Девушка под тобой

Удивительно. Никогда я не могла представить, что чёрный цвет может быть не мрачным, не грязным, не траурным, а таким элегантным, аристократическим и возвышающимся на фоне других цветов. Стоя напротив узкого длинного зеркала, я рассматривала, как атласная, пышная ткань угольно-чёрного платья великолепно сидит на моей худощавой талии.

Действительно, пусть я ухватилась за первое попавшиеся платье, когда мы с Джастином зашли в магазин, и сейчас, когда я надела его на себя, то ни на секунду не пожалела. Случайность или удача? Надеюсь, Джастин оценит. Да, он злится на меня, но мне ничего не оставалось делать.

На самом деле, я просто чувствую, что должна быть там, рядом с ним. Несмотря на прошедшие месяцы, на всё протекающее сквозь пальцы время, после смерти Брук в моей груди по-прежнему скребётся ужасное чувство, тошнотворное и омерзительное, и я понятия не имею, как это называть. Может, - стыд, может, - скорбь, не знаю. Я знаю одно - я должна защищать Джастина. Да, звучит смешно, худая, хиленькая восемнадцатилетняя девчонка пытается что-то кому-то доказать. Нет, не «кому-то», а себе. И если нужно будет, я заслоню его спину своей грудью.

Какая-то рассеянность, будто даже задумчивость с каждой протекающей перед благотворительным балом минутой понемногу овладевала мной: минутами я будто забывалась или, лучше даже сказать, забывала о главном и придиралась к мелочам. То пряди вывалились из причёски, то жемчужный браслетик не подходит к образу, и я то и дело сдёргивала его, кидая на кровать, через минуту снова надевала на руку.

Нервничаю, жутко нервничаю. Конечно, я буду с Джастином, он, в любом случае, не позволит кому-то причинить мне вред, но я боюсь не этого. Мне страшно снова увидеть перед собой образ человека, которого он зовёт «отцом». Виктор безжалостен, у этого человека нет ничего, кроме как авторитета и денег. Ни сострадания, ни справедливости, ни раскаяния. И тот факт, что после всего произошедшего он вот так спокойно приглашает Джастина на свой банкет, несомненно, до очевидности пропитан каким-то нехорошим замыслом. Как со стороны Джастина, так и со стороны Виктора. Всё это чертовски подозрительно и опасно.

Наконец, после двадцати минут мне удалось взять себя в руки. Я глубоко вздохнула, вцепившись в подол пышного платья и собрав ткань в кулаки, приземлилась на кровать. Потянулась к шелковым чёрным перчаткам до локтя, медленно натянула одну, следом надела вторую. В камине из серых бетонных плит полыхали сине-оранжевые языки пламени. На стене свою вечную песню чеканили круглые бежевые часы, стрелки которых указывали на семь тридцать вечера. Квартира Джеймса находилась на третьем этаже, а окно из комнаты, в которой я нахожусь меньше суток, выходило на окно другого здания, совершенно никакого вида. Я задумалась, глядя, как каждый язычок пламени борется за своё местечко.

«Документы!»

Я поднялась с кровати, быстро перерыв все подушки. Красная папка лежала на том месте, куда я запихнула её сегодня днём. Вновь судорожно взглянув на часы, я поняла, что прекрасно помню, сколько время, через пятнадцать минут меня позовёт Джастин. Я снова плюхнулась на край кровати, слегка плюнув на два пальца и начиная быстро перелистывать страницы, дабы запомнить как можно больше.

Через десять минут я на два раза прошлась взглядом по каждому листочку, пытаясь запомнить как можно больше имён и планов здания. Когда у меня оставалось около двух минут, я одним резким движением ладони выдрала из папки все листы и кинула их в камин. Белая, хрупкая на ощупь бумага быстро вспыхнула красновато-жёлтым пламенем, огонь пожирал каждый миллиметр, и я наблюдала, как листы плавно превращаются в серый пепел.

