи уже знал, что он не просто потянул мышцу, он явно был болен. Этим утром он проснулся с чувством, будто он страдал от сильнейшего в жизни припадка гриппа, и его растянутая мышца просто горела. Однако, у него была работа (как было вбито в их головы с начала Икс-Фактора - иногда нужно выступать, когда тебе плохо), так что он, дрожа, вытянул себя из кровати.
Тост, который он откусил за завтраком, засел у него в желудке, и он провел всю поездку до места выступления, тяжело глотая в попытке подавить его. Ему удавалось, пока они не достигли раздевалки. Затем спазмы в его желудке стали слишком сильными и, быстро извинившись, он, пошатываясь, нашел туалет, заперся в одной из кабинок, упал на колени, и его обильно стошнило.
Луи никогда еще не было так плохо, и то, что его мамы не было рядом (чтобы вселить комфорт и уверенность) расстроило его еще больше. Он стоял на коленях на полу, зависший над унитазом, трясясь и рыдая, пока двери уборной не открылись, и громкая болтовня не сломала тишину. Мгновенно встревожившись от мысли, что его могут поймать, Луи шмыгнул носом, вытер слёзы с лица и встал. Он смыл за собой и поправил одежду, до того, как открыть дверь кабинки. У писсуаров стояли два члена группы с заднего плана. Они приветственно улыбнулись ему до того, как продолжить их бодрую беседу. Луи вымыл руки и быстро ушел. Чувствуя себя невероятно неустойчивым и слабым, он знал, что действительно был обязан сообщить Рону, так что пошел искать своего менеджера.
Рон рвал и метал в звуковом отделе.
- Что значит затруднительное положение?!
Бедный звукооператор, на которого он кричал, вздрогнул:
- Это случилось около часа назад, мы пытались починить это, но бегун поврежден.
- Разве у вас нет запасного? - ответил Рон с ясным предупреждением в голосе.
- Ну... - теперь парень выглядел нервным, - мы использовали его в Дублине на прошлой неделе. Но есть пара людей, с которыми я могу попробовать...
- Будь добр, сделай это, и... клянусь... если хоть что-то еще пойдет не так до завтрашнего концерта, я... - Луи скривился от мата, который последовал. Значит, так надо. Ему просто придется смириться с этим. Он не мог усложнить все для парней - у них и так было достаточно стресса, и Рона, казалось, уже можно было класть под венок. Как раз, когда он собирался улизнуть, Рон оглянулся и застал его в дверях.
- Луи! Что я могу для тебя сделать?
- Эм... - Луи съежился - прости, ничего. Все нормально.
Он ушел так быстро, как только смог, чувствуя слезы, колющие глаза, из-за боли в боку; он мог вытерпеть до конца завтрашнего концерта - он был обязан.
~*~
Четверг (после происшествия) 22:36
- Гарри? Милый? - Миссис Томлинсон аккуратно потрясла младшего парня за плечо. Гарри моргнул и открыл глаза. Сначала он резко сел в панике, но потом, когда ритмичное пищание просочилось в его уши, он расслабился. Луи все еще лежал здесь, такой тихий и неподвижный, но живой. Гарри поднял взгляд на женщину, которая улыбнулась ему и дотронулась до его щеки:
- Дорогой, возвращайся в отель, отдохни.
- Нет, - он покачал головой, он не отпустит Луи из-под своего присмотра. Ни за что.
- Ты можешь сразу же вернуться с утра, - мягко добавила Миссис Томлинсон.
- Нет, я остаюсь здесь, - сказал Гарри в своем стиле, хватая безвольную руку Луи так, будто она собиралась оттаскивать его.
- Гарри, - начал Лиам, но тот замотал головой.
- Нет. Я не уйду, - он развернулся и решительно игнорировал всех, посвящая все свое внимание спящему другу.
Лиам вздохнул и беспомощно оглядел других ребят:
- Мы все не можем остаться.
Мистер Томлинсон сделал шаг вперед:
- Я останусь с ними двумя. А вы идите и отдохните немного. Если что-то изменится, я немедленно позвоню вам.
Гарри прекратил слушать после его отказа уходить, но заметил, что все вокруг него начали собираться. Когда дверь тихо закрылась, он почувствовал руку, сжавшую его плечо. Он взглянул на Томлинсона старшего, и затем, слегка смутившись, он посмотрел на свою руку, так сильно сжимающую ладонь Луи. Однако, он не мог найти в себе силы разорвать эту связь.
- Знаешь, когда он только родился, - тихо пророкотал Мистер Томлинсон, - он был одним из самых крошечных малышей. Он был даже меньше близняшек и почти никогда не плакал.
Гарри снова посмотрел на папу Луи, но старший мужчина теперь глядел на дальнюю стену.
- Он был любимчиком медсестер в палате - все хотели подержать его, - Гарри улыбнулся, представив это.
- Когда ему было два, он был увлечен всем, и я имею ввиду вообще всем. Он наряжался в мою одежду и танцевал под "Blues Brothers" на кухне в маминых очках. Он так легко восторгался и веселился... Целые очереди собирались у наших дверей из людей, которые хотели понянчиться с ним... Иногда я считал, что он воспринимал вещи недостаточно серьезно, но когда родились его сестры, он очень ответственно взялся за роль старшего брата. Он безумно любил их. Это, в свою очередь, касалось и меня. С его мамой и сестрами вокруг, я был единственным мужчиной, влиявшим на него. Я признаю, что довольно сильно давил на него - я хотел, чтобы он был успешен в школе, был идеальным сыном - спортивным и умным. Не скажу, что я был доволен, когда он присоединился к школьному театральному кружку... Моя жена была на седьмом небе, но, можешь назвать меня старомодным, я боялся, что это смягчит моего ребенка. Его оценки уже были средними по классу, и он хотел бросить свою футбольную команду... Какое-то время мы не ладили - каждый разговор заканчивался ссорой, - Мистер Томлинсон сглотнул ком. - А это, в свою очередь, влияло на мои отношения с женой. Она чувствовала, что я начал быть слишком жестким с Луи, пытаясь слепить из него идеальную картинку, вместо того, чтобы просто любить его таким, какой он есть. В общем, я пошел на его школьный спектакль, и он был... фантастическим, и я понял, что моя жена была права. Я пытался сделать своего сына именно таким. Я пошел искать его за кулисами, и он удивился, увидев меня там. От этого мне стало стыдно так, как еще никогда в жизни не было, так что я сказал ему, что очень горжусь им и люблю его... и он посмотрел на меня... со слезами на глазах и сказал, что тоже любит меня. Он так быстро и легко простил меня, и в этот момент я понял, что мой сын - идеал, такой, какой он есть. Он был заботливым, ярким, ловким, талантливым и, что самое важное, у него было золотое сердце. О чем еще может просить родитель?
"Ни о чем, - подумал Гарри, как несколько слезинок медленно и бесшумно покатились по его щекам и упали на предплечье Луи, - абсолютно ни о чем."