17. Стадия принятия.
song: blood red shoes - comply
Я заблудилась в маминых выходных, поэтому застыла, заметив её в гостиной за просмотром телевизора. С патчами под глазами, с полотенцем на голове, видимо, после душа.
— О, Мэри! Как дела в школе? Ты чего такая красная? Не заболеваешь?
— Всё хорошо, просто устала. Хорошо, что завтра суббота.
— Я приготовила куриный суп. Поешь, пожалуйста, после того, как отдохнешь.
— Хорошо! — в очередной раз произнесла я, уже поднимаясь по лестнице. Хотелось поговорить с мамой, но сильнее всего было желание запереться и проплакаться.
Да, это не было решением проблемы, не было откатом к той точке, где мне ещё не начинали сниться сны. Не стало бы возможностью избежать переезда Киллиана Андервуда на мою улицу.
Это не уберегло бы от такой реакции, но она никуда не девалась — она атаковала волнами, и мне приходилось душить всхлипы в душевой кабинке, намывая тело то такой степени, растирая губкой до красноты.
Волосы спутались и расчёсывать их было больно, но я опускала расчёску, даже когда стало ещё неприятнее, когда пряди начали наматываться на руку. Мне было тяжело, и объяснить это оказалось сложнее, чем могло показаться.
Но Тина слушала. Она висела на звонке так долго, что мне показалось, будто связь прервалась.
— Я не знаю, что мне делать... — было единственным, что удалось произнести по окончании рассказа.
Спинка кровати холодила кожу. Я сидела в шортах и топе, пробывшая в душе минут тридцать минимум. Горел желтоватый ночник, оставшийся ещё со средней школы, и я смотрела на этот сияющий круг, почти не отрываясь. Он напоминал о давно покинувшем наш край солнце. Сейчас бы я... с удовольствием полежала на пляже. Впервые за долгое время.
— Ты ничего с этим не поделаешь. — сказала Тина, — Я знаю, это страшно. Представить не могу, как, но разве у тебя есть возможность всё... отменить? Нет. Придётся принять ситуацию, воспринимать её как шанс — вдруг Киллиан не так уж и плох? Вдруг он... правда тот, кто тебе нужен. Я, правда, уже забываю, что ты рассказывала про сны. Странно, голова перестала держать информацию...
Дрожь протекла по спине. Да, он говорил, что я начну забывать сны, но неужели и все, кому я рассказывала о них — забудут тоже?
— Я тоже. Он сказал, что они забудутся. Видимо, он сам о них забывает. Это безумие какое-то...
— Но он говорил слово в слово. Держи это в голове. Он же не мог прочесть мысли, это не какая-то магическая сущность, не проект государства, прости Господи!
— Я не хочу искать ответы. Я хочу избежать ошибок. — мне пришлось прикрыть глаза. От продолжительного наблюдения за пляшущими бликами ночника веки жгло.
— О каких ошибках ты говоришь? — вздохнула Тина.
— Мне с ним... не по себе. Снова коленки, снова краснею, как идиотка.
— Ты боишься, что привяжешься?
— Именно.
— Повторю ещё раз, что за ошибки?
Тина допрашивала с дотошностью математички, и я усмехнулась в трубку. Она же засмеялась, следом издав протяжный стон.
— Мэри, тебе восемнадцать чёртовых лет. Аарон Льюис — завершенная глава, и тебе не нужно на нём зацикливаться. Тебя подвёз до школы привлекательный молодой мужчина, который о тебе... видимо, беспокоится!
Говорить о подобном было рано, но я была согласна с Тиной. Если потерялся в лесу, то паника не поможет. Нужно брать себя в руки и возвращаться к нормальному темпу жизни.
— Но он так сказал... — я вздохнула.
— Как?
— «Я весь твой».
— Чёрт. Горячо. — цокнула подруга.
— Ты всегда так говоришь...
— И говорю чистую правду. Бери его. Не пожалеешь. Попробуй! Я бы на твоём месте попробовала.
— Мэри!
Это была уже не Тина. Мама постучала в дверь, так что я, сбросив вызов, поправила растрёпанные волосы и накрылась пледом. Кажется, моё лицо всё ещё опухшее и покрасневшее.
— Да, мам?
— Я войду?
— Ага!
Дверь приоткрылась, и показалась мама — накрашенная, с уложенными волосами и неловкой улыбкой. Раньше она не наряжалась на работу, но сегодня была в юбке и блузке с откровенным вырезом. Я заинтересованно вскинула брови.
— Это ты к кому так?
— Билл из соседнего отдела. Свидание. Вернусь поздно. — смущённо выпалила мама, но затем присела на край моей кровати.