Дверь скрипнула, дёрнувшись, я откинула пустую папку в какой-то тёмный угол и статно выпрямилась.

- Ты уже готова? - тихо спросил Джастин, будто боялся своего собственного голоса.
Парень протиснулся в приоткрытую дверь, и я плавно пустила свой взгляд по его телу снизу вверх. А в голове только эхом отдаётся:

«О. Мой. Бог.»

Он выглядел просто потрясающе. Я задержала воздух в лёгких, скользнув взглядом по блестящим лакированным туфлям. Облизала кончиком языка край губы, когда рассмотрела чёрные брюки, конечно, слегка расширенные в области паха и зауженные на голяшках. Чёрный шелковый пиджак, рукава которого вместе с белой рубашкой были небрежно задраны до локтей и придавали всеобщему обозрению его татуировки, сидел на мускулистом худом теле просто великолепно. Русые волосы были обильно смазаны гелем, зачёсаны назад и едва поблескивали при блике лампочки. Один изъян: галстук был завязан неправильно.

Кажется, на мгновение я проглотила язык, как и Джастин, потому что он точно так же оценивающе бурил моё платье взглядом.

- Хорошо выглядишь, - сказали мы практически в унисон, а следом одновременно едва хохотнули.

- Иди сюда, раздолбай, - протянула я руки, зазывая парня подойти ближе.
Джастин несколько секунд недоумевающе вглядывался в моё лицо, но непринуждённые шаги, всё же, сделал.

- Неправильно завязал, - лепетала я, вытаскивая галстук из пиджака.
Мои руки слегка дрожали, видимо, от волнения. Джастин, безусловно, заметил это. Я занервничала ещё больше и начала судорожно развязывать галстук.

- Расслабься, детка, - мягко произнёс Джастин, его как никогда успокаивающий тон звенящей дрожью прошелся по коже. - Всё будет хорошо.

«Детка.»

Он осторожно накрыл мои трясущиеся пальцы своими грубыми, но тёплыми ладонями, не переставая глядеть в глаза и едва улыбаться. Эта волна успокоения тёплой волной окутала каждый кровеносный сосуд. Но, как он может быть таким спокойным?

- Джастин, я просто переживаю. Твой отец очень непредсказуем, - покачала я головой, развязав галстук парня.

Шатен напрягся, когда из моих уст прозвучали эти слова. Видимо, воспоминания настигли его именно в этот момент. От этого вмиг одеревеневшего взгляда у меня внутри всё выворачивается. Нет, он должен знать, что я в любую секунду готова к абсолютно любым неожиданностям. Крепко и резко ухватившись за воротник его рубашки, я потянула шатена на себя, крепко смыкая наши губы в нежном поцелуе. Джастин, накрыв мою талию руками и слегка расслабившись, поддался и ответил на мой поцелуй, двинув в ответ напряженными губами.

- Я знаю, что всё будет хорошо, - глубоко вдыхая, шептала я, не в силах перестать гладить ладонями его гладкое лицо, прижиматься к широкой груди, рывками целовать его губы. - Иначе быть просто не может.

***

Melanie Martinez - Carousel

Дверь белого лимузина распахнулась. Джастин, натянув фальшивую улыбку, через которую едва сочилось напряжение, подал мне руку. Я прищурилась, так как зрение начало резать от ярких вспышек фотокамер. Такое обильное количество репортёров говорило только о том, что на этом балу собралось много богатых мужиков аристократов, у которых под одним боком молодая любовница, а под вторым не менее богатая, но в годах жена, которая уже не может дать им то, что даёт любовница.

Вытащив из машины следом за собой пышный подол своего платья, я пыталась выглядеть статно и непоколебимо. Но, кажется, мои глаза излучали смесь волнения и испуга, и я была похожа на оленя в свете фар. Джастин крепко сжал мою руку в своей и держался совершенно бесстрастно, я не заметила ни одной капельки волнения на его загорелом лице.

Небо покрывалось тёмными вечерними сгустками. Мы шли по тёмно-фиолетовой дорожке, которая была ограждена железным заборчиком, за которым копошились особи мужского пола разных возрастов, держа в руках дорогие камеры и выкрикивая громкие словечки. Какие словечки - я даже слышать не хотела.

В эту секунду я чувствовала себя как никогда жалко, потому что на фоне этих элегантных людей, уверенна, выглядела ужасно. Следом мы с Джастином взбирались по лестнице следом за какой-то дамой с собачкой, которую окружали охранники. В спину врезались острые вспышки камер, но уже через полминуты мы вошли в огромный, ярко освещённый зал.

Я поразилась масштабности этого мероприятия. Всё ещё крепко сжимая руку парня, я подняла голову и оглядывала купольный потолок, у стен подпёртый массивными белыми колоннами. В другом конце зала была расположена большая сцена, где какие-то музыканты в костюмах играли что-то отдалённо напоминающее блюз. Столы с пирамидами из хрустальных бокалов, огромные вазы с живыми цветами, женщины в необычных шляпках и чёрными сетками на лицах, одетые в аристократические платья из совершенно разных цветовых гамм, с массивными украшениями на тонких шеях и мехами на оголённых плечах.

Мужчины в смокингах, с бабочками и уложенными волосами, у каждого второго на запястьях дорогие швейцарские часы. Ощущение, что я попала в совершенно другой мир. Тут царит пафос, особое значение имеют деньги, которые эти буржуи держат в своих бездонных карманах, и размеры бриллиантов на шеях их дам. Благотворительностью тут даже не пахнет.

Они делаю всё одинаковым. Деньги. Деньги. Деньги. Никогда не понимала, зачем всё это? Когда мы жили в особняке, когда у нас была прислуга, водители, да даже личные массажисты! Я всегда могла спокойно обходиться без этого, и никаких проблем бы не было. Не было бы воровства, которым мама увлеклась, не было бы бессмысленных убийств, этих погонь, Брук сейчас бы доучивалась в колледже, радовалась бы жизни вместе с Джастином. И никто никого бы не потерял.

И я бы не потеряла свои чувства к Оливеру, я бы не потеряла себя, ту стервозную, но весёлую девушку, которая целовалась со своей подругой в школьном туалете и радовалась жизни просто так. Всё было таким солнечным, но солнце начало угасать, и я теперь хочу спрятаться от него в объятиях человека, на чьих руках тоже есть кровь, кровь плохих парней, но, всё же, кровь. «Спиди» умерла в тот самый момент, когда столкнулась с этим парнем в коридоре.

Но если сегодня всё остановится, я, наверное, скажу, что до самого конца я не тратила ни минуты напрасно. Джастин. Он - причина того, почему я ещё не сошла с ума после всего произошедшего. Именно он сделал меня сильнее, подарил мне то, что никто другой никогда в жизни не сможет мне дать. Только он может вернуть меня в состояние гармонии. Если он скажет мне дышать - я буду дышать, если он скажет мне умереть - я умру. Да, я говорю, как одержимая. Хотя, почему «как»?

Miley Cyrus - Cant Be Tamed

Я заметила, что Джастин вертит головой по сторонам, определённо, в поисках кого-то. Не успела я даже предположить, как из толпы появился Джеймс и тот блондин, которого я видела на заброшенной фабрике.

- Всё готово? - сосредоточено, но тихо спросил Джастин у блондина.

- Да, через сорок минут, - махнул тот головой.

- Хорошо, будьте наготове, - скомандовал шатен, едва устремив свой взгляд в мою сторону.

Я же стояла, как вкопанная, пытаясь понять, что всё это значит. Джастин едва шагнул в мою сторону, приблизив лицо к уху. Его дыхание щекотнуло кожу, от чего я незаметно поморщилась.

- Ты запомнила план коридоров? - спросил он, практически прошептав мне это на ухо.
- Обижаешь.