— Ого... это круто! Молодец, что наконец-то... решилась. — я растерялась, но внутри была рада, что к ней вернулось желание наладить личную жизнь. Несколько лет подряд она отрицала любые предложения и не соглашалась ни на одно свидание, уделяя время мне и работе.
— Ты ведь не сердишься? — спросила она как-то обречённо, и это задело. Я помахала головой, неверяще глядя в глаза мамы.
— С чего бы?
— Я и так постоянно на сменах. Постоянно за документами, а тебе времени не уделяю.
— Нет, мам, всё хорошо. Ты и так устаешь. Сходи, отдохни.
— Спасибо. Кстати, Энн сегодня звонила, попросила тебя ей набрать.
Услышав про тётю, я оживилась. Точно! Коттедж тёти Энн у лесных массивов, построенный по личному чертежу её прошлого любовника, идеальное место, чтобы прийти в себя и всё обдумать.
— Позвоню. А ты иди и проведи вечер приятно. Я тебя люблю.
Мама обняла меня, погладив по спине. Раздраженная мочалкой и долгим мытьём кожа защипала под её прохладными пальцами.
Когда она ушла, я тут же потянулась за телефоном. Номер Энн висел низко в списке вызовов, но я набрала контакт и подошла к окну, скидывая на подоконник подушку. За ним — тёмная улица, тихая и мирная. Кое-где горят желтоватые огоньки в узких окнах.
— Мэри, дорогая привет! Какие планы на этот уикенд?
— Никаких. — с готовностью ответила я.
У неё на фоне звучала музыка, а сама Энн тяжело вздохнула, следом продолжая:
— Тогда покупай билет на утро, и я тебя жду. Станция «Бруксфилд», не забывай. Деньги сейчас переведу и встречу тебя у того дешманского хостела, помнишь же его?
— Да. Голубая вывеска с жёлтыми буквами.
— Да, она самая. Приезжай, поболтаем и отдохнём, я свожу тебя в классный ресторан, а то мне тут от скуки — хоть вешайся!
Я посмеялась. Как только тётя Энн начинает говорить, то сразу же забываешь все свои прошлые проблемы и неурядицы.
— Хорошо, куплю билет на сайте. Завтра же приеду.
— Буду ждать. Звони, как будешь за две остановки. Целую.
— И я тебя.
Когда вызов прервался, то я сразу же подскочила, вытаскивая из шкафа свой рюкзак для поездок. Туда я закинула несколько футболок, шорты, джинсы и рубашки. Нижнее бельё и зарядку, мелочёвку и даже то самоё чёрное платье с открытыми плечами. Ресторан?
Я вспомнила Тину и её «По пиву», сказанное в укор выбору Аарона. Да, женщины понимают женщин — неоспоримая истина, и мне стало легче от осознания, что завтра я поеду к Энн и увижусь с ней.
Вставать придётся рано — поезд отъезжает в 7:15, а ехать больше четырёх часов. Меня больше не пугало расстояние, так что под музыку путь будет легче. До станции мне нужно будет пройтись около двадцати минут, но я решила, что это даже к лучшему — обдумать все мелочи, все темы для Энн.
Возможно, я смогу поделиться с ней волнениями насчёт Киллиана, если наберусь смелости и расколюсь после пары бокалов вина.
Написав маме и Тине, я завалилась спать после полуночи, когда приготовила одежду на утро и собрала рюкзак. Уснуть было тяжело, но всё же удалось.
Мне вновь ничего не снилось — даже прошлые сны, которые одолевали ещё до «знакомства» с Киллианом, более не преследовали: ни детства, ни странных школьных эпизодов, даже непонятной фантасмагории — ничего.
Просто крепкий сон, которому я тоже была рада, пусть и ощущала себя на утро опустошенной.
Будильник разбудил громкой трелью прямо под ухом, и собралась я даже быстрее, чем хотела — какой-то скрытой части меня требовалось сбежать как можно скорее.
— Я напишу, как приеду. — шепнула я маме, чмокнув в лоб. Она так и уснула с не смытой косметикой, но, судя по мягкой улыбке, тронувшей её губы, всё прошло хорошо. На кухонной стойке лежал огромный букет с белыми цветами.
Уже на улице я по привычке вдохнула холодный утренний воздух. Он ощущался покалыванием не только на лице, но ещё и в лёгких. Самое лучшее чувство — ехать куда-то, кроме школы, когда не нужно ждать уроков.
Ехать подальше от привычного места, менять обстановку, получать новое — начиная от пейзажей за двойным стеклом в поезде, и заканчивая запахом сосен на террасе Энн, когда она ругается с кем-то по телефону, а ты потягиваешь горячий кофе из огромной кружки.
Я прошла мимо дома Киллиана Андервуда, впервые заглянув в тёмные зашторенные окна.
Конечно же, я ничего там не увидела.
А хотела ли?