Я осторожно, пытаясь спрятаться за Джастина, стянула с руки перчатку и показала ему план музея, который миниатюрно срисовала на руку. Когда Джастин заметил это, то тут же одёрнул мою руку и начал оглядываться по сторонам.

- Иди и дай Джеймсу его сфотографировать, я буду тут. Не смей теряться в толпе и будь у меня на виду, не вызывай лишних подозрений и не выделяйся из основной массы, - говорил он, крепко сдавливая пальцами мой локоть.

Договорив, Джастин резко отстранился и переключил всё своё внимание и обаяние на мужчину итальянской наружности, который стоял и держал бокал, мило беседуя с какой-то женщиной.

- О, Риккардо! Здравствуй...

Джастин пожал его руку, тот ответно улыбнулся и они начали увлечённо беседовать. Мне не пришлось долго рассматривать шатена, чтобы убедиться в том, что его вежливость и улыбка были полностью пропитаны фальшью и притворством.

- Идём, - вывел меня из ступора Джеймс.

Мы пересекли пару каких-то коридоров, он быстро сфотографировал мою руку на телефон, точнее, нарисованный на ней план и скрылся так же быстро.

Громко сглотнув, я натянула перчатку на руку и сразу, ни на секунду не медля, вернулась в зал, ища глазами Джастина. С каждой секундой меня преодолевало дикое волнение и настигала невероятных размеров паника, потому что там, где две минуты назад был Джастин, стоял только тот самый Риккардо. Я чувствовала себя овечкой, которую окружало стадо кровожадных волков.

- Не хочешь потанцевать? - хриплый шепот разбился о моё ухо.

Я вздрогнула и резко повернулась, громко и с облегчением выдыхая.

- Идиот! Я чуть коньки не отбросила, - прошептала я, хватаясь за грудь, в которой с неимоверной скоростью колотилось сердце.

- Тише ты, - шикнул он. - Идём. Сольёмся со всеми.

Осторожно ухватив меня руку, Джастин направился в центр зала, где под расслабляющую музыку танцевали пары разных возрастов, но в основном солидного статуса. Как же тут не выделяться? Когда эти шикарные дамы разрядились под королев, и я на их фоне выгляжу какой-то голодранкой.

Джастин будто прочитал мои мысли и поспешил их опровергнуть. Расположив одну руку на моей талии, а второй взяв мою ладонь в свою, тихо произнёс:

- Ты чудесно выглядишь.

Я смущённо опустила глаза, чувствуя, как внутри разрастается приятное тёплое ощущение. Осторожно ухватилась рукой за его крепкое плечо, даже сквозь ткань перчаток чувствуя гладкость чёрного пиджака. Но нужно сосредоточиться и отогнать это наваждение от себя, не время забываться в танце.

- Итак, ты мне расскажешь, что происходит? - сосредоточилась я, пытаясь подстроиться под ритм движений Джастина.

- Нет, не думаю, - покачал он головой, косясь куда-то в сторону.

- Джастин! - я с угрозой во взгляде нахмурилась.

Он продолжал настойчиво молчать, отчаянно пытаясь не смотреть мне в глаза. Но это у него получалось из вон рук плохо, потому что я прямо перед ним. Сжав холодные губы в узкую полоску, я прерывисто разглядывала окаменевшее лицо Джастина, пытаясь отыскать в его взгляде ответы на свои вопросы.

- Нет, Тия. Через тридцать пять минут мы должны убраться отсюда. Это всё, что я могу тебе сказать.

Я не дура и прекрасно начала понимать, что случится что-то плохое. Они либо подсыпали во все напитки яд, либо что-то нарыли на этих людей, либо подложили взрывчатку, либо ещё чёрт знает что. Мысль за мыслю. Мы кружили в танце, но я этого не замечала, лишь двигалась, пытаясь всё переосмыслить. Кажется, песня начала медленно подходить к концу.

- Извините, - нас отвлёк лёгкий юношеский голос, мы практически одновременно повернулись. - Вы мне не позволите украсть Вашу спутницу для одного танца?

Перед нами стоял молодой человек приятной наружности, светло-русые волосы спадали на лоб, тёмно-синий костюм был какого-то ходового бренда. В бледно-серых глазах искренняя заинтересованность моей персоной. Я крепко сжала ладонь Джастина, мысленно крича о том, чтобы он не позволил этому незнакомцу меня перенять. Но, видимо, Джастин уж слишком сильно не хотел вызывать подозрений и на мои немые мольбы никак не отреагировал.

- Да, конечно, - вежливо ответил он, слегка наклонившись в знак уважения.

Рука шатена соскользнула с моей талии, пробурив его глаза разгневанным взглядом, я глубоко вздохнула через нос и выдавила вежливую улыбку незнакомцу.

- Можно ли узнать Ваше имя? - улыбнулся сероглазый парень.

- Тия, - вновь выдавила я улыбку, протягивая руку.

Я понятия не имею, как вести себя в этом окружении.

- Алексус, - искренне улыбнулся парень, ухватившись за мою руку, наклоняясь и касаясь губами ткани моих перчаток на внешней стороне ладони.

После этого аристократического, но весьма странного для меня жеста, я на секунду впала в ступор. Алексус, взяв два бокала с подноса проходившего мимо официанта, протянул мне один.

- Думаю, Ваш кавалер не будет против, - качнул он головой, отпивая шампанское и протягивая второй бокал мне.

- Благодарю, - наклонила я голову, переняв из его рук бокал.

Мне безумно неловко под взглядом этого незнакомца. Он какой-то слишком пристальный, не сказала бы, что подозрительный, но чертовски странный. В горле встал сухой ком, который мешал дышать. Осторожно обхватив губами край бокала, я сделала три больших глотка шипучего напитка. Просто отвратительно на вкус! Я из последних сил пыталась не скривиться, дабы не выглядеть полной идиоткой.

После танца с таинственным незнакомцем, я долго не могла найти Джастина. Он ведь сам говорил, чтобы я не пропадала из виду, а сам снова исчез. Снова волнение, но, почему-то, оно было очень слабым. Ну прямо очень слабым, и я не могла заставить себя волноваться сильнее. Просто не могла. У меня всё закружилось в голове, всё начало перемешиваться и сливаться в одну единственную картинку. Этот кретин что-то подсыпал в шампанское!

На шее начали выступать ледяные капли пота. Всё, что я успела сделать - спросить у первого попавшегося официанта, где тут уборная, и стремглав отправиться туда. Когда перед глазами застыли кафельные стены начисто вымытого уборщицами туалета, я быстро стянула с рук перчатки и начала судорожно включать кран. В помещении было тихо, даже музыки не было слышно, лишь шуршание воды казалось мне особенно громким. Мой мозг и сознание будто пожирал опиум, миллиметр за миллиметром.

Когда я оперлась руками на раковину из белого в чёрную крапинку мрамора, то почувствовала острую боль в животе и скривилась, слегка нагнувшись. Веки мои потяжелели, воздуха в лёгких просто категорически не хватало.

Несколько секунд я чувствовала, что задыхаюсь, а когда набрала в рот холодной воды, то мне показалось, что она чертовски горячая и обжигает всю ротовую полость. Взвизгнув, я выплюнула воду и поняла, что ноги мои просто немеют. Каждый дюйм будто превращается в вату, и я облокачиваюсь на ближайшую стену, пытаясь не закрывать глаза, но этого у меня просто не получается. Я теряю сознание, скатываясь по холодной стене обнаженной спиной.

- Да признай, ты как идиотка пытаешься это скрыть, - нахмурив ровные густые брови, твердила Майли.

Блондинка распласталась на кровати моей старой комнаты. Я сидела за столом и что-то строчила в тетради, слегка высунув кончик языка, и в то же время я стояла у двери и наблюдала за собой и своей подругой. Странная невесомость и холод, будто я стала облаком, призраком, туманной субстанцией. Совершенно не чувствую себя, только холод и это воспоминание из такого, казалось, далёкого прошлого.

- Майлз, заткнись.

- Оливер нравится тебе. Со стороны ты была похожа на тающий пломбир, когда сидела рядом с ним за обедом, - парировала девушка, вертя в руках свой новый телефон.
Я как-то задумчиво усмехнулась, вспоминая улыбку этого молодого человека, которого мама пригласила на обед, но потом резко нахмурилась.

- Нет, он мне совершенно не нравится, - поморщила я пренебрежительно нос.
Конечно, соврала.

- Тогда прекрати вести себя так, будто тебя петух в жопу клюнул, - швырнула Майли небольшую подушку мне в спину.
В ответ я шикнула и ещё больше набычилась.

У настоящей меня в эту секунду была улыбка на лице. Я не знаю, где я, что происходит. Но я улыбаюсь, совершенно искренней улыбкой. Наверное, я бы не малое отдала, чтобы вернуть это время. Время, когда не было проблем, когда не было опасности, когда всё было так просто и легко.

- Тия! Эй!

Тёплая ладонь на моей щеке. Распухнув глаза и резко двинувшись, я обнаружила рядом с собой обеспокоенного Джастина. Я сидела на полу того самого туалета, всё ещё задыхалась и не понимала, что происходит, а он опустился на колени и, судя по всему, уже несколько минут приводит меня в чувства.

- Что произошло? Что ты здесь делаешь?

Я увидела в его лице искреннее удивление.

- Тот незнакомец мне что-то подсыпал, - судорожно шептала я, не переставая рывками набирать в лёгкие воздуха.

- Мне стало не по себе и я пошла в туалет...

Песня обязательна.
Rachel Rabin - Raise The Dead

Не успела я договорить, как Джастин притянул меня к себе и резко обнял, совершенно неожиданно, крепко и тепло.

- Я перепугался до чёртиков, - тихо шептал он, продолжая щекотать быстрым дыханием моё плечо.

Моё сердце отбивало какой-то неведомый мне ритм, билось быстро и волнительно. Сейчас был не самый подходящий момент, но мне всё равно. Я ватными руками впилась в плечи парня и уже вот-вот хотела прошептать три этих заветных слова.

- Джастин, я...

Он будто знал, что я хочу сказать что-то неимоверно важное, тут же отстранился и подскочил на ноги.

- У нас нет времени, надо убираться отсюда, - напряженно буркнул парень, хватая меня за руку и помогая подняться.

- Что вы сделали?

- Через несколько минут тут всё взлетит на воздух, Тия.

Несколько секунд я смотрела на него так, будто видела в нескольких измерениях. Невероятно, но в эту секунду я не думала о том, что через несколько минут умрёт много людей, среди которых, возможно, есть совершенно ни в чём неповинные. Мне абсолютно плевать на всех. В эту секунду я смотрела в его глаза и понимала, как сильно, чёрт возьми, я люблю его. Его черты лица, его губы, зеленоватого оттенка увеличивающиеся радужки в тёмно-карих зрачках, всё в нём такое идеальное.

Поначалу меня привлекла идеальность, но теперь я смотрю на него и понимаю, что влюблена в эту решительность, в эту готовность ко всему, в этот смелый характер. Я просто никогда не могла подумать, что влюблюсь в человека за какие-то две недели. Это ведь абсурд, бред, полнейшее невежество. Но это произошло, и сейчас я брошусь под поезд ради него.

- Ну, что же ты стоишь? Идём! - вспыхнул Джастин, уже не обращая внимания на мой ступор, потянул за руку.

Резко и быстро откинув наваждение, я одной рукой приподняла подол платья и помчалась за Джастином, второй рукой крепко сжимая его горящую ладонь.

Мы выбежали из уборной и рванули по коридору. Я не знала, куда мы бежим, но уверена, что Джастин выведет нас. Коридор за коридором, поворот за поворотом. Я уже начала задыхаться, голова вновь закружилась, тяжелый подол платья выскальзывал из рук. Дыхание сбилось.

Когда Джастин заметил, как я замедляюсь, он решительно остановился и подхватил меня на руки, следом продолжая бежать по коридору. Я крепко обхватила руками его шею и смотрела в лицо, прямо в лицо, на каждый миллиметр. Бледные лампы пустого коридора сменялись одна за другой, откидывая блики на его переполненное напряжением лицо. Когда мы завернули за последний угол, то я увидела широкую дверь и охранника, который вот-вот выйдет и запрёт нас здесь.

- Нет!

Джастин опустил меня на ноги и рванул через длинный коридор к двери, но было поздно. Охранник с ухмылкой на лице скрылся, запирая её следом за собой.
- Нет! Нет!

Джастин начал изо всех чёртовых сил барабанить в дверь и безостановочно, яростно вопить.

- Они знали! Они знали...

Я стояла в другом конце коридора, опустошенно сжимая в ладонях чёрную мягкую ткань подола. Я смотрела, как кричит Джастин, но не слышала его. В голове пустота от осознания того, что через две, или три, или одну минуту меня не станет. Нас не станет. Вот-вот всё взлетит на воздух, от моего тела останутся лишь части, и я перестану существовать в этой вселенной...

Яростный вопль вырывается из груди:
- Я люблю тебя!

- Ч-то?

Джастин обречённо повернулся. Его глаза были стеклянными, отражали блики ламп, не знаю, что было в его голове, в моей сейчас были мысли не о маме, не о друзьях, не о свободе, не о смерти, не о жизни, мысли были только о нём.

- Я люблю тебя, Джастин! Я люблю тебя!

Кричала я с другого конца коридора, глядя на него и до побеления в пальцах сжимая проклятое платье. Последнее в моей жизни платье. Джастин стоял, совершенно не двигался, не кричал, не пытался. Он смотрел на меня, и в его глазах я видела ответ. Я видела тот самый ответ. Ответ, которого боялась не получить. Джастин, не переставая смотреть на меня тем самым взглядом, сначала медленно, но потом всё с большей скоростью двинулся в мою сторону.

В глазах его полыхало осознание того, что у нас нет времени. У нас просто нет времени. У нас просто нет шанса. Я рванула навстречу, совершенно не осознавая того, что сейчас произойдёт. Между нами десять метров, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два...

На асфальте начали вырисовываться чёткие капли дождя. Он заморосил сперва едва уловимыми каплями, но потом они резко переросли в большие. Запахло сыростью. Тишина. Такая желанная тишина. Папарацци разошлись, потому что бал был в самом разгаре. На улице были слышны лишь лёгкие отголоски музыки, дождь заморосил сильнее. Облака затянули звёздное небо.

Взрыв оглушительной волной прошелся по всему городу. Все близстоящие машины на парковке рядом с секунду назад взлетевшим на воздух музеем одна за другой начали взлетать на воздух.

Тогда в Новом Орлеане погибло сто двадцать восемь человек. Может, в этот список и не вошли их имена, может, Джеймс успел их найти, может... но тут уже начинается другая история. История про обновление и переосмысление мира семнадцатилетней девушкой-подростком заканчивается, и начинается новая. И если они действительно спаслись, то это могло бы составить тему для нового рассказа, но теперешний мой рассказ окончен.

Я злюсь на себя, а не на тебя.

Я злюсь за то, что всегда была любезной, извинялась за то, чего не делала, за то, что привязалась, за то, что сделала тебя своей жизнью, своим смыслом, зависела от тебя, тратила на тебя своё время, думала о тебе, прощала тебя, хотела тебя, мечтала о тебе, но больше всего я злюсь за то, что не возненавидела тебя даже после всего, что ты сделал.
После того, как ты меня бросил, унизил, убил.

Знаю, что должна была возненавидеть, но не смогла.

_________________________